***
— Хватит уже отмалчиваться. Надоело. – почти брезгливо проговорил Хатаке и внимательно вглядываясь в морщинистое лицо напротив. — Хатаке Какаши... Ты всё ещё обижаешься из-за сестрёнки? – мерзко до невозможности прошипел Данзо. Обито, стоящий позади Шимуры схватил того за волосы и с силой впечатал лицом в стол, за которым он сидел. — Послушай, Данзо.. Если ты считаешь, что выйдешь отсюда живым, ты очень ошибаешься. Убей тебя хоть сотню раз, своей жалкой шкурой ты никогда не отплатишь за всё, что натворил. Тебе задали вопрос. Отвечай же, подонок. — Нет смысла говорить с мусором вроде вас. Изначально неблагополучный район не мог продолжать существование частью города. Вы портили мою репутацию, я мог лишиться всего, за что так боролся. — И это стоило сотней жизней? – прорычал Какаши, на что Данзо лишь повёл бровью. — Для больших дел всегда нужны жертвы! – Обито снова впечатал его лицом в стол и с пренебрежением фыркнул, пока тот что-то неразборчиво хрипел. — У нас на тебя столько компроматов.. Заебёшься отрабатывать. – фыркнул Саске, стоя рядом с Какаши и как ни в чем не бывало затянулся, медленно, но нервно выпуская изо рта дым. — Что будем делать? — Угрожаешь мне, щенок? — Я не стану угрожать, если захочу, пристрелю тебя здесь и сейчас. Но, увы, старики поднимут шум. – ухмыльнулся он, после чего как-то весело и ненормально улыбнулся. — Но какого тебе сейчас, когда каждый в этой комнате хочет тебя прикончить, а?! – его сумасшедший взгляд лишь отражал то, как напрягся Шимура. Саске выглядел обезумевшим. — Саске волнует мнение старших? Ты изменился... Харуно тому виной? Ты стал таким ласковым... Твоя шлюшка настолько хороша? — Саске, он провоцирует. Держи себя в руках. – шикнул Какаши, но парень стоящий позади лишь хмыкнул. — Ты согласен уйти с должности и оставить Коноху в покое? — Пошли вы к чёрту. Саске затушил сигарету о стол и выкинул окурок в сторону, после чего прикрыв глаза откинул сторону назад и громко вздохнул. — Удачно сдохнуть, ублюдок. — Если вы убьёте меня, всех вас закроют! У вас ничего не выйдет, Коноха никогда не станет свободной! Вы все подохните! Вы... – мужчина отрубился, а Обито невозмутимо потёр руку. Надоел кричать, он его успокоил. Пусть отдохнёт. — Делаем всё, как договаривались?***
— Г-господин Данзо!? – парень с тёмно-синими волосами весь в ссадинах и синяках удивлённо вскрикнул при виде своего босса, что был без сознания и как-то отчаянно дёрнулся, но Гаара держал его под прицелом, поэтому больше движений не последовало. Обито затолкал Данзо без сознания на заднее сиденье машины. — Садись за руль. – скомандовал Гаара и тот парень послушно сел в автомобиль. Красноволосый убрал оружие и тогда Саске подошёл к машине. — Мы опускаем вас. Слушай, твоему боссу плохо. Ему не помешало бы в больницу. Поторопись. — А... Вы серьёзно? – удивился он, на что Саске привычно ухмыльнулся. — Мы всё решили, незачем больше вас мучить. Езжай скорее, ему требуется помощь. — Д-да, спасибо вам! – обрадовался он искренне и вскоре чёрный автомобиль покинул район, а Саске вместе с остальными поднялся к Шикамару. — Проверь, куда он едет? — Всё путём, как раз направляется к больнице. – хмыкнул Нара лениво заглядывая в экран компьютера. — Что там с людьми? — Сейчас будет поворачивать и на перекрёстке как раз мало машин. Подберём нужный момент, чтобы в радиусе трёх метров никого не было. А вот как раз и перекрёсток... — Отлично. – Учиха навис над Нарой и устроил палец на синей кнопке возле клавиатуры. — Давай. – скомандовал