Решил заглянуть

Эпицентр пододвинулся к Бунтарю, снова заглядывая к нему в глаза. Взгляд все тот же. Чего Киришима ждет? Что Кацуки скажет ему уйти или, может, попросит о большем, чем тот поцелуй в подсобке. — Чего ты ждешь? — Бакуго непонимающе вгляделся в алые глаза. — Что ты поцелуешь меня. А Кацуки два раза просить не надо. Он подовинулся еще ближе и нагло впился в губы Эйджиро. Если ему что-то нужно было — он это сделает. Их поцелуй был агрессивным и уверенным, Бакуго действовал напористо. У Эйджиро перехватило дыхание, и он отстранился. — Б-Бакуго, может… не надо?.. — Киришима смотрел как Бакуго поднимается и усаживается на разведенные колени Эйджиро, который не спешит прятать удивленный взгляд. — А может надо, Киришима? — заулыбался Кацуки, снова целуя Эйджиро. Киришиму, если честно, эти поцелуи завели не на шутку. У него не было никого очень давно и даже дольше, хотя в социальных сетях множество девушек отправляли ему фотографию своей груди и не только. Эйджиро поздно понял, что его не интересуют никто, кроме Кацуки Бакуго. — Вот герой номер один трахается с героем номер четыре, а я не гордый, я с пятым… Что ты застыл, как памятник независимости?! — Бакуго рассерженно смотрел на Киришиму, опустив ладонь на его пресс, ничем не прикрытый. Эйджиро, не дыша, смотрел на Кацуки. — Так Тодороки и Мидория… — О, да замолчи ты, у меня не встает, когда я думаю о тупом задроте Деку. Задрочился в эту хуйню и теперь ему Половинчатый дрочит. Заебись устроился, одобряю. — Я так не думаю, — улыбнулся Эйджиро, глядя на выпирающую ширинку узких джинс Кацуки. С каких пор он вообще такие носит? В Юэй, он помнил, как сейчас, он говорил, что «такие носят только педики». Однако, Киришима успел приметить, что задница в них у Эпицентра что надо. — Заткнись, — нахмурился Бакуго, расстегивая джинсы. — Снимай свои шаровары. Киришима хотел было оскорбиться, что Бакуго назвал его геройские штаны шароварами, поэтому похлопал Кацуки по бедру, чтобы тот слез с него. — Постой, может, все же в спальню? Эйджиро спешно осмотрел запыхавшегося Кацуки. Он явно его никогда таким не видел: румянец на мягких щеках (однажды Киришима это проверил), расширенные зрачки, быстро вздымающаяся грудь, растегнутые джинсы и полное непонимание. — Зачем это? — Тут окна панорамные, — заметил Эйджиро. — Лень зашторивать, погнали, — Кацуки потянул Киришиму за руку в сторону лестницы. До спальни они добрались быстро, и как только Кацуки закрыл дверь за собой и два раза провернул там ключ, словно дома был еще кто-то, Киришима насторожился. Но скоро стало не до этого: Эпицентр снова стал его целовать и в конце концов уронил на кровать. — Снимай, снимай, — нетерпеливо зашипел Кацуки, стаскивая с Киришимы наплечники и остальной костюм, хотел притронуться к маске, но Эйджиро отмахнулся, снимая ее сам. Тогда Бакуго переключился на неснятые штаны. — Аккуратнее! — закричал Эйджиро, глядя, как Кацуки бесцеремонно скидывает его униформу на пол. Бакуго смотрел на Киришиму, как на идиота. — Ты не девственница, чтобы быть с тобой аккуратным, — цыкнул Кацуки, стягивая с себя джинсы сразу с бельем. Эйджиро затаил дыхание, глядя как сам герой номер два Эпицентр стоял перед ним в одной серой домашней растянутой футболке с надписью «EXPLOSION BOY». Вид был сногшибательный. Когда Бакуго стянул с себя и ее, Эйджиро замер. Давненько он не видел эту молочную кожу, кое-где исполосованную розоватыми шрамами. С времен Юэй. Кацуки с интересом оглядел себя, а затем нахмурился и воззрился на Эйджиро. — Нравится? — Еще как, — выдохнул Киришима. Бакуго стянул черные боксеры с Эйджиро, и удивленный взгляд заставил Киришиму насторожиться. — Он… слегка изменился с времен нашего шароебства в Юэй… — И как же? — Да он же огромный… — Кацуки обхватил ствол пальцами, слегка грубыми из-за причуды и совершил пару фрикций, внимательно наблюдая за своей рукой. Эйджиро выдохнул, прикрывая глаза. Ну