***
Дверь в комнату без стука отворили. Незамедлительно послышались быстрые шаги. Лань Сичэнь нахмурился, откладывая каллиграфическую кисть в сторону, и поднялся с пола, чтобы поприветствовать незваного гостя. — Глава клана Лань, — быстро сложил руки в уважительном жесте, слегка поклонился. — Молодой господин Вэй, — Лань Сичэнь чуть улыбнулся, кивнув головой. — Что привело вас сюда? — Любопытство, — быстро ответил юноша и сделал несколько шагов внутрь комнаты, приземляясь на одну из подушек на полу. Он взглядом указал Лань Сичэню на ту, что была напротив, намекая, что разговор должен вестись почти в формальной обстановке. — Любовь к шалостям, страсть приключений, множество вопросов в моей голове, ответы на которые я не смогу найти сам. Лань Сичэнь сел на подушку, пытаясь уловить смысл слов Вэй Усяня. Он внимательно осмотрел его внешний вид, который ничем не отличался от вчерашнего, разве что озорного блеска в глазах было больше, а на щеках выступал едва заметный румянец. — Какие вопросы? — голос Лань Сичэня не дрогнул, хотя появилась странная сухость во рту, и почему-то хотелось сжать пальцами одежду на коленях. Улыбка Вэй Ина, казалось, сейчас разорвёт его лицо. Он чуть слышно хихикнул, приподнялся на коленях, облокотился руками на стол, нависая над ним, пальцем поманил к себе Лань Сичэня, словно хотел рассказать страшную тайну и быть уверенным, что её услышат с первого раза. Лань Сичэнь не удержался, сглотнул. После всё же придвинулся к Вэй Ину поближе, почти касаясь щекой щеки, ощущая из-за этого некоторую неловкость, а потом почувствовал волну мурашек по позвоночнику, стоило Вэй Ину чётко прошептать: — Цзян Чэн же снизу? Лань Сичэнь отстранился, словно его облили ведром кипятка. Его глаза расширились, а губы чуть приоткрылись, чтобы сразу оспорить слова Вэй Усяня, но, поймав его взгляд своим, он понял, что это делать бесполезно. Вэй Ин знал. Точно знал. И от этого стало совсем неловко. — Молодой господин Вэй… — его перебили. — Я думаю, теперь мы можем говорить менее формально, потому что разговор будет откровенным, почти дружеским, Лань Си-чэнь, — Вэй Ин вернулся в нормальное сидячее положение, произнося имя главы клана Лань по слогам, лукаво улыбаясь. Мужчина кивнул, отводя взгляд в сторону. Он чувствовал, что с него не сводили глаз. Он чувствовал этот повисший в воздухе вопрос. — Как я уже сказал, меня привело сюда любопытство, — ещё раз тихо усмехнулся Вэй Ин. — Я знал Цзян Чэна столько лет, я знал его отношение к заклинателям, ступившим на тёмный путь, и я знал его отношение к обрезанным рукавам. Лань Сичэнь посмотрел в весёлые глаза Вэй Усяня, чувствуя, как не может удержать выступающую на лице красноту. Вэй Ин всё видел. Как давно он это понял? Что их выдало? — Повторю: я знал Цзян Чэна слишком долго, — ему даже не требовались озвученные вопросы, потому что он читал их, высматривая изменения в мимике и еле заметные жесты. Перед ним хвалёные гусуланьские хладнокровность и выдержка легко ломались, как будто были хрупким льдом. — Ну так что? — не унимался Вэй Усянь. — Цзян Чэн снизу? — а после он сделал поддельное выражение удивления на своём лице, вытягивая подбородок и поднимая брови. — Или же это вы, Лан… — Вэй Усянь! — Лань Сичэнь не выдержал, а после прикрыл ладонью нижнюю половину лица, мысленно коря себя за шум, который запрещён в Облачных Глубинах. — Я не думаю, что мы должны обсуждать это, — чуть тише добавил он. Вэй Усянь понимающе кивнул, чуть закусив губу, чтобы улыбка не казалась слишком довольной и широкой. Ведь, фактически, своим криком Лань Сичэнь подтвердил все его догадки. — Я сказал, что меня привело любопытство, — в очередной раз повторил Вэй Усянь, снова придвигаясь ближе к столу, который был единственным препятствием между ним и главой клана Лань. — Но неужели этого любопытства нет у вас? Лань Сичэнь сглотнул второй раз, пытаясь высмотреть в тёмных глазах Вэй Ина его дальнейшие слова или действия. — Я знаю, как вы любите своего младшего брата и как вы дорожите им, — продолжил Вэй Усянь, поднимаясь со своего места и, обойдя сбоку стол, приземляясь прямо напротив Лань Сичэня. — Вы оберегали его столько лет, научились понимать его настоящие эмоции лишь по взгляду или по одному слову, — Вэй Ин положил свои руки на ворот тёмных одежд, слегка потряхивая, расслабляя. — Но вы же видели брата только с одной стороны, которая правильная и благовоспитанная. — Лань Сичэнь внимательно следил за чужими руками, которые оголили небольшой участок шеи, правого плеча и груди Вэй Ина. — Вы ведь ни разу не видели Лань Чжаня, способного на это… И на этом небольшом оголившемся участке кожи Лань Сичэнь увидел множество ярко-красных засосов и несколько полу дуг от зубов, которые, видимо, с силой вгрызались в шею, стараясь оставить побольше собственнических меток. И это было лишь на маленьком участке кожи. Лань Сичэнь мельком окинул всю фигуру Вэй Ина, свободно сидевшего перед ним, на лице которого блаженно теплилась довольная улыбка. Лань Сичэнь, действительно, ни разу не видел своего младшего брата, у которого на лице отразилась бы хотя бы часть подобных желаний и эмоций. Лань Сичэнь не мог себе подобного даже представить. Он скользнул взглядом по ключицам Вэй Ина ещё раз, но через мгновение увидел, как тот запахнул ворот тёмных одежд. Лань Сичэнь почувствовал себя немного неловко, отводя глаза в сторону. — Я люблю Лань Чжаня больше, чем кого-либо, — тон его голоса поменялся, стал более серьёзным и тихим, словно Вэй Ин теперь решил получше объяснить причину, зачем пришёл. — Мне не нужен никто, кроме него, но моё желание вытащить из него ещё больше разврата порой не даёт мне спать. Да и Цзян Чэн, который вечно огрызается на мои отношения, а после стонет под вами, должен быть хорошим зрелищем, — Вэй Усянь засмеялся, а потом осёкся, будто что-то вспомнив. — Ох, или всё же над вами… — Мы меняемся! — и тут же снова закрыл рот ладонью, расширив глаза. — Ахахахаха! — Вэй Ин повалился на пол, схватившись за живот. Но Лань Сичэнь слышал его смех