шатен и ухмыльнувшись, брюнет с неописуемым удовольствием нажал на кнопку. В этот же момент видеокамеры показали как прямо на перекрёстке взорвалась машина. Как раз та самая, в которой сидел Данзо и его шестёрка. Вот это совпадение. В эту секунду Саске переполняло какое-то больное счастье. Хотелось даже засмеяться, но парень обошёлся победной улыбкой. — Бумажки на месте? – поинтересовался Хатаке, на что Шикамару кивнул. Всё сделали так, что в смерти Данзо будет виноват его конкурент по бизнесу, якобы, всё это подстроил он. Всем известно, что они давно пихали друг другу палки в колёса. Но теперь, когда есть бумажки, в которых прописаны долги Шимуры и угрожающие письма от его бизнес конкурента Коноха должна была выйти сухой из воды. И теперь те, кто находились в штабе с облегчением наблюдали на мониторах компьютеров за тем, как пылает кусок железа, в котором сидел кусок дерьма. Замечательное чувство. — Саске, – окликнул брата Итачи, который немного опоздал и не успел застать победу Конохи. Он подошёл к младшему и немного протянув, продолжил. — Я был у Сакуры. Завтра она едет домой. Сказала, что не хочет задерживаться там. — Ясно. – как-то отстранённо кинул Саске и развернувшись, продолжил направляться к лестнице, как Итачи спросил: — Ты так и не был у неё.. — Я завтра заберу её. — Саске, только... Держи себя в руках. Ей тяжело. — Да? Спасибо. Я сам ни за что не догадался бы.***
Этот день давил с самого утра. Я приехал в больницу лишь к вечеру, так как со вчерашнего вечера и до этого момента я был увлечён обустройством дома, покупкой продуктов и перевозкой вещей. Она встретила меня удивлённым, но потухшим взглядом. Её глаза перестали блестеть будто помутневшие драгоценные камни. Которые запачканы грязью из сомнений, стыда, чувства вины. Я всё это видел, я это чувствовал. Она не ожидала, что её заберу именно я. Я поблагодарил лечащего её врача, сунув в карман приличную сумму и молча закинул вещи в машину. Тогда мы и отправились домой. Сакура продолжала молчать даже тогда, когда мы съехали с привычного пути и поехали за город. Она не спрашивала, почему мы едем в дом, где наша семья отдыхала раньше. Не говорила, что скучала и не просила прощения. Не спрашивала, как я себя чувствую. Её молчание било больнее, чем я мог себе представить, но я лишь ждал, когда дорога сменится серыми стенами пустого дома. Я даже не смотрел в её сторону, но чувствовал, как она косится. Не решается притронуться, спросить. А я лишь ухожу в себя иногда не замечая, как превышаю скорость. Она пугается и поглядывает на меня. Будь я на её месте, подумал бы, что меня везут подальше от всех, чтобы убить. Я ведь действительно смахиваю на маньяка. Больного маньяка. Я переживал всю дорогу. Я боялся сорваться. Я боялся что сделаю это не так, как собирался. Я боялся. А Сакура будто наказывала меня, продолжая молчать даже тогда, когда мы зашли в дом. Я бросил сумки у порога, закрылся на ключ, после чего сунул его в карман, проходя мимо замершей на месте Харуно. — Проходи, не стой там. Девушка осторожно поставила кроссовки у порога и зашагала в сторону кухни, но остановилась у стола, не решаясь преодолеть эти два метра и подойти ко мне. Я не стал спрашивать, от чего её трясёт, в доме не было холодно. А может быть я просто привык. На улице поднялся ветер, поэтому я поспешил закрыть окно. Полностью свет включать не хотелось. Уже стемнело. К тому же, пасмурное небо не дарило особо много света. Я включил подсветку на гарнитуре и маленький светильник