нафиг, ему дрочит герой номер два. Интересно, Тодороки про Мидорию также думал? Эйджиро сказать не мог. — Хоть чего-то у тебя больше… — нахмурился Кацуки, задерживая свое внимание на головке. Он вкруговую поводил большим пальцем, растирая выделившийся предэякулят. Эйджиро смотрел, тяжело дыша и невольно подаваясь бедрами вверх, к ладони Кацуки, как Бакуго завороженно двигает рукой по его члену. Бакуго. Рукой. По его. Члену. Он же с выпуска мечтал об этом. Томно застонав, Эйджиро закрыл ладонью глаза. Он не верит своим глазам. С губ то и дело слетают вздохи, порожденные удовольствием и внезапно он слышит стон. Стон Бакуго. Ладони Киришимы сжимаются в кулаки, и Бунтарь поднимает голову. Кацуки смотрел на него потемневшими глазами и медленно ласкал и себя, и Эйджиро. — Ужас, Кацуки… ты так стонешь, как… — задал медленный тон Киришима. — Как кто? — заулыбался Бакуго, снова оглаживая головку и приближаясь к лицу Эйджиро, целуя. — Как пятнадцатилетний девственник, — Киришима зашарил по телу Кацуки и, остановившись на торсе, провел по нему кончиками пальцев. Бакуго открыл рот, вскоре возмущаясь: — О-откуда-а ты узнал?.. — Давно еще ходили слухи… — Эйджиро обхватил свой член и член Кацуки, начиная двигать рукой в одном ритме. — Что твоя эрогенная зона это живот. — Я разберусь с теми, кто их пустил… — Бакуго улыбнулся, целуя Киришиму снова и снова. Сказать, что им было мало этого, ничего не сказать. Но дальше они были еще не готовы зайти, да и оба, кажется, достаточно начитанные, чтобы знать, что анальный секс не бывает спонтанным. — Это было уже давно, — Эйджиро увеличил темп, вырывая из обоих пар легких вздох. Киришима откинул голову на простыни, выгибая спину, а лежащий на нем Кацуки уткнулся лбом в широкую грудь Эйджиро. Бунтарь заострил внимание на головках, старательно двигая рукой по ним, постепенно наращивая темп с ленивого до максимально быстрого. Кацуки весь покрылся потом, в том числе, вспотели и его ладони, поэтому комната наполнилась запахом карамели. — Не трогай мои руки, — зашипел Кацуки, смыкая их за спиной в замок. Киришима как никто знал, что при трении нитроглицерин детонирует, поэтому ускорился, вырывая из груди Кацуки стон, перехватывая свободной рукой руки Бакуго и применяя причуду. — Не сдерживай себя, — проговорил Киришима, пылко целуя Кацуки. Тот возмущенно замычал в поцелуй, но никаких попыток вырваться не предпринял. Комнату заполнил запах дыма, когда сие действие было почти подведено к концу. Киришима двигал рукой в сумасшедшем темпе, заставляя Кацуки терять контроль над причудой. — Кири… шима-а! — простонал Бакуго, снова упираясь лбом в грудь Киришимы и выгибая спину, сильнее прижимаясь к Бунтарю. Эйджиро почувствовал, как по его животу течет что-то теплое, глянул вниз и ахнул. Кацуки кончил. Эйджиро продолжил двигать рукой, слыша от Бакуго скулеж. Киришима кончил спустя пару фрикций, прикусывая плечо Бакуго. Он отпустил руки Кацуки и тот скатился с него на кровать. — Боже… — Кацуки уже не держали тиски оргазма, а вот Эйджиро еще не отпустило, он потянулся к животу Бакуго и снова провел кончиками пальцев, и у Эпицентра дыхание сперло. — Пошли в душ, идиот… — Стой… я хотел тебе сказать… — Киришима мешкает. — Я люблю тебя. Уже давно, знаешь. — Ммм, — замычал заинтересованно Бакуго, поднимаясь и садясь на край кровати, спиной к Киришиме. Эйджиро готов был посыпаться тысячью комплиментов по поводу его фигуры и маленькой стопы, но его осенило. Бакуго не ответил. — А ты? — испуганно спросил Киришима, тяжело дыша. — Если б не любил, на твоем животе сейчас бы моя конча не сохла, идиот. Киришима улыбнулся, вставая с кровати. — Пошли в душ, — Эйджиро счастливо скрылся за дверью, и Кацуки хотелось верить, что он не слышал приглушенного визга. Ну, а если и слышал, то ничего страшного. Просто герой номер пять Красный Бунтарь стал самым счастливым героем на Земле благодаря герою номер два Эпицентру.