Забытая реальность

Всегда говорить «я не смогу» ,«глупо даже начинать» - или один раз наплевать на все и попробовать?

На столе дымился кофе, а за окном светлело. Даня сонно разглядывал снующих туда-сюда людей и задавался вопросом: сможет ли он пережить ещё двое суток в этом поезде. Алина явно не собиралась уступать и оставаться с ним в купе наедине, а это значило только то, что ему придётся смириться. Проводница прошлась по вагону, а следом за ней семенила девочка, прижимая к себе игрушку. Даня зевнул и отвернулся к окну, делая глоток обжигающего кофе. Он покосился на спящую Алину. Она не собиралась просыпаться и в ближайшие несколько часов. Это ему так и не удалось ночью уснуть, он пытался, честно, но сон так и не пришёл. Даня представлял, как теперь изменится их с Алиной жизнь. Что будет? Все иначе? Смогут ли они жить вдвоём, да и согласится ли она переехать к нему? Ему придётся делать ей предложение? Вопросы разом завалили его, он постарался отвлечь себя музыкой, но ничего не выходило. Было страшно. По-настоящему страшно. Одно дело — признаться в любви и дарить цветы, да конфеты, другое — связать свою жизнь с человеком. Прежде Даня никогда не думал о том, что однажды он полюбит кого-то настолько. Для него всегда оставалась и остаётся Алина — девушка, которую он хотел отгородить от бед, защитить от неё самой. Только в мыслях все было так красиво, в жизни же — очень сложно. Даня переключил песню и сделал погромче. Он пересел на Алинину полку и погладил девушку по волосам. Спала она беспокойно. Здесь было неуютно и жёстко, но все же Алина не проснулась от его прикосновения. Даня оставил на её щеке поцелуй и вышел в тамбур, ожидая, когда поезд остановится. — Сколько стоим? — спросил он у попутчика. — Двадцать пять минут всего. Даня проверил взял ли он свой бумажник. Ему нужно было купить хоть щётку зубную и пасту, он, в отличие от Алины, что успела собраться, не взял с собой ровным счётом ничего. Когда поезд остановился, Даня сошёл с него. Он бродил мимо ларьков, скупая безделушки просто ради того, чтобы потом этот хлам выбросить. Но это помогало отвлечься. Он нашёл и средства личной гигиены, купил пару полотенец. — И ещё журнал, — попросил он, кивая на стойку, — «Мир фигурного катания» Ему подали журнал. Даня поспешил вернуться к поезду, как раз вовремя, прежде чем он укатил вдаль. Даня вернулся к своей полке и обнаружил, что Алины здесь нет, а её постель аккуратно застлана. Он оставил пакеты на столе, схватил полотенце, пасту, щётку и кусок мыла. — Ты где был? — спросила Алина, оказавшись позади Дани. — В магазине. Пойду в порядок себя приведу. А ты пакеты разбери. Алина улыбнулась. Сердце Дани пропустило удар, он мог поклясться, что выглядит сейчас точно маленький, влюблённый мальчик, которому удалось осчастливить девочку. На самом деле это дорогого стоило — её улыбка. Он скрылся за дверью туалета, а Алина скинула косметику на полку и потянулась к пакетам. Всё что купил Даня можно было охарактеризовать одним словом — хлам. Девушка выудила из пакета несколько маленьких шоколадок. Их она сгребла в пакет, где уже лежали конфеты и вафли. Тут же она добыла три резиновых мячика, один выпал из её рук и подпрыгивая укатился под боковую полку. Алина покраснела под взглядами попутчиков. Два оставшихся мячика девушка бросила на Данину полку. Сунув руку в пакет, с некой опасной, Алина вытащила из него кактус в маленьком горшке, упакован он был в прозрачную плёнку. Алина подозрительно осмотрела его. Зачем Дане кактус? Поставив цветок на стол, Алина продолжила разбирать покупки. Тут же оказалось несколько пачек жвачки, новые носки, две тетради и две ручки, фломастеры, акварель. Даня, судя по всему, ответственно относился к заполнению альбома, нашлись и карандаши с ластиком. Во втором пакете было меньше полезных вещей. Зачем-то Даня скупил половину аптеки, набрав гематогена и аскорбинок с витаминами. В руку Алины попалась маленькая пачка. Она раскрыла ладонь и ахнула. Ей стало жарко, очень. Покрутив в руках пачку презервативов, Алина положила её в задний карман джинс, не забыв сделать пометку: не соглашаться на уговоры Дани о поездке в купе. Впрочем, на обратном пути это можно было устроить. Игральные карты, пачка сока, пена для бритья. Алина все это перекидывала из одного пакета в другой. Журнал про фигурное катание и киндер-сюрприз, Алина положила отдельно, все остальное теперь покоилось на полке Дани. — Ну что? Понравилось что-нибудь? — спросил Даня, вытирая лицо полотенцем. Алина бросила на него неоднозначный взгляд. — Ага. Несколько весьма интересных вещей. Они друг друга поняли, а у Дани вырвался весьма довольный смешок. — Открой. Посмотрим, что тебе попалось. Он указал на киндер. Алина тут же откинула журнал и распаковала шоколадное яйцо. По привычке она вручила Дане шоколад, а сама раскрыла коробочку. — Что это? — не понял Даня. Алина долго мучалась, стараясь собрать игрушку. В итоге получилось что-то вроде корявого домика. Она поставила его на стол и гордо кинула взгляд на Даню. — О, — сказал он, присаживаясь рядом и хватая журнал.