На развалинах былой жизни

— Это мой кусок! — Ты и так жирный. — Кто бы говорил. Рафаэль с Кейси боролись за последний кусок пиццы на крыше жилого многоэтажного дома, пока Эйприл с Соней, улыбаясь, наблюдали за ними. Постепенно борьба стала более увлеченной, и парни забыли о своих мотивах, начиная припоминать друг другу старые обиды. — В прошлый раз ты украл мой кусок. Поэтому в этот раз я заберу твой. — Это не я! Это Майки! Поэтому многозначительно подмигнув друг другу, девушки взяли оставшийся кусок, разделили его пополам и съели. Клубок из двух борющихся мальчишек находился в трёх метрах, а это означало, что пропажи никто из них и не заметил. — Знаешь, — начала Эйприл, — с одной стороны, взрослые уверенные в себе мужчины, а с другой стороны — это. Соня в ответ только рассмеялась. — Они серьезные, пока друг с другом не пересекутся. — Вот точно. Постепенно от старых обид конфликт парней перешёл к решению кто из них лучше. Рафаэль говорил о физической форме, годах тренировок и медитаций в то время, как Кэйси доказывал ему, что был воспитан на льду и его навыки боя ни в чем не уступают навыкам его друга. — Как вы познакомились с Рафом? — Эйприл надкусила пиццу и, прожевав её, продолжила мысль. — То есть, я знаю, что сегодня было официальное знакомство, но когда вы встретились впервые? Соня отвела взгляд, пытаясь вспомнить тот момент, когда увидела его в первый раз. Невольно поймала себя на мысли, что прошло слишком мало времени, а Ночной Всевидящий и вправду занял особое место в её мыслях. Сейчас он боролся со своим другом и оба выглядели так по-детски беззаботно, что обычно не было присуще такому грозному ночному воину справедливости, именуемому Рафаэлем. Было непривычно и странно осознавать, что он близко, они не бросают друг в друга едкие фразочки, не спорят и не ругаются, а просто проводят время в одной компании. Скажем так, гуляют. Как друзья. — В баре, — Соня сделала глоток кофе, купленного на заправке. — Он пил виски и странно на меня косился. На следующий день мы с ним впервые заговорили. Ей не хотелось посвящать Эйприл в подробности её преступной жизни. Что-то подсказывало, Рафаэль догадывался о деятельности русской девушки, однако не спешил себя раскрывать, да и доказательств у него не было. Соня понадеялась, что Эйприл Раф тот случай с маньяком не рассказывал. Потому что она ей нравилась. Те пару часов, что они провели вместе, помогли составить хорошее первое впечатление. Эйприл была скромна, умела слушать и вела себя дружелюбно. — А что насчёт вас с Кейси? — спросила Соня. — Давно вы вместе? — Ещё со старшей школы. Да, это удивляло. Люди любили друг друга ни один год. Любили, жили вместе и не надоедали друг другу. Это редкость. Редкость и роскошь, которые Соне были недоступны. Она из тех, кто не видел любви, но о ней мечтал. Совместный быт, рутинные будни и знание друг о дружке самых личных мелочей. Страсть и влюбленность проходят со временем, ни для кого это не секрет. Однако потом наступает любовь, взаимопонимание, стабильность, или же скука, вечные ссоры, измены и нежелание возвращаться домой. Каждый из нас сам мастер таких дел, каждый выбирает свой путь. — Приятель, — глубоко дыша, Кейси дополз до пустой коробки, где о пицце напоминало лишь жирное пятно посередине. Его руки и колени чуть дрожали, судя по всему, от внезапной, скажем так, тренировки, а лицо покраснело. — Мы, похоже, зря боролись. Девчонки урвали наш кусок. Рафаэль только усмехнулся в ответ, щёлкая костяшками пальцев. Он двинулся следом на своих двоих, пытаясь делать вид полного сил и энергии бойца, но расширяющиеся ноздри и редкие глубокие вздохи показывали, что длительная борьба вымотала даже ниндзя. — Тебе лишь бы пожрать, — усмехнулся он, как бы показывая, что к пицце этот сыр-бор никакого отношения не имел, и приземлился рядом с Соней, бросив на её лицо короткий взгляд, пытаясь понять её отношение ко всему только что происходящему. — Эй, вообще-то это ты начал. В глазах хоккеиста