An Indefinite Amount of Forever

Драко залпом осушил бокал с успокаивающим нервы зельем, эквивалент маггловского Валиума*, и зашипел от горького вкуса — зелье обжигало горло. Отлично. Это помогло ему почувствовать себя мужественным и храбрым, а это были именно те устаревшие понятия, которые ценил отец Гермионы. Драко надеялся, что небольшой дозы будет достаточно, чтобы собраться с мыслями для сегодняшнего вечера. Встряхнувшись и похлопав себя по щекам ладонями, он услышал отдаленный свист летучего пороха внизу, свидетельствующего о прибытии его невесты. Он провел руками по простому серому смокингу, осматривая себя в зеркале. Хорошо, но не слишком. Почему-то, когда Драко одевался особенно хорошо, с шиком, это раздражало Эдварда еще больше. Сегодня речь шла не о тщеславии. Речь шла о сохранности. — Мы с Гермионой собираемся пожениться, — пробормотал он, тренируясь. Он внимательно изучил свою прическу со всех сторон. — Надеюсь, все в порядке. Извините, что не спросил вашего позволения заранее, но вы меня пугаете до смерти, доктор Грейнджер. — Ну разве ты не прелесть? — Гермиона стояла в комнате, прислонившись к дверному косяку. Она была сногсшибательна в своем простом, элегантном темно-синем платье-футляре, которое фантастически облегало ее стройный стан. Бежевые лакированные лодочки с открытым носком визуально удлиняли ее ноги на мили, хотя она и была миниатюрной. На губах у нее была помада клюквенного оттенка, которая прекрасно сочеталась с цветом ее маникюра и педикюра. — Ты выглядишь потрясающе, — произнес он, осматривая ее восхищенным взглядом, в котором проскользнула капля похоти. — А как я выгляжу? Она закатила глаза. — Шии-каар-но. Пытаешься выглядеть хорошо для моего отца, да? Он поморщился, потянув рукав рубашки еще на дюйм вниз. — Просто пытаюсь задать правильный тон. Приятный, но сдержанный. Это лучше всего работает с ним. — Ты слишком зацикливаешься на этом. Мои родители буду в восторге от того, что их маленькая дочурка наконец-то выходит замуж. Я думаю, они уже давно смирились с мыслью, что я умру в одиночестве, окруженная дикими кошками. — Ну, ты самая сексуальная кошатница, которую я когда-либо видел, милая. — Ооо, ты такой льстец, — откликнулась она, поправляя воротник его рубашки. Драко усмехнулся и поднес ее руку к губам, целуя ладонь. — Сделай мне одолжение, ладно? Когда они спросят о предложении, можешь опустить некоторые части. — Какие части? — Почти все. Я не думаю, что твоему отцу нужно знать о «глупой корове» и последующем пляжном сексе. — А о следующем и послеследующем сексе на полу в гостиной? — поинтересовалась Гермиона, подняв брови. — Не говоря уже о послепослеследующем сексе в душе, — ухмыльнулся Драко. — Что же мне тогда им говорить? — хихикнула она. Он усмехнулся и обошел ее вокруг, оказавшись за спиной, он перекинул волосы на одну сторону. — Расскажи им, как все должнобыло пройти, — предложил он, уткнувшись носом в ее шею. — Ммммм, — замурлыкала она, наклоняясь к нему. — И как именно? Ты никогда не рассказывал мне, как планировал это сделать. Он прикусил мочку уха. — Лучший шеф-повар на Капри должен был приготовить ужин, на закате мы бы расположились на балконе с видом на море, — сказал он, оставляя дорожку поцелуев на ее шее. — В подвалах я хранил почти бесценный урожай шампанского, которое прекрасно сочеталось бы с самым вкусным тирамису в твоей жизни. А потом я опустился бы на одно колено, вытащил бы это кольцо, — он потер ее левый безымянный палец, на котором красовался умопомрачительный бриллиант, — и сказал бы тебе, что ты возродила ту часть меня, которая, как я думал, больше не существует. Что я люблю тебя сверх всякой меры и что мне невыносима мысль прожить остаток своих дней без тебя в качестве моей жены. — Господи, — пробормотала Гермиона, испытывая легкое головокружение. — Меня надули и лишили такого удовольствия. Он выпятил губы и зарычал ей в шею, заставив ее громко рассмеяться. — Я просто пошутила. Ты же знаешь, я считаю, что все было идеально. — Я думаю, что поступил правильно, отменив ужин, потому что мы с тобой были не способны оторваться от постели, — усмехнулся он. Гермиона слегка покраснела при упоминании об этом. — Это был… очень напряженный остаток дня, насколько я помню. — О, она помнила. Она вспоминала об этом почти каждый вечер, когда лежала в постели одна, проклиная тот факт, что ей приходится спать отдельно от талантливого тела, пальцев и рта Драко. — Именно поэтому мы должны солгать твоим родителям и рассказать им сладкую, романтическую историю вместо язвительной и сексуальной. — Ты дурно на меня влияешь, — вздохнула Гермиона. — Вот как? Ну, ты уже согласилась выйти за меня замуж, так что назад пути нет, — отрезал он и потянул ее за руку, чтобы трансгрессировать вместе. — Погоди, — остановила его Гермиона. Она быстро наложила чары на кольцо.