Ведь если ей не нравится то, кем он является, разве есть смысл бороться за её сердце?
Хотя разве то, кем был или точнее кем хотел казаться Маттео, было его реальной версией? Он не задумывался об этом раньше, но сейчас он чётко это ощутил: Маттео Бальсано — это всего-лишь маска. Та его версия, которая с лёгкостью может выживать, побеждать, удерживать популярность, быть достойной гордости его отца. Та версия, которой не были страшны нападки от окружающих, та версия, что позволяла настоящему Маттео Бальсано годами скрываться от толпы заинтересованных в его жизни людей. И хотя этим утром эта самая толпа спасла его от гнева Амбар Смит, чуть ли не накинувшись на неё с обвинениями в клевете, словно намереваясь добиться некого правосудия, он больше не хотел прятать в себе эту версию…Ведь чем сильнее ты пытаешься утаить своё истинное я, тем громче оно кричит, вырываясь из придуманных оков.
***
Луна всё ещё работала, когда разглядела на горизонте Федерико. Прошло несколько часов с тех пор, как сюда заявился Маттео, и она всё ещё пребывала не в самом удачном расположении духа, искренне надеясь на то, что он не появится снова. И, к её счастью, Бальсано не стал больше тревожить её своим присутствием (по крайней мере, именно так она думала, и вправду веря в существование Федерико). На катке оставалось всего два человека, но и они уже планировали уходить, поэтому девушка с чистой совестью подъехала к парню. Он очень неуклюже, боясь распластаться на полу, заехал на каток, нелепо улыбаясь. — Да уж, для Клубничного мальчика ты слишком плохо катаешься, — с улыбкой заметила девушка, на что лже-Федерико приветливо рассмеялся. — Научишь меня кататься? Маттео говорит, что я способный и кататься на роликах у меня должно быть в крови. — Луна лишь улыбнулась в ответ, предлагая ему свою руку помощи, которую он взял с некоторой опаской, едва уловимой со стороны. Для начала Валенте показала ему, как стоять на коньках и как тормозить в случае чего, а после приступила к более сложным для новичков моментам: как разогнаться и ни в кого не вре́заться, как проехать змейкой мимо конусов и не сбить их. Помимо практики, она постоянно подбадривала его и каждый раз искренне радовалась, когда у него что-то получалось. Но, если говорить честно, радовало её не только это. Видеть, как Феде с лёгким азартом и таким же, как у самой девушки, неиссякаемым оптимизмом, берётся за любое дело и не расстраивается из-за неудач — было своего рода победой для неё. Ведь Маттео так бы не сделал. Конечно, он не привык сдаваться, и она это знала, но со стороны постоянно казалось, что ему всё даётся легко, а что не даётся, то выводит его из колеи. Поэтому её так раздражала эта напускная идеальность Маттео, его заносчивость, его необъятное самомнение и чёртова ухмылка.Хотя ладно, ухмылка в глубине души ей нравилась, но в этом было слишком страшно признаться.
Правда говоря, когда ухмылялся так называемый Федерико, эта самоуверенная улыбка больше не казалась раздражающей — скорее очаровательной. Да и сам парень, так изящно обходящийся с Валенте и поддерживающий каждую её попытку заговорить, производил на неё только хорошее впечатление. Поэтому сейчас, лично занимаясь с ним и обучая его азам роликового катания, Луна чувствовала себя крайне комфортно и ужасно радовалась. И, признаться честно, не столько в те моменты, когда на первых упражнениях Федерико показывал очень хорошие результаты, сколько когда у него начались проблемы. Ведь он никак не демонстрировал своего разочарования, а лишь с улыбкой вставал и повторял снова. Так что было неудивительно, что одной из главных причин, почему Валенте верила в братьев-близнецов, являлось то, что они были диаметрально разными, и в её голове просто не умещалась вероятность того, что всё это могло быть лишь розыгрышем. Точнее, ей просто не хотелось в это верить, ведь честность для Луны всегда занимала первое место. Когда они прорабатывали разгон, ФедеХотя на самом деле он просто не хотел останавливать этот момент, их маленькую вечность.
