Измена

Глава 2. Сведущая встреча произошла тоже случайно. В обязанности любого уважающего себя писателя входит встреча с читателями ( а Чуя себя уважал). А лучше всего встречи со школьниками ( это было хорошо и для школ, и для имиджа писателя. Своеобразная выгода для обоих сторон. А, ну, и для детей!) Чередой случайных событий было решено, что Накахара Чуя встретиться с учениками средних школ Йокогамы и ещё нескольких других крупных городов. И одна из этих школ, была та, в которой преподавал Доппо. А для таких встреч любезная администрация выбирает самый спокойный и дисциплинированный класс ( ведь им не хочется упасть в грязь лицом). А в этой школе такой класс - класс Куникиды. А сообщили ему эту «прекрасную» новость за день до самого собрания. И, конечно, не сказали,какой именно писатель будет их гостем, хотят ли вообще ребята с ним встречаться. В прочем, как обычно! Накахара был из той категории людей, которые ненавидели свои школьные годы. Мелкий, рыжий, ранимый, ещё и с характером вспыльчивой сучки- самое то, чтобы стать объектом детских насмешек и издёвок. Что и случилось с Чуей. Он не стал ненавидеть систему образования, учителей, сами здания школ, нет. Чуя понимал, что это ему просто не повезло со школой, классом, учителями. Так что он не плевался и не покрывал последними словами сие заведения, когда проходил мимо них или приходил на встречи со школьниками. Но снова оказаться здесь была для него своего рода испытанием. Писатель пришёл чуть раньше, что довольно редко случается с ним. Любезная администрация встретила его весьма приветливо. С натянутыми улыбками, проводила его в пустой класс, где он и должен был рассказывать детишкам о взрослых книгах. По дороге он сделал комплимент нескольким учительницам, те в свою очередь рассмеялись, тряся своими вторыми подбородками. -«Интересно, а они динозавров видели?»- язвительно подумал Чуя, смотря на их старые противные лица. Оказавшись в одиночестве, он измученно выдохнул, садясь за одну из парт. Всё это его страшно напрягало. Хотелось, чтобы это по скорее закончилось. Класс был просторный, чистый, с расставленными, словно по линейки, партами. Прикрытые шторы создавали своеобразную интимную полу-тьму, в которой можно было приятно погрузиться после последнего урока, наблюдая за тем, как слегка дёргаются юбочку старшеклассниц, оголяя бледные и смуглые бёдра, когда девушки хихикают за очередным признанием неуверенного школьника. Редкие солнечные лучи , в которых танцевали мелкие пылинки, погружали писателя в свои мысли, воспоминания. Он провёл подушечкой пальцев по надписям и царапинам на поверхности парты. А в углу обнаружил какую-ту математическую формулу, незаметно начерченную карандашом. Шуршание, хлопок двери и тяжёлые шаги. Мужчина тут же поворачивается, накидывая на себя маску дружелюбия и выбегая из ворота ностальгии. Но вместо детей увидел учителя, в котором узнал Куникиду. -Вы… - начал писатель. Осадочек с прошлого раза остался, поэтому Чуя не одарил его своей шикарной улыбкой, а лишь такой, дежурной. - Добрый день, Накахара -сан, – начинает Доппо, проходя к учительскому столу. Он был удивлён, увидев молодого писателя у себя в классе. Вернее, он был удивлён тем, что этим писателем, который должен был прийти в гости к его ученикам, оказался Накахара Чуя.- Прошу прощения, не хотел вас напугать. - Вы не настолько страшный, чтобы испугать меня. – говорит писатель, поднимаясь со своего места и подходя к учительскому столу. – Хотя признаюсь: если Вы были моим учителем, я бы вас боялся. Доппо, выкладывающий в этот момент учебник гори-она-в-аду пространственной геометрии, немного нахмурился, но продолжил выкладывать из своего диплома разные вещи. Такая реакция повеселила скучающего писателя, класс математики нагонял на него скуку. -А вы знаете, что первая любовь – это учитель?