– Не хочу, чтобы они видели его, пока мы не будем готовы им все рассказать, — объяснила она. Драко улыбнулся и без промедления трансгрессировал в квартале от дома Грейнджеров. Они держались за руки и неторопливо шли к дому ее родителей. Драко всегда нравилась улица, на которой выросла Гермиона. Она был причудлива и обладала тонким очарованием — это был район, где жили люди с достатком повыше среднего, с большими домами, удобно расположенными по отношению друг к другу, где ни с кем не могу случиться ничего плохого. Драко улыбнулся про себя, представив Гермиону ребенком: верхом на одной из тех ужасных смертельных ловушек, которые так любят маггловские дети (вело-писеды?), играющую со щенком, командующую другими соседскими детьми. Если это не вызовет гнев его невесты, он попросит Джин вытащить детские фотографии. — Готов? — спросила Гермиона, сжимая руку Драко, когда они подошли к крыльцу дома. Драко кивнул и позвонил в дверь. Он услышал приглушенный голос Джин, которая кричала: «ЭДВААААРРДДД, они пришли»! Драко услышал какое-то неразборчивое бормотание, за которым последовало: «…и ты будешь милым с этим мальчиком». Несмотря на то, что в этот момент Эдвард, без сомнения, рассердился на свою жену и проклинал имя Драко, парень почувствовал приступ сочувствия к нему. Если бы он мог слышать Джин снаружи… одному Мерлину известно, как это звучит по другую сторону стены. Джин всегда была мила с ним, но он не мог отрицать, что ее визгливость порой соперничала с визгливостью Пэнси Паркинсон, когда та училась на третьем курсе. Он нацепил на лицо улыбку, когда открылась дверь, Эдвард Грейнджер едва окинул его равнодушным взглядом, а затем уставился на свою любимую маленькую девочку и расплылся в широкой улыбке. — Принцесса, ты прекрасно выглядишь, — сказал он, заключая ее в объятья. Драко наблюдал с интересом как суровый усатый мужчина ростом шесть с половиной футов обнимал свою маленькую дочь с такой же осторожностью, как великан кролика. — Ты тоже замечательно выглядишь, папочка. Ты тренировался? — Каждое утро. — Как прошел твой последний триатлон? ** — Я улучшил свои результаты по плаванию и бегу с прошлого года, но на велосипеде немного заржавел. «Велосипед», — сообразил Драко. Вот оно что.Наверное, ему стоит сделать карточки, чтобы помнить все эти вещи. Лицо Эдварда стало игриво суровым. — А ты все еще продолжаешь тренироваться? Какой у тебя сейчас тяговый вес? — По состоянию на сегодняшнее утро триста фунтов, — ответила Гермиона, ухмыльнувшись, и заработала одобрительный взгляд отца. Драко, в свою очередь, чуть не поперхнулся от услышанного. «Твоя невеста — чудовище. Твой будущий тесть — монстр. А ты бледный маленький мальчик, чьи мускулы лишь декорация, » — подумал он, невольно сравнивая себя с отцом Гермионы, который мог бы легко сломать его пополам, если бы захотел. — Боюсь, твоя мама решила немного скреативить. Во время нашего отпуска в Мексике мы попробовали одно прекрасное блюдо из креветок, и ей удалось найти его рецепт. — Оно острое? — поинтересовалась Гермиона. — Недостаточно острое для нас с тобой, Принцесса. Но я купил тот огненный соус, который мы оба обожаем. — Эдвард нежно улыбнулся дочери. — Звучит отлично, — просияла Гермиона. — Кстати о твоей маме, она убьет меня, если узнает, что мы все еще здесь, так что почему бы тебе и твоему другу не пойти в гостиную и не выпить чего-нибудь? Драко отчаянно пытался не нахмуриться. Друг? После почти года отношений и любви с его дочерью для этого мужчины Драко все еще оставался просто другом Гермионы. Умышленное использование этого слова отцом не осталось незамеченным Гермионой. — Папочка, ты же знаешь, что Драко гораздо больше, чем просто мой друг, — сказала она с упреком в голосе, Драко подозревал, что так она разговаривала со своими первокурсниками. — Ты знаешь, что я имею в виду, Принцесса, — отмахнулся Эдвард, направляя ее в дом. Он демонстративно проигнорировал Драко и вклинился перед ним, следуя за Гермионой внутрь. «Продолжай в том же духе, старик. Но это