На пути гьяны.

       Всплеск воды звонко отразился от стен помещения. Прохлада окутала напряжённое, сосредоточенное на выполнении движений тело, погружая в свой отрезвляющий плен всё глубже и глубже. Идеально проделываемый кроль набирал темп, повышая скорость вампира, переплывающегося от одного конца бассейна к другому. Его стройное, рельефное тело рассекало гладь плавными, отточенными приёмами в считанные секунды. Нужно немного привести себя в чувства, собрать все свои действия в кулак. Небольшая встряска в виде бассейна ничуть этому не препятствовала, даже, наоборот, сопутствуя эмоциональной разгрузке темноволосого парня. Да, находится в академической школе далеко не просто после появления загадочных красавиц. Они подкашивали их состояние. Скоро, конечно, всё изменится — Сакамаки не сомневался в собственных словах. Рейджи буквально предвкушал тот щекотливый момент, когда ноги Фарнезе перейдут порог большого особняка, порог его комнаты. Как же она тогда спокойно произнесла его имя! Будто совсем его не боится, его, при виде которого девки прячутся по кабинетам, падают ниц перед ним, дрожат то ли от страха, то ли от кома, что спазмом удовольствия пульсирует под их короткими юбками. Даже когда он схватил её за бледную, мертвенную руку, она нисколько не дрогнула, напротив, с большим напором надавила на непутёвого, несдерживающегося брата. И обескуражила. Одной фразой заставила их встать по струнке, с отвращением принудив разжёвывать слова, что вбились в их головы, подобно раскату грома. Сам гром сверкнул, когда Софи со взглядом полного презрения отказалась ему отвечать. До чего же по-глупому храбр столь дивный пассаж.. Сакамаки в долгу не останется. Какой части тела удосужится честь принять на себя первый удар? С чего же начать.. Может, со стройной спины, ключиц, ладоней? Нет, с соблазнительных длинных ног.. торса? Или с хладнокровного лица с блистательными, зелёно-карими глазами? Такими пленительными, подобно мастером сплетённой паутине, ничего более завораживающего он не.. Резкий рывок. Вдох. Вода обильно стекает с тёмных волос, отчего те неприятно липнут к слегка запыхающемуся от образов, что всплывают в голове вампира, лицу. Проведя сквозь них пальцами, парень слегка запрокинул голову — стало тесно и невыносимо жарко. Снова она. Её хоть что-нибудь выбьет? — Сосредоточься. Обтягивающие тёмные брюки, скрывающие утончённые, несравненные формы, что под ними? Почему не проклятая, раздражающая юбка? Почему не лоферы, а эти притягивающие внимание лодочки? Белоснежная блузка с золотыми пуговицами, через неё так деликатно слегка просвечивается молочная кожа и очертания аккуратной, выраженной.. — Соберись! Как она тогда вывернула руки лохматым волчицам.. такое хладнокровное поведение совершенно не соотносилось с тем волнением, что она испытывала при попытке обескровливания её мелкой сестрёнки. А как бы отреагировала сама Фарнезе, повали он её на парту, что так удачно тогда вписывалась? Если бы он тогда крепче сжал её пульсирующее запястье, потянув за затылок, дабы приблизится к столь хрупкой шее? Да, её волосы.. Волосы оттенка горького, тёмного шоколада, пахнущие пьянительным ароматом, что девушка заправляет за свои маленькие ушки, будто специально и именно для него вечно задевая серёжку человеческими, миниатюрными пальцами, которые пригодились бы совершенно для иного дела.. Человеческими.. — Что, проблемы с контролем? — шляпа немного сдвинута, острый подбородок подпирают длинные пальцы, а узкие, сверкающие изумрудом глаза с хитростью всматриваются в напряжённый силуэт напротив. Помяни чёрта. Райто. Грязный извращенец, что чуть не сгубил блистательный план Рейджи. Его выходка до сих пор может сказываться на дальнейшем развитии отношений между ними и их потенциальными жертвами. Хотя до остальных братьев у Сакамаки нет абсолютно никакого дела. Но, как бы не прискорбно было это признать — именно от них зависит поведение Фарнезе-старшей, что