Здесь сердце бьется, не моё.

      Ладони обжигал нагретый сосуд с парящим из него запахом цветочного чая. Я с грустью глядела на зеленую жидкость, подрагивающую в охваченной мной чашке. Будто окуналась в его глаза, такого же цвета. Может они были более насыщенные, но когда он поднимал взор на солнечный небосвод, то его налитый изумруд растворялся, приобретая более светлый оттенок, успокаивающий. Прямо как этот чай, поднесённый мне милыми работницами в лавке.       Время идёт, а я все о нем, о балбесе этом, со своими зелёными глазками. Натуральный гаденыш. Сколько я тут сижу? Час? Два? А может и того больше? Соуджи так и не объявился. Оставил тут одну, среди незнакомых мне девиц, и был таков.       Я как сжатая пружина, сдерживала свою панику. Это страшно. Когда Соуджи был рядом, то я об этом не задумывалась. Я была уверена, что ничего страшного не должно случиться. Мой самурай был со мной, а значит причин для панических дум не пробуждалось. Доверилась ему, такому позитивному, большому и сильному. Рядом с ним верилось, что я была в надежной безопасности. Рядом с ним было ощущение легкости и покоя, которые напрочь затмевали всякое беспокойство.       Но теперь-то мне что думать? Руки непроизвольно дрожали и я так и не сделала ни одного глотка из чашки, которую боялась опрокинуть на дорогущую одежду, при своём нервном состоянии.       Процесс переодевания отнял прилично времени. На меня сперва напялили косодэ нежно-розового цвета, переливающееся расшитыми, вихрастыми узорами. С этим предметом гардероба определились сразу. То что доктор прописал. Но дальше начался какой-то, прошу прощения, пиздец, под названием — выбор кимоно и оби (пояс). Я думала, что эти бабы меня во все кимоно из их магазина перемерили. Как человек, который терпеть не может примерки, для меня это являлось невыносимой пыткой. За это время я ни раз упомянула командира первого отряда «наинежнейшими» словечками. Надо же было как-то высказывать своё негодование? В конечном итоге, я оказалась в шелковом кимоно рыжего цвета, с изображениями улетающих журавлей. Прелесть, с этим разобрались. Дальше предстояло выбрать оби — широкий пояс из воздушной ткани, который обвязывается сзади. Не буду расписывать как обстояли выборы оби, просто подведу к конечному варианту — меня обмотали в шелковистую тряпку, бирюзового цвета, с изображением каких-то листьев. Заявили, что этот пояс дороже чем кимоно. Наверное это уже был тонкий намёк, на то, что надо будет доплачивать. Когда я, наконец, была облачена во все эти мудреные пояса и халаты, и уже перестала материть Соуджи Окиту на чем свет стоит, благоразумно решив, что на этом мои мучения закончились, меня вдруг усадили на стул, и стали делать на голове черт знает что. Я вообще не знала, что именно. Зеркал не было. Но зато материть Окиту Соуджи начала с ещё большим усердием чем прежде. Девицы на меня бросали сочувствующие взгляды.       И вот, о чудо, когда я уже подумала, что померла, меня развернули к принесенному зеркалу. Там отражалось нечто неземное. Как фарфоровая статуэтка, на которую нацепили всевозможные шелка, тряпки и мешки, которые только можно было нацепить. На голове какая-то мудрёная прическа скреплённая длинными шпильками-канзаши, с которых свисали зеленые украшения, блестящие под конец золотом, на свету. Лицо тоже раскрасили, но не сильно — лишь веки и губы. Я сейчас казалась себе как эта, «из-под пятницы суббота». Нет, это все было мило, но, по-моему, перебор. Стоит и мерцает цветастый мешок. Как какая-то мишура. Чудо-юдо рыба-кит. А сколько понтов… Никогда не пойму японские идеалы красоты. — У него хоть встанет? — с сомнением спросила я, спустя небольшую паузу. Будь я мужиком, то сбежала бы от такого недоразумения на ближайший Марс. — Конечно встанет, моя хорошая. — ответила мне довольная своей работой хозяйка, с которой я успела сблизиться. Вашему оптимизму, госпожа, могу только позавидовать. — Вам ещё надо доплатить 15 рю. — Это вы потом моего ненаглядного обрадуйте. Кто знает, может в этот вечер я наконец увижу мужские слёзы? — задалась я тогда этим вопросом.       