не меняет того факта, что сегодня вечером я заберу твою дочь домой и буду трахать ее до полусмерти». Эта редкая, непрошеная мысль о легком женоненавистничестве странным образом заставила Драко почувствовать себя немного увереннее, когда он вошел в дом позади Эдварда. «Вот именно. Эдвард. Ты не можешь удержать меня от того, чтобы называть тебя так в моей голове, ты, несчастный старик» — Миона! Дрейки! Идите сюда и поцелуйте меня, — крикнула Джин с порога кухни. Это была миниатюрная, умная, красивая женщина лет пятидесяти пяти, которая по непонятным причинам обнимала Драко сильнее, чем кто-либо из тех, кого он когда-либо встречал. У нее также была склонность давать глупые прозвища тем, кто моложе ее, но она была настолько добродушна, что Драко не мог слишком долго на нее дуться. — Как поживаете, Джин? Выглядите замечательно, — произнес Драко, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку. — Я принес то вино, Сира из Кот-Роти, которое понравилось Вам в прошлый раз. — Ты балуешь старую леди, Дрейки, — просияла Джин. — Я не вижу здесь старой леди, — ответил Драко с усмешкой. Джин легонько шлепнула его по руке. — Твое обаяние должно быть творит чудеса с моей дочерью. Краем глаза Драко заметил, что Эдвард смотрит на него с насмешкой. Он предпочел игнорировать его и уделить внимание будущей теще, которая действительно любила его. — Миона, ты выглядишь фантастически. В тебе что-то изменилось. — Ничего, мама. — Нет, что-то есть. Что же изменилось, Дрейки? Драко поднял брови. — Она также красива, как и всегда, Джин. Должно быть эти потрясающие гены она унаследовала от Вас. Гермиона, стоявшая за спиной матери и смотревшая на Драко, закатила глаза и изобразила, как ее рвет в мусорное ведро. Он игриво ухмыльнулся ей. — Это уж слишком, — рассмеялась Джин. — Миона, почему бы тебе не отвести Дрейки в гостиную и не выпить чего-нибудь там. Мы с твоим отцом привезли из Оахаки фантастический мескаль***, который вы оба просто обязаны попробовать. — Звучит заманчиво, мам. Гермиона жестом пригласила Драко следовать за ней в просторную, со вкусом обставленную комнату, которая, казалось, трещала по швам от фотографий Гермионы в различных стадиях младенчества, детства, юности и молодости. Драко не смог сдержать улыбку, рассматривая одну из своих любимых фотографий — на ней была запечатлена Гермиона, когда ей было три или четыре года, стоящая на вершине крепости, сделанной полностью из книг, которые она, по-видимому, построила сама. На ней была маленькая серебряная накидка, диадема, а руки она держала на бедрах в торжествующей позе. Она выглядела с головы до ног маленькой победительницей. Резко перевернув фотографию, Гермиона прервала его созерцание. — Эй, я еще не закончил смотреть на это, — запротестовал Драко. — Ты закончил, — сказала Гермиона, сурово поджав губы и направляясь к барной тележке, чтобы налить им чего-нибудь. — Гермиона, я нашел эту книгу во время нашей поездки, она, я думаю, может заинтересовать тебя, — сказал Эдвард, материализуясь из задней части дома, неся маленькую бежевую книгу. — «Лабиринт одиночества», — прочитала Гермиона. — Боже мой, папочка. Где ты это отыскал? Она подписано самим Октавио Пасом! * Гермиона радостно осмотрела книгу и повернулась к Драко. — Папа просто гений книжного шоппинга. Везде, где он путешествует, ему удается найти что-то необычное. Эдвард расцвел от похвалы дочери. — Ну будет, Принцесса. Я уверен, что Драко не интересуют такие вещи. Драко в тысячный раз с начала встречи попытался сохранить непроницаемое лицо. Возразить или не возражать? Вот в чем вопрос. К литературным отсылкам он был полностью готов, потому что безусловно интересовался литературой, спасибо небесам. — Вообще-то Драко и сам довольно много читает, — заметила Гермиона. — Это так, Драко? — заинтересовался Эдвард. Драко кивнул. — Ну и что же ты читаешь? Какие твои любимые авторы? Это был тест. Тест, который Драко не знал, как пройти, потому что понятия не имел, какие вещи сам Эдвард любил читать. Он мог бы с таким же успехом ответить честно, но грешным делом решил произвести впечатление. — Виктор Гюго — один из моих любимцев. Как и Дюма. — Дюма? Кажется, я читал его, когда был мальчиком, — снисходительно ответил Эдвард. Драко молча досчитал до трех и продолжил. — Еще я только что закончил шестую книгу Карла Ове Кнаусгарда «Моя борьба».