Здесь сердце бьется, не моё.

      Я ходила между снежных, полуразмытых павильонов ВДНХ, в накрывающей темноте, едва освещённой светом дальних фонарей. Бьющий поток ледяного ветра сурово хлестал обледеневшие участки открытой кожи.       Все это казалось странным. Что я тут делаю? Почему в промозглую зиму одета в легкую кофту и джинсы? Почему одна? Какими судьбами меня сюда занесло? Сто и один вопрос, да толку — ноль. Сама себя не понимая, я пошла дальше, окутанная темнотой и бушующей вьюгами зимой, вообще не замечала ничего вокруг. Перестала ощущать собственное тело, едва соображая происходящее.       Ощущение отстраненности было ещё с самого моего появления в этой точке Москвы, захваченной самым суровым временем года. Я как призрак. Меня тут нет. Телесная оболочка, которая все ещё продолжала существовать — но и только. Все было бесцветным и размытым. Мне на все было плевать. Не хочу тут быть. Я здесь, но меня тут не было. Леденящая пустота охватывала изнутри, подобно царившему вокруг царству холода. И жить не хотелось… Было настолько все безразлично, вплоть до себя самой. Что-то внутри умерло. Сердце, быть может? Похоже на то. В конце концов, именно оно всегда рвётся к жизни, но сейчас я не чувствую внутри никакого отзвука. Ничего не чувствую. Исчезнуть хочу, чтобы прекратить эти невыносимые муки.       Достаю из сумки… мороженое? Среди зимы? А, не важно. Мороженое как мороженое. Сейчас съем. Быть может заболею и потом умру. Неплохая участь для той, кто и так уже как живой труп. С одной стороны понимаю себя, интуитивно, с другой стороны — ни в какую не вдупляю. Как же до такого дошло? — Дин-Дин? — вдруг раздался голос около уха. Я резко обернулась и встретилась с ярко-зелёными глазами… Соуджи? Он был так близко. Смотрел на меня хмуро, с упрёком. Чувствовалось некое презрение с его стороны. — Дин-Дин! — отчаянно повторил мое прозвище. Он будто знал лишь это слово и пытался через него донести свои эмоции. Сказать мне что-то, донести.       Но оказалось — это уже было важно. Мир снова стал меняться и внутри меня что-то ожило. Ещё с того момента как он появился около меня, вырвав из моих пальцев распакованное мороженое. По щекам потекли горячие слезы и внутри стало обжигать счастьем. Может он был миражом, просто почудился, но я в нем нуждалась как никогда.       Что-то отчаянно ему шепчу, жадно разглядывая, запоминая каждую черточку его лица. И продолжаю шептать что-то важное. Он понимает, хоть это и было сказано не на его родном языке. Губы растягиваются в счастливой улыбке. Окита обречённо вздыхает и накрывает меня своей тёплой курткой. — Бака/яп. «Дура»! — с чувством выругался парень и крепко обнял, зарывшись носом мне в волосы…       Я резко села, шокировано взирая на пространство возле моих ног, накрытых одеялом.       Сон… Боже, ну и приснится же! Что это был за бред?! Ещё и такой реалистичный! И почему я была там так рада появлению этого… барана?!       В последнее время мы действительно с ним сблизились, стали смотреть на друг друга иначе, но чтобы настолько? В том сне я будто увидела любимого после долгой разлуки… Или даже потери? Господь! Он мне уже снится! Воистину бредятина! Любить ЭТО? Я что, мазохистка?! Не хватало ещё мне любовника-беса, для полного набора бед! Тьфу-тьфу-тьфу, мама родная!       Поток волнительных размышлений прервал негромкий стук снаружи. — Диана-тян, вы не спите?       Этот голос я не сразу определила. Кто-кто, а Яманами Кейске был весьма редким гостем для моей скромной обители. Что же его ко мне привело? — Санан-сан? — я встала с лежака и поморщилась, от ударившего в глаза солнца. Мать моя женщина, сколько ж я спала? — Санан-сан, а сколько времени? — беспокойно поинтересовалась у заявившегося гостя. — Примерно половина одиннадцатого. — вежливо проинформировал меня самурай.       Я громко ахнула, недоуменно вперившись в бамбуковые створки. Мне послышалось?! Да быть не может! — Что?! Так поздно?! Выходит, я проспала завтрак?! — обалдело выпалила я, встревоженно приблизившись к сёдзи, чтобы лучше слышать собеседника.       Мне точно не послышалось? Это каким образом я умудрилась так долго спать??? Обычно с семи утра как бешеная выпрыгиваю из постели и несусь в баню, где ещё никого нет. Причём без всякого будильника. Наверное задница каждый раз чувствует, очнись я на минуту позже — местных мужиков будет ждать великий сюрприз, после которого они умрут счастливыми. Но я как-то не хочу умертвлять славные ряды самураев, так что несусь в баню как можно раньше.       Боже! А сегодня-то как умудрилась переспать?! — Да, именно так. — тем временем, утвердительно закивал силуэт за створками. — Но вы не спешите, Диана-тян. Еду я принёс. Вы же ещё не одеты? — Есть! — крикнула я, как заведённая несясь к своим вещам. — Ой! То есть, уже переодеваюсь! — на лету поправилась я. — Можете не торопиться. — спокойно повторил Санан, но мой режим ракеты уже невозможно было остановить.       Вскоре я сама открыла дверцу, впуская своего, так скажем, «раннего» гостя внутрь. — Вы вчера с Шинпачи-куном увлеклись под вечер. — прошёл в помещение мужчина и удивлённо стал оглядываться по сторонам. Я сначала не поняла его реакции, но потом дошло, когда самой в голову прилетел бумажный самолётик. Вчера я, с Нагакурой, привычно впала в детство, и мы с ним решили сотворить из бумаги оригами. Теперь здесь все было завалено этими разноцветными «шедеврами»: самолетики, кораблики, журавлики, цветочки, мутанты из Чернобыля и пр. — Что это? — Санан поставил на пол поднос с едой и поднял на уровень лица самолётик, став с интересом разглядывать это произведение. — Это будущее. — решила ответить ему как можно интригующе.       Знаю, что он умный, так что его лучше сперва заинтересовать, прежде чем вести рассказ о «летающих машинах». К слову, Шинпачи про это так ничего и не понял, прокомментировав таким образом: «Ничего не понятно, но очень интересно». — Это? — вопросительно изогнул бровь самурай, с сомнением разглядывая бумажную фигурку. — Да, так и есть! — оживленно закивала я. Надо попробовать! Одно дело говорить про самолеты с Шинпачи, которому эти рассказы больше сказки напоминают, и совершенно другое с Санан-саном. Он поумнее будет и наверное сможет понять, что рассказы мои несут в себе не такой уж и «сказочный» смысл. Кстати, почему Санан вдруг решил ко мне наведаться? А, хрен с этим. Потом выяснится. — Смотрите, вы же узнаете эту фигурку? — я подняла с окна фигурку другого изобретения человечества. — Корабль. — коротко ответил мужчина. — Верно! — утвердительно закивала я, удивляясь как мужчина смог распознать в довольно мятом, шинпачином произведении искусства, корабль. Воистину умный мужик! — Прототипом этой фигурки был корабль. Фигурка, что вы держите в руках — это бумажный самолёт. Следовательно — у него тоже есть реальный образ. Если корабль создан, чтобы бороздить моря и океаны, то, как вы думаете, для чего создадут самолёт? — я подошла к самураю и взяла из его рук бумажный предмет обсуждения. Он ничего не возразил, продолжая слушать мою болтовню. — Судя по названию, для полёта? — с сомнением спросил Яманами, глядя на меня, как на обезумевшую.       