Глубины разума / The depths of your mind

Сэм с трудом выдавил из себя вопрос, потому что голос застрял где-то у него в горле. Он сжал пальцы вокруг запястья Дина, боясь отпустить его, словно опасаясь, что Дин ускользнет. — Что... но как? — Нашел ритуал, который может сработать. Ключевое слово — может, Сэм. Но я думаю, что лучше мы уже ничего не найдем. Это наша главная надежда. Сэм с трудом сглотнул. — Что за ритуал? — Я нашел это в одной из книг — не совсем черная магия, но там очень расплывчато говорится о специфических эффектах. По сути, это ритуал, позволяющий одному человеку делиться силой с другим. В твоем случае, твоими экстрасенсорными способностями. Что бы это ни было, оно помогает тебе блокировать телепатов и, по-видимому, помогает Дину защищаться от чужих мыслей. — Думаешь, это может сработать? — Не знаю, сынок. Может быть. Мы так мало знаем о твоих способностях. Вдруг ими невозможно поделиться? И мы понятия не имеем, как они работают, не знаем, что они в точности собой представляют. Если это сработает, не исключено, что Дин придет в себя, но у него начнутся видения, как у тебя. Этого нельзя сказать наверняка. Но так, как я это представляю... — он сделал паузу, чтобы перевести дыхание, — ему лучше рядом с тобой, правда? Он всегда немного поправляется, когда ты рядом? Сэм кивнул. Он слегка сжал руку Дина. — Но ситуация постоянно ухудшается... — прохрипел он, — теперь я должен находиться очень близко, иначе... Его голос пропал, но, к счастью, Бобби был готов вмешаться. — Я подумал, что если бы твоя сила была частью Дина, то это помогло бы ему постоянно сдерживать давление. Если она не просто исходит от тебя, а действительно принадлежит ему. И учитывая, что ему всегда становится лучше, когда ты рядом с ним, возможно, он даже сможет полностью восстановиться. Сэм молчал, боясь словами спугнуть хрупкую надежду. — Это... это может сработать, — неуверенно произнес он. — Да. Как я уже сказал, ритуал немного расплывчат в деталях. Возможно, мне понадобится еще час или около того, чтобы понять, как именно он работает. К тому же, всегда остается вероятность, что он вообще не сработает. Но пока это все, что у нас есть. — Мы сделаем это, — выдохнул Сэм. Он отогнал от себя всякие мысли. Как будто внезапно сквозь серое нависшее небо пробился луч света и ослепил его. Может быть, им удастся спасти Дина. Он едва осмеливался думать об этом. Бобби кивнул, ничуть не удивившись. — Оставайся с ним, пока я буду заниматься приготовлениями. Я постараюсь побыстрее. — Хорошо. Бобби вернулся в свою комнату. Сэм слышал через приоткрытую дверь, как он перебирает бумаги и делает какие-то заметки. Лежа на диване, Дин издал тревожный звук, если бы он был громче, можно было бы подумать, что это всхлип. — Тсс, все в порядке, — тихо сказал Сэм. Он осторожно просунул руку под спину Дина и приподнял брата в сидячее положение, потом сам забрался на диван и медленно опустил Дина обратно, пока тот не уперся макушкой Сэму в грудь. Сэм обнял Дина и наклонил голову так, что она оказалась рядом с его головой, а подбородок покоился на плече Дина. Дыхание Дина стало слишком быстрым и прерывистым. Его тело содрогалось каждый раз, когда он жадно втягивал воздух, как будто он задыхался. Наполнение легких воздухом превратилось в тяжелую работу, и как бы сильно Сэм ни хотел помочь, он ничего не мог сделать. Ничего, кроме как держаться рядом и надеяться, что одного его присутствия будет достаточно, чтобы облегчить боль Дина. — Все будет хорошо, — пробормотал Сэм. Он начал нежно укачивать Дина. Почему-то ему казалось, что так правильно. Он не был уверен, возможно, это его собственный разум играл с ним шутки, потому что он так сильно хотел верить, но через