Здесь сердце бьется, не моё.

      Зрелище в виде скопившегося стада людей, полуумно снующих по огромной дороге, тупо следуя какой-то одной им ведомой цели — превосходно в своей омерзительности. Демону было безразлично на этих глупых созданий, но когда он оказывался в гуще этого очумевшего сброда, пахнущего самыми грязными и отталкивающими ароматами со всех направлений, ему как никогда хотелось превратить всю эту толчею в кровавое месиво. Как демону, ему это не составило бы никаких хлопот, но не хотелось потом иметь проблем с другими демонами, которым, наверняка, с радостью захочется порешать нерадивого отпрыска клана Юкимура, к которому и так-то никакого доверия не испытывали. Чертовы демоны, даже не смотря на то, что уже почти вымерли в этой природе, продолжают соблюдать древний, как ёкайское дерьмо, договор, гласивший, что за убийство человека демон понесёт равноценное наказание. Вот и терпи теперь это тупорылое стадо, кривя от брезгливости свое лицо. Если хочешь жить, то терпи этот скот, который не имеешь право истребить. А жаль…       Каору Нагумо уже успел пожалеть, что пошёл на чёртову службу к Тоса, отсылавших его в самые гадюжные точки Киото, где обязательно было самое большое столпотворение людей. Но это приходилось терпеть не только потому, что в награду ему разрешается прирезать того, или иного «изъяна общества», но и по другой причине. Где-то здесь он должен встретить её, свою сестрёнку. Демон это чувствовал и был полностью уверен, что наконец встретит родственницу-близняшеку, которую не видел с пяти лет.       Став главой ненавистного клана Нагумо, много лет державшего парня в адских муках, Каору, зарезав там парочку самых «любимых» персонажей, игравших не самую приятную роль в его детстве, и проявив, тем самым, свой изуродованный и кровожадный характер, зревший в нем с ранних лет, со спокойной душей ушёл на поиски своей любимой сестрёнки. Она единственное в этом мире, что у него осталось.       Когда-то малыш сам кинулся выручать сестру от опеки садистского и безжалостного клана, переодевшись в девочку и выдав себя за собственную родственницу. Знал бы он в какой каторжный капкан сам себя отправил. Да разве мог пятилетний ребёнок, впервые в жизни движимый благородными и чистыми намерениями, предвидеть свою нелёгкую участь? Разве мог представить насколько возненавидят его, маленького мальчика-обманщика, непростительно представившегося этим демонам драгоценной, юной они (демонессой), которую в настоящее время и днём с огнём не сыщешь? Разве мог представить, что чертовы демоны начнут его пытать и даже ставить на нем, маленьком и не сформировавшемся ребёнке, свои эксперименты, протыкая его тело насквозь, разве что, не задевая сердца.       Чудо было, когда Каору просыпался и видел… просто видел. Видел, дышал, слышал, ощущал как бьется внутри него маленькое, перепуганное сердечко, разгоняя по венам демоническую кровь. Значит он смог пережить ад прошлого дня, который обязательно повторится в наступившем.       Мальчик сначала был отважно рад, что эта участь выпала ему, а не его дорогой сестрёнке. Но как бы он не радовался собственному благородству, а ежедневный, кромсающий его ужас, ломавший юного демона из-за дня в день, сделал своё дело. Постепенно внутри смелого, юного мальчишки, стала рождаться другая натура — неправильная, искаженная безжалостной действительностью. Однажды маленький Каору, который когда-то и в мыслях боялся подумать на кого-то что-то плохое, все ещё помня слова семьи, что за подобное его могут наказать небесные силы, поклялся себе, что затопчет, искромсает, забьет до смерти каждого, кто находился в этом невыносимом доме, куда его занесло безжалостной судьбой. Будет ломать их, медленно убивая, смакуя весь этот процесс с нещадным упоением. Именно тогда он понял, что небес нет, как и того самого Бога, оберегающего своих созданий с высока. Родители врали. Никто и никогда его не оберегал. Есть только Ад, в котором он просыпался из-за дня в день, как проклятый.       