Cami — luna
— Нет, ну это просто невыносимо! — Флор мерила комнату шагами, отчитывая Маттео, пока он молча стоял, опёршись на дверной проём, и виновато слушал. — Сначала ты просишь помощи, а потом делаешь то, что взбредёт тебе в голову, даже не посоветовавшись с нами, хотя мы уже сто раз это обсуждали... — она по привычке взглянула на Гастона, надеясь, что он предпримет хоть малейшую попытку поддержать её, но он только развёл руками, тем самым разозлив брюнетку. — Вот и делайте что угодно, а я больше в этом не участвую! — Флор?! — окликнул брюнетку Гастон, но она уже выпорхнула из комнаты, собираясь немедленно покинуть дом. Она была настроена так решительно, что могла бы снести Бальсано с ног, но он, видимо, улетел на Луну, и вовсе не заметив этого. Крикнув напоследок злое «всего хорошего», Флор хлопнула входной дверью; Гастон, испугавшийся того, что мог ненароком обидеть её, побежал за ней, а Маттео устало плюхнулся на диван, обречённым взглядом уставившись в стену. Он понимал, что сам виноват, он ведь уже несколько раз не сказал ребятам о своих намерениях — что в той ситуации, когда он в образе Маттео решил напомнить Луне о своей несносности, что в случае, когда он в тот же вечер вернулся в Роллер в виде Феде и наслаждался её компанией, что потом, когда он и вовсе пригласил её в кино. А тот раз, когда он разговаривал с Луной и Симоном? О, промахов было не сосчитать… По плану, который они таким кропотливым трудом составляли несколько дней ещё до того, как Федерико впервые вышел в свет, Бальсано не должен был своевольничать и встречаться с Луной так часто, тем более так рано устраивать личные встречи. И этими выходками он один поставил под угрозу всё то, что столько времени обдумывалось ими тремя. Но правда была в том, что Маттео физически не мог ждать, с детства будучи невероятно упрямым и нетерпеливым. Конечно, нельзя забывать о том, что именно эти качества ему и помогли взойти на так называемый трон одного из самых желанных парней школы и короля катка, но сейчас эти черты характера были совсем некстати. Естественно, что Флор злилась — он бы и сам злился, если бы его кузина так поступила. А вот Гастон просто старался не высовываться и не вмешиваться в этот конфликт: с тех пор, как они с Флор сблизились, он не мог постоянно принимать сторону Маттео, хотя и обвинять его в несдержанности тоже был не в силах. Таким образом, он стал своего рода мостиком между ними двумя, хотя и в данный миг он успокаивал именно брюнетку, понимая, что ей эта поддержка сейчас нужнее. Несмотря на то, что Маттео тоже испытывал потребность в помощи, он не собирался всё менять, только не сейчас, когда на носу его свидание с Луной, которого он так долго ждал. У него не оставалось особо выбора, поскольку отменять встречу было уже поздно, да и он бы ни за что этого не сделал, даже если бы сломал обе ноги. Хорошо, что Луна об этом не знала, а то бы явно подумала, что он сумасшедший — такие поступки оценила бы только Амбар, для которой поклонение являлось обычной формой выражения любви. Наверное, поэтому Бальсано и умел любить только так. Во время того, как Гастон успокаивал Флор на улице, а Маттео, находясь в прострации, продолжал сидеть на диване, Амбар Смит в своём доме выбирала наряд возмездия, подходящий под чёрный цвет помады и её намерений. Она заставила Хасмин и Дельфи следить за Маттео и его лже-близнецом, поэтому она уже знала и про вчерашнюю «тренировку», и про клубничные коктейли после неё, и про то, что он проводил Луну до дома. И хотя начинающие шпионки даже отослали несколько фотографий голубков, они даже не догадывались, что Бальсано позвал Луну в кино. Но это слышала Смит, которая стояла около двери во время того, как Валенте прощалась с парнем, ведь благодаря Хасмин и Дельфи она знала, когда примерно их ждать, поэтому и наблюдала за ними ещё с того момента, как они только подходили к дому. Невыносимо счастливые и отвратительно весёлые, одним своим видом они могли взорвать грудную клетку Амбар, которой осточертело смотреть на то, как Луна Валенте вновь забирает у неё частицу жизни, лишая