— О чём думаешь, Мари?
Девушка с жемчужными длинными волосами устроилась рядом с сестрой. Восседающая фигура не могла отвести глаз от окна, через которое пробивался чистый, солнечный свет, освещая нежные черты обеих Фарнезе. Маэда молчала. Говорить о вещах, творящихся в голове — крайне сложно. Даже, скорее, неловко.
Адель, поняв настрой Мари, что вместо того, чтобы спать, безмолвно сидит в гостиной, придвинулась ближе и взяла ту за руку, обращая на себя внимание девушки. Ли аккуратно приклонила голову набок, вглядываясь в небесно-голубые, полные смятения глаза. Мари неуверенно поджимала губы, пытаясь правильно сформулировать запутавшиеся мысли, что всё больше тяготили душу, кружили голову, чего она крайне не любила. Маэда тяжело выдохнула, прекрасно понимая, что не может противостоять очагу их семейного обаяния, это просто-напросто невозможно и безнадёжно глупо.
— Это сложно, Адель.
— Всё из-за того парня, да? — прошептала девушка, поглаживая гладкие пальцы сестры.
— Да, понимаешь.. даже не знаю, как объяснить. — миниатюрная Маэда заметно покраснела, становясь похожей на облачко. — Мне очень стыдно, Ли.
— За что? — якобы удивилась Фарнезе, легонько приподнявши узкие брови.
— За то, что.. такое чувство.. я не то, чтобы не могла его оттолкнуть.. Адель, я этого не хотела.
Ли умилённо улыбнулась, издав короткий, еле слышный смешок, опустив лицо вниз и прикрыв большие глаза. Такая трепетная тема поднимала в душе девушки высокие чувства, отчего её лицо расцветало, приобретало сказочный вид. Однако эта ситуация совсем иного характера, не имеющая с добрыми ощущениями никаких пересечений. Потому она просто хотела выслушать, как-то поддержать сестру в такой несколько сложный момент.
— Он не получил своего, и все благодаря Софи. Но что есть в том, о чем ты переживаешь? — продолжила спрашивать Ли, рассматривая их скрестившееся ладони.
— А разве ничего в этом нет? Адель, в том то и дело, что благодаря Софи. Это неправильно.. почему я так отреагировала, точнее, наоборот, никак? — Мари с выражением полного непонимания уставилась негодующим взглядом. Такая эмоция редко посещала девушку, что обычно рассудительно, тактично подходила к решению ответа на сложные вопросы. — Разве можно чувствовать по отношению к незнакомцу.. Будто бы доверие в его действиях? Как же это глупо, о чем я вообще..
Ли, вновь мягко приподняв уголки губ, раскрыла медового оттенка глаза, в которых отражались солнечные блики, подобные рассыпанному, сверкающему золоту и выдохнула, слегка пожав худыми плечами.
— Слишком много слов, Мари, много совершенно ненужных вопросов.. Ты просто испугалась и это нормально, потому что пободного ранее никогда не было. Не стоит искать в себе проблем, вина лишь полностью на нём. — девушка приложила свои пальцы к щёчкам Маэда, устало расслабившись. — Пошли-ка спать, пока мы кого-нибудь не разбудили.
Адель шагала по длинному школьному коридору, в котором сейчас практически нет каких-либо учащихся. Девушка направлялась к классу младших сестёр, у которых вот-вот должен кончиться урок. Софи и Викторию задержит учитель, дабы преподнести коррективы по школьной программе, ведь девочки уже наперёд знали проходящий в данный момент материал. Именно по этой причине Ли смогла заранее выйти на перемену, написав тест за десять минут до звона школьных колоколов. Конечно, сделать это было достаточно проблематично под тяжёлым взглядом Фарнезе-старшей, что не хотела её отпускать, и всё же под тихими уговорами студентка смогла выбраться из душной обстановки науки и учёбы по разрешению преподавателя.
Балетки бесшумно наступали на сверкающий чистотой пол, а на волосы, что сегодня в пышном, слабом пучке, сделанным на быструю руку, падал лунный, холодный свет, перемешиваясь с тёплыми оттенками освещения люстр. Форма прилежно сидела на невероятно худенькой фигуре, руки покоились за спиной. Ли шла несколько неспеша.