Бога нет, родителей тоже. А сестра? Что она? Что же он думал о той, ради которой обрёк себя на лютый кошмар? Она виновата. Да-да-да! Это она должна была быть вместо него. Она должна была лежать брошенной, искромсанной куклой, в кровавой луже, с едва бьющимся сердцем, где-то на столе для подопытных «крыс». Она должна была каждый день слушать про то, что «такое ничтожество должно было сдохнуть уже в утробе родной матери». Но даже так… он простит ей все, если бы сестра хоть раз, хоть один чертов раз, наведалась к нему, в тот Ад. Да даже Ками с этим визитом! Письмо, знак, весточка, хоть что-то, дающее понять, что: «Братик, я тебя помню!», «Ты не забыт, я жду тебя!». Но день шёл за днём, месяц за месяцем, год сменялся следующим годом и ничего, никакого отзвука, безнадёжная тишина.       Парень чувствовал себя самым брошенным, никому не нужным и одиноким. Даже Чизуру, ради кого он все это терпел, даже ей он уже не нужен. Никого у него нет. Забытое, пустое место, отвергнутое всеми, кем только можно.       Но кем бы он не был — демоном, монстром, или простым человеком, — а жить одному в целом мире никому не улыбалось. Каору уже и так настрадался, терпя этот мир в безжалостных пытках, совсем один. Ему, как никому другому, хотелось, чтобы хоть кто-то однажды обнял его истерзанное тело, прошептал успокаивающие слова и поддержал, в то время, как все остальные и дальше считают его проклятым отродьем. По этой причине, сразу как только он высвободился из своего Ада, Каору решил во что бы то ни стало вернуть сестру.       Но было одно «но» — она ему должна. Ой, как она ему должна за все эти годы! За то, что он родился не ей, за то, что он пережил, и за то, что посмела его забыть! Так что сначала надо омрачить жизнь своей дорогой сестрички. Так, чтобы она сама умоляла, кидалась ему под ноги, выпрашивала его прощения. Сама мечтала вновь воссоединиться с братом, со своим родным, дорогим братиком. И тогда, когда она поймёт, что без него она не сможет выжить, он схватит жестокую, забывчивую родственницу, и больше ни за что не отпустит. Его сестра. Глупая, маленькая сестричка. И ничто демона больше не волновало, только бы вернуть то малое, что у него отняли в детстве.       Сейчас он, переодетый в женское, розовое кимоно, представлял собой прекрасную девушку, с загадочной, но отпугивающей людей улыбкой. Привычку переодеваться в женщину парень подхватил ещё с пяти лет, когда заявился в клан Нагумо с шелковой ленточкой в волосах и в детском, девичьем облачении. Помимо этого, имелась психическая травма, на фоне того, что его жизнь могла бы быть совершенно другой, родись он девочкой. Все бы было иначе. Наверняка его бы лелеяли, любили и обожали, как и всех девчонок. Демон досадливо сокрушался о том, что родился с гребенным излишеством меж своих ног. На самом деле, не имей он того самого досадного «изъяна» на своём теле, то вполне бы мог прожить жизнь в женском облике. И в самом деле — почти никакого отличия. По природе у него была смазливая, девичья мордашка. Чуть подкрасить, переодеться в женские наряды и парня уже не отличить от представительницы слабого пола. Даже самые дотошные и внимательные до коликов мужчины, одни из жертв Каору, так и не догадались, что в обличье прекрасной тайю (проститутки) был безжалостный и кровавый демон (чему Каору был до ужаса доволен). Впрочем, думают они об этом уже на том свете.       