Но никаких мужских слез я так и не увидела, ибо самого мужика до сих пор не было, а значит и плакать было некому. Скорее я скоро не выдержу и зареву в три ручья. Нет, серьёзно, да сколько можно?! — Может с господином что-то случилось? — предположила Мио, юная швея этого заведения.       Она поставила около меня какие-то вкусные бисквитики. Насколько я знаю, эти бисквиты переняты из кулинарии запада. В штабе как-то угощали такими же. — Я об этом думала… — устало вздохнула я. — Но в голове не укладывается: что могло произойти с этим амбалом, которого и так все стороной обходят? — Нынче времена неспокойные. Даже командир Шинсенгуми мог попасть в плачевную ситуацию. — подала голос хозяйка заведения.       У меня, от её слов, мороз по коже прошёлся. В голове стали возникать тревожные мысли. А вдруг она права? Да и нет его давно… Он прилично задерживается. Хоть Соуджи и внушает спокойствие, и, вроде, не тревожишься за него, но тут Киото. А если на него напала целая толпа? Что он может против целой толпы?..       Я отрицательно замотала головой, отгоняя эти мрачные мысли. Не хотелось об этом думать. Заметила, что когда я думаю о чём-то плохом, то это, непременно, сбывается. Если эти предположения правда, то боюсь представить последствия. За него очень страшно, за балбеса моего. Ну куда он пропал, обалдуй эдакий? Небось прикалывается! Ну, точно! Не удивлюсь! Это в его, сука, характере! Потом ещё будет ржать надо мной, как контуженный! Не парень, а катастрофа! — Возможно он издевается. У него вредный характер, скажу я вам. — фыркнула я, прикрыв глаза. Меня всю затрясло. Чтобы я не говорила, но настроится на позитивные размышления никак уже не выходило. Было беспокойство, которое било по самым нервам. — Поганец… — грустно улыбнулась я. — Какие же у него проблемы могли произойти, когда он сам как ходячая проблема? — Ну-ну, не плачьте. — на плечи легли мягкие руки хозяйки, имя которой я так и не запомнила.       А ведь она называла своё имя. Кота, или Катари. Да и не важно. Пусть будет Катька. Приятно когда в такой тревожный момент кто-то к тебе не равнодушен. О чем она сказала? Что я плачу? Я поднесла пальцы к глазам и увидела на них тёплую влагу. Черт. Опять нюни развела. Но я ничего уже не могла с этим поделать. В голове рисовались страшные картины и страх, что его уже… нет?       Дура-дура-дура! Глупости! Все хорошо! Этот придурок просто изволил пошутить! Ух, устрою ему потом трёхлитровую клизму в задницу! Нашёл место для шуток! В городе! Да с ним паралич скоро схвачу! — С ним же все хорошо, да?.. Ну и глупая же я! Он же самый чудесный мечник! О чем я думаю? — попыталась рассмеяться я, стараясь подавить слёзы. — Конечно же хорошо — это ведь Соуджи. — Бедная… — покачала головой женщина. — Если этот самурай так и не придёт, то завтра мы тебя отведём в штаб. Сейчас уже поздно туда идти. Боюсь, что… — я вздрогнула и с болью взглянула на неё. Не надо, не говори. Я и так понимаю, что все хреново. — Ками… — сдалась японка под моим опечаленным взглядом. — Увидишь ты своего возлюбленного, не волнуйся. Не придёт сейчас, значит в штабе найдём. Наверняка у него появились неотложные дела. — подбадривающе погладила она меня по плечу.       