***
Личмастер тяжело опирался на свой посох, его мучила одышка, но с каждой секундой как аметистовый ветер Шаиш наполнял его ссохшиеся вены ему становилось легче. Вскоре некромант смог выпрямится, а взгляд его прояснился. Сотни воскрешенных крысолюдов, повинуясь воле мага, начали устанавливать последнюю фокусирующую колонну. Врата Древних лежали перед ним, врезанные в каменную твердь прямо под Дворцом. Какая запредельная мощь, какие возможности и как бездарно они были использованы! Трусливый Император просто сбежал через них, подобно крестьянину, спасающемуся от чумы! Впрочем, так было даже проще, не пришлось тратить время на то, чтобы пробиться сюда через ряды глупцов, посмевших бы встать между ним и абсолютным могуществом. В последнее время Генрих был весьма и весьма зол на себя, но куда сильнее - на всех остальных, всех тех, кто был еще жив лишь потому, что Великий Некромант считал себя недостаточно могущественным. Ну да ничего, очень скоро он исправит это досадное… Недоразумение. Иссохшие губы Кеммлера искривились в усмешке, больше похожей на оскал, стоило ему лишь подумать о предстоящем действе. Уже очень скоро, древняя громадина врат приоткроет дорогу из материума в спрятанную за ним обитель людских кошмаров и явит миру подлинное величие древнего некроманта. Величие, которое он так долго жаждал. Древняя, сокрытая от простых смертных, эта мощь,тем не менее, веками просачивалась к ним, даруя силы избранным и унося жизни сотен тысяч глупцов. И лишь ему, Генриху Кеммлеру, под силу ее обуздать! Ведь даже Он, первый демон-принц, приполз с мольбой на коленях к нему, рассказывая о Вратах, в надежде урвать хотя бы кусочек этой силы. Личмастер подумает о том, стоит ли ему награждать своего слугу, но сомнительно что Белакору достанется хоть что-то. На какое-то мгновение что-то шевельнулось внутри черной как смоль души, порождая сомнения в своих возможностях и в мотивации демона, но тут же это чувство было задушено непомерно и неестественно раздувшимся эго. Нет, он Генрих Кеммлер и он величайший, и точка! Один из поднятых проклятой магией трупиков крысолюдов противно пискнул, напрягая полусгнившие легкие. Будучи вырванным из своих размышлений, Генрих смерил немертвого раба задумчивым взглядом. Каменный цилиндр, поддерживаемый мелкими когтистыми пальцами его собратьев вздрогнул, гулко вставая на свое место. Теперь все девять колонн фокуссираторов стоят на предназначавшихся им точках, образуя сложную фигуру, а значит можно начинать ритуал пробуждения врат. Кеммлер протянул руку с зажатым в пальцах посохом к вратам. Видевшие еще времена до появления людей, эти старинные монументы павшей империи словно изнемогали под тяжестью сдерживаемой ими мощи. Изумрудная молния вырвалась из навершия посоха, сопровождаемая невнятным бормотанием призвавшего ее некроманта. Словно пламенеющая змея, она спеленала одну из колонн, растворяя ее в потоках неестественной зелени. Арка творения древних отозвалась на это глухим ревом трескающихся скреп реальности. Одна за другой покрылись огнем и ее товарки, вспыхнувшие под писк множества воскрешенных им крыс. Некромант удовлетворенно кивнул. Пока что все шло как нельзя лучше.***
Маннфред наконец добрался до тайного хода в катакомбы. Когда-то тайного, впрочем, потому что теперь в стене зияла огромная дыра, а каменный пол, уводящий вниз, был отполирован тысячами шагов и обезображен глубокими царапинами от повозок, перевозивших что-то очень тяжелое. Возможно, эти следы оставил даже паровой танк, габариты хода которого вполне позволяли пройти в него великану и проехать борт к борту двенадцати повозкам, да так, что между ними еще будет зазор. Судя по всему именно сюда и ушли люди, и именно отсюда пришли полчища крыс. Неизвестно почему, но оставшиеся во дворце рыцари Белого Волка яростно защищались от их напора и даже более того, победили, но не смогли совладать с тем кто пришел после. Вся гротескная громада вотчины Имперской власти была залита крысиной кровью сверху до низу, но ни одного тела, кроме изрубленных рыцарей не было. У одного такого Маннфред и остановился, разглядывая алыми буркалами бездыханное тело. Как и то, первое, — обезглавлено. Несколько секунд вампир всматривался в мертвеца, а после длинные клыки обнажились в ухмылке. Неслышный гром сотряс древние камни, заставив несколько сталактитов сорваться с потолка пещеры и с грохотом приземлиться, разлетевшись на осколки и заодно придавливая сколько-то там скавенов-зомби, Кеммлеру было плевать на этот мусор, самое важное творилось прямо на его глазах. Циклопические врата дрогнули и между ними появилась тончайшая линия, однако бурные потоки ветров уже начали вырываться в этот мир. Некромант стоял на уступе, смотря прямо в открывающуюся бездну, пока вокруг начинал бушевать магический ураган. Амулет на груди раскалился прижигая впалую старческую кожу до волдырей, но личмастер даже не обратил на это внимание. Видения будущего могущества заполняли его разум пленительной патокой, он распахнул руки навстречу шторму и его смех, казалось бы, сотряс весь мир.***