Сейчас «красавица» шла уверенной, хищноватой походкой к своей новой цели — Шимабар в Киото. Нагумо туда отправили, узнав, что один из организаторов бунта, против новых властей, будет отдыхать как раз в этом грешном местечке. Нагумо убивал эти «помехи» очень успешно. На его красоту клевали даже самые искушённые посетители. А там уже, когда дело дойдёт до постели, перерезать глотку, скрыться в ночи, и дело с концом.       Среди шума суетливой толпы, Каору не сразу заметил одну странную парочку, двигающуюся в общем потоке людей. Вернее, взгляд изначально за них зацепился, но задумчивость демона не сразу позволила ему вырваться из размышлений, чтобы обратить на них должное внимание. Они шли по противоположной стороне дороги. Высокий, темно-русый парень с яркими, зелёными глазами, сразу всплыл в памяти наемного убийцы. Как-никак, а капитаны Шинсенгуми были одни из главных недругов его домена. Этого самурая Каору выследил и запомнил во время патруля, пару месяцев назад. Потом его не было заметно довольно продолжительное время. Соуджи Окита, капитан первого подразделения Шинсенгуми. Если Тоса отдадут приказ убить этого человека, что, несомненно, рано, или поздно, да должно случиться, то Нагумо уже вполне имел представление как именно выглядит этот пёс из Нового ополчения, глупо преданный службе сёгуната. Но не этот самурай стал той причиной, которая приковала внимание юного демона.       Рядом с псом из Шинсенгуми, будто плыла одна маленькая, с виду неприметная фигурка. Блёклая, невзрачная, почти незаметная, но, от чего-то, сразу приковавшая к себе внимание Каору. Его будто ударило молнией. Внутри все замерло и время остановилось. Волнительные вопросы горохом сыпались в ошарашенную голову демона: она, не она? В конце концов, Каору вышел из потрясения и уже более внимательно пригляделся к невзрачной фигурке «юноши», включая своё демоническое чутьё. Это демон. Если бы Каору смотрел в собственное отражение, то этот образ был бы его точной копией. Нежная кожа, каштановые волосы, собранные в высокий, конский хвост, милое личико и большие, восхищенные глаза, как-то странно изучающие фонари над головой, словно впервые их увидев.       Чизуру! Вот она! Вот его милая сестричка-близняшка! Нашёл!       Каору Нагумо застыл на месте, продолжая провожать удаляющуюся сестренку горящими тихой радостью глазами. Счастье долгожданной встречи переполняло его изнутри. Проходящие мимо люди грубо толкали и даже выругивались на «остолбеневшую девицу», столь нагло вставшую среди этого упрямого потока, явно препятствуя его дальнейшему движению. Каору мог крепко заехать назойливым мухам в челюсть, чтоб заткнулись, но мыслями он был совершенно не в этой действительности, что очень выручало «назойливых мух» от его насилия. Наконец он её увидел. Долгие, невыносимые годы разлуки, были вознаграждены здесь и сейчас. Теперь не надо искать. Все. Сестра найдена.       Но появилось нечто паршивое, после того как демон понаблюдал за этой парочкой какое-то время. Чудовищное расстройство стало грызть его изнутри, стоило Чизуру взглянуть на ничтожного человечишку, сопровождавшего её по улицам вечернего Киото. В этом взгляде промелькнула целая палитра чувств. Там было едва уловимое смущение и живой интерес, граничащий с нескрываемым любопытством к гнусному человечишке, посмевшему находиться с родственницей в непозволительной близости.       