Падение последнего бастиона Джеймса Робинсона

Дома Джеймс оказался уже за полночь. Причем дома у своего новоиспеченного супруга, а не у себя. Пол в темноте и тишине провел Джеймса в смежную со спальней ванную. Вопрос, почему они вообще поехали вместе, а не разъехались каждый к себе, возник у Джеймса только во время банных процедур. Но стоило ему выйти из душа и открыть рот, чтобы спросить это у Пола, как тот одним рывком оказался рядом, заткнул ему рот поцелуем, стянул полотенце с его бедер и устроил свои широкие горячие ладони на ягодицах. Джеймс так охренел, что даже не сразу отразил атаку, а позволил себя несколько секунд целовать и тискать за задницу. Наконец он ухватил Пола за голову обеими руками и оторвал от себя: — Мы так не договаривались! У нас, вообще-то, фиктивный брак! — Правда? — выдохнул Пол ему в губы. — Что-то я не помню, когда ты об этом говорил. — Я на такое не подписывался! — возмутился Джеймс и с силой хлопнул Пола по кружащим в опасной близости от его девственного ануса пальцам. Пол перехватил его руку, положил вместо своей, накрыл ладонью и стал управлять уже рукой Джеймса. Куснул за мочку уха и томно прошептал: — Разве? Именно на это ты и подписывался, когда согласился стать моим мужем. Супружеский долг называется, слышал о таком? Джеймс завертел задницей, пытаясь уйти от прикосновений Пола, но тот только плотнее притянул его к себе. Пол был в одних трусах, и Джеймс, оказавшийся впечатанным своим пахом в его, почувствовал каменный стояк мужа. И это были совсем не те ощущения, которые должен когда-либо испытать порядочный гетеросексуальный мужчина. Джеймс приказал себе немедленно разозлиться или испугаться, но по-прежнему ощущал рядом с Полом только спокойствие и уверенность, правда, на этот раз они были разбавлены искренним недоумением. Как он мог проглядеть, что интерес к нему у Пола был отнюдь не дружеский? Пол склонил голову и жарко задышал Джеймсу в шею, едва касаясь кожи губами. Джеймс замер, ожидая его следующего хода. Пол нежно поцеловал Джеймса в изгиб шеи, и того аж прошибло зарядом тока. Пол короткой цепочкой поцелуев поднялся вверх по шее, по краю челюсти, подбородку, и накрыл его губы своими. Втянул в рот нижнюю губу, лениво пососал, и, не встретив сопротивления, скользнул языком Джеймсу в рот. Вскоре Джеймс уже задыхался от его напора. Так его ни одна девушка не целовала, и это не было неприятно, а очень даже наоборот, судя по его члену, неминуемо приходящему в боевую готовность. Пол не оставил этот предвестник скорой капитуляции без внимания. Разорвал поцелуй, стремительно опустился перед Джеймсом на колени и взял в рот, бесстыдно глядя прямо в глаза. Несколько минут спустя пушка Джеймса дала залп в честь безоговорочной победы Пола, и бастион пал. В прямом смысле. Джеймс упал на кровать и оказался погребен под обрушившимися на него вражескими сексуальными силами. Ну ладно, не такими уж и вражескими. Но однозначно очень сексуальными. Утром Джеймс чувствовал себя вымотанным как после закрытия четырех квартальных отчетов сразу и удовлетворенным ровно на столько же. Он лежал на животе, бессовестно взгромоздившись всем весом своей немаленькой туши Полу на грудь. Пол все никак не мог расстаться с его задницей, так и заснул, сжимая ее в руках. Впрочем, даже к лучшему, что она была надежно зафиксирована. От малейшего ее перемещения в пространстве Джеймса простреливало ноющей болью. Жить можно, но приятного мало. Однозначно. Раз в тысячу меньше, чем от стимуляции простаты. Сейчас он ловил только фантомные отголоски присутствия члена Пола в себе. Пол тоже проснулся, улыбнулся Джеймсу, широко зевнул и потянулся к нему за поцелуем. Джеймс с готовностью подставил зацелованные за ночь губы. — Ну что, проигрывать не так уж и страшно, а? — подмигнул Пол и звонко шлепнул Джеймса по ягодице. Тот поморщился от короткой вспышки боли и посмотрел на Пола со смертельной обидой. — Я считал тебя своим другом! Ты разрушил нашу дружбу! — Поверь, муж из меня еще лучше, чем друг! — усмехнулся Пол. — Куда уж лучше? — съерничал Джеймс. — О, дорогой, у тебя есть целая жизнь, чтобы узнать! — рассмеялся Пол, осторожно спихнул с себя Джеймса, встал с кровати и потянулся. — Пора вставать. Скоро твои родители приедут за детьми, надо успеть их привести в презентабельный вид. — Какими детьми? — Джеймс внутренне похолодел и понадеялся, что он что-то не так услышал. — Нашими, конечно! — Пол уже натягивал домашние шорты и футболку. — У тебя есть дети? — упавшим голосом спросил Джеймс. — У нас, — мягко поправил Пол. — Джеймс, мне скоро сорок, конечно, у меня есть дети! — Но ты же… Мы же… — Джеймс вздохнул, перекатился на бок, чтобы лучше видеть Пола, и болезненно ойкнул. — Ты что, не гей? — Не-а. И не думал, что я би, пока не увидел