М-да… Даже ему это кажется невозможным. Но если объяснить как создано это изобретение, то, быть может, поймёт? — Ага! Он сможет лететь прямо как эта бумажная фигурка! — для наглядности я запустила великое творение летать по комнате. Только как-то криво.       Сначала это летучее безобразие навернуло два воздушных круга, а потом полетело прямо к дверцам, которые открылись. В результате, мое бумажное убожество ласково поцеловало бесцеремонно ввалившегося сюда Соуджи, прямо в его нос.       Соуджи? Меня вдруг охватило волнение, при воспоминании о странном сне, что посетил меня этой ночью. Опять этот чудной сон… Живой мертвец, в моей оболочке; неожиданное появление этого зеленоглазого кошмара на ножках. Тревога возникла скорее оттого, что изначально сон носил в себе мрачный характер, и мрачность эта была как-то связана с Соуджи… — Ох! — зажмурился парень, после столь неожиданного приветствия в переносицу, и стал там щупать пальцами. — Вы чем тут занимаетесь? — он открыл один глаз, вопросительно взирая на меня. Заметив мое встревоженное выражение лица — нахмурился. — Дин-тян, что такое? Ты будто парящего ёкая увидела.       Я захлопала глазами, только сейчас сообразив, что не мешало бы сделать лицо попроще. — Все хорошо. — оживившись, помотала я головой, пытаясь развеять возникшее волнение. — Мы тут про будущее речи ведём. — перевела я тему. — Она уверяет, что в будущем появится технология, которая будет летать. — пояснил Кейске, поправляя съехавшие очки. — Бумажная версия этой технологии недавно прилетела тебе прямо в нос, Окита-сан. — Кстати, а куда улетел самолётик? — подбежала я к выходу, высовываясь наружу.       Самолётик прилетел в нос явившегося Соуджи, а потом залетел ему за подмышку, юркнув куда-то за пределы комнаты. Дальше мне не было видно куда он делся. — Дин-тян, тебе сегодня нельзя отсюда выглядывать. — меня за плечи утянули в помещение и задвинули створки прямо перед носом. — С чего это? — недоуменно уставилась я на Окиту, посмевшего запретить мне выходить на волю. — Понимаешь… — задумчиво закатил глаза мечник, явно соображая как бы ему лучше сообщить причину сиих радикальных мер. — Приехала жена Кондо и сестра Хиджикаты. Судя по словам последней — они подозревают, что наш командир изменяет своей жене. — коротко рассказал Яманами. — Зачем ты рассказал об этом? — фыркнул Окита, скрестив свои руки. — Не стыдно наговаривать на командира? — А ты что, не знал? — вопросительно взглянул на парня Санан. — Вообще-то слухи вполне правдивы. У нашего командира действительно есть любовницы. — Я знаю. Но я не хочу чтобы ты, его верный подчиненный, копался в его личных проблемах, да ещё и рассказывал о них ей. — шатен коротко кивнул на меня. — Диана-тян рано, или поздно сама бы обо всем узнала. — отвернулся от нас Санан. — Иди кушать, Диана-тян. Еда остывает. — мужчина отошёл в другой угол, присел там и достал из пояса небольшую книжку, сосредоточенно приступив к чтению. — Совсем уже берегов не видишь. — упрекнул Окита, недовольно зыркнув на Санан-сана. — Думаю ты все поняла? — обернулся ко мне. — Да-да, поняла. Женщина в штабе мужиков может быть только по распоряжению командиров, которым это для чего-то понадобилось. — рассудила я. — Нетрудно догадаться, что жёнушка Кондо будет просто в ярости, если заметит меня и сложит в голове 2+2. Так же, я не думаю, что мое мужское обличие спасёт положение. Женщины понаблюдательнее вас, накаченных олухов. Особенно они наблюдательны, когда дело пахнет изменой. — я устало вздохнула и перевела взгляд сначала на Санан-сана, а после на Окиту. — Одно понять не могу: вы тут по делу, или просто убить время?       Окита рассмеялся, лукаво засверкав своими зелёными глазками. — А ты как думала? Должен же кто-то спасти ситуацию, если наши дорогие Цунэ-сан и Сато-сан вдруг обнаружат тебя. — заметил мечник. — Вот только это задание Хиджиката-сан дал мне, Окита-сан, предположив, что я в любом случае спасу ситуацию. Что вы здесь делаете? — обратился к нему Яманами, оторвавшись от чтения. — Хм… Видишь ли, в патруль меня не отправили, сидеть без дела — скучно, вот я решил, что мог бы помочь с возникшей проблемкой. Ну, например… — рука Окиты легла на мою макушку и слегка потрепала там, прямо как брат сестру. Насколько же верно оказалось мое сравнение. — Помнишь я рассказывал, что у меня есть сестра? Можем в случае твоего разоблачения заявить, что ты моя сестрёнка, которая… хм… — парень задумчиво поднёс пальцы к подбородку. — В связи с проблемами в семье сбежала ко мне и, бедняжка, не знает куда деваться. А я, добрый и любящий братец, приютил тебя здесь, поскольку жить тебе пока негде. Внешность моей сестры Цунэ-сан с Сато-сан не знают, так что все может пройти гладко. — подмигнул парень. — Вот только все знают, что сестра твоя старше тебя. — подал голос Санан-сан, включаясь в решение заданной проблемы. — Глядя на Диану-тян никто не поверит, что она может быть старше тебя. — Омолаживающие дамские зелья и тому подобное. — возразил Соуджи, нахально хмыкнув и опустив свои ладони на мои плечи, стоя за моей спиной. Я пока тупо стояла и охеревала, слушая его «гениальные» идеи. — В конце концов, в нашей стране можно породниться с каждым. Да, сестренка? — я увидела как его глаза лукаво глядели на меня. — Так жена Кондо и повелась на это, учитывая ранее названную измену со стороны своего мужа. Внезапная сестра самого преданного подчиненного. Блестяще придумал, хвалю. Но позволь узнать, что за навязчивость, Соуджи? — я выразительно посмотрела прямо на него. — Будешь приставать со своим породнением — по носу дам. — Случайно не той летающей бумагой в форме будущего прогресса технологии? — усмехнулся парень и достал из рукава ранее утерянный самолётик.       Вот ты где, моя прелесть! Нашёлся! — А ну верни мою собственность! — я тут же попыталась выхватить у зеленоглазого гада свой самолётик, но он поднял руку над своей головой, взирая на меня сверху вниз, с открытой издевкой. Чертов мутант-переросток! В какого птеродактиля он вымахал?! — Онэ-чан, проси уважительно, как своего старшего братика. Тогда я, так и быть, подумаю. — смеялся самурай, ни в какую не опуская свою медвежью лапищу к бедной и маленькой мне.       Я глядела на эту наглую морду и начинала закипать от злости. Ненавижу когда здоровяки, всегда уверенные в своей победе, потешаются над более слабыми. Ещё и просит вымаливать у него эту вещь. Будь вместо меня Сайто, или кто-то другой из мужского населения, то хрен бы он так насмехался над ним, зная, что и люлей может отхватить. А я что? Ножки — маленькие, ручки — маленькие, рост — маленький, личико — детское. Над такой только и делать, что смеяться.       Так что он там, мой, так называемый, «братец», просил? Уважения?       Я хватанула его за нос и стала тянуть вниз, к своему лицу. Парень недовольно закорчился, став отрывать мои пальцы от своего носа, орудуя свободной клешней. — Пуфти! — негодовал самурай, возмущённо на меня взирая. — Самолётик отдал. — ещё сильнее сжала его нос. — А то все сопли выжму из тебя! — Тепещу от уфаса, онэ-фан. — фыркнул тот, продолжая держать самолётик над головой.       