**** Эдвард закатил глаза и вздохнул. — Я не смог дочитать даже первую книгу. Мягко говоря, она была смертельно скучной, а если брать выше — слишком вычурной. Довольно самовлюбленно думать, что кому-то будет интересно прочитать 3600-страничный том о вашей жизни. Я не понимаю, из-за чего вся эта шумиха. Драко ничего не ответил. Не понимаешь, из-за чего вся эта шумиха? Ну да, он обновил современную концепцию романа до того, что некоторые называют Прустовскими уровнями, но все равно. Гермиона протянула Драко стакан с крепко пахнущей жидкостью, которая смутно напомнила ему дыхание дракона. — Спасибо, любимая, — поблагодарил он, не обращая внимания на то, что губы Эдварда превратились в тонкую линию от ласкового обращения Драко. Он последовал за Гермионой к дивану и сел рядом с ней, сжимая в руках этот странный напиток, который, как он подозревал, ему не понравится, но будь он проклят, если не выпьет его в любом случае. — Итак, — начал Эдвард, усаживаясь в кресло напротив пары. –Драко. Драко судорожно сглотнул от того, как резко он произнес его имя. Он не знал, что «Драко» может звучать так отвратительно. Ему вдруг разонравилось его имя. — Как тебе работается? Напомни, чем ты занимаешься? Еще одна уловка. — Я владею и управляю семейной компанией, — ответил Драко. Этого ответа было бы достаточно, чтобы произвести впечатление на любого другого отца на планете. Но Эдвард Грейнджер не был обычным человеком. Он был хищником в обличье милого, простодушного дантиста, который просто оказался крупнее и внушительнее среднего человека. — О, точно. Я и позабыл. Ты ведь не работаешь, да? Ты… независимый богач. В его устах это прозвучало как тяжкое преступление. О, да. Мне ооочень жаль, что я богат и могу позволить себе подарить вашей дочери весь мир и любить ее так, как она того заслуживает. Как я, блядь, осмелился? — Драко работает, папа. — Правда? Тогда объясни мне, Драко. Боюсь, я не совсем понимаю, чем ты занимаешься в своей маленькой компании. Драко мысленно прокрутил в голове правила квиддича, чтобы успокоиться. Маленькая компания? Маленькая? — Сэр. Это далеко не «маленькая» компания. Это крупнейший конгломерат в магической Европе. — И ты… что? Ты просто покупаешь другие компании по дешевке и ждешь, пока их акции поднимутся, чтобы продать их? — спросил Эдвард. — Вообще-то все немного сложнее, но… — О, смотрите, мама пришла! — Гермиона просияла при виде матери. — Так, Эдвард. Надеюсь, ты не заставляешь Драко говорить о делах во время дружеского разговора, — предупредительно произнесла Джин, не теряя очарования в голосе. Драко бы благодарен ей за то, что она называла его «Драко», разговаривая с Эдвардом, а не употребляла ее любимое «Дрейки». Эдвард добродушно (по мнению Драко, неискренне) улыбнулся жене. — О, Джин. Он знает, что я это так, забавы ради. — Он бросил на Драко неприятный взгляд, который говорил о том, что все это далеко не «ради забавы». Драко сделал большой глоток своего напитка, дабы отвлечься. ЧЕРТ-БЛЯТЬ-ГОВНО-ОХРЕНЕТЬ! Что это, твою мать, было? На вкус это даже хуже, чем на запах — такое ощущение, что этой жидкостью можно легко удалить лак с полированного дубового стола или, по крайней мере, хорошо прочистить кишечник. О, да. Меня сегодня точно вырвет. Но Драко не должен кривиться. Эдвард высматривал в его лице малейший признак слабости, самодовольная старая задница. На всякий случай, Драко посмотрел ему прямо в глаза, задержал дыхание и сделал еще один глоток дьявольской мочи. Только не кривись, Драко. Только. Не. Кривись. — Ну как тебе мескаль, Драко? — поинтересовался Эдвард, сверкнув глазами. — Отлично, спасибо, — прохрипел Драко, чувствуя как отмирают вкусовые рецепторы. — Надеюсь, ты любишь креветки. Я приготовила Камаронес а-ля Диабла, — Джин лучезарно улыбнулась. — Звучит аппетитно, Джин. — Ты знаешь, что это, Драко? — Эдвард озадаченно посмотрел на Драко. Джин и Гермиона бросили на главу семейства быстрый взгляд. — Я просто спрашиваю. Это блюдо довольно острое, — невинно ответил он. Драко едва сдержал усмешку. — Я очень люблю острую пищу, — солгал он. Он пробовал ее только однажды, в прошлом году на роковом вечере кино у Поттеров, когда Гермиона уговорила его попробовать перчик чили из курицы Кунг Пао, у него тогда чуть не случилась аневризма. — Ну что ж, ужин готов, так что прошу за мной в столовую, — сказала Джин, приглашая всех следовать за ней. Драко отчаянно пожалел, что не принял более высокую дозу успокаивающего нервы зелья. Он уже успел смертельно унизиться перед Эдвардом, хотя еще почти ничего не сказал и не сделал. Он готов был поклясться, что Эдвард каждый раз создавал идеальную обстановку для того, чтобы поставить его в как можно более неудобное положение. — Рад, что ты любишь острую еду, Драко. — Эдвард хлопнул его по спине так сильно, что Драко испугался, что он вывихнул плечо. — «Camarones a la Diabla» переводится примерно как «креветки дьявола», — заметил он с довольной усмешкой. — Люблю такие, — жестко ответил Драко, обнимая Гермиону. Вот так-то, старик. Я все еще здесь.