***
— Поверить не могу, что Наофуми-сама просто взял и ушёл без нас! — Всё-таки он не поменялся. Как во время предательства Майн-сан решил лишь трусливо уйти с глаз всеобщих, так и сейчас. — Замолчи, — возразила Атла, и подошла к Ицуки-сану. — Ты здесь виновный: устроил заговор, обворовал его, вывел из себя, а теперь ещё и пытаешься очернить его! — Атла, прекрати шуметь… — Нет, Рафталия-сан, я не прекращу! Вы с Наофуми-самой вместе ушли искать Героя Меча, поэтому не слышали, что Герой Лука говорил о нём за спиной! — Что? — А что, разве это не было правдой? Иначе как бы Наофуми мог позволить Рен-сану пропасть? — Ты хоть знаешь, почему Герой Меча пропал?! Ты знаешь, что вообще произошло, чтобы обвинять в этом Наофуми-саму?! — едва сдерживала себя Атла, от чего Ицуки-сан сильно смутился. — Ну, нет, не знаю. — Тогда держите свои пустые обвинение при себе! Наофуми-сама велел вам убраться отсюда, так что делайте это молча! Ицуки-сан недовольно фыркнул и отправился к выходу из деревни, его союзники и дети, обличённые в воровстве, также последовали за ним. Но вдруг Ицуки-сан остановился и обратился ко мне: — Рафталия-сан, я поражён тем, что вы не стали такой же, как Наофуми. Не хотели бы вы пойти со мной? Уверен, вместе мы сможем сделать мир лучше, и Наофуми поймёт свою неправоту. Мне… пойти с Ицуки-саном? — Простите, Ицуки-сан, но нет, я не пойду. Это деревня всё ещё мой дом, и я не собираюсь покидать её по первому предложению. Пускай сегодня я и согласилась с вами, но это не значит, что я против Наофуми-самы. Мой клинок, моя душа и моё сердце всё ещё следует за ним. Он остаётся Героем Щита, которому я останусь верна до конца. — Вот оно что… Смотрите, как бы это вам не аукнулось, Рафталия-сан. Ицуки-сан вновь начал уходить, пока не увидел сидящую в сторону Лисию-сан. Ох, нет… Она ведь… Я хотела вмешаться и остановить Ицуки-сана, но Атла меня остановила. — Нет, Рафталия-сан. Не вам решать, как должна поступить Лисия. — Атла, ты не знаешь, как Ицуки-сан с ней поступил? Если не отговорить её, то… — Просто смотрите, Рафталия-сан. — Лисия-сан, вы, наверное, слышали, что я ухожу, — начал Ицуки-сан, подойдя к Лисии-сан. — Да, У… Удачи вам, Ицуки-сама. Буду надеяться, что услышу о вас только хорошее. — А вы бы не хотели отправиться со мной? — А? — Здесь, в деревне Наофуми, вы просиживаете весь свой талант, работая книжным червём. Ваш талант стиля непобедимых адаптаций достоин куда большего. — Не стоит, мне очень нравится изучать книги, которые Наофуми-сан принёс из другого мира, так что я ему только благодарна. — Вы в этом уверены? Вместе с нами вы могли бы встать на ровне с героями. Вы бы прославили себя и свой дом, — продолжал Ицуки-сан, и Лисия-сан вдруг на момент замешкалась. — У моей семьи сейчас не лучшие времена, вы и сами об этом знаете. — Я помогу вам преодолеть это. Вы станете для меня таким же клинком, каким Рафталия-сан стала для Наофуми. — Нет! — Что? — Я уже задумалась о том, чтобы согласиться, но последней фразой… вы помогли мне определиться. После нашего тренировочного сражения Наофуми-сан сказал мне, что вы, Ицуки-сама, рано или поздно начнёте коситься на меня из-за того, что я научилась стилю непобедимых адаптаций. Вы выгнали меня из-за того, что я была для вас бесполезна и слаба, но решите прибрать у рукам, как только Наофуми-сан меня натаскает. Вам плевать на меня и мои чувства, вы просто хотите сильного союзника. — Не приравнивайте меня к эксплуататорам, здесь