Вот что за упёртый гад? Сопротивляется как баран! Ему делать больше нечего?! Чего он этим пытается добиться, не пойму?! — Что за детское баловство, Окита? — строго прозвучал голос Санан-сана. — Верни ей её бумажную игрушку и успокойся.       Я, тем временем, не желая сдаваться, со всей силы потянула парня на себя. Правда, уже не за нос, а за уши (мало ли, станет ещё Буратиной местного разлива и всех инфаркт хватит. Уж лучше тогда Чебурашкой). Соуджи решительно сопротивлялся, глядя на меня озорными глазами. Господи, пощади этого несчастного! Он сам не ведает, что творит. — Ну, давай, наклонись ко мне. Я тебе сейчас на ушко кое-что скажу. — пошла я на крайние меры. Кто бы подумал, что я не захочу проиграть в какое-то идиотское противостояние двух великовозрастных дегенератов? — М? — моргнул он зелёными глазами, а потом ещё шире усмехнулся, покорно склоняя ко мне голову. — Что ты мне хотела прошептать? — приблизил ко мне своё ухо. — У тебя поганый характер, нии-сан. — и впрямь прошептала это в его ушную раковину, а потом со всей дури натянула его на себя и мы, таки, грохнулись.       Я планировала это падение потому, что он наверняка выпустит злосчастный самолётик из своей лапищи и я, таким образом, буду победителем. Соуджи успел во время падения перехватить меня за талию и я повалилась на его, ударившись носом об его плечо. Ощутив и осознав весь смак нашего грандиозного падения, я никак не могла оторвать головы от плеча парня, боясь, что мое красное, как мак, лицо обсмеют на всю округу. Я затаила дыхание, навострив ощущения, которые всецело обратились к телу, которое было подо мной. Стук молодого, сильного сердца был отчётливо слышен даже на отдалении от его местонахождения. Лёжа на этом атлетическом, теплом теле, я невольно подумала, что теперь мне не страшен даже весь мир. Довольно абсурдная мысль, которая обычно возникает у наивных женщин, теперь посетила и меня. Тем временем, Окита решил присесть и наши лица оказались напротив друг друга. Я ожидала увидеть привычную ухмылочку, с огнём озорства в его задорных глазах, но встретила несколько иное выражение лица. Тёплая улыбка, едва заметный румянец на щеках. И взирает на меня… с странным блеском. Совсем как молодой паренек, каким он, на самом деле, и являлся. Боюсь представить, что он увидел на моей физиономии. Я вся пылала! Особенно ощущала это в области ушей. Вот стыдобища!       Мы не успели ничего друг другу сказать во время этого пикантного положения, ибо нас опередил Санан-сан: — Прошу простить, однако нии-сан и онэ-чан из вас весьма сомнительные. — Почему это? — ожил Окита, переведя свой взгляд на товарища.       Как ни в чем не бывало. Будто я тут не сижу у него напротив, прямо на его ногах и не сгораю от стыда всеми оттенками красного. Вот… наглец! Как у него получается так быстро отвлекаться от происходящего?! Неужели для него вся эта ситуация ничего не значит?! — Братья и сестры так себя не ведут. Это уже более личные отношения. — Яманами встал с места, продолжив своё обращение к нам. — Думаю мне и правда здесь нечего делать. Постарайтесь скрыть измену командира без моей помощи. — с этими словами мужчина направился к выходу. — Санан-сан! — и тут я жутко испугалась, поняв то, что меня хотят оставить один на один с придурком Соуджи. Хрен знает чем это может закончится, учитывая его внезапные выходки с самого появления в моей комнате. — Это ты виноват! — я толкнула парня за плечи и вскочила, направляясь вслед за Кейске. — Санан-сан, куда вы?! Не оставляйте меня одну с этим шелудивым!       Я догнала Яманами, наткнувшись на его усталый взгляд, безмолвно говорящий мне: «отпусти меня, чудо-женщина, я ещё пять томов по химии не успел дочитать» (или какие ужасы он там ещё читает в лаборатории?).       Позади послышался звук порвавшейся ткани. Я с Кейске синхронно повернулись и уставились на Окиту Соуджи, от которого и исходил шум порванной ткани. — Порвал. — расстроенно произнёс шатен, сгорбленно посматривая себе за спину, куда-то в область задницы. — Вот вам и командир первого подразделения с рваной жопой. — закатила я глаза и направилась к этому неугомонному, решив, что, как женщина, обязана увидеть порванную вещь, чтобы потом понять, что и чем там придётся зашивать.       Подошла к зеленоглазому психу, наклонилась к тому месту, которым парень пожизненно думает, чувствует, делает и находит на него охранительные переключения. Верно, к его заднице. И вот на этом эпичном моменте, створки резко раздвигаются в стороны и сюда влетает незнакомая мне девушка, брюнетка. С аметистовыми глазами, прямо как у Хиджикаты.       Стоп. Аметистовые? Глаза? Как у Хиджикаты?.. Ох, мать. Только не это… — Тут звучал женский голос! Я точно слышала! Женский! — вскрикнула она, а после уставилась на меня. Моё сердце остановилось. Она поняла кто я. Сразу видно — поняла. Девушки сразу узнают других девушек. Что ж, весь этот переполох с сокрытием измены можно смело сливать в санузел, ибо, как я поняла, меня застукала самая проблемная из гостей. Стоит заметить, что до этого я стояла и рассматривала порванный зад Окиты. Его шаровары порвались оголив левое полужопие горе-самурая. Не парень, а бедствие! Но, так или иначе, представьте себе эту картину: стоит он, Окита, рваный, мать его, зад, Соуджи, а за ним, наклонившись к его восхитительной попе, стою остолбеневшая я. Благо уже не разглядываю. Повисло такое, конкретное затишье. Охренели все, а эта незнакомка так в первую очередь. — Окита-кун? — наконец обронила она, недоуменно глядя на парня. — А это кто? — взглянула на меня, уже с неким восторгом (извращенка). Я же так и продолжала стоять в позе гоблина, сгорбившись возле задницы командира… — Это моя женщина!!! — с воплем ворвался сюда Хиджиката, который, как оказалось, тоже приперся сюда и решил взять ситуацию под свой контроль. Но лучше бы он не брал и без того накаленную ситуацию под этот свой провальный контроль.       Не успела я охереть от его вторжения в мою обитель, как замком уже отправил в полет Соуджи (так полагаю - конкурента?), устроив погром в заднем направлении моей комнаты, где туша Окита пробила бамбуковые стены и без того сопливого построения…       Хиджиката, меж тем, уселся напротив меня и согнулся в почтительном поклоне. — Извини, что заставил ждать, жена моя! — Жена?! — обронила челюсть брюнетка. Я так совсем потеряла дар речи. Жена Хиджикаты?! Я утоплюсь, если это каким-то хреном действительно так. — Тоши, почему ты мне об этом не сообщил раньше! Как можно такое утаивать от родной сестры?! И почему твоя жена недавно разглядывала попу Окиты-куна? — Потому что у меня там дырка, Сато-сан! И ещё — это моя сестра! — вскочил в другом конце Соуджи, выползая к нам через пробитые створки. — А ну прочь от неё, развратный бабник! — Это моя жена! Сестра, прости, что забыл рассказать о свадьбе! — жарко извинился перед девушкой Хиджиката, а потом получил по челюсти от подлетевшего к нему Соуджи.       Что тут, мать вашу, за цирк на Цветном бульваре разворачивается, понять не могу??? — Это уже не в какие ворота! — я подбежала к Соуджи и стала оттягивать его за плечи, ибо у него с Хиджикатой развязалась драка. Это ж надо до такой степени комедию ломать?! Впрочем, этим двум и без повода только дай друг друга попинать… — Санан-сан, хватайте Ужас Шинсенгуми! — крикнула я второму свидетелю разыгравшегося дурдома. Потом уже увидела, что он именно это и делал.