над столом и этого оказалось вполне достаточно. Пока я суетился, подбирая продукты, она кажется сняла кардиган. Когда она вернулась с прихожей, на столе уже стояла еда. Врач что-то трендел про суп. Я сварил. Хотя не факт, что ей понравится... Мне плевать. — Ешь. — Не хочу... – тихо ответила она, зачем-то отводя взгляд. — Что? – я даже напрягся. Подошёл ближе, из-за чего она немного шугано подняла глаза. — Я не хочу. Прости. Спасибо тебе, я не голодная. Я смотрел на неё около пяти секунд, не больше. А потом немного отошёл. — Ты думаешь меня это волнует? – мой тон становился всё более грубым. Я не хотел её обижать. Я хотел её припугнуть. В конце концов я хотел заставить её поесть. Я не хочу видеть эти кости и пустые мёртвые впавшие глаза. Это не моя Сакура. — Но, Саске... Я могу поесть позже. Это не так важно сейчас. – а она стала говорить смелее. Хотя бы говорит. — Что, прости? А если я запрещу есть позже? Ты будешь подыхать с голоду? И что тогда, м? Сакура? – меня одолело раздражение. Почему она спорит даже сейчас. Не слушается, когда я хочу для неё только лучше. Неблагодарность... — Саске.. – Сакура нахмурилась и посмотрела на меня так, словно я действительно её обидел. Или... Я не понял этот взгляд. Но он такой замученный. Я вижу что она слаба. Что она дрожит, кусает губы, которые уже стали синими. — Я не хочу сейчас. В чём проблема, если я просто не хочу?! Не хочешь... Хах, она не хочет. Когда же я смогу понять, чего она хочет вообще. Хотя я понимаю... Чего она хочет. Чего хочет её тело. — Не хочешь? – улыбка сама расползлась на моих губах и я понимал, что теряю контроль. Рука дёрнулась и я спешно выдернул из кармана запакованный шприц с запрещённым содержимым. — Это ты хочешь? Она округлила глаза и кажется задержала дыхание. Кажется я задел её чувства. Её воспоминания о тех днях. Цунаде доверила мне её лечение с горем пополам. Объяснила как правильно вводить дозу, в каких количествах. Как она объявила - требуется время. Чтобы Сакура отвыкла, нужно снижать её дозу и колоть помимо наркотика специальный препарат. Сначала наркотик, через шесть часов препарат. Меня не радовало то, что отвыкать придётся всё же именно так. Но сразу напрямую отказаться будет невозможно. Такова зависимость от этого вещества. — Ты хочешь это? – она лишь испуганно мотает головой, пока я покачиваю в руках упаковку с проклятым шприцем. Почему даже сейчас она опирается?... Почему она продолжает врать? — Ты... За идиота меня держишь? — Саске, прекрати... Что с тобой не так? Давай поговорим, пожалуйста... – кажется я её напугал. Я не хочу разговаривать. Зачем? О чём разговаривать? Я лишь сделал шаг вперёд, как она соскочила со стула и наверное собиралась убежать, но я повалил её на живот, завёл руки за спину, одну прибавил коленом, вторую выпрямил внутренней стороной к себе, чтобы ввести иглу. — Саске, не надо! Саске! Пожалуйста... Я не хочу, чтобы всё снова повторилось! Прошу тебя не надо! Сас... Нет! – она попыталась дёрнуться, но я уже вколол ей наркотик и теперь оставалось лишь подождать, когда я её отпущу. Смысла вырываться уже нет. Я слез с неё, положил пустой шприц на стол, а сам достал из холодильника бутылку, даже не посмотрев что это именно, хлебнул так, будто это вода. Виски? Коньяк? Водка? Чёрт его знает, я не почувствовал вкуса. Собственное сердце бешеным эхом отдавалось в ушах и я мог лишь наблюдать, как она переворачивается и отползает к стене, жалобно хныкая. — Зачем?.. — Твоё сердце без дозы билось бы наверное сутки... А