Черный клинок Малекита резко изменил свое направление, и вместо того, чтобы отсечь волшебнику голову, латная рукавица свернула тому челюсть, заставив эльфа рухнуть на мраморный пол, пятная свои белоснежные одежды алыми разводами. Зубы и тонкая струйка слюны вылетели за невысокий парапет и отправились в свой длительный полет до земли. С вершины Белой Башни Хоэта, взор Короля-Чародея устремился к Великому Вихрю. Колоссальная воронка, выглядывающая из-за горизонта, налилась багровым светом и разбухла, периодически вспыхивая гигантскими ветвистыми молниями. — О неф… — Малекит оторвал взор от Вихря и молча повернул голову к магу. Поверженный волшебник с ужасом смотрел вдаль, на беснующийся магический смерч. — Вопрос вашего повиновения все еще остается открытым, Хранитель знаний Селарион. —Голос сына Аэнариона вырвал того из ступора. — И мы ефо ефе обфуфим. — Хранитель встал подле Короля-Чародея, одним движением вправив сломанный нос, и придерживая опухшую челюсть, начал творить заклятие портала.***
Великий Слаан Маздамунди, медленно поднял веки, окинув покои звездной палаты своим тяжелым взглядом. Древний разум сланна уловил редкой силы возмущения, доносящиеся из-за большого пруда. Реальность словно тлела, выпуская из себе всполохи бордового огня и вихри странных, чуждых Великому Плану энергий. И хотя подобное случалось далеко не первый на его памяти раз, этот прорыв был чем то отличен от всех прочих. Какая то малозаметная, почти несуществующая деталь, след в эфире, указывала на то, что происходящее - далеко не банальный эксперимент чернокнижника смертных и даже не локальный проход сил древнего врага в реальность. — Крок-Гар. — Кольнула сознание мысль, а рука земноводного мага сама по себе потянулась к лежащей неподалеку палице. — Надо позвать... — Продолжила развитие мысль, пока сланн ощупывал эфир в поисках источника возмущения. На мгновение лежащая далеко восточнее точка блеснула пламенем скверны, давая возможность разглядеть ее. Мысленная хватка солнечного владыки была столь сильна, что область прорыва сама тянулась к нему. Мощь сколь полезная, столь и опасная. Да, сейчас его разум защищен стенами из неприступной воли, но стоит магу чуть-чуть ослабить хватку и энергии потустороннего мира ворвутся туда, порабощая тело. Много братьев ушло так из жизни. Слишком много. Тот неприятный факт, что войну они проигрывают, стал понятен Маздамунди уже десяток солнечных циклов назад, когда во время очередной медитации сланн ощутил нарастание давления со стороны северных врат. Увы, но миссию хранителей, возложенную на них древними, его вид успешно провалил. Слишком много знаний утеряно, слишком слабы армии завров, слишком... Так много “слишком”! Империя с единым центром в Ице давно погибла, боги ушли, а без них ранее гордые ящеры погрузились в пучины варварства, утратив доминирующее положение в мире. Придется изменить приоритеты, дабы, переиграв случившееся, вновь занять подобающее им место, исполнив замыслы творцов. Однако это будет позже. Сейчас у него есть иная, но не менее важная цель. Вновь обратив свой взор на алую точку, Маздамунди попытался надавить туда волей. Увы, фокусировка сил на таком расстоянии была малореальна и способный раскалывать горы психический удар сланна лишь чуть пошебуршал опавшими листьями в подворьях Альтдорфа. Ответ пришёл незамедлительно: Огненный веер чистых энергий вырвался из воронки разлома и понёсся в сторону Люстрии, сводя с ума всех стоящих на его пути смертных. Почуяв его, разумная амфибия прикрылась щитом веры в Древних, формируя область чистоты вокруг своего могучего разума. Обменявшись ещё несколькими похожими ударами, стороны затихли. Разделяющее их пространство было слишком велико и перед тем, как разделаться друг с другом, два непримиримых врага решили как следует подготовиться.***
Маннфред появился в проходе как раз в тот миг когда Кеммлер начал приоткрывать завесу реальности. После того, как перед взором фон Карштайна предстала картина приоткрытых Врат, и вампир несколько забеспокоился о своей безопасности. Укрывшись в тенях за камнями, он решил, что понаблюдать за происходящим будет более разумно чем вмешиваться в это. Миазмы искажения витали в дрожащем воздухе, вместе с ветрами магии из Врат летела пыль, но не простая, а мельчайшие частички гнилого камня, что попадали в материальный мир через портал в Царства Хаоса и, оседая на каменном полу катакомб, образовывали ковёр злобного изумруда. Материальная суть бытия поплыла, как свечной воск, оголяя плоть имматериума, что до этого скрывалась где то во мраке, ожидая часа начала конца времен. Личмастер, казалось, не обращал внимания на творящееся вокруг