Некоторое время спустя.

— Кондо Цунэ. Рада вас приветствовать. Позаботьтесь обо мне. — произнесла приветственную речь женщина, с которой я буквально только-только имела честь познакомиться.       Она согнулась в почтительном поклоне перед всеми. Жена Кондо была не особо красивой, с вздернутой, кроличьей губой и довольно неприметной внешности. Прямо как я (в нынешнем теле). У меня, разве что, губы были более приятной формы. Хотя я могу ошибаться, ведь мне сложно понять, каким в Японии является истинный эталон женской красоты (быть может, я грубо заблуждаюсь в «невзрачности» Цунэ-сама). Но, откровенно говоря, глядя на эту женщину, я не удивлена, что Исами ей изменяет. Однако её взгляд был наполнен мудростью. Сразу видно, когда человек воспитан и преподносит себя в достойном свете. Она не просто, начитана, полна разума. Не думаю, что ошибусь, если отнесу её к представителям благородной, интеллигентной семьи. Думается мне, что измены мужа не смогут поколебать её уважение к нему, ведь глядела она на него с явным почтением, как верная супруга. Она выше этих измен и знает себе цену. И приехала сюда вовсе не за интригами на его личном фронте, а для встречи с ним, поскольку давно не видела. — Сато Нобу! — коротко кивнула вторая.       А вот это была явно не такой воспитанной и сдержанной барышней, как Цунэ. Сато буквально распирала эмоциями, которые, в отличие от жены Исами, и не думала сдерживать. Она собой представляла некий «предвестник Апокалипсиса», способный раструбить то, что не следует, судя по опасениям, в том месте откуда родом командиры Шинсенгуми — в Эдо. А это для них было не желательно. Наверное всю недавнюю комедию с «сестрой Окиты» и «женой Хиджикаты» планировалось как раз, чтобы прикрыться перед вот этим пропеллером, который способен на все, вплоть до доклада жене Исами о том, что тот прячет в своём штабе «женщину-любовницу». Впрочем, с этим уже спалили, ибо я, та самая «женщина-любовница» (15-16 летний подросток) восседала прямо напротив Кондо Цунэ.       Ненависти во взгляде мисс Кондо я не уловила в свой адрес, что говорило, что она сразу отмела вариант об измене её мужа со мной. Абсолютно с ней солидарна. Ещё не хватало, чтобы он до педофилии опустился, при всей своей разгульной славе (я слышала, что у него в Киото около пяти любовниц и даже есть беременные). Впрочем, не удивлюсь если эта Цунэ и на любовниц будет спокойно смотреть. Она не дура и прекрасно осознает, что такое мужик вне дома. — Как я по вам скучала! — горячо выдохнула сестра Хиджи. — Тоши, ты домой три месяца не писал! Мы от волнения места себе не находим! Тоже мне, ответственный брат! — поскольку родственник сидел рядом с девушкой, то получил от неё смачный подзатыльник.       Я еле сдержала смешок. Оказывается есть в мире и те, кто не боятся отчитывать самого Хиджикату Тошизо.       Если рассматривать сестру Ужаса Шинсенгуми, то это полная противоположность Цунэ. Я знаю, что Хиджи из семьи крестьян. Он с сестрой были довольно схожи внешне (необычайно красивые азиаты), но характеры у них очень разнятся. Глядя на них можно сделать вывод: Сато воспитывала деревня, Хиджикату, хм… жизнь? Могу ошибаться, ведь люди рождаются разными, и даже в деревнях порой вырастают гении. Взять того же Ломоносова. — Каким образом эта девушка оказалась в ваших рядах? — Сато уставилась на меня. — Можно узнать ваше имя? Расскажите о себе. — Кайсиро Миу. — неожиданно представил меня Хиджи, похоже, подстраховав мою добрую личность, чтобы не вырвались на свет русские имя и фамилия, добавляя ему ещё больше хлопот. — Мы её приютили в нашем штабе. Больше тебе о ней знать не за чем. — нехотя добавил старший брат и прикрыл глаза, будто абстрагировавшись от нависшей вокруг него головной боли. — Наверное вы очень любите Миу-тян? — внезапно заговорила Цунэ, и я поймала её взгляд на шарфике. Ой! Уже и забыла, что он на мне… — Это шарф Хаджимэ-куна? — Ну… Это долгая история… — замямлила я, начав покрываться румянцем. Эта история носила личный характер и делиться ей с окружающими совершенно не улыбалось. — Цунэ-сан! — Сайто внезапно сотряс своим возгласом все помещение… Что? Кто-кто орнул сейчас?! Сайто?! Мне не послышалось??? Парень, меж тем, подбежал к Цунэ, под охеревшие взгляды обращённые к нему (оказывается не только меня он удивил), и упал ниц перед ней, источая искреннюю благодарность. — Если бы не вы, то меня бы тут могло не быть. Большое спасибо, что выручили в Эдо. Прошу, примите тот долг, который я с тех пор обязан вам вернуть. — он протянул женщине маленький кулёк. Обычно в таких передавали крупные деньги.       Цунэ когда-то выручила его деньгами? Судя по эмоциональной возбужденности Сайто — ещё как. От гибели спасла? Надо бы спросить потом у кого-нибудь. — Сайто-сан, вы мне ничем не обязаны. — отодвинула от себя преподнесённые деньги Цунэ. — Рада видеть вас на службе моего супруга. Будьте и впредь ему верны. Это гораздо важнее всякого долга. — девушка почтительно склонила голову перед самураем. — Я до конца буду верен Кондо-сану. Не сомневайтесь. — учтиво кивнул Сайто. — Но долг есть долг. — он снова подвинул мешочек Цунэ-сан. — Хорошо. — спустя небольшую паузу сказала женщина. — Тогда я потрачу эти деньги на вас, в знак глубокой благодарности за вашу верную службу. — Цунэ посмотрела на всех присутствующих. — Скажите, у вас есть то, в чём вы остро нуждаетесь? Я оплачу.       На этот раз все замолчали, как партизаны. Никто не хотел, чтобы их нужды оплачивала жена командира, будто они нищие. — Простите за дерзость, но мне кажется, что это слишком. — Соуджи впервые высказал своё мнение за все это собрание. — Окита. — обратилась я к нему. — Что такое, Дин? — улыбнувшись, повернулся он ко мне. — У тебя проблемы с штанишками. Забыл? — мило промурлыкала я.       Придурок! Ему тут предлагают расплатиться за все, что необходимо, а он носом вертит! Штанишки — это святое! — Диана-тян, ты не понимаешь. Не лезь. — его глаза оскорбленно блеснули и он отвернулся, судя по всему, решив на этом закончить со мной разговор. Но одно он не учёл — для меня это является зелёным светом к продолжению нашего милого общения. — Ой, что это? Что такое? Малыш, ты обижен? — я подсела к нему поближе и стала поглаживать по макушке, под его пронзительный взгляд. Заодно и под обалдевшие взгляды окружающих (в Японии нарушать личное пространство не каждый рискнёт прилюдно). — Не плачь. Я зашью тебе ту дырочку. Так и быть, не выбросим твою старинную вещь. Ты, главное, не психуй и все будет хорошо. Я верю, ты сможешь это пережить. — парень под моей рукой стал напоминать Хиджикату в режиме «Сатаны». Совсем разъярился, бедняжка. — Не плачь, пупсик, не плачь… — Я поняла! — вдруг раздался возглас Сато-тян, что я аж подпрыгнула от неожиданности. — Это любовница Соуджи-куна?! — Хиджикату стали требовательно трясти во все стороны. — Немедленно отвечай, брат-истукан! У этого озабоченного на фехтовании наконец появилась девушка?! — Что? — ошарашенно хлопнула я ресницами, уже понимая, что надо скорее опровергнуть этот скоропостижный вывод, а то, не дай Бог, ещё выдадут замуж за маньячно помешанный на фехтовании «кусок счастья». Думается мне, Сато-сан способна на такое, если ей торкнет. Я в ужасе вылупилась на Окиту, шепотом взмолив его. — Переубеди ее, ради всего святого! Ты же ее лучше знаешь! — Хм… — совершенно спокойно издал этот гаденыш и прошептал около уха. — Слабо сыграть в мою любовницу пару дней?       