внимательно следит за каждым шагом своих глупых, как и она сама, сестёр. Отвечать одному из младших и, тем более, этому болвану — никакого желания. — Какие мы серьёзные, Рейджи. Как обычно холоден и обособлен от остальных. — рыжий Сакамаки украдкой ухмыльнулся, после чего его смазливое лицо приобрело скучное, недовольное выражение. Линия губ выровнялась, спина откинулась на спинку стула, словом, с Райто спала маска искусителя. Всё равно старший нудный брат ничем его не позабавит, хотя никчёмная сцена того, как тот безутешно призывал обуздать свои дикие, даже для него, желания — выглядит жалко. И Райто не мог не понять, что происходит и о чём именно думает зануда-Рейджи, он и сам чувствовал подобное. И всё же он пришёл к брату не соболезновать, ему нужно не это. — Ты понял, что является причиной происходящего, братец? Рейджи не шелохнулся, продолжая держаться руками за край большого, холодного бассейна, прикрыв глаза. Единственное, что изменилось — брови, что исказились в суровом положении. Райто прав, и это, действительно, проблема. Животный магнетизм вампиров, конечно, одно, но всеобщая мания поистине странна и необоснованна. Совершенно неопознанное помешательство всех разом, к одним и тем же сёстрам, чьё происхождение до сих пор колеблет сознание. Сначала Рейджи считал это обычным совпадением, что девушки — ни что иное, как жертвы, обладательницы особого воспитания, выросшие в церкви, что, безусловно, привлекает внутреннюю сущность всех вампиров. Но.. их повадки, запах, манеры.. всё это не сходится. Иного ответа Сакамаки не находил на полках своей необъятной библиотеки. Это единственное, чем он занят в течении пары последних недель. — Нет. — железным тоном произнёс вампир, не поворачиваясь к сидящему. Райто с отвращением сморщился. Сколько можно мучиться, терзать себя? И кому? Им, самим Сакамаки, которые должны просто брать и всё на этом! Без всяких тонкостей и чьих-либо соглашений! Из-за правил, что теперь существуют по причине чьих-то несдержаний, они должны прятаться в тени, выжидать, обдумывать лазейки, дабы не попасться так, как это сделал Канато.. так глупо. — Как его высвободить, ты, конечно, тоже запамятовал? Темноволосый еле слышно хмыкнул. Запамятовал? Нет.. Высвободить брата из тюремного плена стоит слишком высокой цены, на которую не пойдёт ни один из членов особняка. И верить в его скорейшее спасение настолько же самонадеянно, насколько убого. Впрочем, Канато это пойдёт на пользу. На одного больше, на одного меньше — Рейджи без разницы. Рано или поздно Карлхайнц займётся этим и сам выпустит его. Сакамаки резко выдохнул. Голова молча погрузилась в прохладную, отрезвляющую воду. Всё это не стоит его внимания, не столь важно. Ни брат, ни та девчонка. Как только он испробует её, удовлетворив свои потребности, как только вдоволь насытится содержимым, покусывая тонкую плоть — убьёт. Сделает так, чтобы больше никогда и никому эта женщина не была покорна, даже если ему она будет больше не нужна. Райто устало поднялся и направился к выходу, убрав одну руку в карман, а другой расправив волосы и с раздражением поправив шляпу. Это бессмысленно, лживо и мерзко, как каждый разговор, что происходит между братьями. — Толку от твоих книг, Рейджи. — плавным, тихим голосом констатировал Райто, вновь нацепив едкую усмешку. У самого выхода парень, с выражением полного разочарования, шёпотом обратился к ничего неслышащему брату, обернувшись и сверкнув напоследок жгучим взглядом. — Бесполезное создание. Тишина поистине прекрасная обстановка. Никто тебя не тревожит, никто ничего не требует, никому ничего от тебя не надо. Шу по достоинству оценил отсутствие своих стараний. Вот только вместо тишины теперь он обязан вечно слушать мелодии из плеера. Какого тебе было тогда, Шу? Хреново. То, что происходит сейчас — сродни тому опустошению, полностью обволакивающего его, наполняющего каждый дюйм ужасом и диким осознанием собственной никчёмности. Нестерпимая