потом я бы возился с твоим трупом? Мне проблемы не нужны. Цунаде сказала так надо... – я сделал ещё пару глотков и слабо поморщился. — Или... Ты увидела во мне такого же уёбка, как те? – она на этот вопрос не ответила. Почему она не ответила? Почему продолжает сидеть и смотреть на меня обиженными глазами, в которых блестят слёзы? — Сакура? — Нет... Я не... – она кажется хотела оправдаться, но я перебил её тихим смехом. Мне стало смешно. Действительно смешно. Неужели моя Сакура так испугалась? Неужели я такой ублюдок? — Ты подумала, что я накачаю тебя наркотой и трахну? А, Сакура? – я продолжал говорить с улыбкой, ведь мне сносило крышу, когда она смотрела на меня такими виноватыми и испуганными глазами. Какие у неё красивые эмоции. — Нет, Саске, ты ошибаешься! – вскрикнула она, но я не слушал. Задумался почему-то. Пока алкоголь вновь обжигал горло, я правда задумался над этим. Если я перестану держать себя в руках и дам волю эмоциям, я смогу её уберечь. Я не убью её. Я сломаю. Я сделаю ей больно морально, заставлю возненавидеть. И тогда она сможет быть свободна. Она будет в безопасности. Ей не придётся страдать потом. Лучше я сломаю её сейчас, чтобы потом ей было проще восстановиться. Я хочу чтобы она оставила меня. Хочу, чтобы была счастлива, но со мной она будет лишь страдать. Я сделаю ей больно. Покажу, какой я есть на самом деле, и тогда она сможет сдаться и уйти. Я покажу ей, что со мной у неё будущего не будет. И тогда... Я смогу уберечь её. Ведь, чем дольше я с ней буду рядом, тем ближе будет день, когда я убью её... Потому что я никогда не смогу её защитить от самого себя. — Слушай... Это неплохая идея! — Ч-что?... — Ты что, глухая? Или может тупая? Я сказал, что накачаю тебя наркотой и трахну. Как видишь, один пункт выполнен. — Саске, ты не в себе... — Ты же привыкла к этому, да? Ты сбежала от меня, чтобы с тобой так обращались, а? – я продолжал улыбаться, пугая её всё больше. И когда я собрался подойти к ней, она вскочила на ноги и убежала. А я как придурок побежал следом. Харуно забежала в ванную и закрылась там. Я рассмеялся ещё громче. Что за дура? Её глупое поведение веселило и раздражало одновременно и тогда мне захотелось просто разнести всё к чертям. — Са-а-акура! Ты почему сбежала, глупышка? Ты думаешь, что сможешь просидеть там всю ночь? Хорошо, милая. Отдыхай. Но знай, что когда я приду позже...Тебе придётся платить за всё, что ты натворила, Сакура! – она ещё и бегает от меня. Но Сакура... Глупая Сакура... Ты никуда не убежишь.***
Харуно прижала ладонь ко рту и позволила себе вздохнуть лишь тогда, когда Саске ушёл. Она нагнулась, чтобы посмотреть в щель под дверью, не стоит ли он всё там же, но там никого не было. Внезапно с кухни послышался шум посуды и тогда она точно убедилась в том, что Саске рядом нет. Девушка махом скинула с себя всю одежду и дрожащими руками включила в душевой воду. Еле-еле Сакура забралась внутрь кабины, под прохладные струи, села, прижав к груди колени и обхватив их руками, и лишь тогда дала волю эмоциям, отчаянно зарыдав. Такое поведение Учихи заставляло действительно напугаться. Она знала, что Саске вспыльчивый, жестокий. Она боялась ехать с ним. Я продолжала всё это время бояться, но убеждать себя, что всё будет хорошо и что всё наладится. Что Саске не такой. Что он поймёт. Что изменится. То, что было сегодня... Хотелось бы стереть из памяти последние недели. В жизни всё стало рушиться. И даже сейчас, когда голова едет кругом, а конечности немеют, хотелось бы