её всего того, чего она с таким трудом добивалась. Она уже давно не плакала, хотя были времена, когда реки её слёз превращались в море, но сейчас её подавленное состояние выдавали только красные глаза, наполненные полопавшимися от нервов капиллярами, и руки, вцепившиеся с трудом контролируемой ненавистью в стакан с водой. В её карманах не осталось больше вещей, только пустые обещания Маттео и его предательство, а мысли были затоплены старыми мечтами о том, сколько всего они ещё могли сделать вместе. Она хотела бы обмануть своё сердце, как сделал это он, быть холодной, как его безразличный взгляд, лечь спать и проснуться в сентябре, чтобы забыть об этой боли и злости, что сковала её тело после того, как он оставил её ни с чем. Заставить его почувствовать то, что ощущает она, а ещё раздавить Луну Валенте как комара, который ежедневно высасывал из неё тонны крови. Поэтому когда шатенка вбежала на кухню, кажется, даже не обратив внимания на Амбар, девушка окликнула Луну, чтобы хоть как-то почувствовать себя лучше. — Ты же понимаешь, что он просто использует тебя? Играется с тобой, чтобы насолить мне? — голос Амбар отдавал железом и отчаянием, но Луна сделала вид, что не услышала ни её реплику, ни её разбитого состояния, а сама полночи не могла выбросить из головы её слова, верить в которые так не хотелось. Амбар могла бы остановить её, заставить слушать, убедить Луну в том, что это не шутки, не её зависть, не её желание уколоть Валенте по самому больному месту, а женская солидарность, что и являлось бы правдой только на половину, но, как уже давно поняла Смит, месть — это блюдо, которое лучше всего подавать холодным. Поэтому она с превеликим удовольствием закинула маленького червячка в голову Луны, который поедал её всю оставшуюся ночь. Может быть, Смит права и никакого Федерико не существует? Ведь Валенте действительно ни разу не видела их вместе и в принципе за последние несколько дней почти не встречала Маттео на своём пути. Но что могло заставить клубничного мальчика оставить свою клубничную жизнь и сотворить весь этот балаган? Что могло сподвигнуть его на этот поступок, на ложь своей девушке, своим друзьям, в конце концов зачем он лжёт ей и не лжёт ли он самому себе? По какой причине он был таким обходительным и милым весь вечер, а потом и вовсе позвал её на свидание? Неужели он хочет в очередной раз усмехнуться над ней, но только более изощрённым способом? Сначала Луна сознательно отодвигала в сторону эти предположения, ровно так же, как и столько недель как можно глубже закапывала в себе едва появляющиеся чувства к Маттео, любить которого было нельзя. Нет, действительно, влюбиться в Маттео Бальсано казалось ей недопустимым, поэтому ощутить всё это к Федерико, все эти чувства, давно спрятанные и ожидающие своей очереди, было проще некуда. С ним пропал страх перед Амбар, ведь Валенте больше не покушалась на чужое, улетучилось и стеснение, поскольку Феде не пытался строить из себя не пойми что, как это делал Маттео, лишь укрепляя своё звание Клубничного мальчика в её сознании. К тому же Федерико был в разы галантнее и тактичнее, не насмехался над ней и не ставил её в неловкое положение. С ним всё было легко, и от этого он нравился ей только сильнее. Поэтому и так не хотелось верить, что эти несколько дней оказались плодом его или её больного воображения. В завершении, с ним она наконец забыла о том, что от неё чего-то ждут: в компании с Маттео всегда охватывало ощущение, что она что-то должна сделать, чтобы находиться рядом, как будто её самой было недостаточно. Но с Феде она была собой. И, что самое приятное, он тоже был собой, находясь с ней. Или Луне это лишь казалось? Она физически не могла поверить в то, что общалась с одним и тем же человеком, более того, влюбилась в одного и того же человека. Её распирало негодование и... любопытство. Так что, проснувшись утром, Луна безоговорочно решила, что хочет докопаться до правды сама, а для этого ей нужно было вести себя как ни в чём не бывало и пойти в кино с Федерико.Ну или с Маттео — это покажет сегодняшнее «свидание».