промелькнули искорки азарта. Казалось, что тот вот-вот встанет и решит продолжить недавнюю потасовку, однако строгий голос Эйприл и начало поучающего монолога о манерах и воспитании заставили его нрав немного остыть. — Уже пожалела о том, что пошла с нами? — чуть насмешливый тон. Янтарные глаза бросили взгляд на светлую кожу и добрую улыбку. Она может быть хорошим человеком, если захочет этого. Она может жить по совести, но её нужно направить. — Скорее нет, чем да, — Соня протянула ему его же кофе и устремила взгляд на закат. — С вами весело. Небо было переполнено оттенками от нежно-персикового до пурпурно-красного. В воздухе стояла смесь из запахов свежеиспечённой выпечки, разносящихся от булочной неподалеку, выхлопов машин и жасминовых духов, что до сих пор не выветрились. Смесь была необычной, и казалось, что в эту секунду необычно всё. — Почему ты начал заниматься этим? — задала вопрос Соня, протирая руки влажной салфеткой, заранее купленной на заправке. — Ну, поимкой злодеев и всё такое. Та часть лица, где у мутанта должна быть бровь, немного приподнялась. — Злодеи? — он усмехнулся. — Интересно, что ты называешь преступников злодеями. — А как их называть? — Соня положила салфетку в коробку из-под пиццы, достала ещё одну из пачки и протянула Рафаэлю. — Надо? Он кивнул, принимая влажный, пахнущий лавандой белый кусочек ткани и призадумался. — Просто складывается такое впечатление, что этому мусору ты приписываешь место в каком-нибудь фильме. Не бери в голову. Я просто не привык к таким названиям. Девушка нахмурилась и отвела взгляд, пытаясь понять то, что он имел ввиду. Да, злодеи в фильмах и мультфильмах, в книгах и спектаклях, однако в жизни злодеев не бывает. Тут у каждого свои тараканы в голове, вполне объяснимые мотивы и политика. В нашем мире преступник может помочь бабушке перейти дорогу и это будет хорошим поступком, а хороший человек предаст лучшего друга и это будет плохо. Так, для Рафаэля такие, как Соня — мусор, а для нее этот мусор — действительность, семья, друзья. — Так почему? Что сподвигло тебя? Рафаэль усмехнулся.  — Не торопи события, малая, у нас ещё будут вечера для того, чтобы обсудить такие серьёзные вещи. Что на счёт завтрашнего? — Пятьдесят на пятьдесят. Могут возникнуть дела. И снова тишина. Конечно, Раф догадывался о делах Сони, но его целью не являлось обвинить или уличить её в чем-то. Он хотел просто выведать как можно больше. Или старался так думать. Думать, что дело только в той преступности, что она скрывает. И никак не в карих глазах. — Ты же где-то учишься, верно? — он недоверчиво прищурил глаза, как бы ясно давая понять, что все знает. — Эм, — она замешкалась, — да. Они говорили негромко, но хорошо друг друга слышали в то время, как Эйприл высказывала недовольства поникшему пареньку. Всё окружение рыжей бестии заметило резкие перемены её настроения в последнюю неделю и излишнюю нервозность. — Городской университет Нью-Йорка, — с улыбкой, как можно увереннее и быстрее сказала Соня. — Будущий врач. Однако трезвость ума на это заявление довольно бурно среагировала, противным, напористым голоском в черепной коробке: Какой врач, подруга? Ты даже элементарно первую помощь не всегда оказать сможешь. Ну-ка, давай, что делать при инфаркте? Не помнишь? То-то же. А если он вопросы задавать начнет? Такая специальность вообще есть в этом университете? Тебе повезло, если он ничего не будет проверять. — Вау, — кивнул Рафаэль. — Круто. Она не свела улыбки с лица. — Круто? — Врачи спасают жизни, — Соня заметила, как в янтарных глазах промелькнула хитрость вкупе с лукавством. — Очень достойная профессия. Помогать людям. Не каждый на такое пойдёт. Ей стало неловко. Неловко и стыдно. Непонятно, почему, но слова Рафаэля задели её, совестливо укололи где-то в районе груди. А совесть штука такая. Маяк, который даёт о себе знать весьма неприятными эмоциональными ощущениями. Помогать людям? Соня не из тех, кто жила ради кого-то. Она всегда