провалиться сквозь землю. Разум начинал плыть, как и всё перед глазами. Обида продолжала грызть изнутри, пока слёзы не давали глазам отдохнуть. Сейчас бы домой. К маме с папой. В свою школу, под руку с Ино. Всё разрушилось. Всё изменилось. Сакура перестала понимать, сколько времени прошло. В голове каша, туман. Пустота. Она не пугалась, когда за дверью послышался шум. Она матовыми глазами смотрела в одну точку. А Саске, который все эти сорок минут словно одинокий алкоголик опустошал бутылку, как раз только что запустил эту бутылку в стену. За бутылкой полетел телефон и стакан. — Сколько можно... Сакура! – заорал он на весь дом, резко разворачиваясь и направляясь к ванной. Пока он проходил коридор, зацепил ногой большую напольную вазу, которая упала и раскололась на несколько больших кусков. В голове всплыли воспоминания о том, как в детстве он уже ронял её, но тогда она не разбилась. Мама тогда заругалась, и Саске пообещал, что больше не уронит её. А теперь разбил. — Вот же... Блять! – брюнет схватился за голову и пошатываясь дошёл до ванной. — Сакура... – тихо позвал он, прислонившись лбом к холодной матовой стеклянной вставке. — Слышишь? Открой... Он продолжал стоять так громко дыша вот уже около минуты, но за дверью было по-прежнему тихо. — Какого чёрта... Блять, ты что глухая!? Открой ёбанную дверь! Иначе я вынесу её к херам! Сакура! – он с силой долбанул кулаком по двери, а после с ноги пнул стеклянную вставку. Та после первого же раза треснула, а после второго стекло и вовсе посыпалось на кафель. — Эй, Саку-у-ура! – протянул он просовывая руку внутрь и открывая замок. Ещё мгновение и он уже не спеша и пошатываясь заходит в комнату, подходит к сидящей на полу, в самом углу ванной Сакуре, что старательно укутала тело в серое махровое полотенце и замирает над ней, пока девушка не перестаёт смотреть в одну точку и в немом диалоге шевелить губами. — Саске... Саске не трогай, я боюсь... – шепчет она, но Учиха лишь морщится и хватает хрупкое запястье. Наверх он поднимает её на руках, с пинка открывает дверь в спальню, укладывает на кровать, нависает сверху, пытаясь в темноте что-то разглядеть в полуприкрытых мутных глазах. Ничего не видно. В них ничего нет. — Сакура... Моя Сакура. – он опускается к её лицу, проводит носом по щеке, громко вдыхая и отстраняется, когда на носу чувствуется что-то мокрое. — Почему ты плачешь, Сакура? – довольно ласково спросил он, прислонившись своим лбом к её и обхватив руками её лицо. По его пальцам тут же покатились её слёзы и он резко прильнул к её губам. Он ворвался внутрь её рта, не желая отпускать, пока не изучит каждый миллиметр, пока не изкусает её пухлые губы, чтобы они снова стали алыми, пока не услышит, что она задыхается. Он продолжал цеплять её немой язык, не чувствуя путём ответа. Отрывался лишь на секунду, после снова терзал её губы, каждый раз всё больше смещая руки на затылок, сжимая розовые волосы и оттягивая их, заставляя её задрать голову, чтобы он спустился ниже. Скользнул к основанию шеи, оставил после себя несколько красных пятен, поднялся чуть выше, сомкнул зубы где-то на середине шеи, заставляя её выгнуться и хныкнуть. — Сакура, почему ты такая... Спокойная? — Саске я боюсь... – снова в бреду шепчет она, внимательно заглядывая в его глаза. — Боишься... Так покажи свой страх... Слышишь?! — он хмурится, наклоняется к её лицу и продолжает рычать прямо ей в губы. — Я хочу видеть твои испуганные глазки, перекошенное ужасом лицо! Я хочу видеть твои эмоции... Я хочу