Modeun bichi chimmukhaneun bada yeah, yeah, yeah Gil ilheun nae balmogeul tto jaba yeah, yeah, yeah Eotteon sorido deulliji anha yeah, yeah, yeah Killin' me now, killin' me now Do you hear me yeah © BTS — Black Swan
Такашима думал, что работа позволит ему отвлечься от всех мистических событий в своей жизни. Цифры и буквы на экране, их анализ и подбивка иногда загружали гораздо сильнее и казались более страшными, чем существо с огромными зубами. А когда еще и глава отдела висел над ним мрачной тучей, ни о чем кроме рабочего процесса думать не приходилось. По крайней мере, до этого дня. Потому что собраться и отвлечься на то, что приносило каждый месяц Койю вполне нормальную зарплату, он не мог. Мысли кружились в черепной коробке, не желая утихомириться или хоть как-то систематизироваться. Причина ясна и понятна. Что там Аой говорил? Вести себя как обычно? Да черта с два! Это утро казалось слишком сумбурным даже несмотря на то, что гость несколько раз повторял, что именно необходимо сделать. Снова и снова получая кивок от Шимы, что тому все понятно. Но это «понятно» испарялось из головы быстрее, чем песок сквозь широко расставленные пальцы, а охотнику только и оставалось закатывать глаза и рассказывать все по новому кругу. Ко всему прочему, Койю проснулся в четыре часа утра, очень несвоевременно вспомнив сказанные его знакомым слова про ранние пробуждения и их виновников. Как итог — синяки под глазами, вздрагивание от каждого шороха и надежды не впасть в очередной алкогольный запой, если это продолжится. Или лучше попробовать просто снотворное? Так или иначе, Аой нашел его на кухне, допивающего третью чашку кофе. Не то чтобы мужчина не слышал, как он проходил мимо. Но не думал, что это чудо засядет в комнате и не уйдет спать снова. Наверное, все же немного перестарался со своими странными шутками, надо впредь быть более осмотрительным и осторожным. Единственным плюсом от утреннего энтузиазма Койю стал факт того, что он не зарулил в кофейню по дороге. Последняя капля, которая говорила в сторону окончательного разрушения привычного образа жизни. Даже в плане времени пришли к офису раньше, а не минута в минуту, как было до этого. Дальше пришлось плыть по течению рабочей жизни самостоятельно — у Аоя все еще не было пропуска, чтобы просто так пройти следом. Мужчина пообещал, что Такашима один не останется, но нужно время для того, чтобы проникнуть в здание без проблем и поднятия охраны на уши. Вряд ли, если все же Койю до сих пор был нужен потусторонним силам, те готовы наброситься на него среди большого скопления людей. Но засевший в его доме специалист до сих пор считал, что произошедшее в подворотне было ошибкой и случайностью. Ну не походил его новообретенный знакомый на того, кто хотя бы минимально был интересен демонам и другой нечисти. А уж на всевозможных жертв успел насмотреться за свои годы. Койю скорее создавал впечатление человека, абсолютно не подходящего для этого мира. Даже немного становилось жалко этого несчастного — один поступок какого-то недоброжелателя привел к тому, что спокойная жизнь смылась в унитаз, открывая контакт с потусторонним миром. И подтверждая существование зла и сил, с которыми не все могут справиться. А Аой не всесильный, чтобы спасти всех и каждого. И так его целью, по сути, была далеко не защита людей. Исполнит ее — и можно будет жить спокойно, вне всей этой мистической кутерьмы. Он все еще верил в это. Хотя особого смысла своей жизни кроме мести пока не видел. Так или иначе, Аой остался внизу, пока Койю поднялся в офис. Он нервничал и готовился реагировать на каждый шорох вокруг себя. Как гость и сказал, им не нужно никого отпугивать, поэтому супер-отгоняющего-оберегающего-от-всего-спасающего амулета хозяин квартиры не получил. Как и