словно через толщу воды. Перед его глазами возникли образы сплетающихся в страстной агонии тел, одним из которых был его младший брат. И пусть, что он был взрослым мужчиной, имеющим вполне взрослые желания и потребности. Но… когда? В какой момент его желания стали именно такими? Лань Сичэнь, конечно, знал, что он со своим супругом не ложится спать ровно в девять вечера, что предполагают строгие правила ордена, и что они не лежат рядом друг с другом в благопристойных позах, вытянув руки вдоль тела, но… это же Ванцзи. Хладнокровный, отстранённый, правильный и молчаливый Лань Ванцзи. Второй нефрит ордена Гусу Лань. Пример благовоспитанности для каждого молодого заклинателя. Лань Сичэнь сглотнул. Ещё в мыслях всплыли картинки его собственных ночей, когда глава ордена Юньмэн Цзян наносил официальный визит в Облачные Глубины, оставался здесь на несколько дней, а вечером без предупреждения и без стука приходил в личную комнату главы ордена Гусу Лань, растягивая губы в лукавой кошачьей ухмылочке. И весь его вид всегда был таким довольным, а взгляды горячими, а руки… ох уж эти руки, которых, кажется, было не две, а все десять, и они были везде, касались откровенно и без стеснения. По глазам было видно, что он понимал, зачем он здесь, за чем он сюда приходил, чем будет занята ближайшая ночь… две-три ночи. Или же Лань Сичэнь срывался первым, принимая атакующую сторону, нападая на него с самого порога, прижимая любимого гостя к себе, а потом уже и к стене, сразу избавляя от одежды и тугой заколки в волосах. И против такого долгожданный и любимый гость совершенно не возражал, поддаваясь ласкающим языку, губам и рукам. И эта смена ролей возбуждала настолько, что хотелось всего и сразу одновременно, но… их было всего двое. Поэтому сейчас Лань Сичэнь думал не слишком долго. Приятная истома прокатилась вдоль его тела, оставляя за собой мурашки и томительное скручивание где-то внизу живота. Если бы кто-нибудь узнал, что в мыслях главы самого благородного клана вертелись такие мысли и образы, ему бы обязательно назначили несколько ударов кнута в качестве наказания. — Я согласен, — голос более хриплый, чем он предполагал. Смех Вэй Усяня резко прервался. Он вернулся в сидячее положение, взволнованным взглядом оглядывая лицо Лань Сичэня. Тот для пущей уверенности ещё и кивнул, подтверждая свои слова. Вэй Ин соблазнительно улыбнулся и, оперевшись на свои руки, приблизился почти вплотную к лицу Лань Сичэня, лишь каким-то чудом не утыкаясь своими губами в его… Лишь каким-то чудом сдерживая в себе это желание. — Это такая развратная договорённость, глава ордена Лань, — выдохнул Вэй Усянь в его губы. Несколько ничтожных миллиметров, но он резко отстранился, встав на ноги, сверкая широкой улыбкой. — Сообщите мне потом, когда… глава ордена Цзян прибудет в Облачные Глубины со своим официальным визитом. И покинул комнату так же, как и вошел. Словно и не было его в этих стенах.***
Вечером, когда уже время склонилось за девять часов, когда каждый в Облачных Глубинах должен быть в своей комнате и уже спокойно спать, дверь в комнату Лань Сичэня беззвучно открылась. Он знал, что к нему придут. Он ждал этого вечера чуть больше месяца. Его тело почти успело забыть остервенелые ласки и мягкие губы. Лань Сичэнь почти в голос простонал, увидев в проёме знакомую фигуру, подорвался к нему с места и, схватив за грудки, потянул на себя, целуя так голодно и жадно. Сначала надо было унять сильное возбуждение, появившееся ещё в момент, когда звонкий гонг обозначил отбой. Ровно в тот момент волна мурашек пробежала по его телу, скручивая внутренние органы, предвкушая и возбуждая с каждой секундой ожидания всё больше и больше. Лань Сичэнь почувствовал губами чужую улыбку. Улыбнулся сам, закидывая свои руки на крепкую шею главы ордена Цзян, ощущая его руки поперёк своей спины, на бёдрах, на талии. Пальцы нетерпеливо задёргали заколку. Высвободить длинные чёрные волосы удалось не сразу, но ощутить мягкие пряди между своими пальцами, в своих ладонях было долгожданным потрясающим чувством. Цзян Чэн ухмыльнулся, прижимая такого активного и податливого любовника ближе к себе, вжимая в своё тело, а после напирая на него всем своим весом, заставляя прогнуться в спине и тихо застонать в поцелуй, когда большие ладони Цзян Чэна коснулись его ягодиц. — Цзян Чэн, — смешав со стоном и протяжно. — Сегодня я хотел быть сверху. — Глава Ордена Лань, — отстраняясь от ласковых губ, зачёсывая длинными пальцами тёмные волосы назад. — Мне кажется, вы уже потеряли всю инициативу, — для подтверждения своих слов ещё раз с силой сжал ягодицы первого нефрита в своих ладонях, вырывая стон. Лань Сичэнь закусил губу, позволяя Цзян Чэну нависнуть над собой ещё сильнее. — Я скучал, — чистого рода откровение, от которого у гостя в глазах появилось немного удивления, но не меньше удовлетворения и счастья. Руки Лань Сичэня скользнули вниз, пробрались под тугие тёмно-фиолетовые одежды, плотно прижались кожей к коже, а после достигли затвердевших возбуждённых сосков, провели по ним кончиками пальцев, а потом резко сжали, заставляя Цзян Чэня шумно выдохнуть и чуть прикрыть глаза. Лань Сичэнь продолжал некоторое время водить по нежной коже пальцами, дразня и чувствуя, как хватка мужчины ослабевала, как он медленно выпрямлялся, как отдавал права ведущего, но пока ещё не полностью. Лань Сичэнь вытащил одну руку и переместил её к поясу, теребя туго завязанные концы, а после откидывая его в сторону. Он мгновенно распахнул верхние одежды, позволяя им пока повисеть на плечах и быть похожими на обычный халат, и сразу припал к обнажённой груди губами, оставляя около ключиц несколько мокрых смазанных поцелуев, медленно перемещаясь к левому соску, втягивая его в себя, облизывая языком и оттягивая зубами. Услышал протяжный стон. Почувствовал, как чужие руки давили на затылок, требуя большего. Улыбнулся и переместился ко второму соску, проделывая похожую процедуру. Снова и снова. Делая кожу до такой степени чувствительной, что даже гладкий влажный