Не такой

Вад долго лежал и пялился в потолок бессмысленным взглядом. Мысли и эмоции, такие сложные и неоднозначные, до упора выкручивали и так забитый учёбой мозг. Он не мог понять, что должен, нет, что чувствует сейчас по отношению к самому проблемному и неуравновешенному третьекурснику из наставничьей банды. Пи’Прэм. После публичного скандала он старался не пересекаться с бешеным старшим, так как всерьёз подозревал, что в этот раз от драки их обоих не смогут удержать даже все присутствующие вместе взятые. Даже слова Конга о том, что на самом деле в поведении наставников не всё так просто, не слишком убедили угрюмого, привыкшего зубами и кулаками отстаивать свою «территорию» парня. И вдруг вот так. Старший не просто без раздумий бросился ему на помощь в драке с явным численным перевесом со стороны нападавших, но и даже после того, как понял кого спас, не бросил его в одиночку ковылять на подламывающихся ногах, а на полном серьёзе изображал примерную наседку, дотащив его до самого медпункта. Вад хмыкнул и заулыбался, вспоминая, как Пи’Прэм забавно шипел и морщился, пока его младшему обеззараживали ссадины на лице, хотя до этого ни единый мускул на его лице не дрогнул, когда ему самому накладывали швы на рассечённую бровь и обрабатывали перемазанное кровью лицо. Он терпеливо дождался, пока закончат все манипуляции, а после, не обращая внимания на возражения младшего, провёл его до самой комнаты, по дороге нудно и на полном серьёзе вещая о необходимости соблюдения щадящего режима для повреждённой ноги, о том, какие мази эффективнее помогут в кратчайшие сроки заживить «лицевую роспись» и какие обезболивающие не накроют после приёма мозг ватным отупением, мешающим сосредоточиться на учёбе. И всё это ему, Ваду. А после просто развернулся у порога, кивнул на прощание и ушёл восвояси. Ни слова упрёка, ни единого вопроса о том, кто виноват и почему всё это вообще произошло, никакой ругани и пафоса. Он казался… другом. Или даже старшим братом, которому абсолютно неважно каким является его младший, потому что семью защищают всегда, при любых обстоятельствах. Да ну, глупости. Просто Пи’Прэм, он… он что? Волнуется за своих подопечных, за тех самых, которых они до состояния нестояния мордуют на занятиях? Печётся о чести факультета? Считает, что издеваться над первогодками можно только им, старшим?.. Раздражённо вздохнув, Вад поднялся на кровати и зашарил по тумбочке в поисках распечатанной пачки сигарет и зажигалки. Встал и чуть прихрамывая направился ко входной двери. Да, покурить можно было и на балконе, но у парня давно уже появилось своё тайное местечко, где он любил бывать, когда требовалось побыть наедине с собой и подумать. Буквально в первые дни въезда в общежитие будущий инженер случайно узнал, что ключи на крышу строгая комендант прячет под цветочным горшком в коридоре их последнего этажа, не понятна была причина, но факт оставался фактом, а потому угрюмый и чуть нелюдимый юноша вскоре стал на крыше частым гостем. Он любил подолгу простаивать у бортика и рассматривать студгородок, кишащий жизнью днём и ночью. Вот и сейчас, осторожно и бесшумно перебирая ногами, он вскоре оказался у края, за которым суета внизу казалась крошечной, игрушечной и совсем-совсем не важной. Прохладный ветерок заставил поморщиться и некстати вспомнить, насколько горячими и внушающими необъяснимое спокойствие были руки наставника на его плечах в тот день. Что с ним не так? Что с ними обоими не так? - Нарушаем режим и правила общежития, первокурсник? – голос за спиной заставил Вада подлететь на добрые полметра и сдавленно выматериться сквозь зубы – от манёвров щиколотка вспыхнула острой болью. – Да тише ты, придурок! Я ж пошутил. Не хватало ещё доломать ногу. С вашим объёмом учёбы это почти стопроцентная гарантия академического отпуска и прохождения первого курса повторно, а с твоим характером Яч ебанётся, пока сделает из тебя человека. Пока парень ошарашенно рассматривал Пи’Прэма, старший приблизился на расстояние вытянутой руки и, судя по виду, откровенно забавлялся реакцией своего младшего. Наконец первокурсник кое-как угомонил вылетающее от испуга из-под рёбер сердце и сразу же зацепился последние слова. - А сейчас я по-твоему не человек? – но вопреки угрожающему тону сделал образцово-показательный вай, на который, к его удивлению, третьекурсник ответил тем же. - Сейчас вы все желторотые птенцы, которые никак не могут ещё толком понять, что школьная расслабуха уже закончилась, и пора браться за голову и взрослеть. А ты ещё и проблемный, и оно тебе боком выйдет. - А ты сам… - Да! – наставник перебил возражение и продолжил, всё больше входя в раж. – Именно! Я потому и говорю, что сам таким был! И, поверь уж, лучше знаю, чем это заканчивается, Вад. Да, не надо на меня так таращиться. Мы, в отличие от вас, знаем о каждом, и выучили всех ещё в первые дни – обязанности вынуждают. Ты сейчас конечно можешь поплакаться, как вам сложно, но, поверь, наставникам приходится проходить через гораздо большие трудности и… - Спасибо. – Прэм оборвал тираду на полуслове и ошарашенно замер. - Что? - Я сказал тебе спасибо, Пи’, за то, что помог мне, - чем дольше Вад рассматривал эмоционального третьекурсника, тем явнее проступали через маску тирана неподдельное волнение за младших и фанатичная преданность собственному делу. Парень не пытался их строить, прав был Конг, он просто изо всех сил старался быть хорошим наставником, как он себе это представлял. Старший от его слов как-то моментально сдулся и тяжко вздохнул. - Ладно уж, чего там. Я и сам перегнул. Проехали. Ты чего тут мёрзнешь среди ночи? - Да так, - Вад чуть смутился. – не спалось что-то. А ты сам почему тут? Настала очередь старшего смутиться. - Да вот шёл со сборов и увидел одного проблемного младшего, решил присмотреть, чтобы он в драку с дверьми не влез. - Я… - Ладно тебе, всё я понимаю. Не оправдывайся. Оба неловко замолчали, исподволь рассматривая собеседника, и внутри у обоих отчего-то потеплело. - Пойдём, Пи’Прэм. Тебе нужно отдыхать и мне уже пора к себе, - старший впервые искренне улыбнулся, и обычно суровое, его лицо разительно изменилось. - Пойдём… Нонг’Вад… Не проронив больше ни слова, парни вместе бок о бок двинули обратно, каждый из них понимал, что после сегодняшнего разговора что-то между ними необратимо меняется.