этим занимается только Наофуми. — Хватит! Я не до конца согласна с Наофуми-саном в этой ссоре, но я более чем понимаю его. Он не всесилен, а потому не может щелчком пальцев насытить, обучить и защитить всех жителей деревни, но он всё равно делает всё возможное, чтобы она процветала. Если вы этого не понимаете и видите в нём лишь эксплуататора, то вы… — И кто же я для вас теперь, Лисия-сан? Кем Наофуми велел меня считать? Ицуки-сан… действительно не верит, что Лисия-сан сама может принять такое решение? Я думала, что он просто хочет оправдать себя, но он действительно искренне считает себя здесь правым? И как я только могла принять его сторону?! — До свидания, Ицуки-сама! — твёрдо заявила Лисия-сан и захлопнула книга. — Хватит на сегодня чтения, пойду потренируюсь. Атла-сан, не поможете мне? — Хорошо, Лисия-сан. Ну что, Рафталия-сан, вам точно нужно было отговаривать её? У меня просто не было слов… Мне казалось, что Лисию-сан будто кто-то подменил. — Я… пойду к сестрёнке Садине. Она сейчас наверняка выпивает. — Удачи вам, Рафталия-сан. И смотрите, не спейтесь, как в тот раз. — Постара… Постой, Атла, откуда ты это знаешь?! — До свидания, Рафталия-сан, — игнорируя мой вопрос, попрощалась Атла и ушла за Лисией-сан, невинно махая мне рукой. У-у-у… Иногда Атла просто невыносима. Удручённая, я направилась в бар, где, ожидаемо, сидела сестрёнка Садина и выпивала. — О, Рафталия-тян. Я слышала, на улице была какая-то ссора. — Наофуми-сама прогнал Героя Лука и нескольких детей из деревни, а потом внезапно телепортировался куда-то с Драго и Раф-тян. Я присела возле сестрёнки Садины и попросила налить мне вина. — Надеюсь, он не отправится в одиночку за Героем меча… — Уверена, что нет. Наофуми-тяну нужно просто успокоиться и остыть. Уверена, скоро он за нами вернётся. — Ты всегда такая оптимистичная… — Нет, просто я уверена в том, что Наофуми-тян поступит именно так. Он правильно поступил, что ушёл. Останься он здесь — кто знает, что бы произошло. — Возможно… — неохотно согласилась я, отпив вино из бокала. — Сестрёнка Садина, как мне… исправить Наофуми-саму? — Хи-хи-хи… в таком ключе — никак. — А? — Наофуми-тяна не «исправишь»… потому что он, так скажем, «не сломан». Я, конечно, не знаю всю его историю, но смотря на него сейчас, могу точно сказать — он такой, каким должен быть. — Вспыльчивый, вредный и жадный? — Ты сейчас пытаешься выставить его в дурном свете. Сама ведь знаешь, что это не главные его качества. Но, к сожалению, даже если бы я хотела, то не смогла бы поменять его. Я просто не знаю, как именно. Ты ведь и сама видишь, что прямой флирт на него не действует. Честно, я до сих пор не могу понять, почему он с тобой сошёлся. Не подумай лишнего, просто Наофуми-тян всегда сторонился отношений. Может, с ним что-то произошло, пока вы были в другом мире? — Ам… Не могу же я сказать, что это всё было только из-за того, что им на мгновение завладел Гнев! Он сам вынудил меня переспать с ним, а потом просто не стал отступать. По сути, он ведь просто смирился с «отношениями»! — Ну… в том мире, он увидел, как Ларк-сан от большой любви к Терис-сан чуть не пошёл на верную смерть в одиночку. Терис-сан не сказать, что испытывает к нему взаимные чувства, потому возможно, Наофуми-сама просто не захотел, чтобы я повторила судьбу Ларк-сана. Вот… — А… так вот, почему он так сильно взъелся, когда тебя поймал морозный тролль. — Д-да, вот именно! — заявила я, опустошив свой бокал. — Врёшь. — Всё оказалось куда проще, чем ты думала, сестрёнка Садина? Погоди… что? — Этот… Ларк, он полез в бой в одиночку из-за неразделённой любви к Терис, но вы-то с Наофуми-тяном уже пара. Так зачем тебе было лезть на тролля самостоятельно? — Ам… Ну… Это… Ещё вина! Вдруг сестрёнка Садина погладила меня по голове и звонко захихикала. — Ладно уж, держи свои секретики при себе, — сказала сестрёнка Садина и залпом опустошила большую кружку пива.***