него. Широко распахнув руки, Кеммлер молча смотрел в расходящиеся, будто лепестки диковинного цветка, створы реальности. Но стоило фон Карштайну лишь чуть шевельнуться, как голова некроманта резко обернулась в его сторону. Глаза Генриха полыхали, сжираемые изнутри потусторонним пламенем. Между пальцев пробегали нефритовые разряды. А свободная от тяжести посоха рука поглаживала эфес титанических размеров меча, найденного когда то в могиле воина хаоса. С минуту личмастер молча разглядывал каменную твердь, за которой скрывался Маннфред, а потом, также не проронив ни звука, рубанул клинком воздух. Ветра магии, до этого кружившиеся в сумасшедшем хороводе, резко вытянулись, подобно мириаду струн и, с резким хлопком, хлестнули по кромке разлома, делая его все шире и шире. Теперь уже не тонкая линия, а гигантская трещина связывали два мира в одно целое. Притянув к себе немного силы, Кеммлер вскинул посох. Помещение тут-же наполнилось невыносимыми лучами яркой зелени,а, когда все стихло, Маннфред перестал ощущать камень под боком. Мгновения потребовались вампиру, чтобы понять, — его видят. Кусок скалы, до этого укрывавший Карштайна в своей тени, оплыл, как кусок сала, брошенный в печь и в отблесках невозможного огня он увидел как пляшущая на стенах тень Кеммлера растет и шириться, до тех пор, пока не занимает собой все пространство от пола до сводов пещеры. Но в отличие от тени, у кеммлера никогда не было на голове рогов и крыльев как у летучей мыши! Присутствие древнего зла пробрало жаром даже проклятую душу Манфреда. совершенно ясно, что сейчас он должен немедленно доложить обо всем Архану лично. Движения вампира смазались и он прыгнул в сторону, уходя от луча энергии, осталось совсем чуть чуть и он нырнет во тьму хода и демону его не достать. Хор тысяч голосов ворвался в разум Маннфреда, пытаясь сломить его волю, будто гора рухнула на его голову. Он закричал, изо всех сил сопротивляясь давлению и внезапно, ему удалось его отбросить, словно гора в один миг превратилась в булыжник, жар отступил от души Карштайна, взамен ее начал наполнять могильный холод. Манфред почувствовал поддержку и присутствие… Но то был не Архан. В разум Маннфреда явился сам Хозяин. Вампир выпрямился и медленно повернулся лицом к некроманту. Черные, как самые глубокие копи дворфов глаза Генриха Кеммлера и пылающие, словно сигнальные костры взгляд Маннфреда фон Карштайна встретились, точно также как через своих слуг встретились взоры Первого Демон-Принца и осколка души Первого Некроманта. — Какая встреча, Генрих. Как забавно, что ты отверг щедрое предложение Хозяина и предпочел служение эфирной пиявке. Все таки мы ошиблись в твоем благоразумии... — глубокий голос вампира разнесся по всей пещере, перекрывая рев вырывающейся из Врат Магии, хотя Маннфред даже не повысил голос. — Ты и твой хозяин — высохшие мощи мёртвого века. И какая у меня перспектива в служении Нагашу — будущее бессмысленного раба в неизменном мире? Великий некромант — эгоистичный ребёнок. Хотя он уверен в своей силе, он всегда боится, что другой заберет её у него. Он не будет удовлетворён, пока во всём мире не будет существовать только его воля, ибо только тогда он сможет почувствовать себя в безопасности. — Кеммлер сплюнул на пол и вновь начал плести заклятие, но через мгновение остановился, освобождая энергию в безобидной вспышке света. — Взять его. Писк и скрежет когтей разносился буквально отовсюду. Сотни скавенов-мертвецов ринулись к Маннфреду, несясь по истертым ступеням и карабкаясь по отвесным стенам. Отряд штурмкрысов-зомби мгновенно закрыл собой Генриха, а впереди всех, рыча, несся искореженный крысоогр. Под действием пыли из гнилого камня и колдовства некроманта он раздулся до совершенно чудовищных размеров. Из спины торчала острая зазубренная клешня, а неестественно разросшиеся ребра, сформировали на бочкообразной груди вертикальную пасть. Орда крыс неслась на вампира, словно волна на одинокую скалу, но тот, ощущая железную хватку воли Хозяина, лишь поднял руку с мечом и скомандовал. — Вперед. В полной тишине, прерываемой лишь лязганьем брони, из прохода за спиной Карштайна показались умертвия, поднятые им рыцари Белого Волка, все как один лишенные голов, но преисполненные ненавистью, что не оставила их даже после смерти. Выхватив оружие, мертвецы бросились на своих противников. Две неведающие страха рати восставших трупов столкнулись друг с другом во тьме подземного чертога и тут же отхлынули, подобно возвращающемуся назад приливу переполненной чёрной магией плоти. Затем воинства вновь двинулись вперёд, только на этот раз уже заметно более организованными порядками. Размер помещения, мягко говоря, не располагал к долгим маршам, а потому катакомбы вскоре наполнились звуками разрываемой гнилой, полной червей плоти, хрустом трухлявых костей и лязгом ржавых копий с мечами. Маннфред, по