Меня как холодным душем окатило. Это он что, предложил мне быть его любовницей?.. Итак, есть любимая, есть супруга, а есть любовница. Эдакая, замена двум вышестоящим. Любовница, значит… Совсем меня за дуру держит?! Да пошёл он! Я не собираюсь так унижаться из-за какого-то непредвиденного визита говорливой девицы! — Я на это не подписывалась! — я с силой толкнула его в плечо и вскочив с места направилась прочь.       Достали! Все! Почему я в этой ситуации должна играть в какую-то чуждую роль, которая не имеет ко мне совершенно никакого отношения?! То сестра, то жена, то любовница! В итоге, я как пустое место, которым можно вертеть как угодно! Как дешевая игрушка! Да идите нахрен, голубчики! Можно подумать у меня нет никакой гордости! — Плохо ведёшь себя, Дин-Дин. — неожиданно я потеряла опору под ногами, схваченная лапищами одного невыносимого гада! Следующим его действием было перебрасывание моей бедной тушки себе за плечо. — Мне надо пересмотреть с моей младшей сестрёнкой её ангельский характер, дабы внести в него небольшие поправки. — Ты что творишь?! — взгляд мой опустился на его жопу, будь она неладна. Ну, а что мне прикажете ещё лицезреть, сосиске такой, которая повисла прямо к этой злосчастной зоне. Интересно, неужели он так и ходит с той дырищей на заднице? Не видно! Я приподняла вверх краешек его хаори и увидела вполне себе целую и невредимую ткань на ранее разорванном заде. — Ого… Как так?.. — Как видите, моя сестренка плоха. Вместо того, чтобы биться в истерике, она предпочла дать волю своей извращенской личине и не стесняясь разглядывает моё священное место. Ужасное поведение, озабоченная онэ-чан. Пойдём, я тебя накажу. — и булки его активно зашевелились под хакама, неся меня к выходу.       В тихом помещении, где мы оставили охреневающих товарищей, раздался восторженный вопль старшей сестры Хиджикаты: — Это инцест?! Брат, сестра и безумие страстей между ними?!..       Я решила больше не слушать этот бред и переключилась на своего «брата» инцесно унёсшего меня хрен пойми куда. — Я не поняла, ты куда меня тащишь, шапито с катаной вместо мозгов?! — в дело, наконец, вступили мои кулачки, дубася поясницу предмета всех моих бед. — А ну пусти, окаянный! Сил моих дамских на тебя нет! — Мы пришли. — моим ушам стало слышно кудахтанье, характерно доносящееся из местного курятника. — Это… — я не успела даже рыпнуться, как меня закинули в сеновал, под перепуганный шум засуетившихся птиц. Он меня что, хочет в курятнике запереть?! — Соуджи! Только посмей!       Но дверь в курятник захлопнулась, только… он остался со мной? Минуточку… А вот это уже напрягает! Оставь он меня одну, то это бы не натолкнуло ни на какие мысли, но когда мы одни… Он и я… среди кур… яйца отсиживаем… Он свои, а я куриные… Тьфу, ты! Что ему надо?! — Тссс. — тем временем приблизил он свой указательный палец к моим губам. Воображение уже стало рисовать отнюдь не детское развитие событий. Если он ради этого меня сюда загнал!.. — Смотри какой монстр тут у меня есть. — парень схватил меня за запястье и повёл куда-то вглубь курятника. Что? Какой монстр? Надеюсь не в его штанах?! — О, боги… — устало выдохнула я. Что ж… если дойдёт до того самого, то возьму курицу натравлю на его детородный орган! Этот придурошный сам будет виноват!       Впрочем, все мои недавние опасения должны быть напрасны, если призадуматься. Да и с чего бы ему ко мне приставать в курятнике, под оперный хор здешних обитателей? Чтоб весь отряд к курятнику сбежался?       Однако напряжение все ещё было, поэтому я нехотя шагала следом за этим бесом. Привёл он меня к миниатюрной клетке, где, судя по всему, обитал какой-то зверь. Это и есть его «монстр»? А я-то навыдумывала! Фух…       Самурай приоткрыл крышку и запустил в клетку кисти рук. Оттуда он вынул на свет крохотное создание, издающее потешные, писклявые возгласы. Бездонные глаза-бусинки испуганно блестели на свету, прямо как и его глянцевая, гладкая шерсть, трехцветного окраса. Я волей-неволей, но расползлась в лучезарной улыбке счастья, глядя на это чудо с розоватым носиком. — Морская свинка! — я подскочила ближе к пищащему созданию и стала умиленно его разглядывать. В больших ладонях Окиты свин выглядел совсем миниатюрным. — Смотри, он трёхцветный! Трёхцветный — это к удаче! — Так ты у нас спец по заморским диковинкам? — хмыкнул Соуджи передавая мне хрюна. Я переняла эту ношу на свои руки прижав одной рукой к своей груди, а второй затеребила зверька за хохолком, от чего пищать он стал ещё сильнее. — Как назовём этого уродца? — Эй! Это няшное создание никак не может быть уродцем! — хрюн тоже что-то возмущённо пискнул и его обидчику ничего не оставалось как закатить глаза. Я же поднесла милашку ближе к глазам и стала думать над его именем. — Куча. — выдал Соуджи. — Имя что надо. Ты только взгляни сколько он в клетке наворотил.       Я освободила руку и треснула зеленоглазого чёрта в репе, продолжая думать над именем малыша. — Счастье. — придумала я. Трёхцветное, милое создание вполне заслуживает этого прозвища. — Срущее счастье. — передразнил меня Окита, насмешливо глядя на грызуна. — Можно подумать ты не срешь. — Не в таких количествах. — Это с какой точки зрения посмотреть: с твоей, или глазами маленькой свинки. — У тебя какие-то претензии к моему стулу? — Скорее научный интерес. Это ж только подумать: человек, который может гадить ещё и ртом. Да ты прям лакомый кусочек для лабораторного изучения. — В таком случае, ты меня переплюнула. Я бы даже взял у тебя пару уроков, как у истинного мастера поносного искусства.       Спустя некоторое время, проблема с именем морской свинки чудесным образом переросла в беготню за этим ехидным гадом. Мы умудрились гоняться друг за другом по узкому помещению курятника, поднимая в воздух перья и сухие травинки от сена. Он смеялся, я что-то недовольно выпаливала в его адрес, свинка, прижатая к моей груди, испуганно пищала, а кур уже скоро инфаркт должен был хватить — бедолаги не знали на какой потолок от нас прятаться. Когда мы, о чудо, угомонились, то снизошли спокойно взгромоздить себя на сено (к великой радости перепуганных птиц), решив перевести дух.       