видеть, что ты жива, Сакура! Я хочу видеть твою боль! Я хочу видеть хоть что-то! Учиха хватает её за бёдра и с силой тянет к себе, а сам устраивается у неё между ног, несмотря на то что девушка слабо, но отмахивается. — Саске... Не трогай... Не.. Аах! – Саске вошёл грубо, без предупреждения, ну и желания Сакуры. Этот жест вызвал во всём теле какой-то дискомфорт и даже болезненные ощущения. Сакура вспомнила это мерзкое чувство, когда в тебя засаживают, словно в какую-то обычную дырку, которая не имеет ни имени, ни мнения, ни какого-либо значения в этом мире. Учиха двигался быстро, его пальцы крепко впивались в бёдра розоволосой, пока сам он не сбавляя темп продолжал смотреть на её лицо, ожидая увидеть хоть какие-то эмоции. Они пришли не сразу, но Сакура потянула к нему руки в надежде схватиться за него и остановить, вот только тело не слушалось. Первые пару минут было больно и неприятно. Всё, итак, было как в тумане, а теперь вообще все чувства смешались. Вскоре она привыкла к этой грубости, даже расслабилась полностью. Всего на пару секунд стало мерзко от понимания того, что Саске сейчас лишь пользуется её беспомощностью, а после стало как-то всё равно. Это же Саске... Он делает больно. Она была готова. Она хотела этой боли, этих эмоций. И сейчас она здесь. — Аах! Саске... Мхах! – её затуманенный взгляд ловит эти безумные глаза, и тогда весь мир рассыпается. Вот он. Это и есть Саске. Саске, который сходит с ума, когда видит её эмоции, когда видит то, что делает человека живым, ведь сам в эмоциях не силён. Ему сносит крышу от того как громко она стонет, пока он вдалбливается в неё. Сейчас милое личико с искусанными губами и мутными глазами играет яркими красками удовольствия, негодования и сотни противоречий. Он видел в этом неописуемую красоту. Так не было с другими. Он видел перекошенные в подобии экстаза лица девушек, но ни единая эмоция не была искренней. Человек, который не может показать свои эмоции почти что труп. А Сакура не такая. Она живая и чёрт побери, такая красивая в каждой своей эмоции. Её страх, счастье, беспокойство... Все её эмоции такие живые и красивые. Сакура просто сводит с ума одним своим существованием. Заставляет думать лишь о ней. Даже сейчас, она самая прекрасная. Самая живая и настоящая. Она под дозой, он пьяный в хлам и эта ночь. И ничего больше существовать не может. Большего сейчас не нужно. Он сжимает руками тонкую шею, и видит как её губы расплываются в слабой улыбке. Сам он ухмыльнулся, вновь и вновь окунаясь в бездну безумия. Быстрее, глубже, грубее. — Ах!... С-саске... Ахх! Убей меня... Ахмх! Саске с рыком наклоняется к её лицу, в очередной раз срывая с искусанных губ стон и заглядывает в глаза. А Сакура забывает обо всём, когда он цепляет её своими омутами. Она так боится этого взгляда, но так хочется смотреть в эти глаза вечность. Она делит с ним это безумие потому что Саске хорош в постели? Или потому что чувствует вину? Она просто хотела быть рядом. Не важно где, как... Просто рядом. Синдром спасателя? Да, возможно. Она ведь верила, что спасёт Саске. Изменит. Саске не поменять. Всё, что нужно – это быть рядом. Возможно что-то изменится. Его отношение, его взгляды. Его характер, его взгляд наверное изменить невозможно.. Она просто хотела быть с ним. Её вскрики перебивал гром и обнажённые тела изредка освещала молния. Шум дождя перебивал бешеный стук сердца, а когда дело подошло к завершению, все звуки вокруг вовсе исчезли. Только её глаза напротив. Только его дыхание на губах.