язык казался острым. Краем глаза наблюдал, как откинул Цзян Чэн назад голову, как приоткрыл на стоне-выдохе рот, как прикрыл глаза. — Сегодня сверху я, — опаляя горячим воздухом потемневшие соски, оставляя после на них короткие любовные поцелуи, Лань Сичэнь подхватил размякшее тело любовника на руки и понёс в сторону широкой кровати, попутно отвечая на смазанные поцелуи. — Я почти не против, — ответил ему Цзян Чэн только тогда, когда почувствовал под собой мягкие простыни. — Надеюсь ты не против ещё кое-чего, — Лань Сичэнь закусил губу, нависая над раскинувшимся телом, любуясь прекрасными чертами лица и разметавшимися на белом фоне длинными тёмными волосами. — Чего? — Цзян Чэн выгнул одну бровь, медленно развязывая лёгкий пояс ночных одежд Лань Сичэня. Тот невольно поддавался навстречу ласковым рукам, желая побыстрее уже почувствовать их на своей коже. — Сегодня мы будем не совсем одни, — тон его голоса был почти виноватым. Руки Цзян Чэна на мгновение замерли, глаза внимательно осмотрели нависающего над ним Лань Сичэня, а после ловкие пальцы наконец-то пробрались под полупрозрачную белую ткань, напрямую обнимая горячую спину, прижимая чужие бёдра к своим, заставляя почти полностью лечь на него. Лань Сичэнь упёрся на локти по обе стороны от его головы, соблюдая между лицами лишь условное расстояние. — И кого же ещё ты позвал в нашу постель? — одна ладонь уверенно скользнула вниз, между двумя половинками, и кончики пальцев сделали несколько плавных движений вокруг подрагивающего колечка мышц, почти не нажимая. Лань Сичэнь застонал, встряхнув головой. Длинные волосы спадали вниз, покрывали всю спину, прилипали к взмокшей коже. Хотелось завязать их в хвост, да только Цзян Чэн не позволит. — Вэй Ина, — прикрыв глаза, выдохнул мужчина, плотнее прижавшись своими бёдрами к чужим, проехавшись своим телом вдоль его, получая таким образом хоть какое-то внимание к своему возбуждению. — И Ванцзи… — И он на это согласился? Неоднозначно пожал плечами. — У меня соглашение с Вэй Ином. Тот уже сам придумает, как привести сегодня сюда Ванцзи… — Твоего младшего брата, — вскользь напомнил Цзян Чэн. — Сейчас я предпочитаю думать о нём как о мужчине, — Лань Сичэнь открыл глаза, смотря прямо перед собой, пытаясь найти во взгляде Цзян Чэна отвращение, но увидел лишь огонёк непонятных ему эмоций. Цзян Чэн перекинул одну руку через чужую шею и наконец-то притянул ближе к себе, завлекая в долгий глубокий поцелуй, сплетая языки между лицами, смешивая дыхание друг друга, целуя откровенно, мокро и развратно, позволяя себе чуть больше, чем обычным любовникам. Цзян Чэн ухмыльнулся, почувствовав влажный член Сичэня на своём животе. Вот так чувствовать его возбуждение и его неприкрытое желание было чем-то невообразимым. Глава самого благородного ордена, наверное, был самым извращённым человеком, которого знал Цзян Чэн. И этим знанием не хотелось делиться. Хотелось быть единственным, но… Ещё хотелось увидеть этого человека в более извращённом свете. — Я почти не против, — снова повторил свою фразу Цзян Чэн, приподнимаясь с кровати и принимая сидячее положение. Лань Сичэнь оставил несколько быстрых поцелуев на его шее, а после, перекинув ногу, слез с его бёдер, позволяя Цзян Чэну встать с кровати, а сам отполз почти к её изголовью. Взгляд Цзян Чэна был тяжёлым, возбуждающим. Походка была медленной, хищной. Он следил за поднимающейся грудной клеткой Лань Сичэня, легко ухмыляясь, прикусывая внутреннюю сторону щеки. Он скинул со своих плеч тёмно-фиолетовые одежды, оставляя их валяться неаккуратной кучкой где-то на полу, и пока шёл к небольшому шкафчику, находившемуся около противоположной стены, успел полностью раздеться и вернуться обнажённым, держа в руках четыре бутылочки с маслом. От вида красивого нагого тела Лань Сичэнь шумно втянул в себя воздух. Рука самопроизвольно потянулась вниз, тонкие пальцы обхватили возбуждённый член и медленно провели вниз. Большой палец скользнул по открывшейся красной головке, Лань Сичэнь почувствовал мгновенный короткий импульс удовольствия и закусил губу. Ласки были медленными, словно он дразнил сам себя, подогревал воздух вокруг лишь больше, заставляя Цзян Чэна невольно залюбоваться этим моментом. Мужчина вернулся к кровати, залезая на неё, оставив три бутылочки около подушки, и подполз к Лань Сичэню, не обрывая зрительного контакта, но неожиданно передумал и остановился, а после тихо проговорил: — Раздвинь ноги. Глухой стон удовольствия. Пальцы, что сжались вокруг члена чуть сильнее и двинулись вниз чуть резче. Сладкий приказ, что был послушно выполнен. И Лань Сичэнь уже не уверен, что сможет ещё раз отобрать сегодня ведущую роль у этого восхитительного мужчины. Цзян Чэн наклонился между его ног и, всё ещё удерживая взгляд потемневших ореховых глаз на себе, высунул язык и широко мазнул от сжавшегося колечка мышц, вдоль по небольшому участку гладкой кожи, задержался на чувствительной мошонке, оставив влажный громкий поцелуй, а после пересчитал языком костяшки четырёх пальцев и вобрал в рот влажную головку. Громкий стон сорвался с губ Сичэня. Он откинул голову на подушки, не в силах больше напрягать мышцы шеи. Его руку мягко отстранили, и вскоре вместо неё он почувствовал горячий язык, который продолжал ласкать возбуждённый член по всей длине, очерчивая собой вздутые венки. Цзян Чэн не часто баловал подобным, но был в этом чертовски хорош. Он знал, как сделать приятно Лань Сичэню, знал все его чувствительные точки и нагло пользовался этим. Он брал в рот глубоко, почти не кашляя, подавляя рвотные позывы, полностью расслабляя горло, доставляя тем самым огромную волну удовольствия, заставляя Лань Сичэня вцепиться пальцами в его волосы и вжать даже посильнее, подкидывая бёдра вверх. Чувствовать жар его рта, движение его ловкого языка, который в обычные дни такой острый на слова, и понимать, что до разрядки не хватает всего ничего, для Лань Сичэня было сродни сладкой пытке. Движение головы стало более резким и быстрым. Цзян Чэн часто отстранялся, оставляя