Хотелось подумать, взвесить всё, что сейчас происходит в жизни их маленькой семьи, чтобы прийти к решению, как и чем она может помочь каждой из её девочек. Находится в месте, где когда-то жил их брат.. это крайне волнительно. Она прекрасно понимала, что чувствовали все члены Фарнезе, особенно Вальдес, что ожидаемо хорошо справляется. Но кого они обманывают? Видимо, только Адель хочет об этом говорить. Но девушка представляет, как тяжело пройдёт беседа со старшей сестрой, которая не трогала эту тему, аккуратно обходила стороной. Стоит ли тревожить то, что не хочет быть раскрытым? Нет, конечно. И Ли с принятием относилась к позиции умалчивания и сокрытия, хоть и не одобряла такого абстрагированного поведения.
Посмотрев в окно, в котором во всю проглядывала тёмная, кажущаяся бесконечной мгла, ученица неожиданно глубоко и томно зевнула, прикрыв губы ладонью и прищурив глаза. Всё же бессонный день давал о себе знать. Уложив Мари, поговорив с ней о каких-то глупых мелочах, чтобы как-то скрасить мысли сестрёнки, сама Адель заснуть больше не могла. То, что произошло, конечно, волнительно. И это понятно, что теперь они сторонятся какого-либо контакта со сверстниками. Но, несмотря на вполне обоснованную ситуацию, ей не хватало внимания. Была ли она против общения с тем оборотнем? Нет. Фарнезе нравилась сама мысль о любви.
Вдруг Ли ударилась о чьё-то мимо проходящее плечо, не успев до конца выдохнуть. Пучок, что и так держался плохо, в конце концов распался, распустив прямые пряди, что теперь частично покоились на плечах девушки. Послышалось громкое, даже нервное цоканье за спиной.
Адель, повернувшись от столкновения, увидела раздражённого, хмурого парня. Его серебристого оттенка волосы небрежно спали на лицо, а глаза сверкали яркими рубиновыми камнями, недовольно взирая на взволнованное лицо напротив. Парень скрестил у груди руки, заметно переменяв настроение на презренно незаинтересованный.
— Прошу прощения, я не специ..
— Нужно смотреть, куда идёшь! — грубо выругался Субару, обескуражив тем самым особу.
Адель передёрнула плечами, стараясь унять нарастающее, до жути жгучее ощущение неприязни. Ей крайне не нравились резкие и неоправданные выпады со стороны окружающих.
— Но я же не знала, я не думала..
— Не смей спорить со мной! Неудивительно, что ты не думаешь, тц. — хмыкнул Сакамаки, приподняв подбородок и прикрыв глаза. — Глупый человек.
Фарнезе и не знала, что сказать. Впервые. Такое жёсткое поведение по каким-то причинам крайне сильно задело, а ведь она, в общем-то, и не виновата.. так ведь? Убрав пряди за уши, прикусила нижнюю губу, уставившись себе по ноги.
— Зачем же так грубо?.. — тихо прошептала Адель, всё также рассматривая свои балетки.
Неприятно. Его слова липкой тиной оплетали грудь, тяжёлой сетью повиснув на плечи Ли. Такая резкость сильно колебала ранимую душу, что готова выслушать, поддержать, но никак не чувствовать на себе такие словесные удары. Смотреть на юношу неловко и даже, скорее, обидно. Принимая близко к сердцу слова парня, который вызывал у девушки странные, противоречивые впечатления холодного, совершенно каменного настоящего вампира из мифов, девушка стеснялась сделать что-то не так.. но, не смотря на это..
— Почему ты сказал, что я человек?
Субару, что до этого упорно прятал лицо, теперь хмуро взглянул на Ли. Благо, освещение скрывало его выражение.
— То есть, тебя больше волнует, почему человек, а не почему ты глупая? — безэмоционально обратился Субару, вновь отвернувшись от взволнованной девушки, чьё расстроенное, но вмиг напряжённое настроение он чувствовал каждым своим мускулом. Главное, чтобы она больше не раскрывала своих больших, розовых губ, от которых аромат шоколада или каких-то ещё сладостей шлейфом тянулся за Адель по всему коридору.. как же тривиально, до скрежета острых клыков, что неуправляемо чесались от недостатка вкуса и мягкой плоти.
Фарнезе не хотела. Не хотела спрашивать его что-либо ещё, не хотела разговаривать, даже просто возражать. Но и уходить почему-то казалось не такой уж и манящей идеей, хоть и оставаться наедине не особо приятно.
Сколько бы они ёще так простояли, разглядывая стены, не решаясь встретиться неловкими взглядами? Наверное, это знали лишь колокола, что громким эхом разнеслись по элитному академическому учреждению, выводя Сакамаки и Ли из дикого молчания.