- спросил мужчина, присаживаясь за первую парту, за которой обычно сидят всякие зубрилки-отличники. На губах растянулась хитрая ухмылка, когда на лице математика появилось некое… Смущение. Боже, Куникида –сенсей был до умиления простым и бесхитростным, словно открытая книга! Но математик тут же вернул себе невозмутимый вид. Но это мгновение слабости, вызвало у Чуи желание увидеть больше. В школьные года он обожал срывать уроки и доводить противных учителей до ручки. - Да, Накахара- кун, знаю. – коротко ответил Доппо, поднимая на него свой суровый взгляд из-под оправы очков. Куникида несколько раз в своей практике сталкивался с подобным: сердцу не прикажешь, а молодой представительный и статный мужчина намного выигрышнее смотрится на фоне глупых недалеких мальчиков. Кто –то молча отсиживается на задних партах, мечтая о том, чтобы строгий Куникида-сенсей вызвал к доске и похвалил за правильно решённый пример. Кому-то легче сорвать урок, чтобы привлечь к своей персоне внимание учителя. Были и те смельчаки, кто на прямую заявляли о своих чувствах, ставя мужчину перед фактом. Но Доппо давал им всем понять, что ничего из этого не выйдет. Это, конечно, разбивало юные девичьи сердца, но так было необходимо. Переболеть, пережить и идти дальше, а Доппо будет рядом и всегда поможет, укажет правильный путь. Но не больше. - И ваша жена не ревнует Вас к вашим ученицам? - Что? Нет. Вы понимаете, о чём спрашиваете? Моя жена- эта женщина, которую я поклялся любить и прожить вместе с ней всю жизнь. А мои ученицы - это моя работа. Я их обучаю, направляю. Тут не может быть место ревности. – спокойно ответил учитель, но его глаза загорелись. Этот блеск Накахара увидел на корабле, а теперь сейчас. Сапфировые глаза, спрятанные за оправой самых обычных очков, горели огнём, придавая строгому, суровому взгляду завораживающую энергию. « Что же ты за человек такой, а?»- мысленно задал вопрос писатель, встретившись с ним взглядом. Он впервые почувствовал какое-то чувство стыда (аж сам удивился, что подобное чувство у него не редуцировалось). Такое, какое обычно испытывает ребёнок, когда говорит не думая, а взрослый делает ему замечание. -А ведь правду говорят… про вас. Учитель – учитель во всём. – смеётся писатель, смахивая свои рыжие кудри в с плеч. -Вам показалось это забавным? - Нет. Знаете, я не люблю школу. И никогда не уважал своих учителей, им было всё равно до меня. - Я вас понимаю. Моим учителям также было всё равно. Они видели во мне лишь отличника, лишнюю прибавку к зарплате. А личность, человека – нет. Меня вставили в пример всему классу, а после мои же одноклассники избивали меня за это, но я не был стукачом. Поэтому терпел побои. На проблемы в классе им было плевать: изгои, отстающие в учёбе - они считали, что подобное их внимания не достойно. Им хватало своих проблем. -Но ведь так и должно быть. Учитель должен только учить, а в основном быть равнодушен и … -Нет! – тут же возражает Доппо, легонько хлопая по столу раскрытой ладонью - Так не должно быть! -И как же должно быть? И тут Куникида улыбнулся. Нет, улыбнулись его глаза, само его лицо осталось всё таким же строгим и суровым, будто статуя одного из дяденек-ангелов, которые смотрят на тебя, следя за каждым твоим шагом, как бы говоря «не греши! Я всё вижу!». Но глаза улыбались, излучали добрый и мягкий свет, словно ласково гладили. - Учитель –это друг. Большинству учеников та математика, которой мы их учим, в жизни не пригодиться никогда. А вот способность анализировать, подходить к различным задачам с разных сторон, решать сложную проблему разбив её на несколько простых действий, не бояться неизвестного и не понятного – это то, чему может научить математика. Они дети, они никогда не были взрослыми, а мы были. Поэтому мы должны относиться к ним с пониманием и терпением. Поэтому мы должны их направлять, но не диктовать, как жить, нет! Человек