поцелуи на тазобедренных косточках, на внутренней стороне бедра, на любом другом участке кожи, до которого он сейчас мог дотянуться. Он внимательно слушал и различал все оттенки стонов, которые вырывались прямо из глотки Лань Сичэня. И лучше бы ему было быть потише, а то мало ли… В какой-то момент Цзян Чэн подключил ещё и свою руку, поддерживая общий темп, стараясь доставить партнёру как можно больше удовольствия. Своё возбуждение уже было почти забыто. Цзян Чэн думал только о состоянии Лань Сичэня, особенно если ещё учитывать тот факт, что в любой момент к ним могут присоединиться ещё двое. Несколько финальных быстрых фрикций и Цзян Чэн чувствует горячую вязкую жидкость на своём языке, отчётливо слышит протяжный громкий стон и, может быть, даже короткое всхлипывание. Мужчина отстранился только через десяток секунд, проведя по подрагивающему члену ещё пару раз, проглатывая всё, что было у него во рту, при том сыто улыбаясь, заставляя Лань Сичэня сильно краснеть, стоило тому лишь разлепить глаза. — Ох, Цзян Чэн, — он подался вперёд, обнимая двумя руками за плечи, приближаясь и целуя сразу глубоко, вторгаясь в его рот своим языком, пробуя себя, и тихо застонал, почувствовав, как за язык слегка укусили, как инициативу перехватили, как снова уложили обратно на подушки. — Тебя же сегодня надо хорошенько растянуть? — Цзян Чэн выгнул бровь, чуть отстраняясь и внимательно вглядываясь в покрасневшее лицо. В ответ лишь несколько быстрых кивков и полуприкрытые глаза. — Четыре? — мужчина оставил яркий засос у основания шеи, чуть прикусил выделяющуюся ключицу. — Я думаю, пять… — произнёс на выдохе и закусил губу. Послышался звук откупорившейся баночки. Приятный аромат сразу принялся ласкать рецепторы обоняния. Лань Сичэнь сам аккуратно перевернулся на месте, откинул наконец-то в сторону свои ночные одежды и встал на колени, упав грудью и лицом в подушки, пытаясь хоть как-то спрятать своё смущение. Цзян Чэн провёл ладонью вдоль всего позвоночника и остановился внизу, пробуя проникнуть внутрь податливого тела на сухую хотя бы кончиками пальцев. Послышался тихий стон, когда тугое колечко мышц всё же пропустило в себя две фаланги одного длинного изящного пальца. — Цзя-я-ян Чэ-эн, — приглушённо, потому что в подушку. Лёгкая ухмылка в ответ. Мужчина попытался протолкнуть внутрь ещё один палец, но это зрелище уже показалось ему довольно болезненным. А ещё слишком возбуждающим, удовлетворяя внутри него какую-то жестокую и властную натуру. Цзян Чэн вытащил палец, а после вылил себе на руку прохладного масла. Не в силах удержать у себя в ладони всё сразу, он чуть наклонил её, позволяя приятной скользкой жидкости стекать вниз, попадая на горячую кожу, возбуждая этим контрастом. Лань Сичэнь тихо простонал, вильнув бёдрами. Цзян Чэн растягивал партнёра медленно, погружая палец за пальцем, ожидая, когда тот привыкнет и начнёт стонать от удовольствия, раздвигая стенки кишечника, нажимая на внутренний комок нервов, поглаживая его и дразня, вырывая громкие звуки, заставляя Лань Сичэня самому двигать бёдрами навстречу пальцам. И эта томительная пытка продолжалась очень-очень долго. Лань Сичэню показалось, что вообще вечность. В какой-то момент пальцев стало недостаточно, хотя их внутри было на два больше, чем обычно. Просто… хотелось не пальцев. Лань Сичэнь сам перевернулся, закинул ноги на чужие бёдра и притянул к себе одним рывком, обнимая руками ещё и за плечи. Он приник губами к широкой улыбке. И как только Цзян Чэн ещё остаётся таким невозмутимым? Лань Сичэнь прижался своими бёдрами к его и получил в поцелуй довольный стон, потому что их возбуждённые члены прижались друг к другу. Они целовались неприлично долго, из-за чего Лань Сичэнь снова почувствовал нехватку внимания. Он уже сам хотел опустить руку вниз и направить член Цзян Чэна в себя, но его мягко перехватили. — Ты же хотел быть сегодня сверху, — он поднял эту руку на уровень лица и, отделив два пальца, взял их в рот, не отрывая взгляда от удивлённого Сичэня. Тот сначала не поверил услышанным словам, но лёгкий укус за первую фалангу пальца привёл его в сознание. И даже если сейчас, когда хотелось почувствовать что-то внутри, подобное поведение Цзян Чэна пробуждало в нём другую, более агрессивную сторону. Цзян Чэн сам завёл увлажнённые пальцы себе за спину, положил расслабленную руку на ягодицу, а потом снова припал к губам Сичэня, но уже в более нежном и медленном поцелуе. И Лань Сичэнь принимал такой темп, медленно проникая внутрь горячего тела пальцами, растягивая на манер ножниц, ловя губами глухую вибрацию от тихих стонов. Цзян Чэн любил медленно. Любил так медленно, что сводило всё нутро. Любил, когда чувство заполненности сразу становилось чем-то естественным, без какого-либо отклика боли. Любил, когда целовали лениво, когда сжимали сильно, но всё же постепенно. Цзян Чэн любил паточные и вязкие ласки, мягко отпуская всего себя. Он любил оттягивать момент оргазма насколько это было возможным, когда из-за плавных и медленных толчков уже хотелось лезть на стену. И Лань Сичэнь давал этого ему сполна. Через какое-то время он взял в свои руки ещё один флакон с маслом, открыл его и вылил немного себе на ладонь. Пройдясь влажными пальцами вдоль своего члена, лишь несколько раз напоследок до конца проникнув в тело Цзян Чэна тремя пальцами, Лань Сичэнь потянул его на себя, усаживая на бёдра, позволяя сделать несколько первых толчков самому. Мужчина отстранился от вкусных губ, провёл руками по крепкой груди, сделал несколько дразнящих движений бёдрами и только потом направил в себя возбуждённый член Сичэня, медленно опускаясь, откинув голову назад. Лань Сичэнь придерживал его под ягодицами, чтобы партнёру было легче. Цзян Чэн в немом стоне открыл рот и плотно зажмурил глаза, когда опустился до основания. Сидеть на бёдрах партнёра, будучи до краёв заполненным, поджимая пальцы на ногах от распирающего внутри чувства, тоже было одним пунктом списка, что очень сильно любил Цзян Чэн. Он замер в таком положении на