Вечерело. Мы с Драго уже продвинулись глубоко в горы, как вдруг увидели скопление виверн на одном из выступов, за которым, кажется, виднелась пещера. Думаю, выстроив лестницу из воздушных щитов и подбросив себя несколькими Рывками я мог бы достать до него, остальных Драго худо-бедно но сможет взять с собой. Вдруг одна из виверн покосилась в нашу сторону, и мы спрятались за деревом. На Драго была надета пижама которую я несколько дней назад купил в Зельтбуле, что скрывало его настоящую расу. Гнев сказал, что это необходимо, ведь в ином случае виверны могут учуять его драконью ауру. Меня же Раф-тян скрывала с помощью иллюзий. Однако, мы не можем знать наверняка, какие бойцы есть в стае Рена, потому не можем и быть уверенными в своей маскировке. — Отлично. Мы их, кажется, нашли. Возвращаемся в пещеру тролля. — Сначала нужно отойти. Вдруг они заметят нашу телепортацию. — Верно. К счастью, обошлось без происшествий, и мы вернулись в свой лагерь незамеченными. Я принялся жарить на костре остатки монстров, которых мы с Драго разделывали на материалы для щитов. — Завтра идём в деревню за остальными? — Да. Без них мы уж точно не справимся. К тому же, нам нужна Атла, чтобы выбить проклятье из Рена, если оно на нём есть. — Зачем нам вообще идти за Реном? — Чего? — В смысле, у него вроде всё неплохо. Вон, целый отряд виверн под себя подмял. Думаю, они могут быть хорошими союзниками на волне. — Так-то оно да… Но героям нужно держаться вместе, чтобы вдруг чего не случилось. Более того, я сейчас отвечаю за Рена как за своего подчинённого, потому я как минимум должен лично убедиться в том, что у него всё в порядке, обсудить с ним его странную стратегию. Да и в целом… я не хочу повторять предыдущую ошибку. — Ошибку? — Это держится в строгой тайне, но… изначально нас было четверо: Щит, Меч, Лук… и Копьё. — Был четвёртый герой? А что с ним случилось? — Я убил его. Там была… сложная ситуация. — И каким он был? — Мотоясу Китамура… тогда я думал, что он был наивным дураком и бабником, а сейчас… я думаю примерно так же, но что-то не даёт мне покоя. Какая-то мысль всё витает и витает, но я не могу понять, какая именно. Призма прошлого сильно искажает восприятие, и теперь вопрос о Мотоясу для меня не столь однобокий. — Вот оно как. — Он, кстати, был очень помешанным на Фиро. Стоило ему увидеть её, так он сразу терял голову и что есть сил пытался завоевать её сердце. Здесь он был дураком до самого конца. Ну а поскольку волны становятся сильнее, когда один из священных героев умирает, я не могу допустить потерю ещё и Рена с Ицуки. Сам понимаешь, щит в одиночку не боец, даже со Щитом Гнева. — Ты верно мыслишь, Герой Щита. — Это и без тебя ясно, Гнев. Но к чему ты это? — Знаешь, мне ведь тоже есть, что защищать. По крайней мере, я надеюсь, что ещё есть. — А? — Твоя деревня, место, где к полулюдям в Мелромарке хорошо относятся. Если ты сможешь превратить весь Мелромарк в свою деревню, то я буду готов помочь тебе, бросить все силы на это. — Да к