Ты не отпугнешь меня своими кислотными напитками, дьявольской пищей и осуждением моего литературного вкуса. — Дрейки, дорогой. Ты сядешь вот здесь, между Мионой и мной, — Джин указала на свободное место за столом. Драко готов был расцеловать ее, он был так рад, что ему не придется сидеть рядом с Эдвардом. — Итак, ребята, чем вы занимались в последнее время? — спросила Джин, накладывая Драко на тарелку внушительную порцию дьявольского блюда. — Мы с Драко устроили мини-путешествие в прошлые выходные, — застенчиво улыбнулась Гермиона. — О, как мило. Куда? — поинтересовалась Джин. — На побережье Амальфи, — ответила Гермиона, сжимая руку Драко под столом. — У Драко там дом. Эдвард закатил глаза, а Джин широко улыбнулась. — Правда? Драко кивнул, выпрямляясь в кресле, как большой мальчик.Он почувствовал гордость, поняв, что Джин одобряет его выбор места для отдыха с ее дочерью. — Я был бы счастлив, если бы вы присоединились к нам как-нибудь на выходных. — Чтобы поехать в Италию, нужно больше, чем выходные, — мрачно возразил Эдвард. — Только не с помощью магии, папа. Мы с Драко смогли добыть портал. Он мгновенно доставил нас туда, — сказала Гермиона. — Ну да, конечно. Мы с Джин должны будем найти кого-то, кто принимал бы наших клиентов, пока мы будем отсутствовать. Драко закусил щеку. Разве они только что не вернулись из длительной поездки в Мексику? Очевидно, путешествие не было для них трудностью. — Но мы, конечно, будем рады поехать, Дрейки. Мы с Эдвардом уже много лет не были в Италии, — сказала Джин. — Джин, не забудь положить Драко того острого соуса, который мы с Гермионой так любим. Раз уж он такой фанат острой пищи, — Эдвард слегка ухмыльнулся. Драко внутренне застонал. Он не мог сказать «нет», потому что это означало бы победу Эдварда. И он, блять, прекрасно это понимал. Драко вынужден был признать, что из Эдварда получился бы чертовски хороший слизеринец. — Как поживает твой дорогой сын? — спросила Джин. Наконец-то Драко мог сказать что-то такое, к чему Эдвард не осмелился бы отнестись неуважительно. Судя по всему, Эдварду, видимо, нравился Скорпиус. — У него все прекрасно. Он только перешел четвертый курс. — Ох, Господи. Эти подростковые годы самые трудные, — вздохнула Джин. — Это только так кажется, но Скорпиус облегчает мне задачу, — сказал Драко, его распирала отцовская гордость. — Он хороший мальчик, твой сын, — согласился Эдвард. — Вежливый, хорошо говорит. Чего ему не хватает, так это спортивности, — уверенно заявил он, принимая тарелку от Джин. — Все молодые люди должны заниматься спортом. — Знаешь, папа, когда Драко учился в школе, он был ловцом команды своего факультета по квиддичу, — сказала Гермиона, сжимая бедро Драко. Он слегка улыбнулся ей. Придурок ее отец или нет, но ему все-таки невероятно повезло, что эта женщина станет его женой. — Я не знаю, что это такое, но могу предположить, что это как-то связано с магией. Драко медленно вдохнул и выдохнул. Он не привык иметь дело с мужчинами, которые понятия не имеют, что такое квиддич. — Это игра на метле. — На метле? То есть никакой реальной спортивности нет? –спросил Эдвард. — Вообще-то, доктор Грейнджер, здесь довольно много зависит от физической формы, — сказал Драко, возможно, немного более резко, чем хотел. — Не так-то просто оставаться на метле, когда играешь в воздухе, в полумиле над землей. — Мне это никогда не удавалось, папа. Я была абсолютно безнадежна на метле в школе, — сказала Гермиона. — И все же, я говорю о настоящем спорте, — пренебрежительно заметил Эдвард. — Регби. Вот это спорт. Ты следишь за регби, Драко? — Эдвард, конечно, знал, каков будет ответ. — Боюсь, я совершенно не знаком с этим видом спорта, — ответил Драко, протыкая вилкой креветку и поднося ее ко рту. СРАНЬ ГОСПОДНЯ! Это снова были дьявольские перцы из курицы Кунг Пао. Что не так с этими людьми? Он чувствовал, что его вот-вот вырвет, но