несколько долгих минут, лишь слегка покачиваясь, сжимая и разжимая нижние мышцы, тихо постанывая от медленных блуждающих по телу рук, привыкая к этому долгожданному ощущению. Не один Лань Сичэнь скучал и изголодался по ласкам за последний месяц. Наконец-то он слегка приподнялся, а потом так же медленно опустился. С губ протяжно сорвалось имя любовника, смешивая его с приглушённым стоном. Лань Сичэнь сделал круговое движение бёдрами, а после немного резче вверх, навстречу опускающемуся Цзян Чэну. И так снова, снова и снова. Сжимая плечи, скомкано целуясь. Медленно двигая бёдрами, плавно сжимаясь. Выпуская из лёгких горячие порции воздуха, смешивая его между лицами. Руки на бёдрах, на талии, на спине, на ногах. Руки везде и двигались осторожно, почти не позволяя почувствовать ласку. Цзян Чэн метался, пытаясь почувствовать чужие руки более отчётливо, но эту дразнящую ласку Лань Сичэнь продолжал особенно долго. А потом он поменял позицию, опрокидывая Цзян Чэна на кровать, нависая сверху, но не меняя при этом темп проникновения. Уместив свои руки на его бёдрах, он буквально натягивал раскрывшегося Цзян Чэна на себя, а сам лишь немного покачивал бёдрами. И каждый медленный толчок приносил волну удовольствия, потому что твёрдая головка члена каждый раз ударяла точно в простату, заставляя стонать, выгибаться навстречу, желать большего. В момент, когда слух уловил шумно открывшуюся дверь, Лань Сичэнь сделал более глубокий и резкий толчок, вырывая из горла Цзян Чэна громкий стон. — К нам пришли, — прошептал прямо в губы, делая ещё несколько подобных толчков. — Я слышал, — но тем не менее, стонать тише не стал. Лань Сичэнь улыбнулся, принимая это как за полное согласие, поэтому в качестве награды сделал череду из быстрых коротких толчков, из-за которой мужчина не смог сдержать в себе долгий протяжный стон, а в конце вскрикнуть, так как член вошёл быстро и до основания. Цзян Чэн любил медленно, но все его предпочтения мгновенно расширяли границы, стоило Лань Сичэню вытворить что-то подобное. — Вэй Ин, это… — Тшш… Вэй Ин подтолкнул своего мужа в комнату, стаскивая с его плеч верхнюю одежду. Он мельком оглядел развернувшуюся на кровати процессию и закусил губу, почувствовав дикое возбуждение. Он схватил остолбеневшего Лань Ванцзи за руку и уверенно провёл к кровати, усаживая того на край и опускаясь перед ним на колени. Лань Сичэнь нагнулся, затыкая рот любовника поцелуем, заглушая громкие стоны, позволяя Вэй Ину объясниться перед мужем, потому что, видимо, он оставил это напоследок. Вэй Усянь любовно огладил руками ноги Ванцзи, снял с него сапоги, откидывая в сторону, а после поднялся вверх, цепляя пальцами завязки на штанах, но его запястья крепко перехватили. — Вэй Ин, — так строго, что тот почувствовал скручивающееся во всём теле возбуждение. Лишь усилием воли подавил рвущийся стон. — Лань Чжань, — он поднялся с колен, ведя руками по подтянутому торсу и груди, умещая ладони на лице и притягивая к себе, завлекая в поцелуй. Долгий и глубокий поцелуй, в котором он вынудил Лань Ванцзи разомкнуть губы и пропустить в свой рот язык. Вэй Ин успел вытащить из волос Второго Нефрита длинную шпильку и откинуть её в сторону ещё на улице. Лобная лента тоже через несколько секунд была беспрепятственно стянута. — Лань Чжань, — выдохнул прямо в губы, смотрел ровно в глаза. — Сегодня мы будем здесь и так, поэтому отпусти себя и забудь на целую ночь любые морали. И ещё один долгий поцелуй, в котором Вэй Ин положил руки мужа на свои бёдра, а тот с силой сжал их, выхватывая приглушённый стон. Он сам откинул все свои одежды, а после всё же стянул с Лань Ванцзи штаны, сразу обхватывая пальцами возбуждённый член. Лань Сичэнь снова принял сидячее положение, оторвавшись от припухших губ. Лань Ванцзи был так близко к нему, они почти могли соприкоснуться плечами. И эта порочная близость заставляла всё нутро сжиматься от волнительного чувства предвкушения. Понимающий Цзян Чэн аккуратно перекинул все волосы Сичэня на одно плечо, чтобы тот мог спокойно видеть профиль своего любимого младшего брата. Вэй Ин же снова опустился на колени, прихватил губами влажную твёрдую головку члена, провёл языком по кругу, подразнил быстрыми движениями узкую уретру. Взгляда не отводил от выражения лица на Лань Ванцзи, пытаясь уловить любые изменения в мимике. Мужчина тихо выдохнул, положил свою руку на тёмную макушку и надавил посильнее, заставляя Вэй Ина зажмуриться. Ванцзи закрыл глаза, упёрся второй рукой в поверхность кровати и чуть откинул голову, концентрируясь на ласках своего супруга. Через некоторое время он почувствовал прикосновение к своей руке, вздрогнул и открыл глаза. Лань Сичэнь аккуратно касался его мягкими влажными пальцами, вёл тонкую, едва ощутимую линию от кисти к предплечью. Лань Ванцзи оторвал взгляд от изящных пальцев и поднял его на лицо своего старшего брата, чуть нахмурился, но после сдавленно выдохнул, потому что Вэй Ин взял в рот глубже. — Бра… — почти договорил тихо Лань Ванцзи, но на его губы быстро легли несколько пальцев. Лань Сичэнь покачал головой. Он замедлился сейчас настолько, что вынуждал Цзян Чэна выгибаться под собой из-за нехватки ласк. Наблюдавший за этим Вэй Ин усмехнулся уголком губ, а после дотянулся рукой до его лодыжки, медленно поглаживая. Их взгляды встретились в небольшом промежутке между телами двух нефритов, и Цзян Чэн громко застонал, откинувшись на подушку, цепляясь пальцами в простыни покрепче. Лань Сичэнь провёл пальцами по контуру губ Ванцзи, по его подбородку, челюсти. Заправил переднюю длинную прядь за ухо, а потом, положив ладонь на его щёку, притянул к себе, утыкаясь своими губами в его, целуя медленно и ненавязчиво, почти целомудренно, лишь поверхностно. Лань Ванцзи оцепенел, хотел отстраниться, но крепкая хватка ладони на лице не позволила. Сичэнь в этот момент начал наращивать темп, проникая в подрагивающее нутро Цзян Чэна всё быстрее и быстрее. С его губ слетали рваные вздохи, ударяясь о влажные губы брата, продолжая его целовать уже более