— Дом. — У твоих брали интервью? — с интересом спросила Алина, глядя на обложку. — Олесю представили, как несостоявшуюся фигуристку, — печально сказал Даня.— Знаешь, ей ведь уже шестнадцать, а из титулов только чемпионство России. Есть и более… — Не говори так, — оборвала его Алина.— Ей только шестнадцать и она ещё возьмёт свое. Бесит меня это. — Что? — Пенсия в шестнадцать, — проворчала Алина.— Никогда это не изменится уже, я думаю. Впрочем, какая кому разница? Всем нравится смотреть на юных девушек. Фигурное катание превратилось в шоу ещё во времена, когда мы с Женей выступали. Сейчас благо, новисов не бросают в четвёрные. А ведь могут, ты знаешь. Даня знал. Он бросил журнал на стол и откинулся на стену. Алина устроилась рядом, положив голову ему на плечо. Так и ехали они молча, каждый думал о своём, но объединяло их одно — беспокойство. — Забери Олеську к себе, — тихо сказала Алина.— Мне кажется, конкуренция в группе Этери на неё слишком давит. Поверь, я знаю о чем говорю. Даня усмехнулся. — Это не так просто. Во-первых, у меня уже есть Лёша, которого я угробил почти сразу, как он перешёл. Во-вторых, я не готов брать на себя ответственность ещё за учеников. Ставить программы — это одно. Алина пожала плечами и больше они эту тему не поднимали. — Что я скажу родителям, когда приеду? — тихо спросила Алина, пиная ножку стола.— Они меня не ждут. Да и вообще… — Ты ведь хочешь их увидеть? — спросил Даня. Он не заметил, как её руки оказались в его. Он поглаживал её пальцы, рассматривал мелкие шрамы, оставшиеся от падения на лёд. Сложно было поддерживать разговор, когда не знаешь ситуации в целом. Иногда ему казалось, что Алина вот-вот все ему расскажет, но она снова и снова замолкала, продолжая хранить свои тайны. — Хочу. И Сабину. Боже, Сабина такая взрослая уже. Даня попытался вспомнить, когда он последний раз видел Сабину, да и вообще, старался понять, как её судьба сложилась. — Не помню, чтобы её на соревах видел, — честно признался он. — На каких? — не поняла Алина. — Ой… А она завязал с фигуркой ещё в четырнадцать. Захотела заниматься музыкой. Даня заметил, что голос Алины дрогнул, а она сама тут же постаралась перевести тему. Интересно, сколько раз Алина пыталась бросить фигурное катание? И сколько раз она мечтала заниматься чем-то другим? Она рисовала. Рисовала так, что это могло перерасти в нечто большее, чем хобби, но видимо, её навыки рисования никто не пытался рассмотреть, когда она была ребёнком. Выбор пал на фигурное катание. Алина со смехом рассказывала о том, что однажды её отвели в секцию гимнастики, но Даня видел, что ей тяжело об этом говорить, а в голосе звучит страх, а после рассказа всегда появлялся немой вопрос: «что, если бы я осталась там. Он прижал Алину к себе и поцеловал в висок. Девушка не сводил взгляда с окна. — Сыграем в картишки? — предложил Даня. — Давай, — согласилась Алина и перебралась на противоположную полку.— На что будем играть? Даня гордо поднял голову. — Вот это я понимаю. На раздевание? — предложил он. — Эй, товарищ, мир ещё не готов увидеть тебя голым, — подколола его Алина, услышав в ответ неразборчивое бормотание. — Давай на шоколадки и гематоген. У нас есть ещё аскорбинки. — Эй, — послышалось с верхней полки.— Ребзя, можно я с вами? Я тут от скуки помру. Этого человека нельзя было назвать уже-дедом, но и молодым тоже не поворачивался язык. Даня кивнул ему, и он слез вниз. Вскоре к ним присоединилась ещё девушка и её парень. Даня раскидал карты. — А вечером, — прошептал мужик, тот что с верхней полки.— Мы организуем горючее. — Что? — ужаснулась девушка, прижимаясь к своему парню. — Бухать, — пояснил мужик. — Говорю будем. — А разве тут можно? — не понял Даня. — Ты какой-то слишком фиалочный, — проворчала Алина. — Давно в плацкарте не ездил? Мужик стукнул по столу кулаком, обращая на себя внимание всех собравшихся. — Мы тебя научим Родину любить. Делайте ставки. Всё скинулись сладости на стол. Даня искренне надеялся, что их впятером не загребут куда-нибудь в ближайший обезьянник. Но все же, ему понравилось эта особенная атмосфера. Алина все время норовила погладить его под столом своей ногой по его, а он пытался держать себя в руках и не прогнать всех отсюда, чтобы наслаждаться только ей. Вскоре у девушки (как Даня выяснил, её звали Оля) оказалась внушительная кучка конфет и шоколада. Алина на неё смотрела волком. — Она левачит, — настаивала она, когда был объявлен перерыв и полвагона вышло покурить на станции. — Может, ты просто играть не умеешь? — предположил Даня, глядя на то, что осталось от её ставки. Во взгляде Алины был вызов. И Даня понял, что она, либо сейчас у всех выиграет, либо все сбегут подальше от её гнева.