В буквальном смысле заставив себя оторваться от Луны, он поднялся с пола, протягивая руку девушке и предлагая ей наградить друг друга парой коктейлей за такую плодотворную тренировку, перед этим, конечно же, приведя каток и себя в порядок. Когда они наконец устроились за одним из столиков в кафетерии и дождались своих клубничных коктейлей, Луна спросила: — Почему ты ходишь в Роллер один? «Ну вот, не прошло и ста лет», — усмехнулся Бальсано, размешивая трубочкой содержимое коктейля. — Флор приехала, чтобы попробоваться на роль в одном подростковом сериале, и сейчас проходит курс актёрского мастерства, а Маттео постоянно её туда водит, чтобы она не заблудилась, ну и в целом помогает ей играть разные сцены. Поэтому я предоставлен сам себе, — он пожал плечами, словно объясняя какие-то обыденные вещи. — Как он ей помогает? — Луна слегка выпучила глаза, пытаясь представить, как Маттео занимается с Флор, искренне стараясь не засмеяться от абсурдности выше сказанного, но в голове лишь кружились воспоминания их буквально умопомрачительных репетиций к «Ромео и Джульетте», где несносный Бальсано постоянно всё портил. — Маттео не очень хороший актёр… «Да что ты…» — с иронией подумал Бальсано, но вслух лишь добродушно рассмеялся, даже не зная, что его мягкий смех покорял её с каждым разом всё больше. — Думаю, Флор уже хочет не эту роль, а скорее домой, — пошутил он, надеясь, что Луна не продолжит эту тему. — Как тебе Буэнос-Айрес? — Прекрасен… — Маттео прикрыл глаза, окунувшись в свои воспоминания и заново ощущая те же самые эмоции, что сопровождали его, когда он в свои четырнадцать только переехал с семьёй в Аргентину и привыкал к новой стране. — Я здесь совсем недавно, но уже успел влюбиться в этот город. И он не соврал. Буэнос-Айрес и вправду сумел влюбить в себя Маттео. И сейчас, по истечению стольких лет проживания здесь, он больше не представлял себе никакого другого места, где бы он смог ощутить себя так хорошо, как здесь. Луна, заметив теплоту в глазах Феде, не удержалась, чтобы не вспомнить и свои впечатления о Буэнос-Айресе. И сразу же, не нарочно, мысленно вернулась в Канкун, из-за чего в долю секунды потеряла свою привычную улыбку. — Думаешь о родном городе? — Бальсано заметил перемену в её лице. — Да… Я бы сейчас всё отдала, чтобы оказаться в Канкуне и увидеться со своими друзьями… Феде накрыл её руку своей ладонью, поддерживая и заодно вспоминая, как в этом самом Канкуне и встретил её впервые: сногсшибательно неаккуратную, немного наивную, вечно оптимистичную и убийственно весёлую. Тогда он даже подумать не мог, что меньше чем через полгода он будет сидеть в Роллере и, притворяясь придуманным братом-близнецом, пить с Луной клубничные коктейли и беседовать, словно они самые лучшие друзья во Вселенной. Валенте, почувствовав прикосновение руки парня, встряхнулась, словно просыпаясь, деликатно освободилась от его ладони и, неловко улыбнувшись, тут же спросила: — Буэнос-Айрес красивее, чем Париж? Вместо ответа Бальсано рассмеялся, на что Луна испуганно воскликнула «Что? Я что-то не так сказала?», но парень тут же успокоил её: — Paris est une belle ville, mais... Абсолютно неважно, какой город красивее. Главное — это где ты чувствуешь себя как дома, — несмотря на то, что от него исходило заражающее тепло, его глаза были наполнены какой-то необъяснимой тоской, и Луна впервые словила себя на мысли, что такой взгляд она видела только у Маттео — не поддающийся её объяснениям, совсем не «клубничный» — напротив — очень горький, как чёрный шоколад, глубокий и уносящийся вдаль.Это был взгляд, напоминавший ей бездну, куда было так страшно упасть. А Маттео, казалось, при всей своей улыбчивости, напыщенности и «клубничной жизни», в этой бездне жил.
