***
В этот же день я довольно рано легла спать. В городе неразбериха и многих отправили на патруль, в том числе Хараду и Шинпачи. Хейске же так устал, что увалился спать даже раньше чем я. Поняв, что надоедать я никому не смогу, я решила уйти в царство Морфея раньше чем обычно. Проснулась я от резкого звука. Что-то сломали. Сердце ухнуло в пятки раньше чем я проснулась. Я буквально вскочила на лежаке и в напряжении уставилась на проход. Раздвижные двери были выбиты и в том месте, где они раньше находились в целости и сохранности, сейчас стоял беловолосый, смутно знакомый, парень. Его глаза горели красным огнём и из них текли слезы. С ним явно творилось что-то жуткое. Изо рта омерзительно текли слюни, сливаясь с его же слезами. — Кровь… Кровь! Мне нужна твоя кровь! Дай! Дай мне кровь! — как полоумный начал он нести некий бред и приближаться ко мне. Немного приглядевшись, я поняла кого он мне напомнил. Парень с смертельной раной, которого сегодня принесли с дневного патруля. Сейчас не скажешь, что он был на грани жизни. Скорее наоборот — прямо-таки горел её обилием. Но при первой встрече он меня не пугал. Сейчас же он пугал до леденящего ужаса. Налитые кровью глаза; жуткие, кряхтящие звуки, что выходили из его горла; мантра про «жажду крови», слюни, что капали на пол с его слезами… Я, не зная себя, ринулась туда, где окно, выбила его деревянные створки, и оказалась на дворе. Дальше стала бежать без оглядки. Я забыла дышать, глядя вперёд ошалевшими от ужаса глазами и неслась со всех ног прочь, босиком. Но оно бежало за мной. — Кровь! Кровь! Дай! Да-а-ай!!! От таких визгов за своей спиной меня в страхе передернуло, ноги запнулись сами о себя и я стремительно полетела прямо к земле, сильно навернувшись. Надо было скорее бежать. Встать и бежать. Но монстр меня схватил за шиворот и пришиб об стенку, прямо головой. По лбу пошла тёплая жидкость, от чего этот нелюдь буквально завопил от счастья, разворачивая мое лицо к себе: — Кровь! Кровь!!! Я глядела на это чудовище и понимала, что мне не жить. Нереальная сила, обезумевшие, горящие глаза, из которых лились слезы, будто что-то в нем ещё осталось от человека… Его глаза смотрели на меня с жаждой и с виной. Я чувствовала как меня сковало от страха, как я не могла пошевелиться, млея от ужаса. Уже смирилась с неведомой мне, жуткой смертью, где меня бы сожрали заживо. Но с чудищем вдруг что-то произошло. Замолкло. Глаза у него стали терять горящий огнём свет, утухая. И я наконец заметила, что из его груди торчало нечто блестящее под светом луны. Меч. — Смотрю я не один, кто хочет тут тебя прикончить. — блеснули холодной усмешкой глаза цвета насыщенного драгоценного камня. — Дин-Дин. — зачем-то протянул он. Я стояла и безумными глазами глядела на Окиту Соджи, который откинул в сторону тело убитого монстра, убирая свой меч обратно в ножны. — Вот. — бросил он мне под ноги некую тряпку. — К голове приложи. После этого парень молча развернулся и спокойно пошёл прочь по этому залитому лунным светом двору, ступая по нему босыми ступнями. Мне казалось, что в тот момент он должен был насвистывать себе под нос некую обыденную песенку. Но нет, он просто расслабленно загнул себе руки за голову. Будто ничего и не было. Ни монстра, ни страха, ни бега, ни крови, ни чьей-то гибели от его меча… Обычная лунная ночь. Я нагнулась и взяла в ладони брошенную мне тряпку. И, тем не менее, он меня спас. Бросился на помощь без всяких раздумий, судя по босым ногам, растрепанным волосам и спальному халату, что на нем был. В эту ночь меня спас монстр, от ещё более неконтролируемого монстра.***