обыкновению, старался не соваться в самую гущу боя, предпочитая дирижировать битвой издалека. Однако даже ему пришлось поучаствовать в бою. Крысоогр, спасшийся от рыцарской стали, избрал своей целью именно фон Карштайна. Не стерпевший такой наглости Маннфред был вынужден нашинковать тварь до состояния трупной кашицы, что заняло целых десять секунд. Откинув облезлый череп крысоогра, вампир начал искать взглядом Кеммлера. Некромант спустился со своего уступа вниз, молнии хлестали из его рук, по которым сползала не выдерживающая потока силы плоть, однако он все еще откидывал нечеловеческую тень, а значит, такая “мелочь” ему не помешает. “Кеммлер/некромант/Белакор. Немедленно/сейчас/быра. Останови/Убей/Постукай.” Сообщение от Нагаша для Маннфреда явилось осознанием и цветастым вихрем из картинок по большей части битвы в пустыне между бессчетными армиями мертвецов и зеленокожих, однако его суть и скрытую угрозу вампир все же уловил. Отбросив ударом ноги одного из крысолюдов, вампир вздел руки кверху, но не в попытке сдаться, а сплетая текущий из самой его сути дхар в одно из своих самых разрушительных заклинаний. В ладонях кровососа, пульсируя всеми оттенками багрового, начал расти сияющий шар. Пурпурное Солнце Ксерея вбирало в себя энергии Шаиша, в избытке исторгающиеся сквозь Врата и все продолжало расти, уже размерами приближаясь к статуе Сигмара на Соборной площади. Тень на стене тревожно вздрогнула и Генрих Кеммлер повернул голову, не прекращая своего колдовства. На миг абсолютная чернота ушла из глаз личмастера и Маннфред узрел в них страх. Крепкие руки вампира резко толкнули набравшее силу Солнце в сторону слуги Белакора, гудя и переливаясь пурпуром, оно понеслось вперед, по пути втягивая в свою ненасытную суть всех кому не посчастливилось оказаться рядом. В один момент Кеммлер исчез во вспышке нефритовой молнии и тут же появился в сотне метров правее от грозившего сожрать его Пурпурного Солнца. То же в свою очередь слизнув, как корова языком большую часть разбегавшихся штурмкрысов с треском рассеялось, оставив огромную выемку в породе. “Занимайся Вратами, Генрих, с вторженцами я разберусь сам” — Голос Белакора набатным колоколом прозвучал в сознании некроманта, тот в свою очередь кивнул седой плешивой головой в пустоту и вцепился своей волей в циклопические каменные створки. Бордовый пламень, до этого, казалось, утихший, вновь затрещал, разрывая ткань материума. Вот, принявшая форму сферы, щель между реальностью и эмпиреями ярко сверкнула, пропуская особенно крупный осколок гнилого камня. Глыба изумрудного уничтожения прошла сквозь кромку врат, дабы по локоть застрять в каменной кладке подземелья. Мгновение и гранитные монолиты поплыли, делая из ландшафта катакомб нечто невообразимое. На глазах Маннфреда трещины в кусках породы засветились пурпурным сиянием, чтобы затем выпустить из себя потоки кипящего от жара гноя. Жижа растеклась на полу, смешиваясь с гнилым камнем и поглощая не успевших сбежать крысолюдов. Разглядеть пейзажи нового царства хаоса вампир не успел. Чья то воля, подобно тарану, вломилась к нему, сокрушая выставленные Нагашем барьеры. Разум вампира помутился и он рухнул на колени. — Быра. Пастукать. Его. — короткая команда, преисполненная смертельного холода, разлилась по разуму Маннфреда, заставив Карштайна приподняться. Всё ещё маячившая за спиной у Кеммлера рогатая тень непонимающе повернулась к нему. А затем словно померкла. Будто бы кто-то выдернул дух Белакора, заставив первого демон-принца вернуться обратно в эмпиреи. Подгоняемый волей Хозяина, Маннфред решил воспользоваться шансом. Согнув ноги, вампир резко оттолкнулся, дабы через секунду приземлиться уже рядом с ничего не замечающим Кеммлером. Взвизгнул клинок, рассекая воздух и голова одного из переживших Солнце штурмокрыс упала на покрывшийся нефритовой грязью пол. Личмастер среагировал в последний момент, отбив меч Маннфреда и, крутанув в руке посох, стеганул вампира каскадом зелёных молний. Искры цвета листвы дуба пробежали между ними, отбрасывая фон Карштайна назад обожженным и униженным. С разъяренным не то воем, не то шипением вампир вновь бросился вперед, ударами раскидывая оказавшихся на пути мертвых крысолюдов. Когда же заметивший угрозу Кеммлер обрушил на Маннфреда очередную порцию молний, тот свободной рукой схватил за воротник одного из обезглавленных рыцарей Белого Волка, используя на удивление резво машущее своим топором тело как щит, в который впивались заряды вражеских чар. При этом до того как окончательно упокоиться мертвый рыцарь успел покрошить ещё пяток просто оказавшихся на пути или целенаправленно бросившихся на перехват мертвых штормкрыс. Подбежав к Генриху, фон Карштайн просто бросил уже недвижимый труп на ощетинившуюся алебардами пятерку скавенов и наконец достиг личмастера. Клинок вампира был остановлен посохом колдуна, но вторая