развязно, используя язык, проводя им по чувствительной коже. — Ванцзи… — выдохнул, смешав голос с тихим стоном. В глазах Лань Сичэня вот-вот готовы выступить слёзы из-за таких разных эмоций, что сейчас он чувствовал. Мужчина смотрел на него и видел, как дрожали его ресницы, как затуманились возбуждением его орехового цвета глаза, как он вечно тянется зубами закусить нижнюю припухшую губу. Лань Сичэнь прижался своим лбом к его, тяжело дыша, и смотрел глаза в глаза, не отрываясь, пытаясь найти в этом человеке неукротимую страсть и яростные инстинкты. И нашёл. Нашёл в тот момент, когда Лань Ванцзи сам подался вперёд, захватывая губы брата в глубокий мокрый поцелуй, когда он сам грубо проник языком в его рот, касаясь нёба и чувствуя своими губами сумасшедшую вибрацию от громкого протяжного стона. Вэй Ин улыбнулся, снизу наблюдая за таким развратным поцелуем. Это было против всех трёх тысяч правил, за это следовало бы понести наказание. Но Вэй Ин любил нарушать правила, любил чувство разрастающегося огня внутри, который не смогли бы затушить даже недели медитации и сотни слов раскаяния. Вэй Ин был жадным до удовольствия, и это было ещё одной причиной, почему он пошёл на это. Лань Сичэнь почувствовал, как сжимается вокруг него Цзян Чэн, поэтому оторвался от губ Ванцзи и перевёл взгляд на своего любовника. Мужчина сильно выгибался под ним, сам подавался бёдрами навстречу толчкам, но, чувствуя недостаток ласк, обхватил ещё одной рукой свой член, двигая ей в такт и неминуемо приближаясь к разрядке. Лань Сичэнь наклонился над ним, завлекая в быстрый и рваный поцелуй, а свою руку положил поверх его, двигаясь вместе, ускоряясь и позволяя громким стонам заполнить всю комнату. Цзян Чэн кончил в руку Лань Сичэня, в голос выругавшись, чем вызвал тихий смешок со стороны Вэй Ина. Вэй Усянь поднялся с колен, оставляя дорожку лёгких, едва ощутимых поцелуев на груди и шее Лань Ванцзи, а после обогнул его, прополз чуть дальше по кровати и перехватил ладонь Лань Сичэня, преподнося её к своим губам. Смотря точно в глаза Цзян Чэна, Вэй Ин высунул язык и широким мазком собрал с тонких пальцев вязкую белую жидкость, довольно улыбаясь. Он сделал так ещё несколько раз, хитро прищурившись и с удовольствием наблюдая за краснеющими щеками мужчины, а потом демонстративно проглотил, отпустив чужую руку и приблизившись к Цзян Чэну ещё ближе, нависая над его лицом, почти касаясь губами губ. — Следующим буду я, — и развязно прошёлся языком по приоткрытым губам. Цзян Чэн усмехнулся и поймал губы Вэй Ина своими, медленно целуя, лаская своим языком чужой, выхватывая лукавую довольную улыбку и чувствуя, как Вэй Ин начинал напирать с большей силой. Как его шаловливые пальцы быстро пробежались по крепкой груди, задевая слишком чувствительные бусинки сосков, а после опустились вниз, проводя по подрагивающему члену несколько раз вверх-вниз. Лань Сичэнь шумно выдохнул, покидая расслабленное тело Цзян Чэна. Мужчина ещё не кончил, находился на слишком тонкой грани, но не спешил притрагиваться к себе. Ожидание и терпение подстёгивали лишь сильнее, делая после оргазм ярче. Он не мог оторвать взгляда от ласкающих друг друга Вэй Ина и Цзян Чэна. Он жадно ловил и впитывал в себя каждое движение их языков, губ и рук. Он увидел, как Цзян Чэн потянулся к возбуждённому члену Вэй Ина, поймав с ним один ритм, двигаясь синхронно, не разрывая поцелуя. И не хотелось вторгаться в их идиллию. Хотелось получать удовольствие от созерцания прекрасной картины. Лань Ванцзи огладил одной рукой поднятые вверх бёдра Вэй Ина, прошелся пальцами вдоль чувствительного места, слыша более громкий и сладкий стон и получив круговое вращение бёдрами. Ванцзи спокойно проник внутрь тела мужа сразу двумя пальцами, потому что ещё утром они… кхм, задержались на завтрак почти на два часа, и сейчас Вэй Ин был более чем хорошо растянут. Лань Ванцзи наклонился и укусил супруга за ягодицу, оставляя ещё две красные полудуги, а после сразу отстранился и вытащил пальцы, переводя тяжёлый взгляд на своего старшего брата. Лань Сичэнь сглотнул и почувствовал, как дрогнули мышцы его живота. Он сделал неловкий маленький шажок на коленях в сторону своего младшего брата, а через секунду почувствовал, как грубо его схватили за шею и резко притянули к себе, сжимая в кулаке волосы. Ванцзи прижал его лоб к своему, смотрел исподлобья горящими глазами хищника так, что мужчина невольно почувствовал страх. Почувствовал, что вот-вот будет нарушена эта тонкая грань и он кончит. Он в быстром движении облизнул резко пересохшие губы, рвано выдохнул застоявшийся в лёгких воздух и смотрел на младшего брата в ответ, силясь не отводить взгляд. — Сичэнь, — глубоким томным голосом Лань Ванцзи произнёс его имя и поймал губами долгий стон, потому что этой маленькой капли хватило для того, чтобы мужчина кончил, даже не притронувшись к себе. Он почувствовал неловкость и стыд. Он никогда раньше не мог подумать, что получит оргазм из-за одного произнесённого своего имени. И что, что его произнёс его младший брат. И что, что его произнёс дикий, до одури возбуждённый, желанный и властный младший брат. Уголки губ Лань Ванцзи чуть приподнялись, но он быстро спрятал их, увидев краем глаза движение на кровати. Вэй Усянь лёг на спину, нашептывая что-то откровенное и очень развратное на ухо Цзян Чэну. Тот не переставал улыбаться, плавно двигаясь с ним вместе, отвечая такими же едкими и пошлыми фразочками, широко оскалившись. Руки Вэй Ина скользили по его талии и ягодицам, когда мужчина устраивался на его бёдрах. Цзян Чэн прижался к его губам, заставляя наконец-то замолчать, а после опустился на его возбуждённый член, сразу набирая быстрый темп. И Вэй Ин подкидывал свои бёдра навстречу, создавая тем самым немало пошлых и громких влажных хлопков. Цзян Чэн застонал, весело улыбаясь. Вэй Усянь продолжил говорить ему в губы так тихо, чтобы только он мог его услышать: — Отношения обрезанных рукавов — мерзость, — тихий смешок и более резкое движение бёдрами, вырывая стон. — Заткнись, — улыбка