Я в ответ улыбнулась, согласно закивав головой. Да, такой вариант было определённо лучше слышать. Мой монстрик всех сделает и ничего с ним не произойдёт. Да он вообще как танк! Чудище неконтролируемое с лету завалил (расецу)! Ему все нипочем! Хватит за него трястись! Он точно бы не оценил мои переживания.       Я резко опрокинула в себя подостывший чай, так, будто это была рюмка с более градусной жидкостью. Это немного помогло отвлечься от напряженных дум. Да уж, алкоголь мне в такой напряжённой ситуации определённо бы не помешал. Может спросить у хозяюшки: не завалялась ли у них тут бутылочка «чая»? Если Соуджи, осел бессовестный, все же снизойдёт явиться, и это окажется его приколом, то ему придётся нести бухенькую меня. И я, с пьяну, буду распевать неприличные песни на все Киото, находясь у него в руках. Вот так! Позорище! Он будет окончательно опозорен! Это будет ему месть! Однако бутылочки «чая» тут не оказалось, так что приходилось грустить без неё.       Где там мой зеленоглазый мальчик? Может столкнулся с кем-то из товарищей, которые нас искали? Ну и? Смысл тогда оставлять меня одну? Нет, не то. А может напился, пока там один бродил? Насколько я слышала, до того как он лечился, ещё не прикованный к штабу, он вполне мог себе позволить сходить куда-то «весело провести время». Его совсем недавно стали пускать на патрули. Ну, а погулять в свободное время у этого засранца вышло только сейчас. Вот только не говорите, что все, что он мне устроил — это лишь предлог для того, чтобы самому оторваться! Ох… Нет, конечно, это тоже бред. После того как мы сблизились, Соуджи бы вряд ли оставил меня одну. Недавнее предположение — это свинство с его стороны. Окита знает, что такое честь и приличия. Даже если бы ему пришлось внезапно куда-то побежать, по делу, то он не оставил бы меня в неведении. — Она должна быть здесь! — вырвал меня из раздумий крик какого-то незнакомца.       В помещение ворвались некие парни, перепугав своим появлением всю нашу женскую идиллию. Я аж с татами от перепугу каким-то образом умудрилась упасть. Эти бесы стали выискивать кого-то взглядом, до тех пор пока все, как по команде, не остановили взгляд на мне.       А? Шта? Почему я? Какого тут происходит? — Вот она! Прямо как её и описывали! — наконец выдал один из них.       Меня это уже стало напрягать. Странное вторжение, незнакомые лица, да ещё и, больно, решительны в своих абсурдных опознаниях. — Прошу прощения, а кто вам меня описал? — в голове стали рождаться предположения, что это могли быть ребята из Шинсенгуми, или Соуджи, который, ну мало ли, совсем кукухой поехал и забыл где меня оставил. Всякое бывает. — Ваш родной брат. — ошеломил меня ответом один из ронинов. — Э-э-э… — с подозрением взглянула я на этих людей. Какой брат? Женька, или Гриша? Да не, сомнительно, что они. Ибо если бы они сюда попали, то сначала должны увидеть мой новый образ, прежде чем иметь понятие кого именно следует искать. — А вы точно меня ни с кем не перепутали? — Ошибки быть не может. Ваш брат-близнец просил доставить вас в Шимабар, где должен вас ждать. Просим пройти с нами. — меня грубо подхватили за руки и направили в сторону выхода.       Я очумела, по-началу вообще не вдупляя как мне быть в данной ситуации. Взяли и потащили с собой, под рученьки! — Хей, а он, её браток, видать важная фигура. Видал сколько деньжат нам выделил, просто чтобы мы схватили его блудную сестру? Может спрячем её и попросим выкуп, а? — гаденько протянул один из этой шайки. — Я не хочу иметь с ним никаких дел. Этот тип пугает. Побыстрее закончим с этим и умоем руки. — отозвался другой. — Отпустите девушку! — раздался голос хозяйки за нашими спинами.       