некоторое Дин задышал спокойнее, с меньшим усилием. — Просто подожди еще немного. Он продолжал говорить Дину, что все будет хорошо, что они нашли способ спасти его, и он чувствовал вину за то, что лгал Дину. Дин заслуживал правды, но Сэм не мог дать ее ему. Правду о том, что они и сами не знали, что именно сделает ритуал, что, вполне вероятно, он станет последней каплей и убьет Дина. Что это их единственный шанс, который по сути был не более чем отчаянной попыткой. Это напомнило Сэму случай из детства, когда ему было девять лет и папа вернулся домой с охоты один, с белым лицом и пластырем на щеке. Дин попал в аварию, объяснил папа Сэму, и сейчас он в больнице, но с ним все будет в порядке, врачи заботятся о нем. Только много лет спустя Сэм узнал, что в тот вечер жизнь Дина все еще висела в воздухе, и никто в больнице не осмеливался даже предположить, насколько велики шансы Дина выжить. Папа думал, что это будет короткая охота. Он сказал Сэму, что они с Дином вернутся через два часа, и это была единственная причина, по которой папа позволил Сэму остаться на ночь одному. Разумеется, в безопасности солевого кольца вокруг его кровати, и Кока-Колы с чипсами в пределах досягаемости. В ту ночь, как Сэм узнал позже, единственной причиной, по которой папа не остался ночевать в больнице, держа Дина за руку и умоляя его не сдаваться, было то, что его младший сын остался в убогой комнате мотеля и нуждался в нем так же сильно, как и Дин. Сэм подавил подозрительный комок в горле и крепче обнял брата. Голова Дина безвольно склонилась к голове Сэма, его кожа все еще была холодной, черты лица безжизненными. Губы белые. Его волосы были влажными от пота. Сэм закрыл глаза, закусил губу и уткнулся лицом в рубашку Дина. - Просто держись. Ладно? Не умирай, только не снова. — Сэм? — голос Бобби заставил Сэма поднять голову, и он быстро провел рукой по глазам. — Сэм, мы готовы. Настолько, насколько это возможно. Хочешь начать ритуал прямо сейчас? Сэм кивнул. — Хорошо. Отнеси его в кабинет. На полу, на месте, свободном от валяющихся книг и бумаг, был нарисован символ. Он напомнил Сэму ловушку дьявола, но знаки были другими, не похожими на те, что Сэм видел раньше. Он хмуро взглянул на Бобби. Дин на его руках был совсем легким, его правая рука безжизненно лежала на плече Сэма. — Вы оба должны быть в круге, — сказал Бобби. Он говорил негромко, будто напряжение лишило его голоса. Сэм вошел в круг и медленно опустился на пол, усаживаясь, все еще держа Дина на руках. — Что дальше? Бобби взял со стола короткий кинжал. — Ритуал требует крови. Вы оба должны иметь один и тот же символ, вырезанный на вашей коже. Это будет больно, Сэм. Ты все еще уверен? — Да, — ответил Сэм. Беспокойство, комом вставшее в горле, заставило его казаться раздраженным, — давай уже начинать. — Ладно. Сэм продолжал сидеть, не шевелясь, несколько бесконечных минут, в течение которых Бобби вырезал символ на его предплечье, миниатюрную версию символа, который он нарисовал на полу. Холодный металл вошёл в его кожу без малейшего усилия, и Сэм смотрел, как кровь сочится из раны, словно он смотрел на чужую руку, чужую плоть и кожу. Он должен был чувствовать боль, но совершенно оцепенел. Затем он наблюдал, как Бобби проделывает ту же работу с предплечьем Дина, кровь на лезвии отражается в тусклом свете, проникающем через окна. Дин ничем не показал, что ощущает эту процедуру. Он оставался неподвижным и молчаливым. Когда Бобби закончил, он встал и вышел из круга, прихватив старую книгу в черной кожаной обложке. Золотые буквы на ней потускнели от времени, и Сэм не мог их разобрать. — Послушай меня, Сэм. Тебе придется прижать символ на своей руке к руке Дина, пока я буду читать