Каору заметил несвойственную Чизуру смелость и борзость, которых не наблюдал у робкой сестры в детстве. Там, в детстве, он отважно бросался защищать её даже от самой крохотной опасности, а она испуганно пряталась за спиной своего брата-защитника. И где теперь эта пугливость, нерешительность и слепая покорность тому, кто будет её защищать? Судя по всему, этот гнусный человечишка был единственный, кто мог сейчас защитить Чизуру, но порой она на него кидала такие наглые взгляды, что того и гляди — останется одна, среди всей этой толпы, без какого-либо защитника. Однако самурай из Нового ополчения пьянчуг и не думал её оставлять одну, с неким восхищением и довольством глядя на осмелевшую за эти годы сестру. Каору же досадно скривился, сжимая ладони до побелевших костяшек. Как так?! Где его Чизуру?! Нет, она не должна быть такой! Она должна бояться и доверчиво прятаться за его спиной! За спиной родного брата, а не этого отребья! Хотя, судя по поведению, она даже от этого отребья не требовала защиты. Бесит! Что она творит?! Он непременно её заберёт и проучит! Вставит мозги на место! Он вернёт свою Чизуру, во что бы то ни стало!       Больше всего ужасало то, что, помимо всего вышеперечисленного, сестрица бросала на этого жалкого человечишку доверчивый взгляд, источающий тепло. И это было хуже смертельного ранения в спину. Хуже всех пыток на земле. Хуже его, Каору, смерти. К горлу подступал приступ тошноты, от наблюдения за подобными переглядываниями человека с демоном.       Как?! Почему?! Это на него, на Каору, она должна так смотреть! На своего дорогого и единственного братика, который спасёт её от всего-всего! Этот грязный самурай вообще не достоин ни малейшего внимания с её стороны! Кто он и кто она, принцесса клана Юкимура?! Куда Чизуру засунула свою честь, разгуливая с этим простолюдином по городу?!       Но хуже этого мог быть только взгляд этого самозваного самурая. Взгляд ликующий, как у победителя, и охватывающий его сестренку ласкающим обожанием. Взгляд собственника, уже присвоившего себе то, чего он желал и добивался. Он был счастлив, он торжествовал. Этот человечишка упивался тем, что должен получать он, Каору. У него есть то, что демон так отчаянно лелеял найти все эти годы. То, о чем мечтал, ждал, к чему рвался, чтобы потом найти и наконец свободно выдохнуть: «Теперь все кончено. Теперь все хорошо. Нашёл». Проклятый человек! Он сейчас занимает его место! Это его сестра!       Ненависть к самураю забурлила в демоне как никогда. Хотелось уничтожить его на месте. Сжечь, испепелить, стереть из этого мира в Ад, чтобы гнил там целую вечность!       Но и сестрица молодец! Где это видано, чтобы чистокровная они ошибалась рядом с деревенщиной из самых низших слоёв людского общества???       Он отомстит! Им обоим! Уничтожит этого нахала медленно и мучительно, и тогда сестра поймёт, что за ничтожество она к себе подпустила! Он выпьет жизнь из Окиты Соуджи до последней капли, растягивая его страдания как самое упоительное удовольствие из всех возможных. А потом, когда прах ненавистного самурая улетит в самые низы Джигоку (Ад в Японии), Каору получит свою заслуженную любовь сестрички. Просто придется немного потерпеть. Но кто как не Каору может тянуть время для своего долгожданного, торжественного счастья?       Демон незаметной тенью последовал за парочкой. Окита Соуджи отвёл Чизуру в торговую лавку, славившуюся своими качественными нарядами для женщин. Учитывая то, что сестрица была в мальчишеских одеждах, особого труда не составляло сделать логичный вывод — её будут переодевать в девушку, которой она, по сути, и являлась.       Каору раздосадовано фыркнул, вновь вспоминая, что в отличие от близняшки, ему пришлось родиться им. Парень искренне недоумевал, как можно вместо того, чтобы радоваться своим женским происхождением, маскироваться под нелепого юнца. Особенно ей, при взгляде на которую становится сразу очевидно, что это девушка. На худой конец, слабое подобие смазливого мальчугана. Ему, в плане маскировки пола, повезло гораздо сильнее.       Жалкий самураишка, сделав предварительный взнос за наряды, куда-то удалился, шастая в направлении торгового ряда.       