your pretty face is going to hell

В конце концов, их встреча кажется случайностью после стольких месяцев взаимного избегания друг друга. Нико толкает дверь в туалет и ему открывается вид на растрепанного Шарля, выходящего из одной из кабинок, словно кролик, попавший под свет фар, все еще застегивающий рубашку, и при этом выглядящий удивительно невозмутимо, совсем как человек, который провел свою юность, превращаясь в монегасское совершенство. Нико восхищен тем, как молодой пилот и бровью не повел, приветствуя его с той же невозмутимостью, как если бы они столкнулись друг с другом на светском ужине во дворце Гримальди, а не в туалете международного аэропорта Бахрейна. Только то, как Шарль спешит уйти, заставляет Росберга задуматься о том, что если он немного подождет, то он, вероятно, увидит, как Пьер покидает ту же кабинку, или же одного из новичков — кто знает. Он стоит напротив писсуаров, когда раздается звук открывающейся двери в ранее занятой кабинке, и резко замирает, когда замечает того, кто пал жертвой очарования Шарля, в зеркале. Их взгляды пересеклись в странном, застывшем мгновении в зеркальном отражении. В тот момент, когда Нико пришлось использовать все свои обширные навыки общения с прессой, чтобы не смотреть на влажное пятно спермы, украшавшее джинсы Льюиса. Когда он заметил его. Он поспешно отвернулся, заправил член в свои брюки от Hugo Boss, издав небольшой звук горлом, отражавший его мысли «о, да, я удивлен, но почему я должен был ожидать чего-то большего от тебя», благодарный за предоставленную отсрочку, дающую ему время избавиться от выражения шока на своем лице. — Ничего не говори, — предупреждает его Льюис, пока они вдвоем моют руки, коснувшись пальцами, когда одновременно потянулись к автоматизированному дозатору с мылом. Нико не уверен, что он имеет в виду: мне или кому-либо еще. — Ни слова, — немец медленно сушит руки чересчур большим количеством бумажных полотенец, прислонившись к нетронутой кафельной стене, внимательно изучая Льюиса. Он представляет, что может уловить запах Шарля на нем, несмотря на несколько футов разделяющих их, но, возможно, он лишь выдает желаемое за действительное. — Он привлекательный, — задумчиво отмечает Росберг, Льюис резко вскидывает голову от такой незамедлительной дерзости. — Довольно милый ребенок на самом деле. — Он не ребенок, он пилот Феррари. И ты тоже был когда-то милым, — огрызается Льюис, тут же ругаясь под нос, осознавая, что попал в ловушку, которую Нико, вероятнее всего, расставил для него. — Он напоминает тебе обо мне, не так ли? Интересно, — Нико не может скрыть удовольствия в своем голосе. Он делает шаг ближе очарованный тем, каким уличенным выглядит Льюис, который несколько лет назад просто бы послал его и вылетел из комнаты. Его косички напоминают Росбергу корону, а пальцы так и покалывает от желания прикоснуться к красивому плетению, провести вниз по позвоночнику и обнаружить новые чернильные узоры, которые он упустил. Он воздерживается. Они ведь в публичном месте, тем более в Бахрейне. Безрассудство Хэмильтона, трахнувшего Леклера в туалете аэропорта, вызывает множество воспоминаний, хороших и плохих, но все они до сих пор волнуют так, что невозможно делить пространство ни с кем другим на земле. Даже сейчас, даже после всего, что было между ними. — Ничего особенного, — вздыхает Льюис, — он был расстроен. — Я был расстроен после многих гонок, и ты никогда не позволял мне кончить на твои.. — Нико внимательно вглядывается, пытаясь увидеть дизайнерский лейбл на его джинсах. — Это Balenciagas. Ради всего святого, Нико. Я позволял тебе делать многое. — Льюис проводит ногтями по пятнам на джинсах, пытаясь их очистить. — И это действительно ничего не значит, хорошо? Это просто небольшая работа руками, и не то, чтобы мне нужно оправдываться перед тобой. Нико, едва сдерживая смех, отодвигает Льюиса в сторону, чтобы открыть один из шкафчиков под раковиной в поисках какой-нибудь ткани, но находит лишь хлопковое полотенце для рук. Игнорируя озадаченный вид Хэмильтона, он смачивает его водой, а затем опускается перед ним на колени и осторожно убирает руку Льюиса в сторону, чтобы протереть смоченным концом ткани по влажным пятам на джинсах таким образом, что жест кажется одновременно и родительским, и по-странному горячим, будучи так близко к члену Льюиса. Вероятно, они выглядели невообразимо хорошо вместе, думает он, Льюис и Шарль, целуясь как подростки, коим Леклер был совсем недавно. Или Льюис дрочил Шарлю, зажимая ему рот рукой, чтобы он не шумел. Он дрожит, не в силах удержаться от того, чтобы провести ладонью по ширинке джинс Льюиса, после того как заканчивает, спрятав полотенце под раковиной в углу. — Вот, так намного лучше. Никто ничего не поймет. — Ты, блять, уже закончил? — бормочет Хэмильтон, схватившись за рубашку Нико, вынуждая его встать. Этим движением он сокращает пространство, что было между ними, их носы соприкасаются, в то время как руки Нико находят талию Льюиса, забираясь под рубашку, чтобы прикоснуться к его коже. Он наклоняется, чтобы прошептать ему на ухо: — А Феттель знает? — дразнит Нико, покусывая мочку уха Льюиса. Он проводит носом вдоль линии его челюсти, расслабляясь, когда британец отвечает на его объятие. — Отвали, здесь нечего знать, — Льюис прикусывает губу Нико, следом успокаивающе проведя по ней языком перед тем, как вовлечь в поцелуй. Немец покорно открывает рот и впускает его язык. Он чувствует себя удовлетворенным, целуя его, заряженным. Он издает тихий довольный звук, прижимая Льюиса к раковине и углубляя поцелуй. Как же это приятно. — Боже, как я скучал по этому, — признается Нико между поцелуями, поддаваясь бедрами вперед, когда Льюис тянется к его ремню, соглашаясь с ним. Инстинкты Нико ни на секунду не притупились с того момента, как он прекратил участвовать в гонках, поэтому толчок в дверь вынуждает его отступить на шаг и повернуться к зеркалу, небрежно поправляя свою прическу. Льюис на мгновение смотрит на него, прежде чем достать из кармана телефон и отвернуться. — Вау, некоторые вещи не меняются, не так ли? — говорит Себастьян, окинув их двоих взглядом, прежде чем развернуться и уйти, бормоча себе что-то под нос, пока закрывает за собой дверь. — Некоторые меняются, — говорит Росберг удаляющейся спине, игнорируя пристальный взгляд Хэмильтона, который смотрит на него. Момент упущен. Нико смотрит на часы и понимает, что, скорее всего, ему уже пора отправиться к выходу на посадку своего рейса в ближайшее время. Он поправляет свой ремень, целуя Льюиса в щеку, хотя тот пытается вывернуться из объятий. — Ты будешь в Китае? — небрежно спрашивает Льюис, рассматривая подсыхающие пятна на своих джинсах. Росберг улыбается, похлопывая Хэмильтона по заднице на пути к выходу. — Определенно. Я не хочу пропустить, чем это все обернется.