рука Маннфреда достигла туловища некроманта, и когда Кеммлер смог откинуть кровососа, вместе с когтями вампира, его тело покинул изрядный кусок бока. Принюхавшись к своему трофею вампир брезгливо откинул ломоть плоти некроманта в сторону и, пользуясь тем, что безголовые рыцари начали продавливать ослабивших натиск крыс, еще раз ринулся вперед уклоняясь от оставляющих обугленные дыры в полу молний, иногда принимая их на ходячие щиты в виде Рыцарей Белого Волка. В конце концов, подхватив за шиворот обезглавленный труп в богатом доспехе, он метнул его в Генриха Кеммлера, и, пока некромант отмахивался от мертвеца, налетел с фланга и несколько раз пронзил тело личмастера мечом, попутно отрубив запястье с сжатым в руке клинком. Маннфред торжествовал, воздев меч для последнего удара… Пока волна изумрудной энергии из посоха не снесла его к ближайшей стене, где на него навалилась натуральная гора крысиных трупов. Твари, как заведенные, пытались прогрызть его доспехи и плоть, погребая под собой. Маннфред завопил. Однако теперь, в голосе кровососа сквозил лишь гнев. Со всей подпитываемой дхаром мощью он рубанул клинком, раскидывая по сторонам десятки рассеченных скавенов, превратившихся в обычные трупы. Безголовые рыцари и тут оказали своему воскресителю услугу, помогая ему пробить себе путь на поверхность. Вскоре в очередной раз униженный вампир получил возможность добить Кеммлера. Только вот было поздно. — Глупец! — полыхнули багрянцем черные угли-глаза Генриха. — Смертный глупец, посмевший бросить вызов мне! Судя по тому, что голос личмастера явственно приобретал схожесть с раскатами грома, говорил сейчас не он. Некромант осклабился, протягивая посох к вратам. — Но я окажу тебе честь, пиявка! — провозгласил первый демон-принц устами своей марионетки. — Сейчас ты увидишь миг моего возвышения!***
Малекит смерил вихрь холодным, оценивающим взглядом. Когда-то он был бы рад подобной картине. Когда то, но только не сейчас. Бывший Король-чародей, почти ставший Королем-фениксом, положил руку на эфес своего оружия. Кто бы мог подумать, что Ултуан падет к его ногам так... Хм. Просто? Этот наглец, Тирион со своим братом уплыли, бежали в иной мир, оставив землю предков на растерзание силам хаоса. Трусы. На Острове Мертвых сегодня было невероятно людно. Хранитель Знаний не подвел и привел всех доступных чародеев, они стояли по левую руку от него, по правую Морати и ее ведьмы поддерживали магический щит, ибо без него, беснующиеся Ветра слизали бы с эльфов кожу и плоть, после чего размололи бы в труху кости и никакая броня от этого бы не спасла. Селарион, превозмогая ветер, подошел к Малекиту. — Здесь собрались все кто только мог, Король-Колдун, но их сил может не хватит чтобы сдержать Вихрь, менгиры просто могут не выдержать нагрузки. Гарантируешь ли ты, что Королева Ведьм будет действовать в интересах этого мира, а не Той Что Жаждет? Ибо про нее говорится: за все время от начала времен и до часа их конца, не увидит мир существа подлее, чем Морати. Подняв закованную металлом ладонь, прикрываясь от сияния Вихря, Малекит повернулся к Селариону. — Следуя из ваших же слов, разве у вас есть выбор, Хранитель знаний? — раздался раздраженный хрип короля всех друхиев. На мгновение между древних скал воцарилась гнетущая тишина, прерываемая лишь треском бордовых молний в небесах да свистом ветра, гуляющего неподалеку. В конце концов Селарион кивнул, стараясь не смотреть на зачарованную личину Малекита. А затем, вытянув из складок одежды потертый фолиант, принялся за первые слова древнего чароплетения.***
— Но я окажу тебе честь, пиявка! — провозгласил первый демон-принц устами своей марионетки. — Сейчас ты увидишь миг моего возвышения! С этими словами Кеммлер встряхнул посохом, бросая изумрудный луч по направлению к вратам. Пораженное чистой энергией разрушения, пространство вновь разошлось трещинами, из которых тут же вырвалась новая порция ветров. Повернувшийся к Маннфреду спиной, Генрих закричал, чувствуя, как его тело заполняет чистая энергия. И в этот момент,фон Карштайн решил нанести контрудар. На секунду будто само время замерло в тот миг, когда меч вампира пронзил тело некроманта. Кеммлер нелепо шарил в воздухе обрубком своей левой руки и, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, таращился на клинок, оборвавший его жизнь. Вытянув из Генриха клинок, Карштайн резко взмахнул им, снося седую голову с укрытых грязным плащом плеч. Обезглавленное тело рухнуло на ковер из трупов скавенов и тут же начало расползаться зеленой слизью. Маннфред сплюнул на пока еще не исчезнувший труп и обернулся. Остатки воинства зомби-скавенов стремительно истреблялось его умертвиями, потому как без поддержки своего хозяина они стали более похожи на безвольных кукол, чем на грозную, управляемую силу. Однако кое-что все же было не так. Огромная рогатая тень никуда не