Каору понял одну простую деталь — лучшего момента для мести не придумать. Он, Каору, почти неотличимо схож с своей сестрой. Демон не знал, видел, или же нет этот человек Чизуру в женском обличае, но даже так — обмануть его будет проще некуда. Было бы куда сложнее, если бы он лично сейчас подбирал ей наряд и знал во что её переоденут, но так как он ушёл, доверив данное дело работницам заведения — это значительно упрощает задуманное. Все складывается лучше некуда. Оставалось только действовать, сделав первый уничтожающий удар по этому обнаглевшему человечишке…       Купив Диане украшение для волос, Окита, пребывающий в приподнятом расположении духа, скорее направился обратно, уже воодушевленно представляя ту красавицу, которая перед ним предстанет, сменив свою неприметную мальчишескую одежду. И в тот момент, когда он почти добрался до нужной цели, кто-то хватает его за рукав, прерывая это стремительное рвение. Недовольный столь наглой остановкой, самурай хмуро оборачивается в сторону постороннего, дерзко посмевшего остановить его на ходу.       И это была… Диана? Большие, карие глаза взирали на него с несвойственной им… злостью? Да, с притаённой, тихой злостью. Хитрость, насмешливость и ненависть смешались в её карих омутах. Другой бы мог не увидеть подобных эмоций, но не Окита, читавший окружающих как книги. Он от многих ловил такой взгляд. И обычно эти люди жаждали его убить. Но чтобы на него так смотрела она? Она смотрела на него как угодно, но не так, как сейчас, испепеляя прямо на месте. Окита ощутил себя странно, виновато… Только вот за что? Что он успел натворить?       Всю окрылённость и радужность как рукой стёрло, не оставив и следа. Теперь парень пребывал в крайней растерянности. — Дин-Дин? — с сомнением спросил он.       Это… вроде бы она. Такая же маленькая, с такими же большими глазами-океанами и вздернутым носиком. Женский образ делал её краше всех его самых смелых представлений. Она даже выглядела старше своего возраста. Особенно с этим взглядом. Именно этот взгляд и озадачил Соуджи больше всего. Что с ней? Тут явно что-то не то. Может ей рассказали про него какую-то жестокую историю? Но она и так знает с кем имеет дело. Странно. — Дин-Дин? — удивленно приподнял бровь Каору, повторяя данное прозвище. Поразительно, чего только не придумают эти людишки. Дин-Дин. И Чизуру терпела это позорное прозвище? Как убого. — Тебя это удивляет? — спросил Окита, мысленно подмечая, что голос девушки немного изменился. Или ему показалось? Полностью обернувшись к странно изменившейся девушке, Соуджи, немного подумав, щелкнул её по носу, с целью вернуть девушку в прежнее расположение духа. — Не буду скрывать — ты бесподобна. — немного улыбнулся он. — Тебе очень идёт, Дин. Одно напрягает: кто тебя отпустил одну? А если бы ты потерялась? — недовольно проворчал самурай. — Ты хоть это соображай. И да… — обернулся он к месту, где оставлял Диану. — Что-то ты быстро вернулась. — задумчиво протянул он. — Так там работают самые лучшие мастера в Киото. Они быстро справляются с своей работой. — заверил самурая Каору, позволив себе легкую ухмылку.       Окита взглянул на него с неким сомнением. Даже если так, не могли же эти мастера так сразу подобрать девушке наряд? Да и одевать все слои женского прикида было весьма продолжительно по времени. — Это не могло так быстро закончится. Ты что-то недоговариваешь. — скрестил руки Окита, хмуро уставившись на «Диану». — Работницы сразу определились с этим нарядом и быстро меня переодели. Тебе не о чем волноваться, Соуджи. Пойдём гулять. — Каору, входя в женский образ, прихватил локоть насторожившегося самурая, глядя на которого не оставалось сомнений, что он вот-вот разоблачит происходящий обман. Это будет