— Теперь ты прознала и о них. — обречённо выдохнул Кондо, на очередном собрании. — Поскольку Соуджи-кун тебя спас, то он будет присутствовать на данном собрании. — Я не против. — кивнула я перебинтованной головой. Соуджи натянул на губы лисью ухмылку и с любопытством обратился во слух. — Скажите, почему парень, которого полуживого принесли с патруля, вдруг стал каким-то седым монстром с кровавыми глазами? — потребовала я объяснений у Санан-сана. Очевидно, что эта история имеет к нему прямое отношение. Именно он тогда попросил принести умирающего к нему в лазарет. А потом я увидела этого же «умирающего» в виде клыкастого монстра на своём пороге. — Мы называем таких расецу. — самурай хмуро поправил очки на переносице. Дальше последовал занимательный рассказ о демонах-людоедах — расецу. Расецу становятся если принять внутрь некий «эликсир». Мне даже наглядно показали этот кроваво-красный эликсир. Буду избегать таких «эликсиров» к чертовой матери… Мужчина как-то увлёкся этим рассказом про искусственно выведенных монстров, но суть я уже уловила. — Почти так же паранормально, как и я сама… — заметила я как можно тише. — У кого-то появилась конкуренция? — насмешливо заметил один лис, глядя на меня с прищуром. — Нет. — раздраженно фыркнула я. — До моей паранормальности этой твари далеко. — Это да. — согласно кивнул парень, с довольной мордой. — Один 2019 год чего стоит. Или какой он там у тебя? — Ой, ну тебя! Смейся сколько угодно! Я уже привыкла, что мне никто тут не верит! — обиженно надулась я, скрещивая руки как нахохленный хомяк. Этот нахал там что-то хмыкнул себе под нос и больше не заговорил. Я не сразу заметила, что успела скреститься в небольшой перепалке с тем, кого ещё недавно боялась до леденящего ужаса. Мы с ним даже сумели развеять некую нагнетающую обстановку вокруг. Все как-то удивлённо-выжидающе стали глядеть на нас. Неужели подумали, что мы все друг другу простили? Нет. Такое не прощают. Даже если это жестокий девятнадцатый век — такое не прощают. Но бывает, что человек меняется, и ты готов закрыть глаза даже на подобные вещи. Сомнительно, что этот ухмыляющийся гавнюк изменился, но сейчас, сидя с ним в одном помещении, у меня от него не шёл мороз по коже. Я перестала бояться дышать. — Санан-сан, как так вышло, что расецу сбежал? — вернулся к теме собрания Кондо, строго взглянув на шатена. — Я сам в недоумении. — растерянно ответил учёный, как я поняла из всей этой встречи. — Этот расецу был явно продуманнее, чем все прочие. И действовал он не глупо. Сбежал сначала в одном направлении, куда мы всех и отправили, а в итоге оказался снова в штабе. Странно ещё то, что среди всех спящих жертв он направился именно к Диане-тян. Я вспомнила лицо этой… твари. Сердце немного сжалось от боли, которую я углядела в тех глазах. — Он плакал. — решила вставить я. — Будто не хотел ничего этого совершать, но другая сущность в нем уже победила. Накануне перед его… изменениями, — решила я это так обозвать. — я попыталась ему оказать моральную поддержку. Он кричал от отчаяния и я не могла остаться в стороне. — я немного вздрогнула, вспомнив этот замученный взгляд немой благодарности. Такой человечный, пробирающий в душу. Прошло совсем ничего и он стал этим… — Он ещё благодарно на меня взглянул тогда. — Влюбился перед смертью? — насмешливо предположил Окита Соджи. Все молча на него уставились. Кто-то как я — недоуменно, а кто-то как Санан — будто собрав в голове все пазлы. — Так вот оно что! — озаренно выдал ученый. — Тогда это поясняет столь странное поведение. — Как бы там не было, но теперь мы знаем, что расецу могут вполне осознанно действовать. — хмуро произнёс Кондо. — И мы вряд ли будем наверняка знать кто из них влюблён, а кто нет, так что имей ввиду, Санан-сан. — Да, я вас понял, Кондо-сан. — пристыжено опустил голову самурай, прекрасно осознавая свою вину. — Попрошу всех разойтись. — обратился к нам Кондо. — Санан-сан, останься.***