чему ты это? Всегда вроде, только на разрушения меня подначивал. — Виверны Героя Меча куда сильнее, чем ты можешь себе представить. Моя сила будет необходима для победы над ними. Когда настанет момент, я буду готов отдать тебе максимум своих сил, если ты пообещаешь мне кое-что взамен. — Давай только без загадок. Я многим тебе обязан, так что, скорее всего, постараюсь помочь, чем смогу. Но что тебе надо? — Я хочу, чтобы ты нашёл мою дочь, Виндию. — Кх… В моей голове внезапно всплыл образ… девочка получеловек, она из собачьих, как и Кил, примерно того же возраста, светло-рыжие волосы, уши и хвост. Что за… Гнев передаёт мне образы через свои мысли? Я думал, он так может только разговаривать. Образ начал сменяться воспоминаниями… Деревня далеко внизу, на земле, её заполонили дикие звери и монстры, но они не были похожи на монстров волны. Вдруг, я обрушил на монстров множество пламенных снарядов, сжигая их дотла, но, к сожалению, деревня уже была почти полностью разрушена. Среди выживших остались считанные единицы, а среди них — совсем маленькая девочка полусобака, лет пяти от роду, боязливо выглядывающая из погреба. Как я понимаю, это и есть та Виндия, которую приютил Гнев. Курган, на котором мы впервые встретились с Гневом. Подросшая девочка во всю занималась алхимией, в то время как я отдавал непонятные для меня приказы монстрам. Мне вдруг стало плохо, перед глазами всё начало плыть, но эта девочка дала мне какое-то зелье, и всё пришло в норму. Значит, Гнев чем-то болел, но эта Виндия помогала ему, варя для него лекарства. Следующий, кого я увидел — Рен, напавший на меня. Его навыки изничтожали меня в труху, и я свалился на землю, продолжая чувствовать, как Рен вырывает у меня зубы и рога для своего меча. Кх… это лишь воспоминания, но почему мне так больно? Будто бы мне действительно вырывают зубы. Рен, подонок, добей меня, а потом разделывай! Я совсем обессилил, уже ничего не видел и ощущал всё, словно Атла. В след за Реном ко мне пришли авантрюристы, начали рыться у меня в пещере, забирая оттуда сокровища, срезать с меня чешую, вырывать когти. Мне уже было плевать, я совсем ничего не чувствовал, но… — Отец! — Вдруг послышалось откуда-то издалека. Авантюристы обернулись на крик и увидели стоящую у входа в курган Виндию, она заливалась слезами и продолжала что-то кричать, но я не мог разобрать слов. Авантюристы громко расхохотались, но Виндия, не обращая на них внимания, побежала ко мне. Д…дура, беги отсюда! Двое из авантюристов схватили Виндию и повалили её на землю. Они связали Виндию по рукам и ногам, заткнули рот кляпом и, приставив к ней одного из авантюристов, бросили лежать на земле и смотреть, как остальные продолжают издеваться над моей мёртвой тушей и забирать последнее ценное, что на ней осталось. Виндия постаралась отвернуться, но авантюрист схватил её за волосы и уставил смотреть прямо на меня. Из-за того, что я «смотрел» не глазами, а чем-то другим, я видел и то, как меня со всех сторон разделывали авантюристы, и то, как за всем этим наблюдала заплаканная Виндия, от слёз которой уже образовалась целая лужа — и всё это под задорный хохот авантюристов. Ублюдки… Да чтоб вы все сгорели в аду… нет! Я лично испепелю каждого из вас, мрази! Вы хуже монстров! Вы отравляете весь этот мир! Последнее, что я увидел… Это был я, разделывающий остатки туши и впитывающий их своим щитом. А внутри меня… маленький огонёк, который едва сдерживается от того, чтобы воспылать