Из размышлений её вывел звонок — это была мама, ужасно взволнованная тем фактом, что Луна опаздывает на ужин. Феде без слов понял, что ей пора, поэтому одним залпом допил коктейль и, оставив деньги за двоих и ещё на чай, схватил свою рубашку и жестом показал Луне на выход. Они вместе вышли из Роллера: Бальсано, прожигающий в шатенке чёрную дыру, и Валенте, всё ещё извиняющаяся по телефону за свою беспечность. Заверив, что уже скоро она будет дома, девушка закончила разговор и положила телефон в карман. На улице было темно и прохладно, уже зажглись фонари. «Сегодня я и вправду поздно...» — подумала Луна. Подул ветерок, развевая её волосы и заставляя съежиться от неприятного холода. Федерико, не думая ни секунды, снял с себя рубашку и протянул Валенте. — Держи. Конечно, от холода не спасёт, но хоть что-то. Луна смущённо улыбнулась, неловко переминаясь с ноги на ногу и не зная, соглашаться ли. Затем вспомнила, что дом Маттео, где, должно быть, проживает временно и Федерико, находится в совсем другой стороне, и парню придётся всю дорогу идти в одной лишь футболке. — Не стоит, мне ведь в другую сторону… — Я провожу. Видя решительность в глазах Федерико, девушка всё же сдалась, не находя больше отговорок, так что они двинулись в путь вместе. Поначалу между ними висела немая пауза, что безумно нервировала и смущала, но спустя половину дороги образовалась очень оживлённая беседа, которая сопровождала их до самого дома Луны. Периодически Луна легонько толкала Феде, когда он смешил её, а он лишь радовался её прикосновениям и старался развеселить сильнее. Поэтому, когда они дошли до особняка Бенсонов, Валенте заливалась смехом, не в силах остановиться, а сердце Бальсано наполнялось невероятной радостью от возможности слышать этот смех. — Мы пришли, — прикрывая ладонью рот, чтобы вновь не рассмеяться, сказала Луна и попыталась придать своему лицу выражение серьёзности, смотря на Федерико слегка исподлобья. Она немного прокашлялась, стараясь вернуть себе прежний голос, поскольку после стольких разговоров и нескончаемого смеха, он звучал по-смешному и совсем несерьёзно; тем более что скажут родители, когда она, взъерошенная и развеселённая, влетит на кухню? Затем Валенте сняла с себя его рубашку и несколько раз подалась в сторону Феде, тут же неловко отодвигаясь. Она всё не могла решить, нужно ли обнять парня, или они недостаточно хорошо знакомы, но в итоге она всё-таки сделала это.И это, чёрт возьми, был лучший момент для Бальсано за весь вечер.
«Кто бы мог представить, что у меня поселятся бабочки в животе…» — ужаснулся он, очутившись в её объятиях, которые, к его сожалению, продлились не больше трёх секунд.Трёх самых лучших секунд.
— Пойдём завтра в кино? — внезапно выпалил Бальсано, осознавая, что не готов больше прожить и дня без её солнечной улыбки. Раньше он думал, что даже если Луна больше никогда не заговорит с ним после того, как вскроется вся правда, ему хватит того времени, которое он проведёт с ней в образе Феде. Что он, как солнечная батарея, впитает её тепло и продолжит существовать, наполненный энергией и надеждой на то, что однажды она простит его.Но сейчас он чуть ли не с содроганием принял действительность:
один раз искупавшись в любви и заботе Луны Валенте, ты не сможешь вернуться к своей жизни как ни в чём не бывало.
— Пойдём… — неуверенно пролепетала шатенка, пытаясь скрыть и удивление, и волнение, что вскружили ей голову, и, развернувшись, она пошла в дом, боясь снова взглянуть в глаза человеку, который нравился ей всё больше.