исчезла, а наоборот, переместившись поближе к открывающимся Вратам она стала еще более черной и объемной. Выгибаясь и дрожа, словно свеча на ветру, тень начала отрываться от земли, окутанная черным сиянием и из нее явственно начали проступать очертания ее чудовищного хозяина. Прежде чем Маннфред успел хоть как то среагировать, темный силуэт встал прямо напротив Врат и, облекаясь во мрак, из нее наконец явился в материальный мир Первый Демон-Принц. Реальность, и без того нарушенная проломом в Царства Хаоса, буквально кричала от творящегося над ней насилия, когда Белакор ступал по миру смертных. Маннфред поднял клинок и внезапно осознание пронзило его, - темная воля Хозяина более не поддерживала сознание Карштайна, а это значит, что он остался один на один с демоном! Тем временем в руках Белакора сформировался клинок из пылающего огня, с одним взмахом которого вся присутствовавшая в подземелье нежить рассыпалась прахом. Маннфред, успев прикрыться щитом, просто отлетел в стену с такой силой, будто его зарядили в пушку и им же из нее выстрелили. Как минимум половина костей в теле мертвеца треснули, как сухие ветки, но отнюдь не это сейчас беспокоило его. Хор взывающих голосов гудел набатным колоколом в его голове, проклиная и предлагая. Маннфред схватился за грозивший расколоться от напора череп, краем глаза видя, как демон распахивает Врата на их полную силу. Кроме этого, он увидел, что из прохода наверх за камни нырнула чья-то фигура в балахоне землистого цвета. К счастью, Белакор не обратил на нее ровным счетом никакого внимания. Сейчас воля этого древнего существа отчаянно давила на врата, вырывая из них очередные порции ветров. Старинная каменная арка уже почти полностью окрасилась той ярко-кислотной палитрой, что обычно проступала на месте доламываемой ткани материального плана. Но демон не останавливался. Вот трещина в реальном пространстве мелькнула чуть правее портала Древних. Мелькнула и тут же принялась расширяться, буквально сжирая материум, подобно огню, пожирающему бумагу. Впрочем, Белакор явно не собирался прекращать это издевательство, - пальцы демона неестественным образом удлинились, пронзая реальность еще в нескольких местах. Существо из глубин царства хаоса словно рисовало на холсте пространственных искажений. — Это бесполезно, Маннфред! — вкрадчивый шепот раздался в голове кровососа, мгновенно разгоняя все менее значимые голоса. — Я слишком силен, тебе не победить. Карштайн медленно приоткрыл ранее стиснутые глаза. Стоит ему сказать “да”, принять навязываемый ему Белакором договор и все прекратится. Уйдет боль, уйдет это ужасающее давление на разум, он растворится в силе первозданных стихий и ничто не сможет удержать его от исполнения своих замыслов. Нужно лишь. Согласиться. — Ты достойно сражался. — продолжал тем временем демон. — Но все предрешено. Старый мир будет полыхать в океане безграничного хаоса. А я, Белакор, стану истинным Владыкой Конца Времен! Присоединяйся, Маннфред и мы начнем править сотнями тысяч реальностей! Сила. Он же всегда жаждал лишь силы, верно? — Борись. — другой голос, заметно менее инфернальный присоединился к их ментальному трио, помогая сбросить наваждение первого демон-принца. Вампир покосился в сторону и узрел того самого загадочного гостя с медного цвета плащем. —Что! — Яростно взревел Белакор, прекращая рвать стенки реальности. — Да как ты смеешь?! — Изыди — спокойно бросил ему некто. — Это не ваш мир, демон. Глумливый грохот смеха варп сущности прокатился у потолка. — Кто ты такой, букашка? Чтобы перечить мне. Гори! Повинуясь злобной воле первого демон-принца, черный пламень окутал плащеносца, стремясь сжечь его до костей, но чужак исчез в золотой вспышке прежде чем варп-огонь успел обглодать его плоть. Появившись, но уже на уступе ранее занимаемым Кеммлером, он вскинул руки и пламя Белакора погасло, оставив лишь несколько дыр в плаще, затем волна огня обрушилась на демона. Демон-Принц прикрылся от колдовства крылом, и магия стекла по нему словно капли дождя. Но фигура в плаще не остановилась и тут же громыхающий словно медная труба Чамон, начал формировать в руках чужака огромные копья, которые тут же летели в демона и тут уже перепонка крыла начала полниться прорехами. Однако тут же ему пришлось вновь исчезнуть во вспышке так как резко удлинившийся на десятки метров клинок демона снес уступ, заставив тот взорваться от удара. — Долго ли ты еще будешь скакать как блоха? Остановись, не трать мое время и умрешь быстро и безболезненно! — Не беспокойся, Мерзость, я потратил его вполне достаточно. — Из под капюшона раздался легкий смешок, и, прежде чем Белакор ринулся в атаку на наглеца, послышался треск и на том месте где стоял демон в момент образовалась гигантская шаровая молния. Ее длинные ветвистые протуберанцы громили пещеру, словно плети друхийского надсмотрщика, рассекая камень. Забыв