и ещё несколько поцелуев в шею, оставляя на коже Вэй Ина парочку своих отметин. — Как можно желать мужчину?! — Вэй Ин уместил свои руки на его талию и с силой надавил на неё, заставляя Цзян Чэна замереть, приняв до основания весь его член. — Ох-х-х-х, заткнись, — откинулся назад, плавно покачивая бёдрами и сжимая в себе твёрдую плоть. Вэй Ин тихо застонал. — Как можно прогнуться под мужчиной?! — не унимался Вэй Усянь, продолжая возвращать Цзян Чэну все его старые фразы. Он ослабил хватку, позволив Цзян Чэну снова набрать темп и свободно двигаться. — Очень просто, — неожиданный ответ заставил Вэй Ина вскинуть брови, а ещё ущипнуть мужчину за соски, провести по его торсу и бокам руками, уместить их на ягодицах и с силой развести в стороны, проникая глубже. Цзян Чэн громко простонал, сверкнув глазами. Он снова навис над Вэй Ином, выдыхая ему прямо в губы: — Оказывается, это так приятно. Цзян Чэн повернул голову вбок и посмотрел на двух целующихся нефритов. Рука Лань Сичэня мягко скользила по внушительных размеров члену Ванцзи. Руки второго прижимали его к себе, оглаживали бока и сжимали упругие ягодицы. Цзян Чэн с каким-то неописуемым восторгом наблюдал, как легко скользнули внутрь тела Сичэня пальцы его младшего брата. Сначала два, а потом сразу все три, заставляя того снова возбуждаться, громко стонать и метаться в крепких объятиях, зажмуривая глаза от удовольствия. Лань Ванцзи не удержал своих любимых привычек, отстранился от губ и, задрав чужую голову чуть выше, принялся оставлять яркие метки на теле своего старшего брата, закусывая и зализывая нежную кожу. Вэй Ин тоже наблюдал за этим, но почему-то не чувствовал предполагаемой яростной ревности, а лишь ещё больше возбуждение. Посмотреть со стороны на своего мужа, который обычно проделывает это только с тобой и увидеть это нет возможности, было слишком откровенным, красивым и восхитительным опытом. — Ванцзи, — жалобно всхлипнул мужчина, запрокидывая голову ещё больше. Он насаживался на длинные тонкие пальцы, снова принимая аккуратную растяжку, а рукой более уверенно проводил вдоль возбуждённого члена брата и откровенно желал уже почувствовать его в себе. Лань Ванцзи рывком дёрнул его на себя, усаживая на свои бёдра, и резко вошёл в растянутое тело без всяких болезненных ощущений. Лань Сичэнь лишь успел кое-как ухватиться за крепкие плечи, а после ощутить долгожданную распирающую наполненность, от которой искры посыпались из глаз. Руки Ванцзи были сильными, поэтому он без труда поднимал, а потом с силой насаживал старшего брата на себя, вырывая череду громких несдерживаемых стонов. И вероятность быть услышанными в эту ночь почти стала стопроцентной. Лань Сичэнь почувствовал, как немеют его конечности, как собственный член получает много стимуляции, потому что трётся между прижатыми друг к другу животами, как тонкие сильные пальцы сжимают его ягодицы, оставляя после себя красные следы. Лань Сичэнь мгновенно забыл, что в комнате находился кто-то ещё. Он перестал слышать чужие стоны. Свои собственные заполняли всю комнату. Он не успевал за этими ощущениями, не успевал осознать то, что размер брата — это почти как пять пальцев, что все его отметки на шее и груди наливаются кровью и начинают приятно болеть, что он собрал все длинные волосы в свою руку, а после намотал их на кулак, ни на секунду не сбавив темпа глубокого проникновения. Цзян Чэн замер, переведя взгляд на Вэй Ина, который крупно задрожал под ним, закусив губу. Он любовно оглядывал фигуру своего мужа, движение его мышц под кожей и улавливал среди всего этого громкого безобразия его тихие приглушённые стоны. Вэй Ин сделал ещё несколько медленных толчков внутри Цзян Чэна, а потом, прижав к своим губам его ухо, выдохнул: — Позови его сюда, — широкая улыбка. Цзян Чэн почти уловил ход его мыслей по слишком развратному блеску в глазах, поэтому без промедления выгнулся чуть назад, при этом сжимая Вэй Ина в себе покрепче, и обнял Лань Ванцзи за шею, дёргая на себя и прижимаясь уже к его уху. — Смена позы, — и сразу отстранился, возвращаясь к Вэй Ину. — Надеюсь, я тебя правильно понял. Цзян Чэн привстал на лежащем Вэй Ине, не сводя взгляда с его ухмыляющегося довольного лица, а после развернулся к нему спиной, сразу почувствовав две руки, проехавшиеся вдоль позвоночника вверх-вниз. Вэй Усянь помог мужчине снова сесть на его член, медленно опуская до основания, но не позволяя больше двигаться. Из-за недостатка ласк Цзян Чэн принялся медленно водить по своему возбуждённому органу, наблюдая, как постепенно замедляется Лань Ванцзи, как опускает со своих рук брата и подталкивает того в центр кровати. Лань Сичэнь посмотрел на Цзян Чэна влажными глазами и подполз к нему, плохо ощущая собственные ноги. Он осмотрел его внешний вид и увидел, как член Вэй Ина до основания погружён в тело его любовника. Остановившись совсем рядом, Лань Сичэнь нагнулся и повторил такое откровенное действие, которое некоторое время назад сделал для него Цзян Чэн, а потом отстранил его пальцы и повторил снова, кажется, даже касаясь языком члена Вэй Ина, заставляя того задрожать и тихо выдохнуть, подкинув на себе Цзян Чэна. — Иди сюда, — подозвал его Цзян Чэн, положив свои руки на лицо и притягивая для поцелуя. Глаза Лань Сичэня расширились, когда он понял, что именно хотят сделать эти двое, на чьих лицах были такие довольные и лукавые улыбки. Цзян Чэн потянул его на себя, прижимая ближе, а после усадил к себе на бёдра, сразу проникая в горячее тело, вырывая вздох наслаждения. Мужчина не позволял оторваться от поцелуя, одной рукой крепко удерживая за шею, а второй, проскользнув вдоль всего позвоночника, раздвинул пальцами две половинки в стороны, а потом открыл глаза и через плечо глянул на стоящего позади Лань Ванцзи. Мужчина сглотнул, оглядел всю кровать и увидел около подушки пару флаконов с маслом. Схватил один, откупорил небольшую крышечку и, придвинувшись ближе, начал медленно лить его прямо на пальцы Цзян Чэна, на ложбинку между ягодицами, на пульсирующее колечко