жажда, злость и холод. Не думал, что ему вновь придётся ощутить столь сотрясающие тело эмоции. Испытывать такое можно пожелать лишь истинному дьяволу, из-за которого муки, что испытал вампир, въелись в сущность Шу крепкими и цепкими клещами. Вот только теперь вместо непроглядной тьмы источником стала она. Такая тёплая.. отпускать есть настоящее преступление против себя. Её импульсивность и желание двигаться рождает в нём совершенно непонятные и чуждые чувства. То, как бойко она рвётся вперёд, как смело идёт против своих сородичей, защищая честь сестры.. это о многом говорит. Наблюдать за ней интересней, чем наслаждаться сонными ночами, полными иллюзий. Должна ли она держаться от него подальше? Безусловно. Несмотря на совершенно экзотические для него ощущения, она — плоть. Кровь, что порождает в нём желания. Живая.. ей абсолютно нечего делать рядом с ним. Окунаться во вновь необъятную яму, в которой не знаешь, чего ожидать, какими последствиями и переменами подвергнешься — ему этого крайне не хотелось. Лишняя суматоха. Выходить из зоны комфорта крайне неприятно, особенно, когда вступаешь в игру с женщиной. Да, он помнил, как это было с той светлой, чистой душой, что подверглась тьме, мазохистским наклонностям, что довели девушку до безумия. Видеть это вновь последнее, чего он хотел. Самого Шу сложно назвать паинькой. Мужчина с обликом ангела, имеющий немало демонов внутри. Хотя, по сути, он и есть демон. Ничем не хуже своего младшего, родного брата. Родного.. Нет, это слово никак не вписывается под определение. Нелюбимого, обиженного, недооценённого. Шу догадывался о причине неприязни к своей персоне. Волновало ли это его? Нисколько. Рейджи — самый обыкновенный подхалим, что в детстве не удосужился внимания матери, обладающей каменным, жёстким сердцем. А было ли оно у неё вообще? Полнейшая противоположность Виктории. Все женщины, которые имели место в его жалкой жизни — не то. Проходящий мимо поезд страстей, упрёков и тайных влечений. Даже Юи, та, что перевернула, казалось бы, весь особняк верх дном своим присутствием — пустяк, небольшой пшик по отношению к волчице, не имеющей клыков. И каким бы подлым не считался поступок, что хотят воплотить братья, он не останавливает, не говорит им отстать от девушек. Почему? Разве он сам не хочет, чтобы она держала свою аппетитную тушку подальше от него? Видимо, отцовские гены дают о себе знать, пробуждая в Сакамаки сущность охотника и вызывая неукротимую жажду потех. Шу поистине достойный сын короля.. был бы. Если бы захотел, Сакамаки смог бы выучиться, стать главой особняка, в котором заправляли собственные правила, а не прихоти брата, на которого Шу удачно перебросил тошнотворные для него обязанности. Но ему это банально не интересно, не его стезя. Гораздо легче оставаться в одиночестве, чем чувствовать ответственность перед кем-то, которую ему накручивали с детства, давя на тогда ещё хрупкие мальчишеские плечи. Больше такого не повторится. — Я знаю, что ты здесь, Субару. Выходи из тени. — выдохнул Шу, равнодушно отвернувшись к стенке дивана. Из-за угла медленно вышел младший из семьи Сакамаки. Весь его вид говорил об одном: он недоволен и зол. Его глаза излучали сверкающий алый свет. Такое случалось всегда, когда его что-то не устраивало. Руки сложены у груди, корпус напряжён до предела, жилки ходят ходуном — Субару действительно настроен не на разговор по душам. — Твоё бездействие убивает меня, брат. — Сакамаки склонил голову вниз, грозно шепча накопившееся слова, что гудят в голове юноши с тех самых пор, как у школы остановилась незнакомая машина. Уже тогда нужно было сворачивать и запереться в этом холодном и отрешённом особняке, как им, Сакамаки, и полагается. — Я думал, ты более благоразумен! Шу не знал, как реагировать. Субару прав, и он отлично видит ту злость, что сейчас испытывает стоящий за ним вампир. Они договорились. — Ты обещал, что пресечёшь всё это! Ты обещал! — яростно