И пока Луна и Маттео, оба жутко переживающие, шли навстречу друг другу, Амбар как никогда уверенно направлялась в офис, чтобы поговорить с Бальсано старшим, о чём раньше ей даже было страшно представить. Однако что только ни сделаешь, чтобы достичь своей цели и растоптать своих обидчиков в прах. И пока Амбар поднималась на лифте, Луна вдыхала аромат цветов, которые ей подарил Федерико со словами «красивые цветы для красивой девушки», и смущённо улыбалась ему, не зная, что ответить. В свойственной ему манере, он сказал это на французском, и Луна, конечно же, ничего не поняла, вдобавок к тому же ещё и не знала, куда деть этот букет, когда они придут в кино, и как в принципе сохранить его «живым» до своего возвращения домой. Хотя лучше его и вовсе не приносить, иначе как она будет отбиваться от расспросов своих родителей о том, кто этот тайный ухажёр? И когда Луна, стараясь побороть смущение, спросила у него перевод этой фразы, Маттео даже не заметил её неловкости, переживающий совсем из-за другого. Он ещё не знал о плане Амбар, но на подсознательном уровне чувствовал, что завтра всё кончится. Поэтому, когда Бальсано ещё сидел на скамейке и нервно перебирал цветки, ожидая появления шатенки, он принял решение покончить с маскарадом и срочно подать заявку на завтрашний Open, чтобы самостоятельно рассказать об этой, поначалу, маленькой и несерьёзной шалости, что переросла в непрерывную колею вранья людям, которые были ему дороги. Но стоило Луне подойти к нему, как он засомневался в том, что сможет на это отважиться. И пока они шли в кинотеатр и Бальсано включил всё своё актёрское мастерство на полную, чтобы шатенка не обнаружила, насколько он волновался, Амбар сидела в офисе его отца и жадно внимала всю информацию, что поможет ей сотворить своё возмездие.Cami — venganza
Говорят, месть — плохая вещь, она убивает душу и отравляет её, а затем от этого самого яда ты умираешь и сам. Но Амбар чувствовала невероятное удовольствие, возвращаясь домой с доказательствами того, что Бальсано — неземной врун, который наконец-то получит по заслугам. Она провела множество ночей, плача в кровати, и её подушка стала ей лучшей подругой, которая лучше всех на свете знала, сколько боли Маттео причинил Амбар и сколько всего приходилось терпеть белокурой. Но сегодня, зайдя в комнату, она больше не чувствовала боли, она лишь ощущала, что возмездие — это возможность вернуться к тому, что принадлежит ей по праву, это возможность больше не тратить время впустую на сожаления, а показать всем, что случится с тем, кто посмеет обидеть её. Амбар была уверена, что когда меньше всего Бальсано будет этого ожидать, он наконец поймёт, что любит только её, но станет уже поздно и карма сделает своё дело, разбив его сердце на части. Но, по правде говоря, в глубине своей души она не хотела на глазах у всех раскрывать его тайну и тем самым опозорить его и лишиться последней возможности быть с ним. Ведь лучшей местью для Амбар Смит было стать первой любовью Маттео и знать, что никто не любил его так, как она, что без неё он пропадёт, а утешать его будет лишь проклятое одиночество. Однако это всё было лишь её участью… И сейчас она разрывалась между диким желанием отомстить и необходимостью в его присутствии. Их любовь была больной, заражённой, неизлечимой, и Смит изо всех сил пыталась побороть её, надеясь, что завтрашнее возмездие поможет ей в этом. Как жестоко — понять, что ты всё ещё любишь, когда он уже забыл. Не просто забыл, а ещё и придумал себе новую личность, лишь бы не встречаться с тобой. Однако больше всего Смит истязало осознание того, что она, как настоящая мазохистка, по-прежнему хочет быть с ним. Луна тоже этого хотела, хотя всё ещё не могла признаться себе в этом. Весь сегодняшний вечер она внимательно наблюдала за Федерико и пыталась отыскать в нём черты Маттео, чтобы или убедиться в правоте Смит, или отвергнуть эту идею как неверную. Это оказалось невероятно сложным делом, ведь она практически не знала Бальсано и даже то, что она всегда считала настоящим в нём, сегодня она ставила под сомнение. Ведь Маттео, она была уверена, плохо играет и не смог бы создать абсолютно