Мы с троицей дуралеев вышли из помещения. Зачем их позвали на собрание — вообще не разберу. Могу ещё понять про Шинпачи и Хараду, которых отправили туда, куда предположительно убежал тот расецу. Возможно бы и правда пригодилась их информация. Но зачем позвали Хейске, что вообще проспал все это в другой части штаба — до сих пор гадаю. Видимо его юношеское мнение тоже здесь очень важно. — Даже не верится… Мы чуть не потеряли Дин-Дин? — вдруг нарушил тишину Хейске, весьма мрачным вопросом. — Хейске! — ударил его по голове Шинпачи. — Не надо такое спрашивать. Все обошлось… — облегченно выдохнул он. — Не слушай его, Дин-Дин. — Меня больше всего в этой истории поражает, что Дин спас Соуджи. — сказал своё мнение Харада. — Что у него в голове? — задался вопросом Шинпачи. — Один черт разберёт. — обречённо выдохнул копейщик. — Но будем надеяться, что его голова начинает работать в более верном направлении. — Вот уж точно. — загнул себе за голову руки Шинпачи. Эта двоица задумчиво продолжила свой путь, а я остановилась. Молчавший до этого Хейске тоже, уставившись на меня с непониманием. Шла, шла и вдруг, раз, встала. Тут всякий у виска покрутит, если не на действиях, то мысленно. — Хейске, я хочу с ним поговорить. — наконец выдала я то, что меня терзало с самого собрания. — С кем? — напряжённо спросил паренёк. — Не строй из себя дурака. Сам прекрасно понимаешь с кем. — вздохнула я. — Черт… Откровенно говоря, наверное вам и правда надо поговорить. — задумчиво произнёс юнец. — Но я не оставлю вас без присмотра. — нахмурился он. — Да, я понимаю. Спасибо. — благодарно поклонилась я. Через минуту мы стояли у двери первого командира отряда Шинсенгуми, ныне обитель болеющего. Кондо строго-настрого запретил ему покидать это место во время лечения. Но даже этот приказ Окита не побоялся нарушить среди той ночи. Вообщем-то его за это никто не поругал, так думаю. Хейске встал тут у стены и скрестил руки, весь обращаясь во слух. Если поймёт, что наша трогательная и душераздирающая встреча набирает опасный оборот — ворвётся. — Можно войти? — постучала я в створки. — А я все думал, долго ещё будешь там стоять? — послышался насмешливый голос одной неисправимой клиники. — Входи, раз уж пришла. Я спокойно выдохнула, внутренне себя успокаивая. Спокойно. Без нервов. Он просто придурок. И Хейске рядом. Все будет хорошо. Когда я вошла, то обнаружила это чмо в белом, спальном халате, с распущенными волосами и в довольно эротичной позе. Перед ним лежала книга. Читает он, видите ли. Камасутру, что ли? Судя по нахальной морде лица - ещё какую. Что бы он там не читал, смущенная реакция меня все же застала. Нет, ну это надо быть таким раскрепощённым?! Разлёгся он тут, понимаете, в своём халатике. Грудь почти полностью обнажена, сам на боку, ножка в колене расслабленно согнута, другая незатейливо вытянута. Лежит тут царь-Бог. Осталось это безобразие перетащить на пляж, сунуть в руку алкогольный коктейльчик, на нос нацепить солнцезащитные очки и, вуаля, пляжный «секс символ» готов. Кошмар! Теперь он меня пугает не только своей маньячностью! Судя по всему он ещё и развратник! — Чего ты там встала? — самодовольно усмехнулся чертов самурай, подперев голову рукой, все так же лёжа на этом своем своём боку. — Проходи, усаживайся. Чувствуй себя как дома. — Знаешь, шутки шутить будешь в другом месте. — недовольно фыркнула я. Нет, а что? Как дома?! Чувствуй себя как дома?! У