закричал Субару, с грохотом откинув кресло в даль комнаты. Он не сдержал своего слова. Почему он позволяет осуществляться плану, который поначалу и у самого Шу вызвало бурю всепоглощающего непонимания? Почему призвал их следовать ему? Субару в недоумении, чувство того, как необратимо приближается день икс — сдавливает горло, крепкими и острыми когтями впиваясь в обескровленную шею. Она так похожа на мать.. жемчужные волосы, нежный стан и хрупкое, такое хрупкое тело. Разве можно позволить такому существу находится рядом с таким чудовищем? — У нас нет другого пути. — приподнявшись на руках, Сакамаки-старший уставши вздохнул. Для него это не легче, чем для белобрысого. — Чем скорее мы от них избавимся, тем лучше. — Для кого?! Повисло немое молчание. Что на это можно ответить? Нет, ответа было не нужно. Он прозрачнее озера, яснее неба. Сложив дважды два — пять не получишь, как бы им этого не хотелось. И, видимо, Субару, что теперь смиренно стоит у окна с поникшей спиной, единственный, кто продолжал утверждать обратное. Хотя, чего лукавить, этим бы всё и закончилось. Они должны будут оказаться у ворот особняка, это неисправимо, как и их.. — Ну, лично я ни от кого избавляться не собираюсь. — насмешливо прыснул Аято. Нежданный гость восседал в кресле, возле удивившегося Шу, который, взяв себя в руки, прикрыл глаза и вновь положил голову на обивку дивана. Аято с интересом наблюдал за диалогом братьев. То, что он услышал — не может не впечатлять. Поистине смехотворно и до омерзения комично. Подавшись корпусом вперёд, Сакамаки с чувством удовольствия от собственного везения, которое преследует вампира с того самого зала физкультуры, наклонил голову и приторно произнёс: — Ваш глупый план по спасению их душ был изначально обречён на провал. Неужели вы думали, что чувствуя столь сладкую потребность по отношению к ним, вы так легко их отпустите? — Аято усмехнулся. — Делаете из нас монстров, а сами то ничем не лучше! Разве это не вы ходите за ними по пятам, наслаждаясь тем, что видите? Ха-ха! Бросьте, в глубине вы точно такие же нуждающиеся. Хм.. придурки. Аято встал с кресла. Обсуждать что-то ещё с такими наглецами, что, действительно, если бы захотели, смогли помешать — низко. Возможно, в тайне и сам Аято хотел бы, чтобы их маленький секрет осуществился, чтобы они имели хотя бы малейший шанс на свободу. Но как же безбожно братья могли лишить всех разом того упоения, что испытает каждый из них, придя Фарнезе в их дом. Понимали ли они это? Да, без сомнений. Аято просто не верил в их доблестную договорённость, и, как он и полагал, сущность вампира одолела возникшее препятствие в виде редкой и молчаливой совести. — Моё почтение, Шу. Я не сомневался, что ты сделаешь правильный выбор. — после слов, от которых еле заметно передёрнулся Сакамаки-старший, Аято исчез. Субару заметно успокоился. Почти. Вытянутая стрункой спина и хладное выражение лица придавали ему только вид такового. Но, если бы он смог, он прямо сейчас разорвал брата на куски. — И всё-таки тогда ты должен был сказать ей те слова. Шу не двигался. Упрёк, который вполне обоснованно изрекает Субару, и без того режет слух. Да, он должен был. Но когда он почувствовал её потрясающее, подрагивающее тело, когда пригладил её шелковистые волосы и сильнее притянул к себе, всматриваясь в бездонную, сверкающую серость её глаз — он не смог. И эта эгоистичная слабость, он чуял, сыграет с ними злую, необратимую шутку. Да, он должен отвечать за свою «семью». Но Шу этого не хочет, он довольно наглотался своим положением.. и всё же.. — Вместо этого ты просто посоветовал ей держаться подальше. — Субару, который обернулся к брату с глазами, полными разочарования, стальным и твёрдым голосом произнёс то, что пригвоздило лежащего Сакамаки. То, чего он глубоко и ропотно боится. Чувство, которое преследовало его бесконечно долго, раздирая остывшую, когда-то перегоревшую плоть. — Моли, что бы ты не пожалел об этом.