Не отрекаются, любя, Ведь жизнь кончается не завтра, Я перестану ждать тебя, А ты придёшь совсем внезапно, Не отрекаются, любя.
© Марк Минков, Алла Пугачёва
Гептаподы разрушили его жизнь. По крайней мере, Иэн так думал. Он не смог смириться, он ушёл. Не смог понять её тогда, не мог и сейчас. Замкнувшись в себе, вечера Доннелли обычно проводил в кресле, невидящим взором уставившись в книгу. Неважно какую, обычно ту, что лежала ближе. Поэтому, когда в его руках оказался учебник универсального языка, Иэн фыркнул, но книгу не отложил. Связанные с ней воспоминания не позволили. И пускай в груди защемило, но перед внутренним взором возникли счастливые сцены их жизни: вот они с Луизой танцуют в зале, и она доверчиво уткнулась носом ему где-то в районе шеи, от неё приятно пахнет лавандой. А вот он читает Анне на ночь, и дочка весело смеётся, когда папа меняет голос, для каждого персонажа. Ворох воспоминаний прервался также внезапно, как и начался, оставив после себя горьковатый привкус. Качнув головой, чтобы окончательно стряхнуть наваждение, Иэн всё же сфокусировал внимание на тексте, погружаясь в мир универсального языка. Хоть он и принимал активное участие в работе над его расшифровкой, но полностью так и не проникся им, все же астрофизик, не лингвист. В отличие от неё. Луиза вложила всю себя в эту книгу. Возможно, если он всё же разберётся хотя бы с основами, то сможет понять ход её мыслей? Книга осваивалась медленнее, чем предполагал Иэн. Но в нём неожиданно проснулся неподдельный интерес, и он часами изучал символы и правила, которым они подчинялись. Занятия языком даже в некоторой степени примирили его с поступком бывшей жены. Обида и неприятие отступили, но оставалось непонимание. Самое первое «воспоминание из будущего», пришедшее к Доннелли, было непродолжительным: он спешно поднимается по ступенькам их бывшего дома (теперь там жила одна Луиза), нажимает на звонок, и в проёме открывшейся двери видит её. Она так прекрасна в солнечном свете, что падает прямо на неё. Это можно было бы принять за сон, но всё было слишком чётко, и в прошлом такого точно не было. Иэн зажмурился и пощёлкал пальцами, припоминая слова Луизы. Кажется она говорила, что гептаподы воспринимают время как ещё одно измерение… и, воспринимают прошлое, настоящее и будущее как одно целое. Как наяву, зазвучал в ушах её голос: — Если бы ты мог видеть свою жизнь от начала и до конца, ты бы стал что-то менять? Решив, что это всё однозначно необходимо переварить, он пошёл готовить ужин, стараясь пока не думать в эту сторону. Ночь, вопреки ожиданиям, прошла спокойно и без сновидений. «Так она еще тогда узнала, что Анна заболеет, а я уйду?» — думал Иэн поутру, пережёвывая сэндвич, но совершенно не ощущая вкуса. У него всё это никак не желало укладываться в голове. Однако, припомнившиеся странные оговорки Луизы, подтверждали, складывающуюся картину. — Я уже забыла, как хорошо, когда ты меня обнимаешь, — сказала она, когда они стояли обнявшись там, в поле, когда все закончилось. Но он не обнимал её до этого. И немного раньше, дрожа и еле держась на ногах, Луиза практически выдохнула: — Я поняла, почему мой муж бросил меня. — Он бросил её. Идиот! Какой же он идиот! — вскочив, Доннелли, схватил пальто, ключи и буквально запрыгнул в машину. Лишь подъезжая, он понял, что не знает, что же ей сказать. Припарковавшись так, чтобы его не было видно из окна, Иэн со вздохом опустил голову на сложенные на руле руки. Он никогда не был силён в разговорах. — Это не оружие, это дар, — услужливо подсказала память. — Ну, так помоги мне! Пожалуйста, подскажи! — подняв голову к потолку, крикнул Иэн. И нервно усмехнулся, проведя рукой по волосам. На кого он только сейчас похож. И, как это бывает в романах или кино, именно в тот момент он увидел. Самое первое видение, но с продолжением. Он поднимается, сопровождаемый озадаченным взглядом серых глаз, в которых застыл немой вопрос. — Я больше не уйду. В ответ Луиза лишь скептически поднимает бровь, покрепче обхватив себя руками. — Прости, я только вчера понял, через что ты прошла. Даже не представляю каково это. Но я… чёрт, как же сложно… я, знаешь, читал твою книгу, это потрясающе, нет, я не это хотел сказать. То есть, я считаю, что она потрясающая… — Иэн совсем запутывается в словах, не замечая, что взгляд его собеседницы теплеет, а уголки губ приподнимаются в намёке на улыбку. — Я хотел сказать, что теперь тоже вижу будущее, ну или как это называется, — тем временем продолжает он. Луиза вновь удивлённо взирает на него, не зная, что сказать в ответ. После подходит ближе и заглядывает в глаза. Доннелли невдомёк, что она там видит. Но ей этого достаточно, чтобы открыть ему дверь. Позже, устроившись на диване, он тихо спросит: — Почему? А Луиза, просто ответит: — То хорошее, что у нас было, того стоило, — и задумчиво протянет: — Почему я этого не видела? Иэн пожмёт плечами, уберёт локон с её щеки и скажет: — Я знаю лишь то, что будущее всё ещё может нас удивить. На этом видение прервалось, возвратив Иэна к реальности. Он несколько раз моргнул, посмотрел по сторонам, прошептал: — Спасибо! — и вышел из машины. Иэн спешно поднимается по ступенькам их бывшего дома, нажимает на звонок, и в проёме открывшейся двери видит её. Она так прекрасна в солнечном свете, что падает прямо на неё. Чуть вьющиеся волосы отливают золотом, а серые глаза внимательно смотрят.<i>Прости, поверь и я тебе открою дверь И я прощу и никуда не отпущу.
© Игорь Николаев, Алла Пугачёва