противоположного себе персонажа, а значит, или он открыл ей свою душу, или она чертовски ошиблась насчёт его актёрского мастерства и способности придумывать истории. Во время фильма она не могла наблюдать за ним в полной мере, однако отметила для себя то, что Бальсано впервые на её памяти был растроган какой-то ситуацией, пусть и вымышленной, однако важным было другое — его вывел на эмоции именно монолог главного героя о его сложных взаимоотношениях с отцом. Позже, когда они после кино направились в парк и, взяв по мороженому, присели на скамейку около фонтана, Луна завела тему о родителях, надеясь выведать что-то, что может ей разгадать тайну Бальсано и ту самую непонятную ей цель, которую он преследует, придумав себе брата-близнеца Федерико. Когда она с утра в школе рассказала о своих подозрениях Нине, та вообще предположила, что у него расстройство личности, но Луна лишь посмеялась, убеждённая в том, что всё намного глубже. И правда, разговаривая с ним весь день, делясь своими переживаниями и, наконец, слушая то, что он ещё не рассказывал ей, она понимала, что скрывалось за его напускной идеальностью и необходимостью быть во всём лучшим. Оказалось, она никогда не была знакома с Маттео Бальсано, хотя всегда была уверена, что знает его вдоль и поперёк. И Федерико являлся совсем не его второй личностью, а той версией Бальсано, которой он всегда был вдали от всех. И то, что он поведал ей в первый раз за всё время их общения, поразило её, затронуло, не оставило сомнений в том, что жизнь его была совсем не клубничной, помогло осознать, как глубоко он ранен и как сильно не доверяет этому миру. Тогда она постаралась уверить его в том, что жизнь не ждёт — и он тоже не должен; пообещала, что постарается сделать всё, что будет в её возможностях, чтобы он снова открылся миру, но для этого ему придётся сделать первый шаг самому. Впрочем, поиск истины не мешал ей одновременно с расследованием происхождения его второй личности наслаждаться его компанией. Между ними уже не было вчерашней лёгкости, но необъяснимая тяга друг к другу осталась и симпатия, как бы странно это ни было для Луны, только росла. До такой степени, что даже то, как он поступил с Амбар, больше не отталкивало её, хотя ещё с утра она думала, что больше не сможет с ним разговаривать, если предположение о том, что он обо всём солгал, окажется верным. Однако в один момент, когда уже стемнело и разговоры начали приобретать всё более и более душевную и интимную атмосферу, их влечение друг к другу стало таким сильным, что они поцеловались. Правда поцелуй вышел неловким, так что Валенте сделала вид, что между ними ничего не произошло, и хотя притворяться у неё получалось крайне плохо, он подыграл, за что она ему была благодарна. И когда они уже подошли к дому и настала пора прощаться, Бальсано, собрав всю храбрость в кулак, взял руку шатенки и, еле заставив себя посмотреть ей в глаза, сказал: — Надеюсь, ты завтра придёшь на Open? Я готовлю кое-что особенное и надеюсь, что ты сможешь меня понять… После чего он, не дожидаясь никакого ответа, нежно поцеловал её в щёку и скрылся из виду, оставив её наедине с размышлениями, а сам медленно побрёл домой, продумывая завтрашнюю речь. Дорога была недолгой, но он успел так устать, формулируя в своей голове фразы, которые наиболее точно смогут выразить то, что в нём копилось годами, что, поравнявшись со своим домом, всё, о чём мог думать Бальсано, — это то, как он немедленно ляжет спать и забудет обо всех тревогах последней недели и в особенности сегодняшнего дня. Но, подойдя к двери, он, к своему изумлению, увидел там Флор. — Знаю, я сказала, что больше не буду тебе помогать, но это действительно важно. Я случайно подслушала разговор Амбар и Дельфи, и завтра на Open они собираются раскрыть твою тайну. Амбар достала твои детские снимки, записала на диктофон разговор с твоим отцом и, по всей видимости, взломала аккаунт Федерико в Инстаграме, потому что я не могу на него зайти: кто-то поменял пароль… — встретив в ответ лишь безразличный взгляд Бальсано, она не на шутку испугалась. — Ты что, не понимаешь, чем это чревато? Маттео, спустись с Луны!