досадно. Надо подурить его как можно дольше, ровно до того момента, пока они не останутся совсем одни. — Хочу к речке! — капризно заявил демон, поддерживая заданный им образ. — Ты же в горячие источники хотела, нэ? — вопросительно приподнял бровь самурай, выразительно рассматривая лицо своей спутницы. Странная она… Будто её подменили. — Дай заплатить за этот роскошный наряд и потом сходим хоть на край Японии, как я и обещал. — парень решительно двинулся в направлении торговой лавки. — Соуджи! — потянул его за локоть Каору, останавливая. Поймав на себе вопросительный взгляд, демон продолжил. — Там сказали, что твоей предоплаты хватило. — Врешь. Не удивлюсь если это кимоно стоит целое состояние. — скептично отозвался самурай, окинув взглядом одеяние «девушки». — К тому же, где твоя прежняя одежда и моё хаори, которое я оставил в той лавке? Тебе должны были его отдать работницы. — от самурая все сильнее стало исходить недоверие. Больше всего Соуджи терпеть не мог, когда из него делали дурака. И Диана никогда не стала бы игнорировать подобную деталь, уже довольно хорошо узнав личность Окиты. — Что с тобой не так, Дин? Тебя по голове стукнули? — опасно блестел он своим взглядом, будто сразу же отметая подобный вариант.       Самурай уже действительно начинал разгадывать подмену личности. Чертов человечишка оказался не так прост!..       Осознав, что его прижали к стенке, Каору стал лихорадочно искать выход из сложившейся ситуации, упорно желая одурить омерзительного самурая. Но что сказать этому догадливому гаду?! Тупо взять и потащить за собой? Может сработать, но не с этим парнем. Тогда что? Говорит, Чизуру изменилась… Изменения в поведении у девочек — это… Ну точно! Самое лучшее оправдание для сложившейся ситуации! И можно даже выплеснуть на него ярость, правда, не слишком перегибая палку. — Придурок Соуджи, у меня месячные! — зло выговорил Каору. И надо было, чтобы все доходило до такого?! Чертов людишка! — Если ты не пойдёшь со мной на речку, то я сама пойду туда! — выпалил демон и, чтобы у самурая больше не возникло никаких мыслей оставит его одного, добавил. — И утоплюсь! — не дожидаясь ответа от зеленоглазого, Юкимура направился в нужную сторону. — Дин-Дин-тян! Постой! — крикнул ей в догонку очумевший от подобных речей Соуджи. На них уже стали оглядываться прохожие. Вернее, не стали, а довольно продолжительное время таращились, как на диких зверей посреди праздника. А ведь утренняя ситуация повторяется… Да и, если подумать, то Дин и впрямь вела сегодня себя странно и шумно. Так вот что значит месячные? Окита обреченно выдохнул и пошёл следом за своей нашумевшей спутницей, тихо проворчав под нос. — Женщины…       Молча шагая за девушкой, парень погрузился в раздумья, никак не отпуская из головы странные подозрения. Хоть в последнем выступлении и было что-то от его несносной Дин-Дин, но если вспомнить все, что она говорила и делала до, то даже столь весомый повод как «женские дни» не в силах оправдать подобное поведение. Парень сжал мешочек с гребнем, спрятанный на поясе. Такой Дин он ни за что не подарит эту вещь…       Подняв взгляд на впереди идущую, Соуджи обратил внимание на её плечи. Они стали шире, или ему только кажется? Да и голос был странный, если вспомнить. Не её. Характер, голос, плечи… Пусть и небольшие, но различия. Для Окиты эти отличия уже являлись колоссальными. Это не его Дин-Дин — подмена. — Ты кто такая? — мрачно спросил Соуджи, окончательно поняв, что его натурально надули. Эта незнакомая личность, что была так похожа на Диану, стояла на безлюдном месте, вместе с ним, обмануто приведённым сюда, на мост, под которым быстро неслась река. Добилась своего. Неплохо. К тому же, умеет находить места потише. Прямо как