drawings on the walls

      Вы когда-нибудь чувствовали влюблённость? Конечно чувствовали. Наверное, вам хотелось быть с этим человеком. Вы хотели быть с ним рядом, делить все чувства вместе с ним.       Возможно, я говорю сейчас обыденные вещи, и для вас это совсем неинтересно.Но у нашего главного героя — Чонгука, не всё так просто. Он влюблён в альфу, что не замечает его. Он влюблён в него, хотя у них небольшая разница в возрасте, но она определяет многое. Он влюблён с четырнадцати лет и до сих пор. В этом возрасте он впервые увидел его.       Эти золотистые волосы, что часто приходилось поправлять, ведь в парикмахерскую идти не хотелось. Разрез глаз, который был похож на лисий, а взгляд так и был пропитан ненавистью к чему-либо. Засохшие губы, которые он часто облизывал, за всё это время так и не купив гигиеническую помаду. Белоснежная кожа, что была даже светлее волос. Тело хоть и худощавое, но, понаблюдав за ним, Чон убедился, что офицер силён. А ещё заметил, что он часто не кушает, поэтому омега часто незаметно носил к нему в кабинет только испечённые булочки из пекарни, после наблюдал, как подросток возвращается к себе в офис, присаживаясь за бумаги и попивать кофе, заедая той самой булочкой. этим офицером был Мин Юнги.       Но со временем омега понял, что этим ничего не добиться. Его так же продолжат не замечать, и он решил действовать по другому. В свои шестнадцать он хорошо рисовал, чем зарабатывал. Так же деньги он получал от подработки консультантом в магазине, поэтому купить баллончики для него была не проблема. Он тренировался на заброшенных зданиях, ведь обычно рисовал на бумаге карандашами.       Сейчас Чонгуку уже семнадцать. Точнее, через пару месяцев уже восемнадцать. Он стоял на учёте около шести раз. И вы уже поняли, из-за чего. Родители не справляются, уже пытаясь наказать телесно. Они не понимают, что случилось с их маленьким Чонгуком, что был хорошим примером. Брюнет забросил школу, абы-как окончив её и поступив на фотографа. Днями он пропадает на улице, избегая контакта со взрослыми, а ночью-вновь возвращается домой, обязательно изрисовав какую-нибудь стену. Попадая в очередную сторону, он уходит в свою комнату, закрываясь там и включая музыку в наушниках, чтобы не слышать их ругани.       В очередной раз парень сбрасывает сумку с плеча, доставая карандаш и начиная что-то разрисовывать на белом кирпиче гаражей. Это находится за гаражами, поэтому мало кто его увидит. Он достаёт из рюкзака нужный цвет, взбалтывая баллончик и начиная очерчивать нужную область. После этого он осторожно подправляет акрилом, наливая воду в стакан из бутылочки.       Через двадцать минут, когда работа была окончена, слышится звук сирены. Возможно, кто-то услышал звук распрыскивания краски из баллончика, или взбалтывание кисточки. Но уже не важно, ведь работа закреплена подписью, а акрил и краска из баллончика теперь вряд ли смоются в ближайшее время. Омегу окружают с двух сторон, не давая убежать. Они сажают его в машину, после кидая ему в руки и рюкзак с красками. Чон же вёл себя спокойно, не рыпаясь и спокойно наблюдая за полицейскими. Хм, какое совпадение, в очередной раз Мину пришлось ехать на задание из-за этого мальчишки, хотя сейчас он мог пойти домой, ведь уже конец смены. Но мальчишка вновь проказничает, забивая на остальных и рисуя какое-то кровавое месиво на всеобщее обозрение.       Чонгук пожирает взглядом профиль офицера Мина, на котором хорошо сидит его форма. Второй снова облизывает пересохшие губы, убирая надоедливую чёлку на бок. После длинные, бледные пальцы пристёгивают ремень безопасности, указывая на навигаторе куда нужно ехать. Костяшки при каждом напряжении показывали себя, а венки красиво обвивали их под белоснежной кожей.       За окном мелькают уже знакомые пейзажи города. Чон ненавидит его всем сердцем, ведь здесь так шумно, люди постоянно толкаются и куда-то спешат. Вот уже долгое время он скучает по своему городу, в котором он провёл всё своё детство — Пусан. Он может и шумный, но обычно это всё от поездов и вертолётов. Там нет крупной преступности и не сильно развита проституция. А ещё у него там друзья со двора, и он по ним скучает, ведь его увезли, а он даже не предупредил. Он скучает по бабушке Шаше, которая постоянно подкармливала их пирожками. Интересно, его помнят? Многие ли там остались? Чонгук выходит из своих мыслей, ведь машина останавливается. мужчина открывает машину, после цепляя себя на том, что нужно отцепить ещё и ремень безопасности. Воспользовавшись такой запинкой со стороны полицейских, брюнет вылетает из машины, забрасывая на плечо рюкзак, не забывая захлопнуть за собой дверь.       Мин тихо матернулся. Ему было слишком лень гоняться за этим мальчишкой, ведь время давно перевалило за полночь, а спать хочется неимоверно. На сегодня парень свободен, но завтра Мин явно пожалуется к нему на пары.       Сейчас он выходит из машины, заходя в полицейский участок. Там он забирает свой рюкзак, оставляя все полицейские штучки в своём ящике и закрывая его на ключ, выходя из здания и направляясь в сторону дома. По пути он наткнулся на пару работ сорванца, что так же красовались на стенах.       