устройства, определяющего потусторонних существ. «Ты ведь не можешь с ними справиться, не так ли? А как узнаешь, будешь нервничать, паниковать и все испортишь». Лучшее объяснение, спасибо. Что-то сродни тому, как беспомощного ребенка завозят на середину водоема и сталкивают в воду со словами «хочешь жить — плыви». Койю хотел жить, и делать это было бы сподручнее с каким-нибудь дополнительным приспособлением, способным не свести в могилу. Но его как раз таки, по сути, кинули в персональный центр пруда без спасательного круга. Оставалось лишь надеяться, что Аой действительно не оставит его одного. Убеждение в том, что его внушительный знакомый уже проник в здание и выполнял свою часть плана, немного утешало, если прокручивать эту мысль в голове по сотому разу. К тому же, в телефонной книге у Такашимы появился новый номер, который, чуть что, можно вызвонить. Или увидеть сообщение срочно покидать это место. Неудивительно, что Койю слишком часто принялся смотреть на экран мобильника. Даже успел словить едкий комментарий от начальства, что нечего пялиться на время, сегодня его никто раньше не отпустит. Даже упади он хоть сто раз в обморок. Матсумото всегда такой душка. На обеде эта самая душка уехала, бросив, чтобы никто не смел расслабляться, потому что вернуться может в любой момент. Сузуки же вытащил своего друга на курилку, проигнорировав потребность организма в более важной части жизненного цикла, чем дополнительная порция никотина. И кроме всего прочего, едва ли не сразу атаковал его очередным блоком информации о своем увлечении. - Нет, ты только представляешь? — он как раз искал в телефоне нужную фотографию. — Это такая удача! Я думал, что никогда подобного не найду! - Угу, — не очень красиво, конечно, но Такашима сегодня никак не мог разделить восторг друга насчет очередного ножа или чего-то подобного. Акира еще с подросткового возраста питал особую любовь к любому холодному оружию. Это не значило, что он будто безумный тащил с кухни мамин любимый нож, чтобы обновить свою жалкую коллекцию. Вовсе нет. Изначально всему дала толчок специальная литература, которая конкретно рассказывала про виды, методы использования, даже саму историю (хотя Койю никогда не понимал, какая особая история может быть у обычного ножичка). Но Сузуки отнесся к этому серьезно. Даже ходил какое-то время в группу по искусствам наподобие ножевого боя, пусть никогда не использовал этого в жизни к огромной радости матери. Сейчас же на подобное не было времени. Хорошо, если раз или два в неделю получалось просто в спортивный зал заглянуть. Зато прошлая заинтересованность подобным оружием переросла в коллекционирование. Особенно мужчину интересовали редкие экземпляры. Не то чтобы зарплата позволяла шиковать настолько, чтобы выкупать истинный раритет, но Акира умел копить и искать то, что ему нужно. Аукционы, правда, не любил, но иногда получалось выловить интересующий кинжал или нож напрямую у продавца, а не бороться, пытаясь перебить очередную ставку. Когда Сузуки только перебрался к Таканори и тот понял, что вместе с этим белобрысым чудом переберется и эта во всех смыслах опасная коллекция, мужчина взбунтовался. Еще чего! Если где-то висит ружье, оно обязательно выстрелит! Почему это не произойдет с каким-нибудь ножом? Только не выстрел, а колотое ранение в живот. Но по итогу, скрипя сердцем, отвел даже полупустую комнату, служившую до этого подобием склада ненужных вещей, которые стоило разобрать. И Акира с детским восторгом все перебирал, драил, лично устанавливал даже специальные стойки, на которых под стеклом можно было поставить жемчужины его персонального рая. Как мало, оказывается, человеку нужно для счастья. И вот сейчас, судя по всему, умудрился отрыть очередной вариант для пополнения этого