профессиональный убийца. — Дин-Дин не знает Киото, а ты, смотрю, неплохо разбираешься в этом городе. — катана самурая изящно выскользнула из ножен, холодно засияв возле шеи девушки. — Догадливый. — хищно усмехнулась незнакомка. — Так и быть, представлюсь — Каору Нагумо, брат-близнец Чизуру Юкимуры. — Что?.. — не понял Соуджи. Чизуру Юкимура? Чего ему дало это имя? Хотя кое-что, все же, заставило задуматься. — Брат-близнец? — Именно. — хмыкнул собеседник, который, как оказалось, был ещё и мужского пола. Внезапно, Соуджи потерял его из вида. — Передай потом сестрёнке, что скоро наша многолетняя разлука закончится и я заберу её с собой. — голос демона прозвучал у самого уха Окиты. Что за чертовщина?! Самурай резко обернулся к этому дьявольски шустрому сукину сыну, разрезая на повороте воздух, где недавно стояла эта ёкайская тварь. Но и там его уже не было. — Какая жалость. И такое ничтожество смеет находится рядом с моей сестрёнкой? Смешно! — Соуджи не понял как, но его меч был выбит из рук каким-то резким, нечеловеческим ударом, улетев от своего хозяина в сторону. Дьявол! Дело плохо! И надо же было так идиотски влипнуть? Изумрудные глаза яростно уставились на фигуру, что уже была на виду. Это и правда был не человек. Горящие, жёлтые глаза, как у волка, белые волосы и рожки на лбу. Как оказалось, против дьявольщины нельзя расслабляться ни на секунду. Если бы Окита знал, то, быть может, не оказался сейчас проигравшим в этом столкновении. Внезапно к горлу подкатил приступ кашля и самурай согнулся под приступом уже подзабытого кашля. Вот ведь!.. А думал болезнь отступила. Неужели она в нем ещё была? Судя по сильному кашлю — да. — Неужели это все, Волк Мибу? — раздосадованно взглянул на улетевший в сторону клинок демон, мерцавший у самого моста в лунном свете. — Да уж… Разочарование-то какое. Впрочем, что и требовалось ожидать от ничтожного человека. Ещё и закашлял вдруг. Ты что, болен? — издевательски промурлыкал Каору, лукаво глядя на самурая. — Покупайся-ка в холодной речке, слабак. — мощный удар в солнечное сплетение и ошарашенный воин летит с высокого моста прямо в бурлящий поток реки.       При погружении в холодную воду Окита чуть не захлебнулся от приступа, вызванного недавним ударом в грудь. Через «не могу» и благодаря своей железной воле, парень сдержал этот рвущийся кашель. Но стоило всплыть в этом бешеном, ледяном потоке, как он чуть не задохнулся в собственных откашливаниях, смешанных с водой и кровью. Не соображая как и куда плывёт, немощно барахтался в несущем его потоке, Соуджи с горечью вспоминал, как однажды отправил в эту же реку Ибуки-куна.       Вот гадство! Он бы с радостью принял своё возмездие, но только не сейчас! Там она, его Дин-Дин, совсем одна, брошенная в большом, опасном городе! Соуджи оставил её там! Ещё и демон-псих, чтоб он провалился, имеет на неё какие-то свои планы! Сейчас Соуджи просто обязан защищать Дин! Черт бы побрал этот случай! Черт бы побрал эту реку, уносящую его все дальше и дальше! Черт бы побрал его беспомощность и кашель! Он совершенно не знал как выбраться из этого потока, до ужаса боясь за оставленную им девушку. Только бы с ней все обошлось! Только бы её не тронули!       Каору со смехом сопровождал стремительно удаляющуюся фигуру самурая, бултыхавшегося в воде как слепой котёнок. Возможно это ничтожество больше не попадется ему на глаза. Будет немного жаль, если самурай так и не передаст дорогой Чизуру его послания. Да и досадно будет если он так просто сдохнет в этой реке, не дав ему, Каору, как следует растянуть его мучения. Остаётся надеется, что этот больной человечишка как-нибудь, да выкарабкается.       Что ж, а теперь надо заняться Чизуру, родной сестрёнкой. Пусть и она познает отчаянье.