на собеседовании твою аппетитную задницу, которую так сексуально обтягивали те синие брюки, мм! — Пол показательно закатил глаза от удовольствия и кинул в Джеймса тяжелый махровый халат. — Они просто сели после стирки! — Можешь засудить производителей этого стирального порошка. А я им, пожалуй, благодарственное письмо напишу! — Так это у тебя что, с самого собеседования что ли? — Ну да, я же рассказывал вчера в ресторане. — Так это не выдумка была! Господииии! — Джеймс спрятал голову под подушку, как страус в песок. Попал так попал! — Конечно не выдумка! — наигранно возмутился Пол. — Разве я могу врать родителям своего мужа! — Ну и сука ты, Пол! — подушка полетела в Пола, он поймал ее на лету и положил назад на кровать. — Ты должен был сказать! — Что именно я должен был сказать, дорогой? — Пол присел на корточки рядом с кроватью и погладил Джеймса по груди. Он так ласково улыбался, что Джеймс капитулировал снова. Он не мог на него злиться. Ответил Джеймс уже намного спокойнее: — Про свои чувства. Сразу. И про своих детей. Перед тем, как мы поженились. — Ага, и что бы ты тогда делал? — Не знаю, — Джеймс помотал головой. — А я знаю. Поэтому и не сказал. Всему свое время, ага? — Пол коротко поцеловал Джеймса в губы и встал с корточек. — Сколько их у тебя? — смиренно спросил Джеймс. — Всего четверо. — Всего?! — Джеймс опять упал на живот и застонал. — Радуйся, милый, дети — это приятный бонус! — Ага. Для моих родителей! Ты их детьми подкупил?! То-то они тебя так быстро полюбили! Так вот чем он расположил их к себе, пока Джеймс был в туалете ресторана! А вовсе не своим талантом пародиста! — На войне все средства хороши, дорогой. — Это была не твоя война, Пол! Не твоя! — А победил я. Видишь, как тебе со мной повезло! В войне не участвовал, и все равно победил. Пол рывком поднял Джеймса с кровати и накинул на него халат. Джеймс опять хмурился, и Пол решил осчастливить его своим поцелуем. Джеймс обмяк в объятиях мужа на пару минут, но все же нашел в себе силы спросить: — А их мать?.. — Я вдовец. Как думаешь, откуда у меня с собой было кольцо? На безымянный палец правой руки действительно переодевали кольцо вдовцы. Джеймс скорчил скорбную физиономию: — Я такой дебил. Я должен был еще тогда понять. — Хорошо, что не понял, а то так бы ты со своими расспросами и до детей добрался. — Пол шутливо щелкнул Джеймса по носу, придерживая его второй рукой за талию. — Соболезную. Мне очень жаль. — Три года прошло. Все нормально, правда. Не будем больше об этом. — Хорошо… — медленно кивнул Джеймс, и тут до него дошло: — Стой! Да я же в компанию почти три года назад пришел! Собеседование, говоришь?! У тебя только жена умерла, четверо детей сиротами остались, а ты уже мужские жопы разглядывал?! Ну ты и кобелина! Джеймс воспылал праведной яростью, схватил подушку и стал мутузить ей Пола, бросившись на защиту семейных ценностей, против навязывания которых так отчаянно воевал с родителями последние несколько лет. — Дорогой, я был бессилен против любви с первого взгляда! — смеялся Пол, блокируя удары подушки. — К чему любви? К моей жопе?! — полетел пух, но ставшие внезапно близкими семейные ценности не давали Джеймсу опустить руки и оставить в покое подушку. — Конечно! Разве в нее можно было не влюбиться? Пол наконец выхватил распотрошенную подушку и отшвырнул ее в дальний угол, а потом применил запрещенный прием блокирующих объятий на своем разбушевавшемся супруге. Джеймс еще подергался для виду и притих. Положил голову Полу на плечо и пробубнил ему в шею: — Какой ты все-таки мудак, Пол! — Зато весь твой, любимый! — муркнул в ответ Пол, быстро чмокнул Джеймса, шлепнул по заднице и устремился к выходу из спальни. — Приводи себя в порядок и выходи! — крикнул он уже из-за двери. Оставшись в одиночестве, Джеймс натянул трусы под халат, присел краешком многострадальной задницы на кровать и изобразил из себя живую пародию на скульптуру «Мыслитель». Стратегический просчет оказался фатальным. Оборона сломлена, последний бастион пал, три вражеских армии — родители, муж, дети, — захватили крепость. Нервная система взорвана смертоносной бомбой Патрисией, мозг выеден чайными ложками родителями — долго, но зато мучительно, тылы пострадали от вражеского тарана, в ядрах пушки кончился запал. Сердце бесцеремонно штурмует вражеский главнокомандующий, мудак по имени Пол. И сопротивление, похоже, бесполезно. Джеймс надеялся, что в сердце хватит места еще и для детей Пола, то есть теперь уже их общих. Начинать новую войну, за статус главного мудака в семье, он точно не собирался. Нет уж, Джеймс устал, окончен бой, берет дипломат, идет на работу. Стоп, какая работа, суббота! Окончен бой, зачах огонь, и не осталось ничего… Кроме как идти знакомиться с четырьмя приятными бонусами.