заклинание. Это может быть больно, но что бы ни случилось, вы не можете разорвать связь двух символов до того, как ритуал закончится, хорошо? Ты понимаешь меня? Не отпускай его, что бы ни случилось. — Я понимаю, — ответил Сэм. Он потянулся к руке Дина и прижал свою руку к ней, символ к символу. Теплая кровь Дина щекотала запястье Сэма, но кожа была холодной на ощупь. Он кивнул Бобби. — Я готов. Бобби начал читать, его голос был тихим, но отчетливым и ясным. Он говорил на языке, которого Сэм никогда раньше не слышал — определенно не на латыни, — но даже на незнакомом языке заклинание звучало резко и пугающе. После того, как Бобби произнес первые несколько слов, кожа Сэма начала покалывать, а затем зудеть. По мере того как ритуал продолжался, он чувствовал, как ощущение пробегает по всему его телу, посылая легкие электрические разряды через каждую мышцу и кость. Он прервал зрительный контакт с Бобби и закрыл глаза, сосредоточившись на том, чтобы держать свою руку на руке Дина. Символ был там, где рука болела больше всего, и боль становилась сильнее, пока Сэм не подумал, что его кожа была в огне и что пламя ползло вверх по рукам и груди, пожирая все на своем пути. Он смутно слышал, как Бобби продолжает говорить сквозь шум крови в ушах, и подавил желание отдернуть руку и выскочить из круга, чтобы перекатиться на пол или облиться водой. Вместо этого он еще сильнее склонился над Дином, кусая губы, пока не почувствовал теплую жидкость на подбородке. Он должен был держаться. От этого зависела жизнь Дина. От боли у него перехватило дыхание, и он начал хватать ртом воздух, его внутренности горели, а кожа, казалось, сморщилась и съежилась, как будто ее осталось слишком мало для его тела. Он не помнил, как закончился ритуал, все, что он мог вспомнить позже, был голос Бобби, который перешел в единый звуковой поток пламени и боли, и Сэм, пытающийся не отпускать Дина. Все это выцвело и потемнело.

***

Первое, что он почувствовал, когда проснулся – боль в руке и головокружение. Открыв глаза и поморгав, он посмотрел на источник боли, но в полумраке комнаты разглядел лишь белеющее пятно. Место, где Бобби вырезал символ на коже, было плотно забинтовано. Сэм нахмурился и обвел взглядом комнату. Он лежал на кровати, укрытый до груди одеялом, в комнате, которую Бобби, вероятно, считал гостевой. В ней едва хватило места для кровати. Небольшая тропинка вела через узкие переулки книжных небоскребов. Комната была забита всевозможными фолиантами, так же, как гостиная и кабинет Бобби, большими томами и крошечными книгами, старыми и новыми, с названиями на языках, которые Сэм не мог определить. Он вспомнил, как после смерти отца они на неделю переехали к Бобби, но тогда комната выглядела более привлекательной. Она была не так набита всякой всячиной. Сэм догадывался, что изменения произошли в тот год перед смертью Дина. Бобби использовал оставшееся время, чтобы собрать как можно больше информации. Заставив себя сесть, он взъерошил волосы и подождал, пока пройдет легкая тошнота, потом свесил ноги с края кровати и встал. Если не считать легкой нетвердости в ногах, он чувствовал себя прекрасно. Когда его глаза привыкли к темноте, он двинулся вперед, бесшумно пробираясь между книгами к двери. Он схватился за дверную ручку, повернул ее и сделал шаг через залитый ярким светом дверной проём. Сэм снова моргнул, его рука дернулась вверх, чтобы защитить глаза от лампы, свисающей с потолка. Внизу было тихо, как будто никого не было дома. В горле Сэма снова начал формироваться комок. О Боже, что, если ритуал не сработал, что, если Дин умер, пока Сэм был без сознания, что, если... Со стороны лестницы раздался звук шагов, а вскоре появился Бобби, лицо