А Мину не хочется портить это смазливое личико, но по другому, кажется, не поймёт. Эти глазки, что выглядят безобидно, но если приглянуться — черти пляшут. Щёки, которые время от времени то пропадают, то вновь возвращаются на своё законное место. То, как этот паршивец кусает губы, пытаясь сгрызть плёночку на них. То, как он вытирает рукавом лоб, с которого течёт пот после погони от полиции. Мин рассматривал всё это, когда Чонгука сажали за решётку, что была в специальной комнате, а офицеру приходилось за ним следить. Но на омегу руку поднимать нельзя, так? Мин, вспоминай, чему тебя учила мать. Альфа ухмыляется своим мыслям, облизывая собственные губы и возвращаясь к пути до дома.       Омега же остановился в ближайшем углу, ведь не услышал погони за собой. Облокотившись о стену спиной, парень выглянул из-за этого угла. Удостоверившись в том, что за ним действительно нет слежки, Чон выходит на тротуар, натягивая на голову шапку, ведь на улице прохладно. Он вдыхает воздух, в котором витает аромат только начинающей цвести сакуры. Принюхавшись, брюнет унюхал едва уловимый запах выпечки из пекарни, что закрылась минут тридцать назад. Мимо пробегает стая бездомных собак, которая, прогавкав на омегу, побежала дальше и скрылась где-то за тёмным углом.       Посмеявшись над этим, Чонгук заходит в подъезд своего дома. На лифте он боится ездить, ведь он довольно старый, поэтому поднимается пешком до шестого этажа. Там его встречают родители, что явно были недовольны приходу их сына. Точнее времени в этом приходе.       — Ты время видел?! — старший омега был явно очень зол ещё и до этого. — Ты где шлялся? Опять рисовал?       — Я..       — Стой-стой — Чона перебивает его отец — Чхване, может по хуям пошёл? Нет, ну, а что? Постоянно пропадает где-то, жалуется на голову и живот. Может, беременный? А то психованный какой-то.       — Что? Нет!       — Молчи и не перебивай! А вообще. Иди в свою комнату, видеть тебя не хочу.       И что же это получается? Чонгука теперь считают за шлюху собственные родители? Никогда бы не подумал, что такое случится. Но Чонгук не зацикливается на этом и заходит в комнату. Вся комната была украшена всякими безделушками-звёздочками-балеринами и тому подобное, что красиво свисали с потолка. Вся комната была яркой. Чонгук просил не клеить ему обои, спустя пару дней разрисовывая стены сам.       Например, там, где восход — он нарисовал много ярких тонов, что хорошо можно было разглядеть даже в темноте. Где запад — краски стали нежнее и холоднее, а над кроватью повисла луна. Но около кровати и стола всё было черным, будто поглощая весь этот свет и покрывая все тьмой. Но дальше этих двух мест это не продвинулось.       Чтобы краска не слезала, Чон покрыл всю комнату специальным лаком. Ему нравится этот запах, поэтому ничего такого плохого он в этом не видел.       Омега устало плюхается на кровать, даже не думая раздеваться. Он просто отключается, ведь за это время он очень устал. Как никак, режим он не сильно сбивал, да и хотелось наконец исчезнуть из этого мира. Хотя бы на время.       Возможно, многие из вас знают, что сон — это короткая смерть. Каждый день во сне умирает около 40 тысяч человек. Причины многие: неизлечимые болезни, убийство, несчастный случай или просто так. Вот прям просто так. Никто не может предугадать этого. Поэтому мы желаем людям спокойной ночи, надеясь, что он проснётся.       Чонгук просыпается рано утром, падая с кровати. Нет, кошмар ему не снился, просто положение было не совсем удачное.       Он встаёт с пола, иногда пошатываясь от сонливости и идёт в ванну. Омега умывается ледяной водой, приводя себя в порядок и возвращается в комнату, переодеваясь в школьную форму. Выпив чашечку кофе, брюнет сложил все нужные тетради в рюкзак. В сменку же он закинул баллончики, накрывая и, тем самым скрывая их спортивной одеждой.       Чон слегка опаздывал, но он уже почти проходит в кабинет… Стоп, что? Около кабинета стоял офицер Мин, посматривая по сторонам и на часы. Брюнет слегка испугался, вставая за угол и поглядывая, когда Юн всё же покинет вход. Он ждёт его? Это из-за вчерашнего и не только? Но зачем? Он стоял около пятнадцати минут в ожидании, но Мин так и не уходил. Что ж. В этот раз ему придётся прогулять пары. Написав старосте, что сегодня на занятия не придет, он осторожно стал удаляться в сторону выходя, но был перехвачен и прижат к стене офицером.       — Хм… А кто это здесь у нас? Рисуем на стенах, так ещё и пары прогуливаем? — Он усмехается так противно, что плюнуть хочется. Но это затягивает.       — Я бы их не пропускал, если бы кое-кто — напрямую намекает на альфу, тыкая пальцем в живот. — не сторожил нужную для меня аудиторию. А теперь, офицер Мин, прошу простить меня, мне нужно идти домой.       — Увы, мальчик, но домой ты пойдёшь явно не сейчас. — Блондин закидывает брюнета на плечо, направляясь к выходу из кабинета, а затем и к патрульной машине.       После того, как они приехали, парни заходят в офис Мина. Второй закрывает его на ключ, пряча его в кармане своих брюк.       — Что ж… Ты готов отработать долг? — Альфа обходит голову, в конечном итоге поворачиваясь к удивлённому младшему. — Чон-гу-ки