огромным пламенем. — Суки!!! — А?! Иватани-сан, почему ты всегда вырубаешься, когда мы остаёмся одни? — Чего? — Ты вдруг отключился прямо посреди нашего разговора о Рене. Ты сильно ворочался и хмурился. Что случилось? — Кажется, Гнев передал мне некоторые свои воспоминания… Что ж, Гнев, я принимаю твою просьбу. Я найду Виндию и покараю всех тех ублюдков, которые поймали её. — Чего? — Гнев? Почему он не отвечает? — Я… передача фрагментов памяти забрала слишком много сил. Но я вижу, что смог достаточно хорошо донести до тебя то, что я пережил… продолжим завтра, Герой Щита. Если простой перенос воспоминаний так его вымотал, то что он может дать мне, чтобы победить виверн Рена? И вообще, он же вроде говорил, что является полукровкой из синего и зелёного дракона: почему он был способен извергать огонь? Странно это всё…***
Мы просидели с сестрёнкой Садиной в баре до самого вечера. Я почти не пила, но мне стало душно, и я решила проветрится, как вдруг увидела Атлу, сидящую на лавочке и смотрящую куда-то в небо. — А? Атла, что ты здесь делаешь? — О, добрый вечер, Рафталия-сан. Вы не против посидеть вместе? — Ам… нет, я сейчас ничем таким не занята… Я подсела к Атле, но она даже не перевела на меня внимание, а лишь продолжала смотреть вверх. — Как выглядит ночное небо, Рафталия-сан? — А Фоур тебе не рассказывал? — Кажется, говорил когда-то давно, но он не очень хорошо объясняет. — Ну… небо само по себе очень тёмное, иногда, в плохую погоду, оно даже кажется бесконечно пустым, но когда ночь ясная, её покрывает множество маленьких огоньков. Словно посреди поля столпилось много людей. — Хм… понятно. — И все вместе эти звёзды образуют собой одно-единое полотно. Множество звёзд собираются в причудливые формы — созвездия. Раньше мы с отцом часто придумывали свои созвездия, наблюдая за ночным небом. — Вот оно как. Ну, каким-то таким я его себе и представляла. Наверное, оно очень красивое. — Не то слово. — Рафталия-сан. Вы увидели, как себя повела Лисия-сан, поговорили с Садиной-сан. Что вы теперь думаете о сегодняшней ссоре? — Почему вас это так волнует? — Наофуми-сама выбрал вас, и моя совесть не позволит мне просто так позволить ему связать свою жизнь с глупышкой. — Что?! — Ох… Рафталия-сан, походу, Наофуми-сама не шутил, когда говорил, что мы с вами на самом деле ровесницы. — А? Так ты знаешь? Тогда почему обращаешься на «вы»? — Вы ближе всех к Наофуми-саме, чем кто-либо другой. Ни я, ни Садина-сан и близко с вами не стоим. Это для меня многое значит. И всё-таки, каково ваше мнение о сегодняшнем конфликте? — Ха… Да не знаю я. Всё-таки, нельзя ведь просто идти за Наофуми-самой, нужно и своей головой думать. — Вы правы, но Наофуми-саме важно, чтобы за ним кто-то шёл. Иначе ему некого будет защищать. А ведь когда-то Наофуми-сама сказал мне, что последним днём для него станет тот день. когда он не сможет меня защитить… — Но это не значит, что я всегда должна с ним соглашаться. — Верно. — Так чего ты хочешь от меня добиться? — Простого ответа — вы считаете, что здесь больше прав Наофуми-сама, или Герой Лука? — Да никто из них не прав. Они по-разному смотрят на один и тот же вопрос. Наофуми-сама смотрит на вещи снизу вверх, потому он и считает, что деревня в нынешнем состоянии — уже предел мечтаний, а Ицуки-сан смотрин сверху вниз, потому думает, что деревне ещё есть куда расти, но Наофуми-саме слишком лень к этому стремиться. — Вы молодец, Рафталия-сан, — похвалила меня Атла