которого было абсолютно нечитаемо. — Мне показалось, что я слышал, как наверху хлопнула дверь, — сказал он. Сэм хотел что-то ответить, но не смог. — Как ты себя чувствуешь? – Он... он... – начал Сэм, заикаясь. Он едва расслышал вопрос Бобби. Его горло сжалось, язык отказался слушаться, и он изо всех сил старался выдавить из себя слова. – Дин, он... Он не сможет этого произнести. – Сэм, с ним все в порядке, – услышал он голос Бобби. Сам Бобби внезапно оказался прямо перед с Сэмом, и Сэм вдруг задумался, как Бобби добрался до него так быстро, как будто он мог летать. Бобби же не мог летать, верно?.. – Сэм, – повторил Бобби, – ты меня слышишь? С Дином все будет в порядке. Смысл сказанных слов наконец дошёл до Сэма. Он поднял голову и поискал глазами Бобби. Он не смел поверить в то, что услышал. Он искал подтверждения, и Бобби схватил его за плечи, словно угадав мысли Сэма. – Он спит на диване. Спит, Сэм. Ритуал сработал. Он потихоньку выздоравливает. Он спрашивал о тебе. Сэм, спотыкаясь, отступил на пару шагов и прислонился спиной к стене. Его ноги дрожали, колени подгибались, плечи тряслись. С Дином все будет в порядке. Он мысленно повторял эту фразу снова и снова. Он не находил в себе силы ни сказать что-либо, ни сделать. Он едва держался на ногах. Бобби заключил его в объятия, и Сэм наконец-то позволил слезам облегчения упасть на щеки. Позволил себе на мгновение прислониться к плечу Бобби, плача и стараясь дышать глубоко и ровно, прежде чем вырваться из объятий и быстро вытереть слезы. – Прости. Бобби похлопал его по плечу. – Брось, сынок, не извиняйся. – Я просто... Я думал, что снова потеряю его, я был уверен... – шептал Сэм сквозь слёзы. – Ты спас его, Сэм. Бобби улыбнулся с огоньком в глазах. Иногда Сэм задавался вопросом, кто из них был экстрасенсом. Он улыбнулся в ответ и вытер последние слезы со щек. Он спас Дина. Они оба это сделали. – Иди к нему, – сказал Бобби, и Сэм кивнул. Он медленно спустился по лестнице, шаг за шагом. Бобби последовал за ним, но когда они спустились вниз, он сообщил, что пойдёт варить кофе, и исчез на кухне. Это была лишь отговорка, способ Бобби дать Сэму побыть наедине с братом. Сэм, пошатываясь, прошел в гостиную, все еще неуверенно держась на ногах. Он обошел вокруг дивана, пока не увидел Дина, и упал на колени, когда они снова начали подгибаться. Дин спал, как и сказал Бобби. Не лежал без сознания, а именно спал. Это было легко понять. Он был не таким бледным, черты его лица были расслаблены во сне, не пустые, не искаженные болью. Он был похож на человека, который после долгого утомительного путешествия наконец нашел время отдохнуть. И тогда Сэм понял, что все будет хорошо. Иногда у него возникало такое чувство, почти такое же ясное, как его видения. Дин выздоравливал, и это было самым важным моментом. Дина и раньше много раз били и ломали, но как только он находил путь к выздоровлению, он никогда не спотыкался и не падал, держался прямо и никогда не оборачивался и не возвращался назад. Если Дину сейчас лучше, значит, он снова будет в порядке. Может быть, не завтра или на следующей неделе, но в конце концов – обязательно. Тень ада все еще висела над ними, угрожающая и темная. Но это была всего лишь тень, она не могла причинить им вреда, да и в любом случае, так или иначе Сэм вытащит Дина и оттуда. Шаг за шагом они выйдут из царства теней. Не важно, сколько времени это займёт. Однажды Дин снова станет полностью здоровым. Сэм просто знал это. Сидя у кровати Дина, он мысленно возвращался к тем дням, воспоминания о которых все больше теряли свою чёткость. Он спас Дина. Его силы сделали это. Сэм сделал глубокий вдох, который бессознательно сдерживал, когда облегчение смыло часть