Свинку я вручила парню, а сама стала копошиться в его шоколадных волосах, вытаскивая из них сухие травинки и перья курочек. Когда все это вытащила, решила переделать его прическу, распустив поднадоевший пучок. Начала поглаживать распущенные волосы, приятно ласкавшие мне пальцы и ладони. Соуджи не стал возражать, доверчиво подставляя свой затылок моим рукам и поглаживая большим пальцем носик морской свинки, задремавшей в его тёплых ладонях. Надо же, оказывается он любит потискать потешных созданий. — Разве ты не должен быть среди остальных? — нарушила я затянувшуюся тишину, зачесывая пальцами его пряди к макушке. — Я бы там заснул. — я услышала как он зевнул, в знак подтверждения данного факта. Соуджи был на ночном патруле. Не удивительно, что его клонит в сон. Но, все же, странный он… Это же гостьи из Эдо — его прошлого дома. Неужели совсем не хочет побыть с ними? А вдруг больше не будет такой возможности? — Решила мне сделать хвостик, как у смазливого парнишки? — я уловила в его голосе некое недовольство, но с привычной долькой насмешливости. — Да, как у Хейске. А что? — спросила я, продолжая свою занимательную работу. — Хм… Надеюсь Кенрюсай не сделает мне очередного предложения стать его «подружкой», а то ходить потом вместо этого «приболевшего» гомосека, с его расхлябанным отрядом дегенератов, как-то совсем не в радость. — раздосадовано протянул шатен. — Этот ваш педик? — вспомнила я и неуютно скукожилась. — Что-то он меня в последнее время напрягает. Бросал такие жгучие взгляды, аж дрожь бросало. — Он к тебе не подойдёт. Решил, что ты наш «мальчик». В этом отряде иметь дело с «любовником» вышестоящих не каждый рискнёт. — успокоил Окита и хищно прищурился. — Если он тебя тронет, то я его расчленю и скормлю собакам. — Ужас. — фыркнула я. — Этот тип любит смазливых мальчиков. К Хейске, случаем, не пристает? Юн и с «пидорским» хвостиком, как ты это называешь. Прямо деликатес для таких как Такэда. — И в челюсть так заедет, что потом обратно не вставишь. — Наверное, как и ты. — хихикнула я, завязывая на его макушке хвостик. Прическа готова. Ему нереально шло! Я восторженно разглядывала прическу, подчеркнувшую шикарные волосы своего обладателя. До этого они казались мне небрежными. — В моем случае он почти лишился того, чем может любить своих милых мальчиков. Как жаль, что я не попал. Катаной немного промахнулся. Досадно-то как. — парень обернулся ко мне и вручив в руки очнувшегося свина, переполз мне за спину. — Ты тоже в перьях, Дин-Дин. — хмыкнул он, запуская свои пальцы мне в волосы. — Сделай мне такой же пучок, как у тебя. — смеясь, я откинулась на него, усложняя ему работу. Довольно прикрыв глаза, тихо добавила. — Вот бы почаще так проводить время в курятнике.       Его пальцы приятным переливанием скользили у меня по затылку. Я на время ушла от реальности, расслабившись под согревающим теплом, доверившись его касаниям. Это сводило с ума. Не с проста говорят, что мужчины — отличные массажисты. Даже простые поглаживания по голове — это уже верх кайфа… — Ты с утра перепуганно на меня смотрела. Не то чтобы совсем волновало, но напрягает. — его голос прозвучал довольно печально, как мне показалось. Скорее показалось. Этот парень никогда не грустит. — Что-то произошло? Не таи — не люблю недомолвок.       Стало немного совестно. Похоже он с самого утра ходит, за меня волнуется, а я и не вижу. То-то и гляжу, так и навязывается делить со мной общество. Решил, что ему следует быть со мной рядом? Выходит, он весьма внимателен к моим чувствам. Более того, я действительно рада, что его тревога стала рычагом, благодаря которому мы с ним смогли провести так весело все это время. Побыть вдвоём. — Сон… — я повернула голову к его руке и прижалась к его кисти щекой. — Наверное ты опять сейчас решишь, что я ненормальная. — я грустно усмехнулась и продолжила. — В том сне я будто вернулась в прежнюю себя, но… была какая-то сама не своя. Я смотрела на себя со стороны и думала, что выгляжу словно живой труп. Причём это добавление — «живой» — я явно планировала вычеркнуть, делая все, чтобы создать себе серьезные проблемы со здоровьем, если не тупо замерзнуть насмерть. Наверное второе вернее. В России, посреди продирающей зимы, в паре одёжек и с сладким льдом во рту — это, скажу тебе, крайне чревато последствиями. — Звучит убого. — его руки приобняли меня за талию, а подбородок устроился на макушке. — А какая у тебя истинная внешность? Опиши. Может сон вещий? В таком случае, я должен тебя найти и вставить мозги на место.       Я рассмеялась и откинула голову назад, чтобы встретиться с его взглядом. — Ты меня нашёл в этом сне. Почему-то именно в момент твоего появления, мир вокруг стал приобретать свои цвета. — я вернула голову в прежнее положение, устроившись макушкой где-то возле его шеи. — Не знаю, может это лишь глупый сон? Но… было так странно, реалистично. Ещё напряг один нюанс — я удивилась, когда тебя увидела. Такое ощущение будто… однажды уже потеряла. — я ненадолго замолкла, сжав его ладонь. — Помню, когда проснулась, то подумала, что это абсурд. Не могли мы с тобой быть столь значимы друг для друга. Сейчас же, находясь в твоих медвежьих лапах, в тепле и с этой чудесной свинкой у меня на груди, осознаю, что ты для меня стал… второй семьей. Мама, отец, братики… сейчас ты для меня все это. Такой, большой и тёплый уют, который меня оберегает. Я в домике, под защитой. — я ощутила, как стала пускать пары из ушей, обалдевая от собственной откровенности перед парнем, но, в то же время, почувствовала облегчение, что все ему рассказала. И счастье. Та близость, что между нами сейчас происходила, рождала во мне волну радости.       Парень меня покрепче приобнял, притискивая к себе ещё ближе. — Я бы сказал тебе, что в дальнейшей перспективе парни говорят после подобных откровений, но ты ещё совсем юна. — Соуджи чмокнул меня за ушком, просовывая свою голову ко мне на плечо, чтобы прижаться своей гладкой, юношеской щекой к моей. Я, наверное, по цвету лица уже была неотличима с представителем овощной культуры. Я прекрасно поняла о какой «перспективе» он мне сейчас намекнул, но, спасибо, я пас. Хотя сама виновата… Это надо такими личными случаями с ним делится? Или… а с кем тогда ещё? С Хиджикатой? Увольте! Не хочу умирать молодой! Все же глупо отрицать, что этот великовозрастный ребёнок в настоящее время стал для меня дороже всех. Мы с ним непозволительно близко… Почему я позволила ему быть так близко со мной? Почему совершенно не против? Вообще не понимаю. Но мне до одури хочется и дальше делить с ним тепло, греться об него, ощущать… Мать вашу! Что за чушь??? — Я молюсь только об одном — чтобы смог защитить тебя от всего, принцесса. Буду беречь от всего-всего. Обещаю. — вдруг прошептал он мне на ухо, заставляя пылать ещё сильнее. — Но сейчас я немного устал. — далее я услышала характерный зевок возле уха.       Я рассмеялась. Это было так мило и потешно. Утомился мой мальчик. Ещё бы — патрулировать всю ночь. — Значит к себе потопаешь? — я немного отстранилась от него. — Кстати, где твои порванные хакама? Я их зашью.       Он перехватил меня за талию и снова потянул на себя, заваливая на мощную грудь. Я вопросительно взглянула в его глаза. Зачем меня утягивает к себе, если дрыхнуть планирует? Или он что-то задумал? — Поспи ещё. На этот раз я буду с тобой. — он натянул наглую усмешку и щелкнул меня по носу. Так, ясно. Походу в одиночестве он и не планировал засыпать. — Соуджи! Но ты и я… не думаю, что это хорошая идея! Отпусти! — запротестовала я, став вырываться из его хватки.       