мышц, которое уже приняло в себя один член. Лань Сичэнь крупно задрожал, застонав в поцелуй, когда почувствовал добавленный ещё один палец, который сильнее растягивал нутро и приносил пока болезненные ощущения. Цзян Чэн отстранился, осматривая лицо мужчины, покрытое прозрачными капельками пота. Его ресницы подрагивали, но он не отстранялся, лишь терпеливо ждал, когда станет приятно. Цзян Чэн прижался к его уху и спросил: — Вы ведь на это рассчитывали, глава ордена Лань, когда просили меня растянуть вас пятью пальцами? В ответ долгий протяжный стон и лёгкое покачивание бёдрами. Цзян Чэн снова посмотрел на Лань Ванцзи и чуть кивнул, вынимая три дополнительных пальца, которые уже спокойно двигались внутри Сичэня. Мужчина вылил на ладонь ещё масла, провёл ей по своему члену, а потом, нажимая пальцами на позвоночник Лань Сичэня, заставил брата прогнуться ещё сильнее, полностью прижимаясь к Цзян Чэну. Ванцзи приставил головку к растянутому входу, поймал потемневший и возбуждённый взгляд Цзян Чэна, тот приподнял мужчину с себя, а опустил уже на два плотно прижатых друг к другу члена. Лань Сичэнь в голос застонал, побоявшись сейчас даже лишний раз вобрать в лёгкие воздух. Ужасная наполненность заставляла его в сердцах метаться, но на деле он только замер и постарался как можно сильнее расслабиться. Цзян Чэн снова приподнял его за бёдра, а после опустил вниз, сам закатывая глаза от нереальной узости и плотности, в которую погружался его член. А ещё Вэй Ин. Жадный и голодный до секса Вэй Ин, который всё время спокойно наблюдал, лишь покачивая бёдрами, а теперь и сам начал делать небольшие толчки, приподнимая с себя мужчину и опуская до самого основания. Лань Ванцзи проталкивался внутрь тела брата постепенно, сжимая крепко зубы и силясь не застонать в голос, потому что было чертовски приятно. Потребовалось некоторое время, чтобы Лань Сичэнь привык к этой наполненности, чтобы Ванцзи наконец-то смог войти во всю длину, чтобы каждый поймал общий темп, вытягивая для себя максимум удовольствия из процесса. Лань Сичэнь продолжал плавно покачиваться, пока его поднимали и опускали. Вскоре они начали наращивать темп, вырывая из глотки мужчины протяжные стоны удовольствия. Он снова начал лезть к Цзян Чэну за поцелуями, чувствуя приглушённую вибрацию от того, что с его губ тоже слетали стоны. Чувствовать распирающую заполненность с одной стороны и сжимающую узость с другой — запретное удовольствие, на которое Цзян Чэн решился в эту ночь и сейчас ни капли не пожалел о своём выборе. Вэй Ин проникал в него глубоко и каждый раз попадал по приятной точке, вызывая волну мурашек по коже, заставляя почувствовать, как дрожат собственные ноги. И все выдохи, стоны, приглушенные вздохи и звуки, создаваемые телами, смешались воедино, накаливая вокруг воздух до предела, абстрагируясь от всего остального мира. Не существовало больше ничего. Лишь эта комната, лишь эта кровать, лишь эти четыре тела, соединившиеся в страстной агонии, испытывая запретные чувства и эмоции, пренебрегая моральными устоями и тремя тысячами правил, поддавшись заманчивому искушению. Быть ведомым на поводу своего любопытства. Первым кончил Лань Сичэнь, обильно выплёскиваясь на свой живот и грудь Цзян Чэна, задыхаясь вздохами, стонами и стекающей по подбородку прозрачной слюной, которую периодически слизывал мужчина перед ним. Но его не выпустили из объятий так сразу, продолжая совершать синхронные глубокие толчки в его тело, почти уже срываясь на нормальный быстрый темп, заставляя Лань Сичэня лишь продолжать громко стонать из-за продолжения этой невыносимой, сладкой и томительной пытки. Потом кончил Вэй Усянь, не в силах больше выдержать сильно сжимающиеся пульсирующее нутро Цзян Чэна, заполняя его белой густой жидкостью до краёв, и замер, опуская мужчину на себя до основания, не позволяя ничему вытечь наружу. Почувствовав в себе горячую струю, Цзян Чэн сильнее сжался и подбросил Лань Сичэня на себе последние несколько раз, параллельно ощущая, как прижатый к нему член Лань Ванцзи сильно пульсирует. Они кончили одновременно, выплёскиваясь глубоко внутрь Лань Сичэня, заставляя того почувствовать ещё раз послеоргазменные спазмы. Лань Ванцзи двинулся внутри старшего брата ещё несколько раз, а потом со стоном покинул его тело и совсем неизящно рухнул рядом на кровать. Его грудная клетка бешено поднималась, а перед глазами кружился потолок, поэтому он предпочёл закрыть глаза и попытаться отойти от такого бурного и яркого оргазма. Вэй Ин знал, что Лань Ванцзи быстро засыпал после подобного, поэтому, выбравшись из-под Цзян Чэна, он подполз к нему, лениво целуя любимые губы, и обнял поперёк груди, уместив одну ногу на его бедре. Супруг, чуть помедлив, ответил на поцелуй так же медленно и тягуче, успокаиваясь в этих движениях, нормализуя дыхание. Цзян Чэн улёгся на подушки, утягивая за собой Лань Сичэня и укладывая его на себя, а потом любезно кинул одну из них в сторону второй парочки. Мужчина всё ещё не покинул расслабленное тело Лань Сичэня, всё ещё чувствуя своим полувозбуждённым членом его подрагивающее влажное нутро. Он аккуратно убрал пальцами прилипшие ко лбу волосы, а после сцеловал с глаз выступившие маленькие капельки, оставил поцелуи на подбородке и нежно прикоснулся к губам, едва сминая. Лань Сичэнь чувствовал, как саднило из-за громких стонов его горло, и не решался произнести хотя бы несколько слов, поэтому просто ответил на эти любовные поцелуи, позволяя чужому языку медленно исследовать свой рот. Цзян Чэн целовал, едва обнимая за талию, и думал, что в следующий раз он придёт в Облачные Глубины в качестве жениха, облачённого в роскошные красные одежды, что он наконец-то признается Лань Сичэню в своих глубоких и искренних чувствах, что сгребёт его в охапку своими руками и больше никому и никогда не позволит дотрагиваться так до этого человека. Он улыбнулся, подумав, что глава ордена Лань действительно очень жадный до плотских удовольствий, раз согласился с Вэй Ином на такую развратную договорённость.