вины, которую он носил в себе последние три, почти четыре года. Груз, который становился все тяжелее и тяжелее. Этого старого знакомого чувства вины ему хватило бы на всю жизнь, а потом еще на две. Но все же... Улыбка тронула его губы, когда он подумал, что его проклятые способности, отправившие Дина в ад, стали той же силой, которая только что спасла ему жизнь. И, подумал он, с этим можно как-то жить. Он долго сидел и смотрел на брата. Он понятия не имел, куда подевался Бобби. Он просто сидел и смотрел, как Дин дышит легко, делая долгие и ровные вдохи, и это было самое прекрасное зрелище, которое он мог себе представить. Он так погрузился в свои мысли, что не сразу понял, когда Дин проснулся. Он догадался, что Дин уже несколько мгновений смотрел на Сэма, прежде чем тот заметил это. Он вздрогнул и открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог подобрать нужных слов. В конце концов, он остановился на простом: "Привет.” Его голос все еще звучал хрипло. Губы Дина дрогнули в усталой, но искренней улыбке. – Большой Каньон, – прошептал он. А потом что-то случилось. Впервые за много дней, недель, месяцев Сэм смог рассмеяться – свободным и непринужденным смехом, не запятнанным тревогой и страхом. Он кивнул со смехом и просто ответил: — Да. Дин улыбнулся шире, а желудок Сэма сделал сальто. Дин выглядел так... ну, как Дин, что на мгновение казался целым и невредимым. Во всём. Дин взглянул на него так, словно хотел сказать: "Было близко, да?" Совсем как тогда, когда они были детьми или подростками, как он делал всю свою жизнь, когда охота шла не так, как должна была, и он едва спасался, потрепанный, побитый, но живой. Улыбка Дина исчезла, когда он повернулся к окну. Внезапно на его лице появилось что-то еще, но Сэм не мог сказать, что именно. Он выглядел сосредоточенным и погруженным в свои мысли. Удивленным. Словно вдруг понял для себя что-то. Нахмурил брови с намеком на неодобрение. – Сколько сейчас времени? – спросил он. Сэм почесал нос. – Не уверен. Кажется, рано. Солнце еще только-только встает. – Рассвет, да? – отозвался Дин, и снова взглянул в окно с какой-то с тоской. – Ты не хочешь… немного прогуляться? – сказал Сэм, указывая рукой на улицу. Дин остановил свой взгляд на Сэме и небрежно пожал плечами, будто ему было все равно. Только ему было не все равно. Сэм точно это знал. – Это должно пойти тебе на пользу. Свежий воздух. Мне бы тоже не помешало, – предложил Сэм. Он не стал дожидаться ответа. – Пошли, – пробормотал он, и в следующее мгновение приобнял Дина за плечи и потянул вверх. Одеяло все еще было обернуто вокруг Дина, и Сэм придержал его другой рукой. – Что за... – начал было Дин, но Сэм только рукой махнул. Он повёл брата к двери на веранду. Дин тяжело навалился на Сэма, но уже делал шаги самостоятельно. Шёл на собственных ногах. Сэм чуть не заплакал от облегчения. На крыльце их ждала старая скамейка, само крыльцо смотрело на небольшую часть заднего двора Бобби, не заставленную машинами. Крошечная лужайка была обсажена старыми дубами, и Бобби выращивал зелень на клумбах у стены дома. Верхушки дубов уже озарились золотистым светом, а за ними и небо меняло свой сине-серый цвет на мягкий розовый. Весело щебетали утренние птицы. Сэм помог Дину сесть, убедился, что тот хорошо укутан одеялом, и только потом опустился на скамейку рядом. Легкий ветерок трепал их волосы; воздух был прохладным, но не слишком. Дин протянул Сэму край одеяла и молча предлагая укрыться. Сэм взял одеяло за уголок, и, придвинувшись ближе, пока их плечи и руки не соприкоснулись, проскользнул под него. Они долго сидели в тишине, наблюдая, как солнце появляется из-за верхушек деревьев сначала в виде полукруга, потом поднимается