Морская свинка выпрыгнула из моих рук и устремилась в дальний угол, испуганно похрюкивая. Бедное создание — столько стресса за раз. — Если боишься, что наш дуэт заметят в этом курятнике, то всегда можно сказать, что ты «мой мальчик». Возьмём пример с Кенрюсая. — парень снова зевнул и после завалил меня за собой, на сено, переворачивая меня на бок, спиной к себе. Я чувствовала как он всю меня согревал прижимая к себе, накрывая своим большим телом. Чувствовала как его нос уткнулся мне куда-то в затылок, обжигая греющим дыханием. Это было невыносимое… блаженство. — Давай спать, принцесса.       Ненавижу… Я ненавижу когда не могу противостоять заманчивой слабости. Это ощущение, будто я под покрывалом защиты, хрупкая и слабая, безгранично доверенная надёжности крепкого мужчины. То самое чувство, когда нашла своего. Не в силах перед этим устоять, я сдалась, вся обмякнув, обратившись к этому большому, усыпляющему телу. В конце концов, мне было безумно хорошо. Немного беспокоила одна мысль, что могу привыкнуть… Но об этом потом подумаю. Сейчас лучше запоминать его руки, его дыхание, его голос… Господи, я скоро умру от смущения! — Свинку не заклюют? — спросила я, прикрыв глаза. — Куры-то? — раздался его насмешливый голос за спиной. Горячее дыхание парня обжигало мой затылок. Надеюсь я переживу это бесконечно невыносимое проклятие — Окита, черт побери, Соуджи! — Не смеши. Эти пернатые шарахаются от самих себя. К тому же, писклявый уродец скоро сам к нам приползёт погреться. — Хватит обзывать животное! — я протестующе ударила его пяткой по ноге, устало вздохнув. Как по мне, грызун совершенно незаслуженно получает в свой адрес такие грубые оскорбления! — Это чудо природы не виновато, что не угодило твоим безвкусным видениям милого! — Окита громко заржал, распугивая окружающую нас живность пуще прежнего. Я снова его лягнула, чтоб пробудилась совесть перед его собратьями по разуму. — Перестань пугать своих дальних родственников! — М? Родственников? — фыркнул самурай и прикрыл мне ладонью глаза. — Давай засыпай. Похоже ты и правда плохо спала. Человек не может иметь никакого родства с животным.       Я снова сжалась, прикрывая глаза. Все равно не видно ничего из-за его ладони. Наверное и правда не мешало бы расслабиться. Но было бы глупо отрицать, что бы тут находимся вопреки туевой кучи «но!»… Не выразить это я просто не могла: — А если ты понадобишься ребятам? Вдруг произойдёт нападение? Они ж не сразу в курятник пойдут тебя искать. Получается — не выручишь в нужный момент. А если нас заметят те, кто не должен? Это же бросит тень на твою репутацию. Ты думал о последствиях? Ты… — А вдруг, а если… — ехидно передразнил меня самурай. — Может сейчас сгорит замок, или умрет весь род Токугава — нам не ведомо. Я не властен над судьбой. Случится — значит так и было предписано. Поменьше размышляй. Девушки и впрямь слишком много выдумывают. Давай уже засыпай. Если же случится нападение, то я смогу защищать то, что мне дороже всего, ведь сейчас оно у меня в руках. — он игриво пощекотал носом мой затылок и снова уткнулся куда-то в шевелюру.       Я обескураженно замерла, не зная как такое комментировать. Сердце в груди забилось как ненормальное. Казалось, что я сгорю заживо от одолевавших меня чувств волнения и смущения. Но на губах все равно расцвела счастливая улыбка. Какая девушка устоит перед такими речами?       Соуджи больше ничего не говорил. Он поудобнее прижал меня своими лапами, приятно грея, а потом заснул, можно сказать, в два счёта. Видимо реальной устал. Я тоже стала убаюкиваться в мужских объятиях. Где-то на пороге сна заметила движение по направлению к нам. Свин и правда предпочёл вернуться к своим тёплым хозяевам. Я засыпала с улыбкой, чувствуя себя любимой и нужной девушкой.       Снов я не увидела, однако спалось вполне комфортно. Может… почаще с ним делить сны? Так сладко спится, когда находишься в тепле большого парня. И внутри разливалось счастьем. Сложно объяснить это счастье, которое испытывают девушки в объятиях спящих героев.       Очнулась я на пару с Соуджи. Ещё посмеялась, вспомнив, как в фильмах и книгах мужчины как-то незаметно «исчезли» после совместного сна, покинув героиню где-то среди ночи, совсем не потревожив. Обычно бедная героиня потом с тоской сидела посреди кровати и впадала в депрессию. Ну, у меня впадать в депрессию никак не получилось, стоило лишь увидеть его заспанное лицо с прилипшим сеном на левой стороне. Пробуждение вышло веселым. Если бы это недоразумение попыталось меня тихо покинуть, то наверняка потерпело бы полный крах (такая возня за спиной даже медведя из зимней спячки разбудит). А он и не пытался, судя по бесстыжему, довольному взгляду, будто говорящему: «подъём будет по моим правилам».       Нас кто-то навещал, ведь мы были накрыты одеялом. Хрюн находился у меня в ногах, но стоило зашевелиться, как он испуганно засеменил подальше. Потешное животное. А ведь и правда прибежал к хозяевам, как и предположил Окита.       Мне было хорошо. Снова заулыбалась, как дура, счастливая до жути. И попробуй теперь объясни эту странную улыбку. В 21 веке пора бы уже было позвонить в «белый дом». — Мне приснилась девушка. — произнес Соуджи, отвлекая меня от мыслей. Я вся обратилась во внимание. Какая это женщина ему там снится, когда он со мной дрых?! — Белокурая, с большими, светло-серыми глазами, которые мне будто в душу глядели. — меня это немало удивило — он сейчас описал основные приметы моей бывшей внешности. И как это понимать? — Совсем другая внешность, не японская. У нас в стране таких называют «варвары», или «демоны тенгу», из-за их длинных носов. По правде говоря, терпеть не могу иноземцев. Из-за них началась вся кровавая резня в Японии. — парень встал ко мне спиной, с улыбкой уставившись куда-то в дверь. — Но я был очарован, увидев ту светловолосую девушку во сне. Она улыбалась мне, открыто и без всяких помыслов, трогательно. Потом осознал, что встретил ту самую катастрофу, перевернувшую мой мир. Я увидел тебя, настоящую. Теперь найду везде. — парень усмехнулся и обернулся ко мне. Он решительно подошёл ближе и присел напротив, сверкая своими лукавыми глазами, цвета цветущей весны. Нагло улыбался и продолжил. — Идём, Дин-Дин. Они там должны были праздновать прибытие Цунэ-сама и Сато-сама. Не думаю, что старшая сестра зануды-сана согласится остаться без веселья. У нас есть уникальная возможность разукрасить лица павших алкоголиков.       Вот у кого бесконечные костры в заднице. А меня обязательно в это втягивать? Впрочем… без этого было бы не так интересно. Этот авантюризм на ножках знает об этом. Да… Все это хорошо, но не это я хотела услышать, после описания этих невероятных сновидений, что его посетили. Да и какого хрена, а?! Мы с ним спали в обнимку! Его это не волнует?! Как. Это. Понимать?!       Я приплюснула его щеки своими ладонями и приблизила к своему лицу, негодующе сверля его взглядом. Этот балбес удивлённо захлопал своими глазками, будто не вдупляя в чем, собственно, провинился передо мной. Но злиться на него как-то перехотелось, от вида сплюснутой мордашки, с выпиравшими щеками, как у хомяка. Я прыснула, не в силах устоять от такого смешного зрелища. — Ты… — отсмеявшись, заговорила я. — Ну… Вообщем не важно. — я убрала руки от его лица, отвернувшись.       