Падение последнего бастиона Джеймса Робинсона

В секретариате мэрии Джеймс огорчился. Никакими уговорами и обещаниями золотых гор ему не удалось убедить расписать их со Стюартом прямо сейчас. Ждите минимум двадцать четыре часа — и все тут! Что за зверские правила! Что значит, нет уважительных причин? Это они Патрисию не видели! Увидели бы, даже задним числом расписали! Джеймс решил быть оптимистом. Зато успеет сделать из Стюарта человека к завтрашней церемонии. Ну, номинально он и так человек, по крайней мере, иногда похож. Но все же больше сурикат. А надо, чтобы однозначно был больше человек. После работы Джеймс потратил пару часов на превращение Стюарта из суриката в человека. Десяток новых костюмов, на этот раз по размеру, деловая стрижка и строгие очки — и вот уже вполне себе достойный представитель вида хомо офисус, к которому и Джеймс себя последние пятнадцать лет относил. Не обошли вниманием и ювелирку, купили пару лаконичных золотых колец. Все атрибуты помолвленной гей-пары на месте, и комары, то есть родители Джеймса, носа не подточат. Но зудеть над ухом и пить его кровь не перестанут. Пока Джеймс планировал стратегическую операцию по спасению самого себя с собой в главной мужской роли и удачно подвернувшимся асексуалом Стюартом в жен… то есть второй, самую малость менее главной, мужской роли, комары, то есть родители, не сидели, свернув хоботок, ну то есть сложа руки. Родители, добровольно или не очень, предали огласке стратегическую и совершенно секретную информацию о домашнем адресе Джеймса. И, не задержись он с работы, таская гипотетического будущего мужа по магазинам, он неминуемо столкнулся бы с гипотетической будущей женой. А квартире грозило стать полем боя не на жизнь, а на смерть, то есть свободу Джеймса. К счастью, терпение Патрисии закончилось незадолго до того, как Джеймс добрался до квартиры, как он мог понять по записи видеодомофона, чудом оставшегося в живых после яростной атаки Патрисии. Джеймс решил, что позвать родителей на завтрашнее бракосочетание все-таки стоит, чтобы они все увидели своими глазами, убедились в исключительной гомосексуальности Джеймса и оставили его в покое. Прикидываться асексуалом он не собирался, это была уже пройденная стадия. Для родителей, как и для дамочек из его отдела, между понятиями «асексуал» и «импотент» стоял жирный и неукоснительный знак равенства. Но помимо этого родители были непрошибаемыми оптимистами, и пребывали в уверенности, что импотенция стопроцентно излечима. А уж когда эскулапы безжалостно опровергли слова Джеймса, несмотря на пухлый конверт, который он пытался впихнуть им чуть ли не в зубы, родители безмерно воодушевились. Тогда-то и началась эта крупномасштабная операция по поиску невесты с целью последующего обзаведения внуками. Так что Джеймс один раз обжегся и решил больше не играть в асексуала. Однако прикрыться радужным ЛГБТ-щитом он еще не пробовал, и сейчас этот вариант казался ему как никогда удачным. Побоявшись, что напиши он о женитьбе сейчас, родители мгновенно направят в сторону его дома стратегическую баллистическую ракету с водородной бомбой под названием «Патрисия», Джеймс решил отложить это до завтра. За сорок минут до начала церемонии бракосочетания и за десять минут до планируемого выезда из офиса Джеймс отправил родителям смс с местом и временем. Патрисия ворвалась в его кабинет уже через пять. — Кто он?! — завопила она, шандарахнув дверью об стену, и Джеймс инстинктивно сунул руку в карман за спасительными блютуз-наушниками. Мужчина медленно сглотнул, понадежнее втиснулся в кресло и прикрыл глаза. Патрисия, не дождавшаяся ответа, запрокинула голову к потолку и, широко распахнув пасть, издала боевой