выше, превращаясь в золотой шар в небе. Дин на мгновение задержал дыхание; его глаза блестели, взлгяд был прикован к рассвету. По его телу пробегала дрожь, но Сэм не осмелился спросить, все ли с ним в порядке; он не хотел портить этот момент. Поэтому он не сводил глаз с восходящего солнца. – Знаешь, чего мне больше всего не хватало, пока меня не было? – внезапно спросил Дин в наступившей тишине. Его голос был мягким, и все же Сэм вздрогнул от этого звука. Это заставило Дина рассмеяться. Негромко и хрипловато. – Кроме твоего нытья, конечно, – добавил он с кривой усмешкой. Сэм нахмурился. – Пока тебя не было? В последние несколько недель? – Нет. – Дин помолчал, прежде чем продолжить. – В аду. На этот раз Сэму удалось не вздрогнуть. Но он не мог остановить мурашки, которые поползли от позвоночника до шеи, или дыхание, которое застряло в горле. В аду. За все месяцы после ада Дин ни разу не говорил о нём. Он не ответил ни на один вопрос, ничего не сказал, когда Сэм упоминал эту тему, даже мимоходом, и, самое главное, он никогда не поднимал ее сам. И сейчас, услышав, как Дин заговорил об аде сам, как будто это было самое естественное, с чего можно начать разговор – Сэм не знал, что чувствовать или думать. Он заставил себя сглотнуть. – Чего же? Дин отвернулся от созерцания восхода, но так и не посмотрел на брата. Его взгляд был прикован к какой-то точке у ног Сэма. – Солнца, – ответил он. Боже. Сэм снова сглотнул, но на этот раз ком в горле отказывался уходить. Его поразило, как близко он был к тому, чтобы снова потерять Дина. Очень, очень близко. И, может быть, ад не угрожал Дину в этот раз, но… но Дин почти ушёл, и на этот раз конец был так близок, что слово «почти» можно не произносить. И ад – четыре месяца в аду, которые Дин провел в ожидании и надежде, что Сэм придет и… – Прости, – прошептал Сэм, прежде чем понял, что делает. Слова просто вырывались наружу. – Прости, Дин, мне так жаль. Прости… – Сэмми, – тихо вмешался Дин, и Сэм замолк. Он не смел взглянуть на Дина, и его руки дрожали. Он сжал их в кулаки и надеялся, что это остановит дрожь, но это не помогло. – Сэм, я никогда не винил тебя. И никогда не буду. Сэм закусил губу и отвернулся. Затем он услышал, как Дин сказал: – И ты тоже не должен. Еще один комок в горле. Дин не хотел, чтобы Сэм чувствовал себя виноватым. Дин, который прошёл через ад, просил его немного полегче относиться к себе. Сэм действительно не заслуживал такого брата, как Дин, и хотел бы знать об этом, когда был моложе и в пылу подросткового бурного возраста говорил себе, что ненавидит Дина. Дин принимал его таким, каким он был, недовольным, злым, и все, что он просил взамен – чтобы Сэм не винил себя за то, что произошло и не может быть изменено. Не зная, что ответить на такие слова, Сэм в конце концов просто кивнул. Они еще немного побыли на крыльце, пока весь мир не осветило утреннее солнце. Сэм не знал, когда в последний раз он так просто сидел и смотрел на восход, зная, что они в безопасности и все будет хорошо. После еще нескольких минут тишины Сэм откашлялся. – Итак, Большой Каньон? Дин кивнул. Он повернулся к Сэму и снова улыбнулся. – Обещание есть обещание, Сэмми. Я слышал, что рассветы там особенно эффектны. Сэм с улыбкой покачал головой и встал. – Давай вернёмся в дом. Бобби, наверное, уже приготовил кофе. – Ага. Щеки Дина раскраснелись от свежего воздуха, а глаза стали ярко-зелеными. Он выглядел счастливым. Когда они вошли внутрь, Сэм оглянулся, чтобы еще раз взглянуть на солнце в светло-голубом небе. Дин прислонился к нему, всем своим весом навалившись на плечо Сэма. Ему предстоял долгий путь. Им обоим. Но в этом не было ничего пугающего. Сэм знал, что они справятся. Конец