Забытая реальность

и когда вдруг ему казалось, что ей стало больше лет, что она вдруг неразговорчива за обедом, он умел сгрести ее всю в охапку и пожалеть, хоть она никогда не просила его об этом.

Костер потрескивал, завораживая Даню. Он не отводил взгляд, погрузившись полностью в свои мысли. Казалось, будто сама природа призывает его забыть о девушке, что устроилась неподалеку у озера, опустив ноги в воду. Из динамика ее телефона лилась музыка, Даня узнал в ней сборник композиций для нового сезона. Он отвел взгляд от Алины и снова постарался сосредоточиться на своих ощущениях. Ему хотелось раз и навсегда решить для себя: чего на самом деле он хочет. Что на самом деле требует, в первую очередь от себя. Закрывая глаза, он представлял вокруг себя друзей, которые когда-то были рядом с ним. Ему хотелось и дальше верить в то, что, реши он вернуться в прошлое, и они тут же примут его обратно с распростертыми руками. Но так не бывает. Если однажды ты решился оставить все, пути назад не будет. «Этот человек просто потерял свою счастливоту» — вспомнил Алинины слова Даня. Именно эта, ее милая непосредственность вызывала в нем теплые воспоминания, заставляла проникнуться желанием вернуть ее, во что бы то ни стало. Но вот она оборачивается и смотрит на него пустым взглядом, словно не видит его, и у Дани снова что-то внутри обрывается. Так бывает, когда ты отдаешь человеку всего себя, пусть тот этого даже не замечает. Так было прежде, так будет сейчас и потом. — Будешь? — спросил Даня, протягивая девушке стаканчик, когда она вернулась к костру. — Нет, — отказалась Алина.— Ты выглядишь уставшим. И чувствовал он себя также плохо, как и выглядел. Казалось бы, отдыхай сколько угодно, но атмосфера безысходности только угнетала его. Больше всего на свете Дане хотелось схватить Алину за плечи, хорошенько ее встряхнуть и потребовать объяснения — что случилось с ней. Что изменило ее отношение к миру. Раньше думалось, что это он — Даня, владеет ситуацией, не желая слушать Алинину историю. Будто узнай он что-то страшное и его отношение к ней навсегда изменится. Но сейчас, когда он был готов отдать все на свете за ее рассказ, Алина молчала. Это было хуже, чем потерять, выдать замуж, отдать другому. В прошлый раз он хоть был уверен, что она влюблена и счастлива. Сейчас же руки опускались — он не знал, чем ей помочь. А помощь Алине непременно была нужна. Но упрямая Алина спряталась ото всех. Он видел перед собой девушку, но не видел Алины. — Вода теплая? — поинтересовался Даня. Стоял конец августа, а он еще ни разу не искупался. Впрочем, невелика потеря, да и лезть в воду особо не хотелось, но нужно было как-то поддерживать разговор, чтобы избежать тишины, что на обоих давила, едва им стоило замолчать. — Теплая. — Я хочу задать тебе вопрос, — начал Даня, но тут же добавил.— Ты только не психуй. Не захочешь отвечать — просто промолчи. Он посмотрел на Алину. Ему почудилось, будто она затаила дыхание, а, может, она просто боролась с желанием нагрубить ему. Впрочем, отступать было некуда. — Твои родители… почему ты не с ними? Алина подняла на него взгляд и он понял, что она не станет с ним откровенничать. Девушка даже губу закусила. Но затем… — Мне предложили завести котенка, — и сказано это было с таким отвращением, будто ей предложили, минимум, что-то непристойное. — А потом идти зарабатывать на шоу. — И? — Даня явно не понимал в чем проблема, словно это обычная практика. В общем, ему и казалось, что ничего ужасного нет в котенке или шоу. — Когда все мысли сводятся только к тому, чтобы полоснуть по венам, тут не до котенка, уж тем более не до шоу,— огрызнулась Алина. — Они привыкли… привыкли, что я… — Я понял, — сказал он. — Но все же: как ты пришла к тому, что тебе приходится снимать квартиру и выживать, катаясь по шоу? Вот он и подводил Алину к тому, чтобы она выложила ему все. Только девушка бросила на него такой взгляд, что Даня поморщился. Она ясно дала понять, что откровенничать с ним не намерена, поэтому мужчина не стал искушать судьбу. — Значит, ты с ними поругалась и ушла из дома, — сделал он вывод. — Да, — пожала плечами девушка.