опасного набора. - Его скоро привезут в один из музеев Токио и устроят аукцион. Я должен его получить! Такашима бросил беглый взгляд. Как по нему, обычное подобие ножа, даже если для Сузуки все казалось иначе и он был готов до конца их перерыва объяснять, в чем отличие одного вида оружия от другого. Рукоять, правда, слишком вычурно инкрустирована красными камнями, сложенными в непонятную форму, а лезвие не стальное — черное, будто не из металла, а какого-нибудь минерала. Бесполезная трата денег. Но Акире этого, конечно, не скажет. - Не проще попросить сделать что-то похожее на заказ? — скучающе протянул он. - С учетом того, что ему пятьсот лет? Нет. И как ты можешь говорить такое? Это все равно, что вместо потрясающего оригинала получить жалкую подделку, — цокнул Акира и еще раз посмотрел на свою любовь на ближайшее время. — Не волнуйся, крошка, я для тебя уже место подготовил. - Псих. - Зато у меня есть интересы, делающие жизнь более приятной. А ты так и останешься в своем сером мире. - Не переживай. Я начну коллекционировать глупые идеи людей. - Если скажешь, что я буду первым в твоем списке… - Это я уже посмотрю после того, сколько денег ты высрешь на какой-то ножик. - Вообще-то этот ножик… Такашима воззвел глаза к небу. Все же нарвался на очередную лекцию. Ну кто за язык тянул? Теперь страдай ближайшие десять минут. Он все еще помнил, что говорил Аой. Не доверять никому. А еще этот человек вцепился в мысль, что именно Сузуки мог натравить на него ту дрянь. После таких слов любой будет себя чувствовать некомфортно, даже если провел с человеком большую часть своей жизни. Другой вопрос, что Койю все равно не верил и надеялся на благоразумие лучшего друга. Но тогда и вправду… кто? Акира слишком хороший, пусть и со своими тараканами в голове, чтобы отправлять своего Шиму на верную гибель. И вообще… где там этот Аой? Он собирается делать хоть что-то? Не хватало только, чтобы его все же обнаружили и устроили еще больше проблем на несчастную голову! Койю думал, что этот человек все же заявит о своем присутствии напрямую, чтобы не тешить себя одними надеждами. Чтобы четко утвердилась уверенность в том, что его не кинули, оставшись снаружи. Идеально было бы увидеть сообщение со словами, что этот охотник за нечистью выследил нарушителя спокойствия, избавился от него и теперь можно спокойно вздохнуть. А еще… если бы это все же был Сузуки, то это темноволосое чудо явно в какой-то момент бы замаячило на горизонте. Потому, благодаря таким мысленным хитросплетениям, Такашима решил, что насчет своего товарища на долгие годы можно успокоиться окончательно. На сообщение о том, где он и как все проходит, мужчина получил краткое: «Работай и не отвлекай от моей работы меня». Не особо вежливо. Еще и Матсумото не появился до конца рабочего дня, что значило, что все это время можно было не так сильно беспокоиться о масштабах выполненной работы. Ублюдочный гном, нарочно ведь! А даже если нет, Койю нужно было хоть на кого-то вылить свое раздражение. Аой появился как раз, когда можно было отправляться домой. Поджидал внизу, словно действительно не заходил в офисное здание. Даже закурил, пуская тонкую струйку сигаретного дыма в небо. - Ну что? — даже без приветствия. - О, я думал, ты еще дольше будешь копаться. Радуешь, Такашима, — ухмыльнулся охотник и затушил сигарету, выбрасывая в урну. - Ты же нашел того, кто это сделал? — в голосе Койю одновременно смешались и надежда, и слабая паника, которая весь день формировалась внутри и готовилась вырваться наружу. - М… не совсем. Шима замер и удивленно посмотрел на человека напротив, который направился к машине, вынуждая то же сделать и своего спутника. - А что ты тогда делал?.. и зачем это все? Я что, зря нервничал?! - Да. Если я скажу, что тот, кто