должен сам сделать выбор, мы должны лишь дать ему ориентир. Не дать готовый ответ, а помочь найти решение. – Куникида говорил всё это мягким, тихим голосом. Атмосфера стала слегка полуинтимной. Настолько сильно этот учитель любил свою сложную работу, настолько этот человек был уникален, а его идеалы просты и правильны, что нельзя было им не восхититься. – Мои учителя этого не понимали. Они были равнодушны к подобному. Я тоже не любил свои школьные годы, Накахара-сан. Но не хочу быть такими же, как мои учителя. Конечно, со временем с этой обыденностью и повседневностью что-то подобные стремления стираются, теряются среди кучи тетрадей, контрольных и учебников. Считаю, что равнодушие и однообразие ведёт человека в никуда. - Да,Вы- идеалист, Куникида-сан. – единственное, что смог сказать рыжий заворожённый его словами. Он бы сказал что-то ещё, но тут раздался стук. Доппо разрешил войти. И в класс прошли его ученики. Спустя какое-то время рассаживаний, писатель оглядел класс. Самые обычные дети. Но для Куникиды, который сейчас сидел на последней парте, словно его здесь нет, это были не какие-то там ученики какой-то школы, а ЕГО ученики! Чуя отвечал на вопросы детей. Рассказывал что-то из жизни, писательского опыта, зачитывал особо интересные моменты из своих книг. Его поразило какими сплочёнными оказались дети: отличники не перебивали других, а активность проявляли дети с последних парт ( у Чуи появилась мысль, что , возможно, Доппо заранее отрепетировал с ними встречу. Но дети легко отвечали на его каверзные и хитрые вопросы, подготовленные, как раз для подобного случая).В конце их сфотографировали. Куникида поймал писателя в коридоре, поблагодарил его за то, что тот пришёл. Дети оказались в восторге, да и он сам признался, что узнал много нового. Мнение математика изменилось об это человеке. То, что детям понравилось , рыжий и так знал. Это ему было раз плюнуть. Но услышать то, что, такой зануда, как Куникида, был в изумлении, порадовало Чую. Из школы они вышли вместе, как два закадычных одноклассника. - Как скоро вы уедете из Йокогамы?- спросил мужчина, когда они переходили дорогу. -А вы хотите, что бы я по-быстрее покинул город, да? - Нет, Накахара-сан. Интересуюсь… -Чуя. Пожалуйста, зовите меня Чуей. Когда Вы обращаетесь ко мне официально , я чувствую себя стариком. А между прочем, мы с вами почти ровесники. - Хорошо, Накахара-сан. А после писатель предложил выпить по сакэ. Но так как Доппо был трезвенник сразу же отверг предложение рыжего. Но предложил выпить чаю. «Ну и чудак!»- подумал Накахара, проходя следом за ним в небольшую чайную. Однако нужно сказать ещё об одной особенности Накахары Чуи: если ему стрельнет что-то в голову, он как только не извертется, не вывернется, не взведёт других, но получит желаемое. Вот и сейчас, у него возникла острая необходимость споить этого праведного, как монашка, учителя. Что в этом плохого? Всего лишь выпить по чашечки сакэ и поговорить по душам, тем более в конце недели. И Чуя добился своего. Он заказал пойло. И бедному Доппо пришлось выпить вместе с ним, чисто из приличия. - Это грех, Куникида –сан! Не выпить двум хорошим мужчинам в конце тяжёлой неделе хорошего сакэ.- Чуя, как самый настоящий змей искуситель, протягивает ему сосуд с ядом. - Но только один стакан. – Куникида снимает очки, пьёт, морщиться и закусывает. Однако этот «только один стакан» продлился на ещё несколько. В общем, Доппо быстро опьянел. А Накахара всё оставался трезв, как стёклышко ( ещё бы, столько лет практики с чужими женами). Алкоголь развяжет язык даже такому зануде , как Доппо. Постепенно их разговор становился всё более и более откровенным, а темы всё щекотливее и щекотливее. Однако даже пьяным Куникида сохранял своё это занудство, так что ничего интересного, любопытного из жизни самого обычного учителя строптивому писателю узнать не удалось. Досадно. Обидно. Но рыжий не сдается! - О, боги… - говорит Доппо, смотря на свои наручные часы.