о гордости, Маннфред вжимался в пол, в надежде, что молнии его не заденут. Чужак же петлял между ними, уходя от вспышек каждый раз за миг до того, как те могли бы поразить его. Но хуже всего приходилось демону. Вопль боли заставил сталактиты на потолке треснуть и рухнуть вниз, засыпая все осколками. Белакор буквально изжаривался в слитном сиянии Хиша и Азира. Лишь где-то за многие тысячи миль тревожно зачирикали сцинки, бросившись вытирать хлынувшую из дыхательных отверстий у собравшихся в звездной палате слаанов кровь. Не размыкая глаз, лорд Маздамунди отмахнулся от назойливых слуг толстой как дуб лапой и продолжил направлять психический хор. Точно так же внезапно, как колдовство проявилось, так же внезапно оно и развеялось, оставив после себя пахнущий грозой воздух и взбешенного и израненного демона. Белакор хрипя встал, от него валил черный дым, черная кровь демона обращалась в него едва только выходила из ран. — Сгинь, демон, этот мир вам не достанется. — О нет. Нет. Нет! Этот. Мир. Мой. И только МОЙ!!! Яростно закричав, демон-принц бросился к арке врат. Но не чтобы сбежать, о нет. Белакором двигала куда как более зловещая цель. Приблизившись, он впился всей своей волей в древние камни, черпая из них силу. Нанесенные психическим ударом людоящеров раны существа начали закрываться одна за другой, возвращая демону его первозданный вид. Покончив с регенерацией аватары, Белакор бросил на незнакомца полный презрения взгляд. Черное пламя обвило врата, единым усилием вырывая поток энергии. — Смертные... — устало протянул демон. — Я ведь дал вам шанс присягнуть мне. Дал. Но вы отказались. Так будь по вашему. И да сгорит этот мир! Ранее призывно мерцавший, портал принял вид бордовой сферы и принялся подниматься все выше и выше. Старавшийся не привлечь ничье внимание Маннфред тем не менее ощутил, как Белакор прощупывает опасно истончившуюся реальность в поисках слабых мест. Ветра ускорили ход, обвившись вокруг демон-принца. С секунды на секунду должно было произойти страшное. — НА КОЛЕНИ ПЕРЕД ПОВЕЛИТЕЛЕМ КОНЦА ВРЕМЕН! — Громоподобный рев Белакора, казалось, потряс мир до самых его корней. Нити магии вытянулись, как струны, и, задрожав, вспороли истончившийся континуум, расходясь от сферы волнами энергии погибели. Пространство будто бы пошло дымкой, жаркое марево окутало их, и Маннфред на мгновение ощутил себя оказавшимся в самом лабиринте Тзинча, столь велика была сила, что сейчас изменяла сами основы бытия, грубо разрушая простейшие константы. —Да! — раздался восторженный вопль из черноты катакомб, — Узрите! Узрите и падите ниц! Но что-то явно шло не так. Вместо того, чтобы погрузить весь мир в пламя, удары Белакора всего лишь выгнули дугой коридоры высившегося над ними дворца, покрыли стены его комнат да залов живой плотью и лишь чуть-чуть оплавили стены города. Сколько бы демон-принц не бил, но порча отказывалась выходить за пределы Альтдорфа. — Тоже это чувствуешь, отродье круговерти? — подошёл неизвестный к тому месту, над которым повис Белакор. — Что-то тянет излишки твоей силы. Ты можешь осквернить этот мир, но на такое потребуются века, быть может, много веков. Пропускной потенциал этих врат слишком мал, а ты творил заклятие на их основе… — Вихрь. — Прохрипело существо, будто сотканное из чистого мрака. — Но его можно… —...Перегрузить? — Усмехнулся неожиданный спаситель Маннфреда. — Да. Наверное. Но это, опять же, дело не быстрое. Да и к тому же... А, да чего я перед тобой распинаюсь?.. Просто... Сдохни! Незнакомец вытянул вперед руки и белесый луч врезался в демона, но Белакор сопротивлялся, его клинок рассекал поток энергии на две части, словно волнолом. Однако это стоило для демона больших усилий. Потянулись долгие секунды противоборства, и изначальное торжество чужака начало медленно угасать, когда на демоническом черепе протянулась однобокая ухмылка. Вспышка сиреневого света едва не угодила в спину чужаку, тот все таки успел пригнуться, вместо этого она попала в одну из фокусирующих колонн и Врата задрожали, а каменная кладка, сияющая рунами, начала сыпаться, в то время как с головы незнакомца сорвало капюшон. Таинственным волшебником оказался черноволосый полуэльф и сейчас, в его медных глазах промелькнули по очереди удивление и ужас. Белакор, чья тень сейчас слилась с тенью Маннфреда, перестал сопротивляться напору полуэльфа, приняв на себя удар, но в последний миг своего пребывания в материальном плане огромный меч обрушился на разлом реальности, расширяя его через всякие пределы. С хохотом он развоплотился, оставив после себя лишь смрадный дым. Маннфред уже бежал вверх по ходу, перепрыгивая по пять ступеней за раз, а голоса-голоса-голоса преследовали его бесконечным хохочущим хором, на четыре разных лада скандируя его имя. Все, чего желал сейчас вампир, так это оказаться как можно дальше от проклятых Врат, чтобы