спасала только себя, и если раньше считала это единственным верным выходом, правильным образом жизни, то сейчас это показалось ей самым жалким подобием существования. Она лишь кротко кивнула в ответ. Захотелось кому-то все рассказать. И он это заметил. Заметил, что лицо её как-то изменилось, улыбка стала натянутой. Значит, была всё же у неё совесть. Значит, не все было потеряно. — Ты, наверное, с детства мечтала помогать людям? Конечно, он продолжил. Если было куда давить — будет давить. Будет до тех пор, пока не вылезет из этой циничной оболочки все человеческое. Но, к его удивлению, ответ последовал равнодушный. — Да не особо. Просто врачи зарабатывают хорошо. Ну, конечно. Это уже больше походит на правду. Зато теперь не так стыдно. Они оба это чувствовали. Чувствовали, что они с разных планет, по разные стороны баррикад. Они как Ромео и Джульетта. Главное, чтобы в конце никто не умер, верно? — Надо тебя познакомить с Донни, — Кейси вмешался в разговор, совершенно забыв о правилах приличия, которые до него пыталась донести Эйприл на протяжение всего этого времени, и забыв о том, что имеет дело с преступницей, а не врачом. — Он у нас тоже в медицине шарит. Брат Рафаэля. Рафаэль мысленно ударил себя по лицу, второй раз за день. Второй раз за день Кейси говорил то, что говорить не следовало. И это только в отношении Сони. — У тебя есть брат? — она как-то радостно взглянула на темпераментного мутанта и, к её счастью, тема о помощи людям давала надежду на исчезновение. Мастер сай прочистил горло, прежде чем ответить, почесал макушку, резко выпрямившись:  — Эм, да. — Три, — Кейси улыбнулся, — три брата и отец. Три. Три мысленных удара по лицу Кейси. Рафаэль сжал кулаки и всеми силами попытался сдержать накатывающее раздражение, обещающее нехилую драку за недо-конспирацию лучшего друга, однако вопрос Эйприл привлёк всеобщее внимание. — У меня уже две недели как-то неприятно тянет поясница. Возможно, это из-за одного очень «умного», — она сделала акцент на последнем слове, бросив обиженный взгляд в сторону своего улыбнувшегося молодого человека, — парня, решившего меня пощекотать, тем самым, уронив на пол с дивана. Не знаю, возможно всё, но боли не проходят уже долгое время. Они не сильные, и иногда отступают. Как думаешь, это может быть что-то серьёзное? Ну, конечно, Соня. Если ты художник, тебя попросят нарисовать что-нибудь. Если ты певец — попросят спеть. Если скажешь, что ты будущий врач, то обязательно найдётся тот, кто начнёт с тобой консультироваться. Интересно, в отношении проституток то же самое? Вот и думай, что теперь сказать. Ушиб? А ушибы на пояснице вообще бывают? Наверное, бывают, почему нет? С чего ты вообще взяла, что их не бывает? Нет, лучше по-другому. — Я учусь на хирурга, — заявила Соня, — потому не так осведомлена в твоей области. То есть, осведомлена, конечно, но почему бы тебе не записаться на приём к квалифицированному специалисту? Допустимо, что это микротрещина. Это же не шутки, может быть все, что угодно. Как искусно врёшь, Сонечка. Как плетёшь паутину из лжи, не краснея, не переживая о том, что все это раскроется. Неужто и вправду там учишься? Мы это проверим, — пронеслось в голове Рафаэля. — А если получится дружба? Получится дружить. Что тогда? Продолжишь врать? — Времени нет, — грустно вздохнула Эйприл. — Работа, путешествия, тренировки. Так и не успеваешь позаботиться о здоровье. — И о муже, — подмигнул Кейси, как бы невзначай, что заставило Рафа издать смешок, Соню смутиться, а Эйприл бросить в него такой колючий взгляд, от которого тот нервно сглотнул.       *** Как оказалось, врала не только Соня. Карай со своими недавними монологами о чести и доблести сидела этим самым вечером в своём кабинете, дожидаясь новостей от элитного ниндзя. Она пила вишневый сок, читая ленту новостей, в одной из которых говорилось о появлении в городе новой преступной группировки, напоминающей ранее орудовавшего в Нью-Йорке клана Ноги, и улыбалась своим заслугам. «Неизвестные ограбили ювелирный магазин «Shine» на Блэк стрит в районе семи вечера, на сумму приблизительно равной 135 тысяч долларов. Полиция ведет расследование. На месте преступления была найдена так называемая японская звёздочка-сюрикен и красный платок…» Раздалось несколько стуков, прежде чем Карай подала голос. — Войдите. Ниндзя в тёмно-синем одеянии преклонил колено, опустив голову вниз. — Хамато Йоши получил мою весточку? На вопрос Карай ниндзя ответил кротким кивком, после чего уголки её губ приподнялись в лукавой усмешке. — Значит, пора переходить к куда более решительным действиям.       *** Соня встала с мотоцикла, снимая одолженный на этот раз шлем, и мягко улыбнулась. Рафаэль заметил, что её искренние улыбки нельзя охарактеризовать иначе, поскольку ещё не видел, как она смеялась. Ни радостные, ни весёлые. Пока только мягкие, однако настоящие. — Знаешь, а ты задира, — девушка скрестила руки на груди. — Так самонадеянно утверждать, что я переубиваю всех своих будущих пациентов. С чего ты взял? — Хм, дай-ка подумать, — протянул он в ответ. — На вопрос о том, сколько костей в человеческом организме, ты ответила 320. — Просто немного подзабыла анатомию, — цокнула она. — Ошиблась чутка. С кем не бывает? — Ошиблась на сотню с лишним, док, — усмехнулся Раф. Подловить в этом деле Соню оказалось достаточно легко. Он просто хотел убедиться в своих предположениях, поэтому, погуглив, сколько костей у человека, решил задать ей этот простой для медика вопрос. Она лишь закатила глаза в ответ. Погода на улице стояла уже по-настоящему осенняя. Листья на деревьях начинали желтеть, несмотря на то, что все ещё август, а ветер был до жути холодным. Рафаэль сидел на мотоцикле, держа шлем Ночного Всевидящего в руках, но глядел на неё, стоящую и что-то доказывающую в своё оправдание. Район коттеджей и домиков, как он и думал. Здесь всё было по размеру меньше многоэтажек и больше частных секторов. Она попросила остановиться тут и сказала, что дальше дойдет сама. Мол, твой мотоцикл слишком шумный, ты разбудишь весь дом. Да, они задержались. Провели на крыше куда больше времени, чем планировали. И даже когда Кейси с Эйприл оставили их вдвоем, не разошлись, решив ещё немного прогуляться. — А пули вынимать умеешь, герой? — с улыбкой спросила Соня. — Я вот, представь себе, умею. Он хмыкнул.  — Даже боюсь представить, где ты этому научилась. — Жизнь чему угодно научит. — Так значит, признаешь, что этому вас не на парах учат? Она чувствовала, что разговор становится серьезнее. Чувствовала, что Рафаэль давно догадался, что она в чем-то замешана и вроде стоило быть серьезным, а он сидел и улыбался. Соня сделала глубокий вдох. — Это долгий разговор. Оставим его на какой-нибудь другой вечер, — подмигнула ему, почти процитировав его же слова. — На тот вечер, где ты расскажешь мне о семье и своей профессии. — Хорошо, куколка, как скажешь. Куколка. Егор так любил её назвать. Из-за якобы кудрявых, как у овечки, волос, карих глаз-бусинок и фарфоровой кожи. — Завтра увидимся? — крикнул Раф ей вслед, когда она, попрощавшись, двинулась в сторону дома. — Скорее всего. Дождавшись, когда женский маленький силуэт исчезнет за поворотом, Рафаэль поднялся с мотоцикла и быстро двинулся следом. В течение нескольких секунд он нагнал её и начал бесшумную слежку. Убедившись, что она зашла в логово русской мафии целой и невредимой, а так же окончательно сделав для себя выводы, Раф вернулся обратно и поехал домой. Настроение было хорошим и паршивым одновременно. С одной стороны, ему нравилось проводить время с ней, и ему, скорее всего, Соня нравилась, но с другой — она преступник. И общался он с ней не ради дружбы. Потому что все слышали о фразе: друзей держи близко, а врагов ещё ближе. Ему просто нужно узнать, как далеко она зашла в своей «специальности». Узнать, как много дел Соня натворила и почему вообще в это ввязалась. Узнать, что она планирует делать дальше. Ведь, дело только в этом, да?