Это меня выдернуло из шокового потрясения в реальность. И в самом деле: меня тянет неведомо куда, хрен знает какие люди, а я даже не рыпаюсь! — Отпустите! Отпустите меня!!! — завопила я на всю округу, став вырываться из крепкой хватки мужчин. — Она никуда с вами не уйдёт! — вцепилась в меня женщина из магазина одежды, чему я была очень благодарна, ведь на самураев стали неодобрительно поглядывать со всех сторон. — А ну брысь, женщина! — пожилую героиню, которая не побоялась за меня заступиться, отшвырнули прочь, как мусорный мешок. — Да что ж вы, уроды, творите?! — меня всю затрясло от ярости. — Пустите, подонки! Сволочи! Это ж надо опустится до такого ничтожества, чтобы бить пожилых и похищать беззащитных девушек?! Руки убрали, гады!.. — я разразилась в злобных криках, из всех сил пытаясь вырываться из рук этих психов, ударяя их пятками по стопам, царапая оголенные участки и кусая в любое место, что попадётся мне под зубы, словно дикарка.       Однако я явно нарвалась на решительных похитителей, знающих толк в своём деле. Меня ударили в область шеи и после этого в глазах стало темнеть.       Вот черт. И надо же было, чтобы все покатилось наперекосяк? А ведь как прекрасно начиналась эта вылазка в город… — Соуджи… — слабо вымолвила я, прежде чем окончательно отключилась.

***

      Каору, обескураженный внезапной встречей с сестрой, по-началу не совсем соображал как ему быть. Однако план в голове созрел по мере развития выпавшей в этот день истории. После того, как парень выкинул Окиту Соуджи в реку, в голове появилась отличная идея устранить и другие проблемы в лице Шинсенгуми. Демон решил, что медлить с воссоединением родной сестры будет глупо. По этой причине юноша попросил продажных ронинов доставить её в нужное место, в то время как он будет «устранять», или же просто отдалять самураев из Нового ополчения подальше от места, где состоит долгожданная встреча брата и сестры. — Ты кто такой? — вцепился в демона колючим взглядом Хиджиката Тошизо.       Каору весьма удивился, когда увидел знаменитого «демона» Шинсенгуми на улицах Киото. Только существенные проблемы могут оторвать его от дел в штабе. Позади зам. командира молча стоял командир третьего подразделения Шинсенгуми и другие самураи собранные под командование этих отребьев.       Каору уже перевоплотился в свой истинный, мужской образ. Демон насмешливо рассматривал людишек, что так забавно прожигали его враждебными взглядами. Букашки стремящиеся выглядеть тиграми. Весьма потешное зрелище для демона. — Он похож на Диану. — вдруг заметил Сайто Хаджимэ, славившийся своей немногословной натурой. Проблемный самурай, знаменит, помимо Шинсенгуми, и в шпионажных кругах. Оказывается и он умеет разговаривать. — Да, я заметил. — кивнул замком, не отрывая от подозрительного незнакомца свой недобрый взгляд. — Какая удачная встреча. — Каору наконец заговорил с самураем, откровенно потешаясь его угрожающему выражению лица.       Каору как ребёнок — не воспринимает всерьёз грозного противника, особенно из людского рода. Он точно знал, что он, как истинный демон, во много раз превосходит этих сопливых людишек-«самураев». Этот отряд очень некстати оказался ближе всех к Шимабару, в котором он собирался встретиться с сестренкой. Стоило сперва разобраться с ними, а потом уже идти к дорогой Чизуру.       Немного призадумавшись, юный отпрыск вспомнил про одну вещь, которую прихватит с собой как трофей, после свержения Окиты Соуджи. На самом деле это не так уж и пригодно демону, чтобы везде таскаться с ненужным излишеством у себя под боком. — Прошу простить, чуть не забыл! — Каору запустил руки под темную накидку.       