А с чего я решила, что вдруг стану важной для этого человека после какого-то там совместного сна? Подумаешь. Благо не воспользовался мной для удовлетворения собственных прихотей.       Внезапно он схватил меня за кисти, вернув себе на щёки, но при этом оставил поверх моих кистей свои. Его серьезный взгляд внимательно взирал на меня. — Говори. — попросил он, немного нахмурившись. — Я же попросил ничего не скрывать.       Такой прямой взгляд вызвал волну волнения и трепета. Поэтому я отвела взгляд в сторону. — Как… Как спалось? — невнятно пробормотала я, невольно погладив большим пальцем его тёплую щеку. Черт! Что я делаю??? — Волшебно. — его голос прозвучал очень близко. Даже не успела сообразить, как он приблизился к поему лицу. И это при том, что обхватываю его мордашку за щёки. — Сжимать в руках доверчиво сопящую кроху — как после такого не поверить в счастье? Возможно это и есть великая радость для мужчины. — Ты всем своим любовницам так говоришь? — отчего-то вспомнилось, как он недавно хотел меня перед всеми выдать в этой роли. И от этого было паршиво, особенно если учесть, как мы сблизились за столь короткий срок. — Нэ? С чего вдруг такие вопросы? — расстояние между нашими лицами сменилось на точку соприкосновения, в области лба. В нескольких сантиметров от моего лица находилась вот эта наглая морда, расплывшаяся в довольной усмешке. Сердце замерло в груди, разжигая внутри волнительный трепет. — Ревнуешь? Думаешь я буду засматриваться на других девушек?       Мне не нашлось, что ответить. Одно дело врать, когда мы на расстоянии, отрицая его предположение, и совсем другое — когда он смотрит мне буквально глаза в глаза. Ох, эти глаза… Разве возможно в них не влюбиться? Разве не начнёшь ревновать? Глядя на этот эпицентр ехидства и головной боли всего Шинсенгуми, хочется только одного — упаковать и свалить в закат, чтобы потом любить до посинения.       Я сместила руки ему за спину, ощущая под ладонями крепкую, надёжную мускулатуру парня. Даже ткань одежды не смогла это укрыть. Мечта для любой девушки. Красивый, сильный, отважный, не дурак. Только характер поганки. Но мне этот характер больше всего нравится. — Как говорил Оскар Уайльд: «Мужчина всегда хочет быть первой любовью женщины. Женщины более чутки в таких вопросах. Им хотелось бы стать последней любовью мужчины». — произнесла я ему в губы, притягивая ближе к себе. — Если намерен быть моим, то изволь располагать таким чудесным качеством как преданность. — Недавно злилась, не желая становиться моей любовницей, а теперь устраиваешь концерт необоснованной ревности. — Я хочу быть любимой, а не любовницей! И вообще, давай целуй уже! Достал со своей болтав-м-м!..       Дальнейшие возгласы потонули в его тёплых губах, накрывших мои. Он не открывал рот, ограничиваясь слитием одних губ. Изумрудные очи смотрели из-под полуприкрытых ресниц, дурманя одним своим прекрасным совершенством. Я чувствовала мягкие губы парня на своих губах; горячее дыхание, скользящее по щеке, к точке слития; большие ладони, притягивающие к могучему телу. Мир вокруг перестал существовать. Только эти сухие, нежные губы и волнительная дрожь по всему телу. Будто впервые испытываю подобное. Пожалуй действительно впервые. Раньше у меня не было чувства собственничества к партнеру. Мне было без разницы останется он со мной потом или нет. Сейчас чувствовала сильное влечение к человеку, с которым соприкоснулась губами. И это прекрасно…       Не дожидаясь пока он откроет свой рот, я сама приступила к действиям, осторожно облизывая его губы, потираясь об них своими. Он по-кошами улыбался, охотно подставляясь навстречу моим губам. Вскоре моя настырность заставила разомкнуть парню рот и мы с ним слились уже в настоящем поцелуе.       Я не знаю сколько это происходило. Время тогда не играло для нас никакой роли. Мы отдавались друг другу, стремясь выразить все свои чувства в слитии губ, хаотичном перемещении рук, не успевая перевести дыхание, начинали поцелуи снова и снова.       Это совершенно не похоже на первый поцелуй неопытной пары. Неудивительно. Возможно его не одна дама с руками и ногами готова была захапать. Или же нет? Про победы на любовном фронте Окиты я ничего не знала. Наверное это к лучшему. Теперь он мой. Сейчас я могла его касаться так, как мне хочется, совершенно не стесняясь. Я даже понятия не имела насколько это будет желанно. Чтоб я с такой страстью целовала мужчину, изучая каждый его изгиб, вслушиваясь в каждый его вздох. Он не меньше мне отдавался, заставляя ликовать все нутро. Взаимно.       Я самолично прервала эти страстные поцелуи, когда ощутила под собой явственное желание парня. «Слегка» перебор вышел… Вообщем, пришлось прервать этот сумасшедший накал, пока он не перерос в полное безумство. Нельзя. Пока нельзя.       Чтоб куры окончательно не окочурились от потрясений, мы выползли из курятника, пытаясь прийти в себя. Особенно прийти в себя не помешало бы перевозбужденному Оките. — Иди ты в баню. Расслабься. — со смехом обратилась я к нему. — А потом осуществим задуманное. Надеюсь не забыл, что мы хотели скрасить пробуждение наших отметивших товарищей? — Как быстро ты отходишь… Аж завидно. — тяжело выдохнул зацелованный и раздразненный парень. — В некоторых случаях девушкам проще, чем парням. — состроив невинную мину, произнесла я. Некоторое время помолчав, я расплылась в тёплой улыбке, видя как он с недовольным видом отвернул нос. — Не в обиду, мой хороший. Зато это было незабываемо… Ой, чуть не забыла. — я приподнялась на полупальцы и чмокнула его в нос, прошептав. — Теперь ты мой любимый.       Соуджи в ответ рассмеялся, глядя на меня с ласковыми трепетом. — Знала бы ты как я тебя люблю. — тоже прошептал он, соприкоснувшись со мной носиком. — Да, я ощутила. — весело хихикнула я. — Любимая, шла бы ты уже за красками. Ощутила она. — парень насмешливо фыркнул, отстраняясь.       Что ж, любовным нежностям придётся временно помахать ручкой. Но лишь временно. Теперь-то нет смысла быть наедине «друзьями». — Не ворчи, а то деда напоминаешь с радикулитным обострением. — У стариков нет проблем с восставшим гангренным органом. — Откуда ты знаешь? Направляйся-ка ты уже в баню, со своим гангренным органом! Я пошла за красками! — Иди-иди. Встретимся возле пьяного Хиджикаты-сана. Сделаем из него достояние общества.       Я залилась смехом и скорее устремилась в нужную сторону. В душе горело тепло. И чем дальше я от него убегала, тем сильнее оно разгоралось. Раньше бы я сказала, что пропала, но видимо ошибалась в своих взглядах на эту трогательную тягу к возлюбленному. Это прекрасно. И невероятно. Как оказалось, от ненависти к любви — это не миф.       Но не сон-ли это? Я до сих пор гадаю, что со мной происходит. Реальность это, или воображение? Только я сильно привязалась к этому воображению. Я не переживу пробуждения. Не переживу если однажды очнусь не здесь, не с ним…       Лучше об этом не думать.