*****
Эдмунд проснулся рано утром, что называется — ни свет ни заря. Солнце только-только начало подниматься из-за горизонта и дотрагиваться своими лучами до земли. Голова самую малость кружилась. Справедливый король пролежал в кровати еще с полчаса, пытаясь уснуть, но тяжелые мысли о тархистанцах, Стефани и вообще о происходящем в Нарнии не давали этого сделать. Поняв, что заснуть уже никак не получится, Эдмунд решил прогуляться по лесу, не отходя далеко от хижины и взяв с собой меч на всякий случай. Около десяти минут ему удалось побыть в одиночестве, до тех пор, пока он не услышал за спиной шаги. — Не спится? — спросила Стефани, укутавшаяся в короткое, под стать лисьему росту, одеяло, как в кокон, и пригласила друга присесть рядом с ней на упавшее бревном дерево. — Не могу спать. Нужно двигаться во дворец на помощь Каспиану, — тяжело вздохнул Эдмунд, радуясь тому, что Брук уже успел просветить Стефани в происходящем в общих чертах. — Почему ты не рассказал мне всё сразу, как вы решили ехать в Англию и зачем? — А ты бы поверила? — озадачено посмотрев на подругу, спросил Эдмунд. — Ты знаешь, наверное, да, — беззаботно пожала плечами Стефани. — У меня всегда была вера в то, что где-то есть иной мир. Гораздо лучший, чем наш. В моей жизни всегда было мало света и события кружились в одинаковом ритме, как колесо сансары, — Стефани подсела поближе к Эдмунду. — К тому же, я всегда видела в тебе что-то величественное и королевское, но не понимала почему. Теперь понимаю. — Мне очень приятно слышать это, Стеф. Но этот мир полон опасностей, и если ты захочешь вернуться в наш мир, кольцо всегда будет у тебя, — Эдмунд указал на драгоценность, которая была на пальце девушки. Она немедленно её сняла и положила в карман брюк. — Нет, не хочу. Я вот раньше не боялась умереть, так и не совершив ничего великого, а теперь понимаю, что не хочу так. Не хочу, чтобы когда-то моя могила стала безымянной, как и те другие на старых кладбищах, где ты уже никогда не найдешь нужного человека, как бы ни пытался. Я не хочу сидеть в офисе с девяти до пяти, чтобы потом вернуться домой к восьми вечера, приготовить еду и лечь спать, ведь завтра очередной бессмысленный день в этой бессмысленной жизни. Не хочу, чтобы после смерти обо мне помнило лишь несколько человек, которые когда-то тоже умрут, как и память обо мне. Как будто меня никогда и не было. А сколько таких «не существовавших»? — Всё было действительно настолько ужасно? — Эдмунд с сочувствием посмотрел на Стефани. — Знаешь, эти глупые мысли, когда ты думаешь о суициде не потому, что не хочешь жить, а потому, что так больше не будет проблем и стресса. Ты хочешь жить и чувствовать, но вокруг слишком много всего. Просто не хочется верить в то, что вот это мой уровень, мой потолок, выше я уже не перепрыгну, это моя планка. Не хочется, чтобы вот так бессмысленно и прошла жизнь. Но здесь, наблюдая за тобой и слушая твои рассказы, я понимаю, что способна на большее, что готова пойти на многое, пусть и Нарния мне пока еще не знакома. — Знаешь, по-моему, нарнийский воздух так на всех действует. Но я рад, что ты здесь, потому что привязался к тебе, и ты, и Сьюзен, какие бы у меня ни были с ней разногласия, — это единственное, что удерживало меня в том мире. Стефани радостно улыбнулась и пододвинула свою руку совсем близко к руке Эдмунда. Ночной воздух приятно обжигал легкие, они были совсем одни, никем не видимые и никем не тронутые. — Эдмунд, я хотела сказать, что… — Стефани уже хотела было сказать в порыве откровенности и прокричать, что любит его, короля, хотя и боялась этого статуса, но… — Ваше Величество, вы здесь? — скорее утверждал, чем спрашивал откуда-то взявшийся Брук. — Мы уже начали волноваться, что с вами что-то случилось. Моя жена Хельга готовит завтрак, вы бы не хотели?.. — Конечно, мы уже идем, — сказала Стефани, сожалея о потерянном моменте.*****
По пришествии в лисью хижину голодные Эдмунд и Стефани буквально накинулись на завтрак. Хельга готовила просто отменно, в чем не было сомнений. Но не было времени долго расхваливать пищу, ведь нужно было приступать к делу. — После плавания на Край Света, о коем разнеслась молва, прошло всего лишь три года, но за это время много что изменилось в Нарнии, — начал рассказывать Брук то, что не успел рассказать вчера. — Год мы жили в добром здравии, начали осваивать Одинокие острова. Король Каспиан приказал снова отстроить Кэр-Параваль, — Эдмунда эта новость очень обрадовала. Ему было жаль видеть разрушенный дом. — Но тархистанцы снова взялись на свое. На земле грифонов начались восстания тельмарин, которые просили прогнать, как они выражаются, нарнийскую нечисть. Восстание удалось подавить, но это не успокоило никого. Вскоре на наши земли пришли тархистанцы, но Его Величество король об этом не знает. Эти варвары оккупировали около трехсот миль от южной границы и вглубь. Тайно собравшись, мы решили, что обязаны предупредить короля, но грифоны были бы слишком заметны, несмотря на их быстроту и ловкость. Я предложил свою кандидатуру на то, чтобы пробраться из кольца оккупации, но я был схвачен двумя гвардейцами, от которых Ваше Величество имело милость спасти меня. — К тому же нарнийские плодородные земли начали замерзать и перестали давать урожай, — добавила Хельга, кипятившая чай. — Нам приходится платить втридорога за тархистанский хлеб. — А что Орландия? Почему оттуда не закупать продукты? — Эдмунд напрягся от таких новостей. — Нашего союзника постигла та же участь, что и нас, сир. Они также пострадали от неурожаев и теперь вынуждены платить этим нечестивым псам! — Брук стукнул мягкой лапой по столу. — Тогда чего же мы медлим? — Эдмунд поправил ворот рубашки. — Нужно предупредить Каспиана и завершить твою благородную миссию. — Ваше Величество, это не ваша забота. — Забота любого короля — охранять и защищать свой народ от всяких напастей, — возразил Эдмунд, на что Брук не нашел ответа. — Я иду с вами, — высказалась Стефани и сложила руки на груди. — И не надо меня отговаривать, сразу предупреждаю. В итоге через полтора часа сборов трое путников выехало в дорогу. Хельга заботливо предоставила пропитание на ближайшие три дня, теплые плащи для всех, салфетки и еще много чего лишнего, что класть, по идее, не надо было бы.