Адель, всё же посмотрев напоследок на незнакомого, странного вампира полными обиды и непонимания глазами, развернулась и поспешно направилась по другой конец коридора, сверкая своими голыми ногами. И всё же её вопрос остался без ответа, без объяснений, которые, конечно же, волновали Ли, даже если он и не совсем прав в своём определении о её происхождении.
И, конечно же, она не видела, как Субару, обернувшись на уходящую девочку, приложил ладонь к горящим румянцем щекам, через несколько секунд зло ударив ногой о крепкую стену..
***
— Грёбаная школа!
О баскетбольное кольцо с силой ударился мяч, попав мимо и отрекошетившись обратно на пол. Акира злилась, с завидным рвением пиная его, пока есть время побыть одной. Мари с другими девочками ещё переодевалась и Маэда выкрала для себя пару минуток, дабы выплеснуть эмоции. Если Софи так хорошо пояснила место этим Сакамаки, то почему уже через двое суток с Адель «случайно» контактировал один из них?
По-крайней мере, он не лез к сестре.
Не то, что было тогда в классе литературы. Стыд до сих пор бросал девушку лицом в грязь, будто показывая её место, будто напоминая ей о её истинном положении. И всё же, почему она тогда испугалась? Чего? Или, может,
кого?
Жалкие кровососы. Совершенно мёртвые и бездушные твари, подобные диким животным, живущими лишь первобытными инстинктами. И она нисколько не сомневалась в своих убеждениях на такие описания. Мать наглядно дала ей для этого повод.
Мать.. При одном этом слове сводило скулы и больно трещали мысли в голове, пульсируя с неимоверной злостью и темпом. Хотела бы она посмотреть ей в глаза? Нет.. она и так их видит каждый день в собственном отражении, которое также доводит девушку до белого каления.
Они с Мари, мягко говоря, не похожи. Совсем. У Акиры не было тонких, по-мило детских запястий, миниатюрного, кукольного тела с красивыми изгибами или пышных губ «бантиком». Такими эталонами, какими она их считала, девушка не обладала, и от этого каждый раз хотелось разбить отражение в зеркале вдребезги, с громким лязгом. Чтобы все слышали. Но вот проблема —
никто не догадывается и не должен. И уж говорить об этом с кем-то непреодолимо для гордости Акиры, даже с Адель, которая обычно всегда могла бы стать тем человеком, что отвлечёт от перенагрузки мрачных мыслей.
Но Маэда нужно не это.
Ещё один пинок. Сильнее! Ещё сильнее! Так, чтобы выломать стену, лавку, потолок, так, чтобы разгромить. Пусть всё вокруг летит, пылает и рушится!
— Что за жалкий вид? Детка, мяч не для этого создан.
Акира вздрогнула, будто ошпаренная. Мяч, который она очередной раз кидала в стену, летел в сторону девушки, что не могла отвести глаз от стоящего в дверях парня с развязанным галстуком и до жути взъерошенными волосами алого оттенка.
Акира хотела грозно ответить, как вдруг почувствовала, как большой баскетбольный шар уже чуть ли не у её тела. Девушка вмиг зажмурилась, ожидая сильного, определённо больного удара и..
И ничего не произошло.
— Открой глаза, хочу видеть в них твою благодарность. — прошептал Аято своим гладким, бархатистым голосом.
Акира открыла практически чёрные очи, что с характерным им огнём всмотрелись в лицо напротив. Желанного «спасибо» в них не было.
Сакамаки стоял прямо перед маленькой девочкой, в нескольких сантиметрах от злого, полного напряжения тела. Забавная реакция на его персону, учитывая, что обычно с ним обращаются по иному, по более безопасному для себя же пути. Усмехнулся от собственных мыслей, что имели отнюдь не приятный контекст. Хм, для кого как.
Аято опустил руку, в ладони которой покоился спортивный инвентарь. Уходить он, судя по его настрою и по тому, что он до сих пор нависает над фигурой девушки, не собирается. Маэда отступать также не согласна. Он её раздражал, выбешивал, выводил из себя одним только видом. Сколько раз на уроке физкультуры этот зубастый хам откровенно смеялся над её неуклюжими движениями? Истинный чистокровный Сакамаки, высокомерный и чересчур напыщенный.
— Как жаль. А ведь всё могло неплохо кончится, Акира. — едко шикнул парень, оттолкнув от себя девушку, перебрасывая мяч из руки в руку. — Интересно, чем же я не хорош? — театрально выгнув брови, «расстроился» вампир.
— Невыносим! Слишком много на себя берёшь, спортсмен.. чёртов! — Фарнезе недовольно встряхнула плечами, сжав кулаки. Понимала ли она, что в данном случае они бесполезны? Видимо, сейчас она не думала вообще.