гордость не позволяла ему показать свою слабость — поэтому он предпочел просто сидеть и задыхаться. Прощай, Гермиона. Было бы здорово жениться на тебе, но твоя мать решила накормить меня огнем на ужин. Гермиона, казалось, почувствовала, что он в опасности. Она едва удержалась, чтобы не ахнуть, когда увидела его покрасневшее лицо и слезы, выступившие у него на глазах. Драко был так занят попытками не упасть в обморок, что едва расслышал, как Гермиона прошептала себе под нос охлаждающее заклинание. К его вкусовым рецепторам тут же вернулась чувствительность. Он ощутил, как его кожа остыла, а дыхание вернулось в норму. Он сжал ее руку под столом в знак благодарности. — Попробуй сейчас, — прошептала Гермиона. Он неохотно повиновался… и был приятно удивлен. Эта маленькая шалунья применила охлаждающее заклинание и для его еды. Он улыбнулся своей гениальной ведьме. — Ты ангел, — шепнул он. — Как тебе креветки, Драко? — поинтересовался Эдвард. — Отменные, — нахально ответил Драко, отправляя в рот особенно жуткую креветку. Он наслаждался минутой триумфа, глядя, как Эдвард в замешательстве поднял одну бровь. Остальная часть обеда прошла достаточно легко. Драко на множество вопросов Эдварда, направленных на унижение его мужского достоинства, отвечал короткими, прямыми фразами. Так что Эдвард вышел из-за стола, лишь слегка убежденный, что этот дружок его дочки — никчемный неженка, который никогда не будет достоин Гермионы — так что Драко записывал это как победу. — Превосходно, как всегда, моя дорогая, — похвалил Эдвард Джин. — Боюсь, это было даже близко не так хорошо, как в Тулуме. — Джин снисходительно улыбнулась. — Это было восхитительно, мам, — сказала Гермиона.– Тебе помочь вымыть посуду? — Если ты хочешь, то, конечно, я, не могу тебе запретить — ответила Джин. Драко безнадежно смотрел, как Гермиона исчезла в кухне следом за Джин, оставив его наедине с отцом. Драко ждал, что Эдвард обратится к нему. Он этого не сделал. Драко должен был сделать первый шаг. — Это было очень мило с вашей стороны, что… — Я когда-нибудь говорил тебе, что коллекционирую старинные стоматологические инструменты, Драко? Драко моргнул. — Эмм… нет, кажется не говорили, доктор Грейнджер. — Он был практически уверен, что никогда не говорил о чем-то столь же жутком и необычном. — Увлекательный предмет — стоматология древности, — продолжал Эдвард. — Знаешь ли ты, что в елизаветинские времена считалось эталоном красоты иметь почерневшие зубы, потому что это означало, что человек мог себе позволить такие радости жизни, как сахар, например? Люди даже использовали косметику, чтобы их зубы казались менее белыми. Мда, этот разговор принял слегка отвратительный оборот. — Нет, я этого не знал, — как будто он мог дать какой-то другой ответ. — Интересно, как люди виртуозно объединяют что-то гнилое с чем-то хорошим, не правда ли? Для них это был символ статуса, но на самом деле их зубы гнили прямо под их носом. Драко моргнул. Л-а-а-а-адно.  — Урок на века, ты согласен, Драко? — Полагаю да, сэр, — ответил Драко, неловко ерзая на стуле. — То же самое можно сказать и о сегодняшнем дне. Многие люди легко обманываются статусом и отождествляют его с внушительностью. Я же не придерживаюсь таких убеждений. Окей. Теперь Драко понял, к чему клонит Эдвард. Но будучи слизеринцем, он не хотел выказывать своей оскорбленности прежде, чем он заставит Эдварда вытащить яд из разговора и лишиться своей благопристойного вида. — Это очень похвально, доктор Грейнджер. — Ты всегда говоришь только правильные вещи, не так ли? Урожденный волшебник? — Эдвард невозмутимо уставился на Драко. Драко знал эту игру. Это было чертовски похоже на условия слизеринского воспитания. — Ну да, моя мать вырастила меня джентльменом. Эдвард рассмеялся. — Да неужели? Джентльмен? Интересно, что именно это значит? Покорить мою дочь, показушно свозив ее на выходные в Италию? Хвалить еду моей жены, которая была явно не в твоем вкусе? — Я вас чем-то обидел, сэр? — спросил Драко, он дышал спокойно и ровно. — Мы всего лишь немного поговорили, Драко. Просто интересная дискуссия о том, как легко люди обманываются, поддаваясь обаянию и богатству, когда в действительности, за внешним обликом скрывается что-то гнилое. Драко подавил желание поставить старика на место. Но если не считать того, что ссориться с будущим зятем — это плохая идея, Эдвард действительно был достойным противником именно в словесном