замешан, явно тусуется на вашем этаже, тебе станет легче? - Конечно. Знаешь, от сердца отлегло, — послышалось едкое замечание. — Мне казалось, ты сразу со всем разберешься. - Вот именно. Тебе казалось. Я же ничего такого не говорил. И, кстати, охрана у вас отвратная, — Аой открыл ему дверь. — Достаточно было сказать, что я стажер. Ни документы не попросили, ни начальству не перезвонили. - Лучше бы радовался этому факту, — пробурчал себе под нос Койю. Его явно расстроил факт того, что не получилось толком ничего узнать. - Я и радуюсь. Это значительно все облегчило. Да ладно тебе, не вешай нос. Сейчас нет ничего критичного. А ты был молодцом. - Конечно. Ничего не делая кроме бесполезных нервных трат. - Считай, что отвлекал внимание, — Аой обошел машину и сел на свое кресло. — Знаешь, что… а давай расслабимся немного? Тебе явно не помешает. - С чего это ты стал таким добрым? — недоверчиво сощурился Такашима. - С того, что если ты будешь загоняться, то начнешь нервничать, будешь дергать меня, начну нервничать я, а этого нам не надо. Не выеживайся. Как ты относишься к пиву и пицце? Молодой мужчина немного помолчал, но все же выдохнул и пристегнулся. - Положительно. Если только пицца без ананасов. - Ох, какая жалость. А я ее как раз люблю, — длинные пальцы повернули ключ зажигания, заставляя машину ожить. Пора сваливать из этого места.***
Ночь вступила в свои права, погружая Токио в темноту, освещаемую лишь светом фонарей. Кто-то уже успел отойти ко сну, а кто-то до сих пор не мог насладиться компанией, с которой сейчас проводил время. Спальная комната одной из квартир, расположенной в элитном районе города, наполнилась вздохами и полустонами. Матсумото Таканори восседал на бедрах своего партнера, упираясь в его грудь ладонями. Волосы разметались и некоторые пряди падали на глаза, пусть убирать их никто не спешил. Тяжелое и сбивчивое дыхание. Зрительный контакт прямо глаза в глаза, в которых схлестнулись страсть и желание. Пальцы, крепко сжимавшие его за бока и буквально насаживающие на возбужденный член. Все же Акира опрокинул его на спину, нависая и устраиваясь меж раздвинутых ног. Он проник в него снова, отвечая требовательным губам и чувствуя, как его крепче обнимают за шею, а пальцы вплетаются в волосы, сжимая у самых корней. Таканори скрестил ноги на чужой пояснице, не давая даже шанса на то, чтобы отстраниться. Следовал отголоскам движений человека над собой, сжимая сильнее в своих объятиях и сплетаясь с его языком в жарком поцелуе. Наедине с Акирой всегда казалось, что воздуха становится слишком мало, а Вселенная сужалась до одного единственного мужчины. В нем хотелось раствориться и не отдавать никому. Даже за один случайно брошенный взгляд в его сторону хотелось разорвать в клочья любого. Он только его. Целиком и без остатка. Сузуки всегда был с ним нежен. Обходителен до безумия. Будто Матсумото не человек, а фарфоровая кукла. И иногда это бесило — при желании он сам мог бы сбить с ног любого одним ударом, — а иногда — заставляло внутренне улыбаться, если не переходил черту. Хотя все, чего хотел Таканори — нагнать утерянное ими вдвоем время, даже если помнил об этом только он один. Каждый поцелуй. Каждое прикосновение. Каждое слово, сказанное наедине. Все это Така впитывал, словно губка, и прочно закрывал в ящичках своей памяти, чтобы никогда не стерлось. И подобных воспоминаний у него уже сохранилось великое множество. Он привык кончать практически сразу же после Акиры. Тот слишком хорошо знал, что нужно сделать, чтобы его любовник достиг своего пика как можно скорее. Язык ли, пальцы — иногда разница благодаря получаемым ощущениям была не так велика. А после — как и всегда — Сузуки зацеловывал каждый открытый кусочек его тела. Проводил губами по татуировкам, мягко