и погладила по голове. Да что с вами всеми сегодня? — Вам это Садина-сан подсказала? — Не совсем. Она начала приходить к этому, но дальше я уже сама всё додумала. Но если спросите, на чьей я стороне, то я всё равно придерживаюсь мнения Ицуки-сана. — Сейчас это уже не важно. Важно то, что вы смогли понять, почему именно Наофуми-сама считает так, как он считает. В его случае это очень важно. — А? — Он совершает много поступков, которые обычно считались бы плохие. Но если копнуть в глубь и разобраться в вопросе, то можно понять, почему Наофуми-сама так поступает, и что он делает это из своих добрых побуждений. — Хм… Возможно… Если честно, я всегда смотрела на это, как на оправдание. Думала, что Наофуми-саме проще сказать, что он не любит этот мир и потому позволяет себе злодействовать, но если смотреть на всё это, как на первопричину… — Рафталия-сан… — Да? — Как выглядит Наофуми-сама? Я вижу лишь его грубый силуэт, но разобрать черты лица и тела, увы, не в силах. — Ты поэтому спросила меня про небо? Чтобы понять, смогу ли я изобразить для тебя Наофуми-саму? — Именно. — Фух… Ну, с чего бы начать… Он довольно крепко сложен, хотя помню, когда мы с ним только встретились, он был куда стройнее. У него очень неухоженные чёрные волосы, но он почему-то всё не хочет с ними что-либо делать, поэтому всегда ворчал на меня, когда я пыталась их расчесать. Его черты лица… они достаточно грубые: широкий подбородок с низкими скулами, большой нос и тонкие губы, взгляд у него всегда такой, словно он смотрит снизу вверх, а его тёмно-зелёные глаза… я всегда думала, что у него «злые» глаза, но когда вырастил Драго, я увидела в них тот самый блеск добра… теперь мне всегда кажется, словно этот блеск хочет вырваться наружу и озарить всё, но мрак с каждым разом затмевает его. — Вот оно что… Кажется, я начинаю представлять… Он выглядит именно так, каким и должен быть, не думаете? — Мне сложно уже представить Наофуми-саму другим, так что я думаю, ты права. Над нами нависло молчание, и мы тихо сидели, поглядывая на вечернюю, почти ночную деревню. — Вам не кажется, что этот мир не достоин Наофуми-самы? — Что? — Подумайте, Рафталия-сан. Вы сами сказали, что в глазах Наофуми-самы виден блеск, который затмевает мрак. Как думаете, кому он должен быть благодарен за мрак в своих глазах? — Атла, мне кажется, ты… — Я слышала историю о том, что с ним случилось, когда он только пришёл в этот мир. Он был совсем другим человеком, пока эта мерзкая Ссука его не подставила. Только представьте, каким ангелом во плоти был бы Наофуми-сама, если бы не вся жестокость нашего мира. Даже сейчас он старается делать добро, но замен получает что? Герои восстали против него, его обворовали собственные жители, Герои Меча и Лука бросили его. Сам мир заставляет его играть по таким правилам. Если вспомнить, то когда я тренировалась вместе с Рен-саном, он тоже рассказывал о том, что раньше Наофуми-сама был совсем другим человеком, он был добрым и даже немного наивным. По крайней мере, так ему показалось за те пару дней, что они провели вместе. — Чем он мог так провиниться…? — В этом и дело. Как не попытайся посмотреть, а Наофуми-сама здесь ни в чём не виноват. Эта страна ненавидела Героя Щита из-за того, что он когда-то воевал против них, на стороне полулюдей, но сам Наофуми-сама ведь ничего не сделал. — С этим не поспоришь… Думаю, когда появится свободное время, надо обязательно спросить у него самого, каким он был раньше.