противостоянии. Ну… и это он, вероятно, мог бы оторвать Драко голову и даже не моргнуть. — Видишь ли, чем я зарабатываю на жизнь, Драко, — продолжал Эдвард. — Я не позволяю кариесу гноиться. Я извлекаю его. Людям это может быть неприятно изначально, но они всегда благодарят меня позже. У Драко перехватило дыхание. Неужели он ему угрожает? — Возьмем, к примеру, Гермиону. Когда она была маленькой девочкой, ей никогда не нравилось, когда мне приходилось пломбировать ей зубы. Но я же не мог позволить, чтобы что-то причинило боль моей маленькой девочке, не так ли? И это не только с зубами. Если кто-то когда-либо пытался причинить ей боль, я становился для этого «кого-то» худшим ночным кошмаром. Драко не мог понять, мило это или ненормально. С одной стороны, он понимал необходимость защищать своего ребенка. С другой стороны, не оценил намек на то, что он когда-нибудь может навредить Гермионе. — Ты понимаешь, о чем я говорю, Драко? Хватит уловок и маневров. После того, как Драко в прошлом году разделил постель с гриффиндоркой, он стал менее терпимым к бреду, замаскированному под вежливость. — Вообще-то нет. Я ничего не понимаю. — Надеюсь, вы двое оставили место для дижестива, — сказала Джин, возвращаясь из кухни вместе с Гермионой. — Нам стоит всем пойти в гостиную, Эдвард. Миона говорит, что ей нужно кое-о-чем с нами поговорить, — сказала она, едва скрывая свое волнение по поводу того, о чем, как она правильно предполагала, пойдет речь. Эдвард грозно взглянул на Драко. — Конечно, идем. Все четверо направились в гостиную. Было подано бренди. Обычная похвала по поводу качества бренди не была обращена ни к кому конкретно. Зрительного контакта удалось избежать, по крайней мере, со стороны Драко. — Ну так что, Мин, — начала Джин. — О чем вы хотели с нами поговорить? Легкая улыбка украсила лицо Гермионы. — Ну, — сказала она, беря Драко за руку. — Помнишь, я говорила, что мы с Драко провели прошлые выходные в Италии? — Смутно, — буркнул Эдвард. — Так вот, — Гермиона покраснела, обменявшись робкими взглядами с Драко. — Драко сделал мне предложение. Драко обнял Гермиону и снял с ее левой руки маскировочные чары. — И она сказала «да», — гордо сказал Драко, улыбаясь своей невесте. Он знал, что в тот момент, когда он поднимет глаза и встретился взглядом с Эдвардом, счастливому моменту придет конец. Поэтому он наслаждался этим мигом с Гермионой, поглаживая ее плечо безымянный палец левой руки. — Мин, это просто замечательно! О, я так рада за вас двоих. Разве это не замечательно, Эдвард? Драко храбро взглянул на каменное лицо дантиста, которому удалось выдавить из себя подобие улыбки. — Да, замечательно, — сказал он, обращаясь к Гермионе. Драко, наверное, был как домашнее растение, судя по количеству, которое уделял ему этот человек, хотя это было не так уж плохо. Во всяком случае, это было улучшение. — О, Мин! Когда ты сказала, что у вас есть для нас новости, я поняла, что это будет что-то вроде такого, — восторг Джин был настолько заразителен, что передался всем, кроме Эдварда. Драко бросил взгляд на своего будущего тестя, чтобы убедиться в правильности своих подозрений относительно отсутствия восторга. — Добро пожаловать в семью, Драко, — сказал Эдвард, посмотрев прямо в глаза Драко, лицо его оставалось бесстрастным. Ай! Никогда еще эта фраза не звучала так зловеще смертельно. В этот момент Драко понял, что ему определенно не рады. — Все прошло хорошо, как ты думаешь? — спросила Гермиона, когда они вернулись в Мэнор. Драко тут же приложился к бутылке Огневиски. — Кроме того, что я чуть не подавилась стряпней твоей матери и тонко завуалированными угрозами Эдварда «удалить меня», если я когда-нибудь причиню тебе боль, я думаю, все прошло гладко. — Что сделал мой отец? — нахмурилась Гермиона. — Если когда-либо и были сомнения в том, что твой отец ненавидит меня, я думаю, сегодня вечером он устранил все заблуждения, — Драко потер лицо руками. — Это просто нелепо. Он же пожал тебе руку, — рассмеялась Гермиона. — Раздавил. Он раздавил мою руку. Есть разница. Гермиона ухмыльнулась, подойдя к нему сзади и обняв за талию. — Может мне с ним поговорить? — Меньше всего я хочу, чтобы ты вмешивалась. Я уверен, что он придет в себя, как только поймет, что я никуда не уйду, — Драко усмехнулся. — Я знаю, что он немного грубоват, но он был таким со всеми моими парнями. Он даже к Рону так относился в начале, но, в конце концов, он потеплел к