чаечный крик, после которого одной левой отправила тяжеленный дубовый стол Джеймса в нокаут, разрушив последнюю преграду между ними. А потом стала беспорядочно хватать взлетевшие в воздух документы, будто они могли ей подсказать имя конкурента. Сам конкурент, кстати, остался незамеченным. Жался к стенке со стопкой документов в руках, успешно мимикрировал под цвет стены и маленькими шажочками двигался к распахнутой двери. На его лице читался такой первобытный ужас от явления Патрисии народу, что Джеймс опасался остаться без жениха. Не в смысле, что он будет уничтожен Патрисией, а что он самоликвидируется. Так и случилось. Стюарт показал Джеймсу руками крест, отказываясь от их договора, втянул голову в плечи, и, кинув на него быстрый виноватый взгляд, одними губами, но очень выразительно, сказал «извини», после чего на сверхзвуковой скрылся в коридоре. В воздухе кружили документы, Патрисия вопила и кричала, безжалостно ломала канцелярские принадлежности, резала ногтями-когтями листы, швырялась папками, крушила креслом для посетителей шкафы и шкафами кресло. А в наушниках на всю играла «Гроза» Вивальди, которая оказалась идеальным саундтреком к развернувшемуся перед глазами Джеймса экшену. Под финальные аккорды к Джеймсу осторожно, бочком, протиснулся мимо бушующей Патрисии Пол, начальник отдела кадров. Он не мог не услышать ее криков, его отдел располагался в этом же крыле. Джеймс вытащил наушник и задрал голову, глядя на Пола. Тот, казалось, был даже ни капли не взволнован. Ему бы такую выдержку! Ухмыльнувшись, Пол дернул подбородком в сторону Патрисии: — Я же тебе вроде парня-секретаря подобрал. Что, все-таки девушки нравятся больше? Решил взять эту? Любишь пощекотать нервишки, а, приятель? Джеймса разом отпустило. Пол в прошлый раз выпутал из ситуации, которая грозила обернуться обвинением в сексуальных домогательствах против самого Джеймса и казалась абсолютно беспросветной, да и до этого всегда оказывал безусловную поддержку. А он это и не замечал, не ценил! Пол был ему верен, как пес. Выручит и теперь. Джеймс прокашлялся, привлекая внимание Патрисии. Девушка застыла как была, с перекошенным лицом, распотрошенной папкой в одной руке и ножкой от кресла в другой. — Вот он! — торжественно сказал Джеймс и для убедительности похлопал Пола по подкачанной ягодице. У Пола, надо дать ему должное, ни один мускул на лице не дрогнул, а вот на ягодице очень даже, и Джеймсу даже показалось, что дрогнул он навстречу его ладони. Мужчина присел на ручку кресла Джеймса, обнял его мощной ручищей за плечи и даже звонко чмокнул в висок. А потом, довольно улыбаясь, подтвердил: — Ага! Вот он я! Патрисия тяжело дышала, отчего ее огромные силиконовые сиськи бултыхались одна по, а другая против часовой стрелки, страшно вращала глазами и поочередно метала в Джеймса и Пола убийственные взгляды. Джеймс ощутил небывалый прилив уверенности. Рядом был Пол. Это вам не тощенький пугливый сурикатик Стюарт. Это мощная мускулистая собака бойцовской породы. Верная и идеально воспитанная. Сидит и улыбается гостю хозяина, но только до тех пор, пока тот не скажет «фас». Патрисия, издав вопль отчаяния, ринулась на амбразуру, целясь в Пола заостренной частью треснувшей ножки кресла. Пол стеной закрыл Джеймса, скрутил Патрисию одной рукой и, насвистывая подслушанного из грохочущих на всю наушников Джеймса Вивальди, поволок ее на выход. В дверях обернулся, улыбнулся и подмигнул. Джеймс обмяк в кресле и облегченно выдохнул. Конечно, ему и самому хватило бы физических сил вот так скрутить невысокую и субтильную, не считая ее выпирающих частей, Патрисию. Не хватило бы силы духа. Данный инцидент можно считать исчерпанным. Если бы не одно