— Они не звонили. Впрочем, это не так уж и важно, я же выросла. Для Дани, который большую часть жизни прожил под одной крышей с матерью, это был не аргумент. Он был уверен, что родители обязаны знать, чем живут их дети. Он забывал о том, что мир устроен не так идеально, как было в придуманной им иллюзии. Оставшись наедине с собой, он понял, наконец, как это сложно — ощущать себя никому ненужным. И Алина… разве она не понимала, что родители — есть родители? Какими бы они не были? Разве не были ее обиды притянутыми за уши? Да он бы все на свете отдал, чтобы мама или папа оказались сейчас здесь. В груди защемило. Он разве что не разревелся, ошарашенно глядя на Алину. Девушка почувствовала перемену в его настроении, но постаралась не придавать этому значению, однако, стакан ему налила. — Сыграем? — предложила Алина, покручивая в руках бутылку. — В «Я никогда не…» Даня смутно представлял себе правила игры, но кивнул. Ему нужно было отвлечься, потому что родители теперь маячили перед глазами, а это действовало угнетающе. — Начинай, — предложил Даня. Алина сделала глубокий вдох. Поднялся ветер, подхватывая волосы Алины и Дане показалось, как они причудливо развиваются на ветру, точно, как в кино. Ему захотелось протянуть руку и заправить прядь ее волос за ухо, но он не смог осмелиться, крепче вцепился в стакан. — Я никогда не смотрела мультики с диснеевскими принцессами, — сказала она. Даня выпил. — Что?! Серьезно? — не сдержалась Алина. — Ариэль — моя любимая принцесса, — нехотя признался Даня, вспоминая, как, будучи ребенком, бежал к телеку, прижимая к себе заветную кассету. — Капец, — проворчала Алина, — ты должен мне это показать. — Хорошо, — согласился Даня, приподнимая вверх стаканчик, — Я никогда не пытался отжать у своего хореографа его любимый свитер. Алина надменно посмотрела на него, тот ответил ей вопросительным взглядом. Алина выпила. — Уж очень он был хорош, — признала она. — Он был крут, — согласился Даня. — И он был мой. — Да пожалуйста, — фыркнула Алина. — Больно надо, хоть завтра тебе его верну. Тот факт, что Алина сохранила его свитер, казался Дане чем-то таким… откровенным. Он взял себя в руки. А вот Алина… ей было невдомек, как ее слова подействовали на него. — Я никогда не грубила Этери, — сказала Алина, но Даня не стал пить, чем вызвал у девушки такой порыв возмущения.— Даня, столько возможности у тебя было! — обиженно бросила Алина, делая глоток. — Она была мила со мной, — заметил Даня, но тут же пресек ее словесный… — я никогда не врал своему лучшему другу. Повисла тишина. Даня вдруг почувствовал, что не желает, чтобы Алина сейчас пила. Но она, помедлив, сделала глоток, глядя ему прямо в глаза. Что-то заставило его сжать зубы, будто она только что призналась ему в том, что никогда не считала его другом и… — Я никогда не пыталась найти утешение в одиночестве. Теперь игра походила на какой-то каламбур из серии: сделал другому больнее. Даня выпил. Он постарался не отводить взгляда от Алины. Оба были уже изрядно пьяны, но никому не хотелось прерывать эту игру, которая могла ответить на их вопросы. — Я никогда не пытался убежать от реальности. Алина выпила. И снова их охватило невыносимое желание друг друга встряхнуть. — Я никогда не была влюблена в друга. Слова вылетели, прежде чем смысл Алины дошел до нее. Голова кружилась, а взгляд притупился, но она ясно осознавала, что задала этот вопрос, на который получит ответ. Она смотрела в глаза Дане. Между ними снова и снова появлялась та пропасть, которую они так старалась преодолеть. Ее сердце бешено заколотилось, когда Даня поднял стаканчик вверх. Казалось, что мир вот-вот взорвется, если он посмеет выпить. — Пора спать! — в панике заявила она, подпрыгивая на месте. Стаканчик, из которого Даня намеревался выпить, выпал из его рук, от неожиданной резкости Алины. И она скрылась в палатке, оставив его одного у пылающего костра. «Она боится» — пронеслось в голове мужчины, когда он смотрел на тень, отбрасываемую огнем. Боится, поэтому ведет себя так отталкивающе. До него дошло, что она действительно боится… его. В сердце полыхнула надежда, будто это не здесь был костер, а там, внутри него. Словно Алина чиркнула спичкой. Он перевел взгляд на палатку и постарался успокоить собственное сердцебиение. Он едва не признался ей в любви. Как оказалось, признаться не так уж и страшно. Даже себе. Любит ли он ее? Как мог столько времени задаваться этим вопросом? Как мог опровергать свои чувства к ней, когда пронес их через столько лет, наплевав на то, что она буквально оставила его где-то там, на задворках памяти, словно старого друга, когда-то очень нужного, но теперь… Он поднял глаза вверх, глядя на небо. Звезд не было видно, но они там были. Также, как и не было видно Алининых чувств, которые она так умело прятала, не желая открываться ему. Она скрывала. Что-то, возможно, не великую к нему любовь. Возможно, она все еще тешит себя иллюзией вернуться к прежней жизни. Но сегодня он что-то такое увидел. И ухватился. Теперь он не отступит, не станет ожидать, когда она снова покинет его. «Я люблю тебя, Алина. Всегда любил» — признаться себе оказалось не так просто. Но, наконец, спустя столько лет, он может с уверенностью сказать, что может вернуть свет в свою жизнь . И в ее жизнь тоже.