касаясь выпуклых шрамов, скрытых каким-нибудь затейливым рисунком. Таканори до сих пор ничего не говорил об их происхождении, но Акира иногда себя ловил на том, что пытался подсчитать их количество. И каждый раз сбивался со счета — так много. Визуально можно было заметить лишь некоторые. При касании — самые большие. Он не строил теории и не думал о том, что его любимый творил глупости в подростковом возрасте. Это просто было. Часть тела, часть самого Таканори, которого принимал целиком и полностью. - М… — Матсумото усмехнулся, взъерошив светлые волосы. — Все, отпускай. - И не подумаю, — Акира накрыл его сосок губами, коснувшись кончиком языка. Мужчина чуть шикнул. - Сузуки… не надейся, что я тебе прощу опоздание завтра. - Ничего, я отработаю. Не жадничай. Хочу тебя касаться. - Будто кто-то запрещает, — Матсумото откинулся обратно на подушку, сменив гнев на милость и начав ласково перебирать пальцами чуть жестковатые пряди. Додумался же так испортить свои волосы. А ведь какими они были мягкими на ощупь тогда, когда были готовы посоперничать по цвету с вороновым крылом… Все касания Акиры можно было переложить на карту звездного неба. Каждый поцелуй горел по ощущениям ярче любой сверхновой и оставался на коже гораздо дольше каждой из них. Таканори бы с радостью и их превратил в рисунки на теле, но в таком случае он был бы действительно похож на забитого до конца представителя якудза. - Люблю, — слышит перед тем, как поцеловать. - Я знаю… Выбираться из крепких объятий было не особо легко, но он все же справился. Через минут пятнадцать. Пообещав вернуться через секунду. По итогу, Таканори стоял на кухне, неспешно попивая воду из стакана и глядя на ночной город за оконным стеклом. Он понимал и чувствовал, как все вокруг менялось и не в лучшую сторону. Для него и его близких. Вернее, близкого. Несколько лампочек, встроенных в деревянную платформу, освещали часть дорогой электроплиты. Со стороны открытого окна тянулся прохладный воздух, но мужчина не думал одеться или закрыть его. Какая разница, если вскоре он вернется в теплые объятия и укроется одеялом? Абсолютно никакой. Губы снова прижались к холодному стеклу. В последнее время справляться со всем становилось тяжелее. Мужчина чувствовал, что он по-прежнему силен, но этого мало. Надо стать сильнее, пусть это и значило бы отказаться от своих прежних принципов и того, как он жил все эти годы. Что ж… не самая высокая цена. В прошлый раз он уже оплошал, сейчас этого ни за что нельзя допустить. Голову пронзила резкая вспышка боли до черноты в глазах. Таканори вскрикнул, пальцами сжав виски. Стакан упал на пол, разбиваясь на множество осколков. Руки. Знакомый голос, до ужаса спокойный и от этого более зловещий. Нет… Я нашел тебя, Руки. Ты хорошо спрятался. - Нет… — уже вслух прошептал мужчина, одной рукой до побелевших костяшек сжимая край кухонной тумбы. — Убирайся! Ха? Убирайся? Я ведь только вышел на тебя, мой хороший. Неужели не скучал по мне? Я — безумно. Раны от тебя не дают ничего забыть. Тело забило крупной дрожью, ноги будто потеряли опору. Таканори резко опустился на пол, прямо на осколки, не чувствуя боли от них — внутри него самого сейчас по ощущению наживую ломались кости и вовнутрь вливался расплавленный свинец. Сдержать крик было невозможно. Не сопротивляйся. Давай. Покажи мне его. - Пошел к Дьяволу! Самому не смешно? Руки, ты был моим самым преданным воином. Покажи мне свою преданность снова. Откройся мне. Дай мне овладеть тобой. - Нет! - Таканори? — на кухню забежал встревоженный Сузуки. Он ждал Матсумото в кровати, и послышавшийся крик вместе со звоном разбитого стекла здорово напугал его. Вряд ли его возлюбленный увидел таракана и попытался убить его при помощи посуды. Сорвался с места, слыша новый крик и едва не