но —бракосочетание состоится через двадцать минут, а у него нет жениха. Да, сейчас Пол по счастливой случайности оказался рядом, но не наденешь ведь на него ошейник, не посадишь рядом на цепь. Или?.. Ошейник-то, может, и не наденешь, а вот кольцо можно попробовать! Пол вернулся через пару минут, улыбаясь еще шире. Облокотился плечом на косяк входной двери: — Ну а теперь расскажи, дружище, чью роль в нашем мини-спектакле я сыграл? — У тебя есть с собой паспорт? Мне срочно нужен жених! — Неужели так впечатлил мой героизм, что ты решил жениться? — притворно удивился Пол. — Срочно! Реально вот прям сейчас надо выезжать на роспись! — Эка тебя приплющило-то. Так не терпится дорваться до первой брачной ночи? — вздернул бровь Пол, а сам демонстративно вытащил из кармана пиджака паспорт. Джеймс подхватил свой чудом уцелевший на поле боя дипломат, ухватил Пола под локоть и торопливо зашагал по коридору: — Ага, прям весь горю! Поехали скорее, пока и офис не загорелся, нам еще здесь работать. — Могу тебя обрадовать: это взаимно! — Пол шутливо пихнул Джеймса плечом и послал ему воздушный поцелуй. По дороге в секретариат мэрии Джеймс вкратце описал свою ситуацию, и Пол согласился, что этот выход вполне себе выход, а вовсе не путь в никуда. Их черные офисные костюмы могли зайти за свадебные, но вот кольцо Стюарта Полу бы не подошло. Но, оказалось, он носил на безымянном пальце правой руки практически такое же лаконичное золотое кольцо, как купил себе Джеймс. Не составит труда переодеть его на левую: руки у Пола, к счастью, не отличались по размерам. В секретариат домчали за две минуты до начала регистрации. Заплаканная, белая, как штукатурка, мать и злобно пыхтящий, красный, как помидор, отец уже поджидали там. Патрисии, к счастью, на горизонте не наблюдалось. Пол проскользнул вперед, пошушукался о чем-то с женщиной, которая должна была их расписать, и она, доброжелательно улыбаясь, зарегистрировала их брак. На удивление, безо всяких вопросов о том, почему второй жених внезапно поменялся. Новоиспеченные мужья тут же скрепили брак поцелуем. Он, конечно, был показательным, на публику, но оказался очень даже неплох, для первого поцелуя Джеймса с мужчиной. После вчетвером направились в ресторан, Джеймс пошел в санузел, остудить пылающее от творящегося вокруг сюрреализма лицо. Он беспечно оставил Пола наедине с родителями. Всего-то на пять минут. Когда вернулся, лица родителей приобрели уже примерно одинаковые розоватые оттенки. Мать по-прежнему утирала платочком слезы, но уже от смеха, и по девичьи-кокетливо похихикивала, отец смотрел на Пола не гневно, а благодушно, и как филин ухал над шуткой Пола себе в усы. Пол же живописно изображал Патрисию, кинувшуюся на него с ножкой от стула, используя вместо нее вилку. Даже боевой чаечный клич один-в-один передал. Джеймс сел рядом с Полом, на автомате ответил на его быстрый чмок в губы и приготовился выслушивать вопросы родителей. Отвечал Джеймс несколько заторможено, все еще пытаясь понять, что такого сделал Пол, что родители не учинили над ним расправу прямо ресторанными ножами и вилками, а мило улыбались — и даже не дергалось лицо, как было с Патрисией! — и с интересом выспрашивали подробности их несуществующих отношений. Пол взял инициативу в свои руки и принялся оживленно рассказывать историю их с Джеймсом рабоче-приятельских отношений, приукрашая ее романтическими деталями все обильней по мере продвижения ко дню женитьбы, при этом он демонстративно поглаживал Джеймса под столом по коленке. Вышла вполне складная история гей-любви, комары свои носы подточить не смогли, да и не пытались. Расстались Пол и родители, как показалось Джеймсу, очень довольные друг другом.