- Уже так поздно… Меня ждут дома. Думаю, мои начнут волноваться… Он поблагодарил мужчину. Встал из-за стола. Так как был прилично пьян, едва не упал. Было бы очень забавно, если бы этот шкаф рухнул посреди чайной, но Чуя среагировал мгновенно и подставил своё плечо. В обычной ситуации он бы распрощался и ушёл, но Доппо настолько обезоруживающе правильный и добрый человек, что просто кинуть его в таком состоянии… Должно быть, это был бы самый страшный грех. -Кажется… Я перебрал…- смеясь и запинаясь, произнёс математик. «А он намного красивее, когда улыбается»- вдруг пронеслось в голове писателя. Но то, как Доппо попытался оплатить счёт, неуклюже доставая кошёлёк, вызвало у рыжего чувство стыда. Чуя расплатился за них двоих и обрёл себе наказание. Доппо начал читать ему лекцию о том, что он обязательно ему вернёт деньги, что в долгу не останется, ибо… - Вы, как независимая женщина на свидании, не можете позволить кому-то за вас заплатить. Всё нормально, считайте это за то, что вы вернули мне шляпу. –мягко и медленно говорит Чуя, придёрживая своего спутника, чтоб он не слетел с орбиты движения в ближайшие кусты. И тут что-то стрельнуло в пьяном мозгу Доппо и его помутнённое сознание зацепилось за это слово «свидание». -А разве у нас не свидание? -Нет. -Почему? - Потому что на свиданиях целуются. –рассмеялся Чуя, когда они подошли к дому, где жил учитель. Но на пьяную голову какие только "гениальные" идеи не посещают человека . И вот что пришло на ум Доппо. Будь он трезв, он бы никогда в жизни себе такого не позволил. Даже больше, никогда бы о таком не подумал! Он наклоняется к рыжему, сокращая расстояние между их лицами до незначительных сантиметров, смотря ему прямо в наглые любопытные глаза. Чуя замер в ожидании. Что же этот шкаф сделает? Куникида закрывает глаза и накрывает его губы своими. И тут время для рыжего остановилось. Накахара чувствует, как его щеки предательски вспыхивают. Он целовался тысячу раз, но сейчас он словно неуклюжий подросток, который целуется впервые в жизни. Оказывается, губы у мужчины были очень тёплые, но не такие мягкие и нежные, как у женщин. Но новые ощущения понравились рыжему. Однако это поцелуем бы Чуя не назвал, так, лёгкий быстрый мазок по губам губами. Поэтому, когда математик отстранился, рыжий притянул его к себе за грудки за обратно и показал то, какие должны быть поцелуи на свиданиях. Все произошедшее спишут на алкоголь. - Знаете… Я впервые целуюсь с мужчиной.- с ухмылкой на опухших после горячего поцелуя губах промурлыкал Чуя. - А я нет. Вам понравилось?- Куникида рассмеялся, как ребёнок, который совершил мелкую шалость и ему не влетело за это. Куникида не соврал. В самом деле до этого он уже целовался с мужчинами. Вернее с мальчиком, своим одноклассником, правда ,это было на спор. Хоте ли взять на слабо, но Доппо оказался не робкого десятка. - А Вы полны сюрпризов… - так же в ответ смеётся писатель. Но на этом сюрпризы не закончились! Накахара довёл Куникиду до квартиры. И какой же был ужас в его глазах, когда он столкнулся взглядом с Госпожой Куникидой. Оба любовника смотрели друг на друга огромными глазами под пьяные высказывания Доппо о том, как прекрасна его женушка и какой он мерзавец, что так наклюкался. Чуя передал мужа его жене и молча ушёл. Куникида был типажом людей, которые никогда ничего не помнят после пьянок, но в данной ситуации - это был дар божий. А для Накахары проклятием,ведь об этом он теперь точно не забудет. Столько всего навалилось: он целовался с мужчиной, узнал,что спал с женой этого мужчины. Теперь точно ему можно вручить звание "Герой - любовник". Всё окончательно перемещалось в голове бедного писателя и,придя в номер, он рухнул оставив все эти мысли на более трезвую версию себя.