В следующий миг в направление Хиджикаты метко полетел обнаженный меч. Мужчина успешно отклонился, не растеряв своё хладнокровное спокойствие ни на секунду. Однако, стоило ему увидеть какой именно меч был в него запущен, как он моментом потерял дар речи, что не могло не развеселить Нагумо. Юкимура уже успел подумать, что эту суровую скалу ничем не пробьёшь. Однако и «Демон Шинсенгуми» порой выдаёт ступорные эмоции. — Это же… — замком округлыми глазами уставился на воткнувшийся в землю меч, будто не веря своим глазам.       Тишина зависла, вызывая сильное напряжение среди самураев. Многие уже успели узнать владельца брошенной катаны. Вслух это вызвался произнести Сайто Хаджимэ, обернувшись к Каору с ледяным холодом во взгляде: — Меч Окиты-сана — Киёмицу Кана. Это наш враг.       В следующую секунду самурай рванул с места и стал с холодной яростью атаковать демона смертоносным шквалом резких выпадов, отчаянно стремясь его убить. Что-то заставило его нутро вскипеть, что даже невооруженным взглядом становилось ясно — Сайто срывался.       Каору со смехом отклонялся, забавляясь атаками умелого мечника, словно вступил в какую-то озорную игру. Хаджимэ немало удивил этот противник. Обычно его враги были свергнуты с первых же его атак, но этот пока ни на одну не попался. Демонические глаза взирали на самурая с издёвкой, насмехаясь над отточенным мастерством капитана. Сайто это злило, хоть внешне он это выдавал только взглядом. Тварь. Блеск глаз почти как у расецу в темноте, только в этот раз желтый, будто у дикого зверя. Он опасен. Не с проста у него была катана Окиты. Что за нечисть? И почему он так схож с Дин-Дин? В голове Хаджимэ рождалось куча вопросов, но с основной задачей он уже определился — убить этого монстра. Пусть и останется потом куча вопросов, но воин чувствовал, что худшее, что он сейчас мог допустить — это дать этому нечту остаться в живых. — Дерьмо! Ты кто такой?! Почему напал на Соуджи и Диану?! — Хиджиката, отошедший от раннего потрясения, решительно обнажил свой клинок, бросив на демона уничтожающий взгляд. — Ваш Соуджи сдох. — хищно оскалился демон, приземляясь на расстояние от людей. — Наверное… — добавил он, задумчиво подняв взгляд на ночной небосвод. — Я оказался слишком милосердным и дал ему небольшой шанс на выживание. — парень хмыкнул и задал собственный вопрос. — Меня вот что интересует: чего это вы мою сестрёнку тут все обзывайте то Дин-Дин, то Диана? Фантазия на оскорбительные прозвища взъиграла? — лицо демона помрачнело. — Диана — это имя из страны поганых варваров. Что может быть хуже, чем называть девушку подобным именем? Именем тех, кто устроил в нашей стране хаос? — Что ты мелешь? — нахмурился Хиджиката. Брюнет сейчас не понимал чему возмущается этот парень, который так чертовски схож с Дианой. Или же это она? Хотя голос другой. В голове у замкомандира начинался бардак, но сейчас надо собраться и определить наиболее верное решение в возникшей ситуации. — Потом разберёмся, когда допросим. — обронил самурай и после обернулся к своему отряду. — Этого человека нужно схватить живьём!       Все сорвались с своих мест, направив на демона свои мечи. Каору бы предпочёл свалить отсюда, чтобы потом не иметь проблем я множеством убитых людишек. Ему вполне могло за это влететь, если не от Тосы, то от демонов. Но если он уйдёт, то эти паразиты зайдут в Шимабар, не дав ему как следует насладиться долгожданной встречей с сестрой. Наверное придётся принять вызов, перебив весь отряд без убийств. Каору аж скривился от мысли, что ему придётся щадить жизни ничтожеств, но поделать нечего.       Демон принял свой истинный облик и обнажил катану. Надо с ними немного повозиться. Вообщем-то, сестра никуда из Шимабары не денется. Просто встреча немного передвинется по времени, а это не так страшно.