замолчали голоса-голоса-голоса, вперед, вперед, обратно в Сильванию, обратно в свой гроб, только бы подальше от этого, лишь бы как можно дальше! Выбравшись из дворца, Маннфред заметил, что так и не выпустил из рук посох Кеммлера. Не раздумывая особо, он как копье метнул его через всю площадь прямо в купол странно сияющего Великого Собора, после чего обернулся стаей летучих мышей и взвился в гремящие небеса. Полуэльф прикрыл глаза ладонью от света из всех цветов, возможных и невозможных, исторгающихся из портала в настоящий ад. Хищники имматериума заполонили все вокруг и их незримые клыки впивались в мистическую броню, пока что безрезультатно. С этим нужно было что-то делать, и немедленно. Превозмогая чудовищное сопротивление, он ринулся к Вратам, одновременно скидывая плащ и свою личину. Мягкая кожа рассыпалась пылью, явив из под нее бронзовую чешую прочнее стали, шея вытянулась, конечности удлинились став толстыми, как колонны, а ладони превратились в когтистые лапы. Из лопаток появились огромные крылья, одним взмахом которых дракон оказался у врат, длинный хвост могучим ударом снес выполнившие свою зловещую цель фокусирующие колонны и всем своим огромным весом и волей навалился на каменные створки, стремясь закрыть рану в мире. Мощные мускулы вздулись, но поврежденные Врата не поддавались, и бронзовый дракон зарычал и навалился вновь, одновременно плетя сдерживающие заклятия, но это было равно тому же, что паутиной пытаться остановить реку. “Нет, все не может закончится вот так, я видел все совсем иначе, это невозможно!” — Мысли промелькнули в голове дракона, пробиваясь сквозь все наваждения и видения обильно даруемые ему с той стороны. Внезапно он почувствовал, словно чьи то могучие незримые ладони легли сверху его лап, точно так же надавливая на Врата, а в воздухе замерцали его плетения, которые тут же начали наливаться силой и усложняться, а сами Ветра вливались в них, делая сильнее. Дракон не знал, чье точно это влияние, но оно уже проявилось раньше в вспышке молний, поразивших демона Белакора. — За Азерот! — звуки, что он выдавил из себя, более не были рыком, а стали скорее хрипением. Врата поддались и начали медленно, очень медленно закрываться, лишь бы выдержать, лишь бы не потерять себя в этом кошмаре. Дракон старался не дышать, представляя себе истинные свойства и природу мельчайшей пыли вылетающей из Царства Хаоса, но в один момент он почувствовал, как левая сторона пасти начала деформироваться, клыки начали расти в беспорядке, давя на десна и приоткрывая рот, позволяя еще большему количеству пыли попадать в организм. Он зажмурился чтобы не видеть безумия Океана Душ, но понял, что все равно не может перестать смотреть, во лбу у него открылся третий налитый кровью и пылающий злобой глаз. Кошмарные видения становились реальностью, а нити времени рвались и путались, не давая отследить истину, лишь четыре оттенка Тьмы были вездесущи и дракон чувствовал сводящее с ума внимание с той стороны Врат. Слишком много энергии излучали разбитые клинком Белакора Врата, чтобы их можно было быстро и просто закрыть. Безумная идея, что он вынашивал еще до своего рождения и уже реализованная после его смерти, проявилась в его голове. Единственная не порванная ниточка возможности, колеблющаяся на ветру перемен, и он с неожиданной для него самого остервенелой готовностью ухватил ее. Искаженная пасть с раздвоенным языком изрядно мешала, но он начал петь изо всех сил, стараясь не дать магии унести его разум и разбить его, как зеркало. Он вспоминал Пещеры Времени и их вечное спокойствие, Храм Драконьего Покоя, Вершины Кунь-Лао, Тысячи Игл, Луносвет, Элвинские леса - все эти воспоминания помогали ему держаться от безумия. Сплетения Арканы и ревущих Ветров, дракон вбирал в себя силу наплевав на меняющуюся плоть. И как только колдовство было готово, бронзовый дракон исторг из себя магию в низком булькающем реве, позволяя неистовому шторму вырваться на поверхность и преодолев притяжение Вихря устремится ввысь, сквозь пространства по единственной временной нити. Величайшее заклинание на сплетении Арканы и Кхаиша вытянуло излишние потоки силы из Врат, позволив дракону и слаанам, находящимся за океаном, их наконец захлопнуть.***
“Кварарон” — бронзовый дракон лежал на полу пещеры, покрытым толстым слоем мельчайшего гнилого камня, он повторял свое имя и медленно возвращая себе рассудок. Кварарон выдохнул и с трудом поднял тяжелую рогатую башку, мельком заметив, как от его дыхания, кусок фокусирующей колонны раскалился до бела и потек. На его памяти пещера была гораздо больше, а сейчас он даже не мог в ней распрямится. Дракон издал тяжелый стон. Ему удалось удержать от мутаций душу, но внешне он сейчас был более похож на уменьшенную версию Галакронда. В ослепляющей золотой вспышке дракон исчез, ему предстояло долго зализывать раны, нанесенные ему Хаосом.