нему. — Сколько времени это заняло? — Помнится мне, это случилось вскоре после того, как мы расстались, — Гермиона тихо рассмеялась, прижимаясь к спине Драко. Драко закатил глаза и развернулся, прижав ее к своей груди. — Ну, со мной этого не случится. Мы с тобой состаримся вместе. Так что доктору Грейнджеру лучше привыкнуть к этой мысли. — Он прильнул к ее губам в нежном поцелуе. — Так ты все еще хочешь на мне жениться? — улыбнулась она. — Чертовски сильно, — он тепло усмехнулся и снова вовлек ее в долгий, медленный поцелуй, а рукой ловко дотянулся до верха платья, расстегивая молнию. — Я люблю тебя, Гермиона, — сказал он, поглаживая мягкую кожу ее спины. — Ничто не может изменить этого. Она чуть не лишилась чувств от его слов, но быстро опомнилась и начала быстро стягивать с него одежду. Их губы не переставали лихорадочно двигаться, как будто они пытались проглотить другого. Драко едва осознавал тот факт, что они все еще оставались в гостиной, когда раздевали друг друга. Он обхватил ее за задницу и крепко прижал к себе, надавив бедрами так, чтобы она могла чувствовать, что делает с ним. Она застонала от прикосновения, а это только распалило его, он легким движением подхватил ее и поднял, чтобы ближе видеть любимое лицо и зацеловать его до полусмерти. Гермиона взвизгнула, обхватив его ногами, и даже не поняла, когда он начал двигаться к дивану. Драко осторожно уложил ее и продолжил свое поклонение ее телу. — Ты такая вкусная, —прошептал он, уткнувшись ей в грудь, облизывая и покусывая кожу. — Ты идеальна, Гермиона. Она прикусила губу и в тот же миг поняла, что больше не выдержит ни секунды этой сладкой пытки. С такой силой, что Драко было просто шокирован, она перевернулась так, что он оказался на спине, а Гермиона — сверху, оседлав его. Глаза Драко потемнели, когда он посмотрел на нее. Он был абсолютно не против, чтобы она взяла ситуацию в свои руки. Нет, только не тогда, когда она делала это с таким изяществом. Драко провел руками по ее бедрам, пока кончики пальцев не коснулись набухшей плоти. Гермиона замурлыкала, когда он начал поглаживать этот маленький комок нервов большим пальцем, погружая палец в ее складки и влажный, шелковистый жар. Она начала подпрыгивать на нем, получая все удовольствие от его талантливых, ловких пальцев. — Драко, — выдохнула она. —Не дразни меня. — Я вижу, тебе нужны не мои пальцы, — он ухмыльнулся ей. — Заткнись, — прервала она, покачивая бедрами над его жаждущим членом, отчего у него перехватило дыхание. — А теперь кто дразнится? —спросил Драко, задыхаясь. — Хорошая мысль, — усмехнулась она, прежде чем схватить основание его члена и расположиться над ним сверху. Когда Гермиона опустилась на него, они оба хрипло застонали в унисон. Драко откинул голову назад и схватил ее за бедра. Он вбивался в нее, а она скакала на нем с изысканной грацией всадника. Драко обхватил ладонями ее груди, сжимая соски и чувствуя себя почти разорванным пополам от желания лежать на спине и наслаждаться тем, как его член снова и снова исчезает внутри нее, и от желания перевернуть их обоих и безжалостно вонзаться в нее. Гермиона начала двигаться с удвоенной силой, все сильнее и быстрее. Драко чуть не заплакал: так хорошо она обволакивала его. Он знал, что она может продолжать так долго, сколько ей потребуется. Но это не значит, что он должен просто лежать и бездействовать. Он обнял ее одной рукой и начал мять ее задницу. Другой рукой провел по ее влажному клитору. — Не останавливайся, — потребовала она. Драко входил в нее толчок за толчком снизу, а она скакала на нем сверху, наслаждаясь его манипуляциями с клитором. Вскоре он почувствовал, как Гермиона затрепетала вокруг него и кончила с пронзительным вздохом. Это был, черт возьми, самый сексуальный звук, который Драко когда-либо слышал. Ее насытившееся тело упало на него, и он перекатил их обоих на диванные подушки. Драко покусывал ее ключицу, вбиваясь в девушку так сильно, как только мог. Она так мило застонала под ним, что он почувствовал, что если бы не был уже помолвлен с ней, то сделал бы ей предложение прямо сейчас. Драко, распадаясь на атомы, с ревом кончил глубоко в нее. Отдышавшись несколько мгновений, он повернулся к ней с кривой ухмылкой и притянул ее обмякшее тело к себе. Его пальцы слегка погладили ее щеку, и он нежно поцеловал ее в губы. — Все еще хочешь выйти за меня замуж? — Пожалуй, ты для меня лучший вариант, — улыбнулась Гермиона.