врезаясь в дверной косяк. Акира явно не ожидал увидеть то, что открылось прямо перед ним. Матсумото резко поднял голову, а прибежавший мужчина отпрянул назад — на него смотрели глаза, полностью заволоченные черной пеленой. Вся склера будто погрязла в чернилах. Нельзя разобрать ни радужку, ни зрачок. - Проваливай! — прозвучал могильный низкий голос, от которого кровь стынет в жилах, и который явно не подходил его Таканори. — Уходи отсюда! - Така… М… он рядом? Покажи мне его. Новая вспышка боли. Сопротивляться стало все сложнее. - Таканори… — Сузуки сделал шаг вперед, заставляя мужчину вскинуть голову и посмотреть на него. - Не подходи ко мне! Дай мне его! - Акира, уйди отсюда! Блондин ничего не понял. По всему телу разливался страх от того, что он сейчас видел перед собой. Покажи! Отдай! Слушайся, если не хочешь умереть и утащить его за собой! Таканори выгнулся дугой, снова крича: - Про-о-о-о-о-чь! Сузуки кинулся к нему, несмотря на все сказанное, но его резко откинуло в стену, словно от удара невидимой рукой. Матсумото ломало, слышался хруст костей, а каждая клетка тела чувствовала обжигающую боль словно от тысячи раскаленных иголок. Но нет. Он не позволит добраться! Дрожащие пальцы кое-как схватили один из лежавших осколков. Пара движений по руке — и рядом с одной из татуировок расцвел порез в форме понятного лишь одному символа. Рана оказалась не особенно глубокой, но кровь тонкой струйкой стекла по светлой коже. Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Матсумото просто обмяк, упав на пол и чувствуя, как силы покидают его. Но зато не ощущал, как пытаются пробраться в собственный мозг в надеждах захватить сознание. В этот раз он справился. На кухне повисла звенящая тишина. Надо перевести дух и усмирить дрожь, терзающую тело. Но не мог даже пошевелиться — каждое лишнее движение причиняло боль. Не такую сильную, как до этого, но все равно заставлявшую сжать зубы и зажмуриться. - Таканори, — негромкий и явно напуганный голос. Черт побери… Акира был здесь. Он все это видел. Он не должен был. Почему не ушел, кретин?! На то, чтобы сказать что-то в ответ, тоже не хватало сил. Сузуки подошел сам. Не до конца понимая, что произошло. Верь он во всякую ерунду вроде демонов и одержимых, решил бы, что его парень пару мгновений назад готовился примкнуть ко вторым. Но как-то логически объяснить прошедшее Акира не мог. Неудачный прикол? Спрятанная скрытая камера, а сейчас Така сядет нормально, тыкнет пальцем и скажет, купился? Не похоже. Откуда тогда этот голос? Почему все выглядело так, будто изнутри его тревожит безумная боль? И самое главное. Что было с его глазами? Чуть потряхивало, а тело словно окунули в чан с холодной водой, но, невзирая на страх и панику, засевшие внутри (не удивительно бояться того, с чем никогда не сталкивался), Акира опустился рядом с Матсумото. Он приподнял его, закидывая руку на плечо, и чертыхнулся, увидев, что колено и голень Таки расчертили кровавые разводы. Рана на предплечье также не думала сейчас затягиваться. Зато хотя бы глаза снова нормальные. Может, показалось?.. Осторожно довел — едва ли не донес — до кровати, укладывая на нее. Отошел лишь для того, чтобы взять аптечку, и едва сам не наступил на окровавленные осколки. А после — включил свет и сел напротив мужчины, который успел кое-как сесть, едва сгибая ногу в колене. - Я вызову скорую. - Нет… не нужно, — никаких объяснений произошедшего не последовало. Таканори лишь смотрел на любимое лицо из-под полуопущенных век, пока сам Сузуки проверял, не осталось ли в ране маленьких осколков, с полной готовностью достать их пинцетом. Матсумото перевел взгляд на прикроватную тумбу, замечая на ней подвеску в форме лотоса с кроваво-красными лепестками. Это было близко. Кажется, ему нужна помощь.