развратного-маньяка-психопата?! Нет, я пас. Тем не менее, я перестала колебаться и решительно прошла к нему, усаживаясь как все эти вежливые японцы на коленки. Мамочки, я превращаюсь в такую же «курицу на яйцах» как и все. Спасите-памагите… — Хочешь меня зарезать? — - нежданно-негаданно решил спросить этот идиот, при этом продолжая лукаво лыбиться и лежать в своей балдеющей позе, как ни в чем не бывало. — С чего ты взял? — нахмурилась я. — Я без оружия, а ты… — только сейчас он присел и взял из моих ножен меч, приставив к своему горлу. -… можешь, к примеру, говорить со мной вот так. Как тебе идея? — насмешливо спрашивал он. Но мне было отнюдь не до смеха! Насколько же этот больной ненормален?! — Вот, держи. — протянул он мои руки к моей катане, заставляя её держать. — Слушаю. — хмыкнул он. — Или же принимаю. — Идиот! — убрала я катану от его горла и воткнула обратно в ножны. Ох, уж эти японские правила! Совсем забыла, что мечи надо оставлять при входе, если пришёл в гости к человеку. Однако этот чокнутый разыграл из этого черт знает что! — Я пришла поговорить! — я вернулась обратно к входу и оставила там своё оружие, которым, в принципе, управлять вообще не умела. — О чем? — уселся он в позу лотоса, когда я снова вернулась обратно. С его губ так и не сходила эта лисья лыба. Хотелось его чем-то долбануть, чтобы он сменил это выражение. Комодом, к примеру. Я устало вздохнула. Безнадежный случай. Ненормальный. Опасный. Безбашенный. Наверное все его побаивались. Мне это просто пришлось ощутить в полной мере. Но почему бы не узнать свои страхи лучше? Почему он такой? Возможно ли его понять? Возможно ли его допускать к себе, или к людям? — Я пришла извиниться. Извини. В ту ночь… — я невольно сжала шарф рукой. Моя защита. На милое не нападет. Я прикрыла глаза и продолжила. — В ту ночь я спровоцировала твоё нападение. Я сказала то, что не должна была говорить больному человеку. — Надо же. — его изумрудные глаза осмотрели мою шею. — Так ты ещё и извиниться додумалась после такого? А ты интересная. — Да, за это извини. — уверенно взглянула я на него. — Но то, что ты творил дальше, даже не смотря на то, что я лично дала тебе повод для этого — это я тебе никогда не прощу! — буквально прорычала я. Парень растянулся в ещё более широкой усмешке. Он внезапно схватил мои руки и притянул своей шее, направляя мои большие пальцы на его Адамово яблоко. — Так сделай то же самое. — продолжал насмешливо улыбаться этот псих. — Да что ты за человек-то такой, ненормальный?! — взорвалась я, резко убрав свои руки от шеи, к которой их направили. — Где ты углядел во мне убийцу, скажи мне?! Сам себя души, если так не терпится на тот свет! Ненормальный!.. — затопала я к выходу. — И да, отдельное спасибо за спасение прошлой ночью, хоть я и не поняла, с чего тебе вдруг торкнул такой героический подвиг! — это я сказала уже выйдя из помещения. — А меч ты мне оставляешь?! — раздался весёлый смех из помещения. Я стукнула себя по лбу и вернулась за мечом. — Должен сказать ты меня шибко потешила. Заходи как-нибудь ещё. — подмигнул мне этот паршивец. — Ага. Как же. — фыркнула я, забирая из этой обители свой меч. — Хейске, пошли из этого дурдома! Мне было как-то не по себе, когда мы с Хейске стали уходить отсюда под громкий смех. Однако потом он прервался и вместо смеха раздался очень неприятный кашель. Не настолько пугающий, как я его услышала изначально, но все равно нёсший в себе мрачный характер. Кажется тогда я поняла, как сложно этому человеку вечно улыбаться, когда он приносил всем смерть, и сама Смерть бродила у него по пятам. Это лживая улыбка. Самая лживая из всех возможных. Придурок…