— Чёртов.. ну, давай тогда и из тебя спортсменку сделаем.
Не успела девушка опомниться, сосредоточится и понять смысл сказанного, как ровно у её бедра пулей пролетел злосчастный мяч, немного задев юбку. От внезапного действия Аято, Маэда на автомате отпрянула в сторону, споткнувшись, упав и вновь встав с пола, убегая в другой конец зала. Откуда не возьмись возник Сакамаки, замахнувшись и бросив предмет под ноги девушки, успевшей подпрыгнуть. Акира не хотела больше становиться спортсменкой! Боязнь удара и провала терроризировали, в ушах билась кровь и единственное, что она слышала — громкий смех парня, что вновь и вновь норовил попасть в Маэда.
Наконец, девушка направилась к выходу, изо всех сил огибая мяч. Осталось совсем чуть-чуть и она выбежит из этого зала, от этого чокнутого и совершенно невменяемого одноклассника, которого она больше никогда, никогда не хочет видеть!
Толчок. Её прижали к стене, практически у желанного выхода. Горячее дыхание опаляло лицо девушки, что нервным взглядом металась от одной черты Аято к другой. Зелёные глаза больше не выражали иронии, сосредоточенно всматриваясь в испуганную и подрагивающую Фарнезе, которая понемногу, чуть дыша, но успокаивалась. Руки Сакамаки крепко держали её плечи, придавливая к стене.
— Посмотри на меня.
Акира медлила, приподнимаясь и выравнивая сбивчивое дыхание, которое Сакамаки ощущал всем своим существом, каждой своей клеткой напрягаясь до предела. Находится рядом становилось невыносимо больно и физически невозможно, однако отпугивать от себя пищу и вдобавок к этому жертву для собственных нужд крайне глупо.
Он перетерпит сейчас, чтобы не сдерживаться позже.
Маэда обиженно и оскорблённо взирала на парня, близкое местоположение которого кружило голову. Впрочем, скорее всего, это именно от бега..
— Если не нравятся издевательства, ты должна работать над собой. Не умеешь? Научишься. Я тебя научу. — Аято наклонил голову ближе, не разрывая контакта с трепещущей студенткой, продолжая говорить более тихим и успокаивающим голосом. — Если не хочешь, чтобы с твоими сёстрами что-то случилось, будешь встречаться со мной здесь, в этом зале, каждый вторник и четверг. До тех пор, пока я не буду доволен. Как? Сама придумаешь.
Ты же их любишь, правда?
Акира особо не задумывалась. Угрюмые глаза напротив давили на девушку, подчиняя сказанному, что представлялось очень даже убедительным. Помедлив и тяжко вздохнув, Маэда согласно кивнула, буравя взглядом пол.
Спорт — не лучшая сторона её жизни. Определённо.
***
Тёмная фигура стояла у самого края балкона. Под ногами росли нежные, светлые пионы, а от вида на необыкновенный рассвет, что утопал в глади озера, поистине задерживался дух. Да, Майкл знал, как правильно устроить дом.
Эта комната стала такой пустой, такой отчуждённой. И всё же тепло до сих пропитывало большую кровать, оставшуюся одежду и стены, что заставлены рамками с фотографиями. С
их фотографиями.
Фарнезе утопала. Барахталась в воспоминаниях, что он оставил ей, единственное, что у неё есть вместе с его мотоциклом, периодично служащий теперь только Софи.
Она приходила в эту запретную, запечатанную комнату, что больше никогда не приютит хозяина. Никого не приютит. Но дышалось здесь легче, словно дурман, окутывающий всё её естество. Здесь ей было, с кем поговорить, Вальдес говорила с
ним.
— Зря я привезла их сюда, Майкл.
Девушка устало облокотилась о рельефные перила, задрав подбородок к небу. Действительно, зря.
Она никого не заставляла, это их общий долг, побыть там, где его нет, присмотреть за тем, что он отстроил для них. Чтобы всегда быть вместе.
Жаль, что не получилось.
То, что происходит сейчас в школе, на самом деле было всегда. Внимание со стороны противоположного пола не чуждо для их маленькой семьи и, возможно, всё не так ответственно, если бы не их происхождение, не их дурная, проклятая кровь, что в прошлом принесла необратимую проблему.
— Всё будет хорошо. Они уже давно не слабые, ты же видишь это, верно.. — шептала девушка, будто боясь говорить вслух. Софи усмехнулась, мягко растянув губы в горькой недоулыбке, приоткрыв в хитром прищуре глаза.
Ты их такими сделал, братец.
