Чистота

Лань Хуань в первый момент немного испугался, когда Цзян Чэн подкараулил его в кладовке и затащил к себе. Он даже уперся тому в грудь, пытаясь оттолкнуть, однако напористые поцелуи быстро возымели свое действие, Нефрит расслабился и несмело запустил руки в широкие рукава ханьфу. Было очень непривычно видеть молодого господина Цзян в такой одежде, но несмотря на столь явное подражание Старейшине И Лин, сочетание черного и пурпурного было ему к лицу. – Как ты провел время в Шу? – спросил Вань Инь между поцелуями. – Все идет по плану? – Да, – подумав, сказал Нефрит, обнимая его крепче и притягивая к себе, хотя полки и так неприятно впивались в спину. – У господина Мо уже все готово. А дядю не узнать в красном. Мне кажется, все сидит просто прекрасно и эту примерку устроили только, чтобы посмотреть на меня в свадебном наряде. – Надо было лететь с тобой, – сокрушенно сказал Цзян Чэн. – Как я мог такое пропустить? – Еще увидишь, – шепнул ему смущенный Лань Хуань и поспешил перевести разговор. – А господин Вэй сменил гнев на милость? – Наверняка, – Цзян Чэн сделал вид, будто и не подозревает о том, каким образом его рука оказалась в чужих штанах. – Я, конечно, не подслушивал, но если бы мой Нефрит так же признавался мне в любви, у меня бы еще месяц было хорошее настроение. Лань Хуань зарделся и придвинулся к уху Цзян Чэна, дыхание щекотно коснулось шеи. Губы молодого господина Цзян растянулись в довольной улыбке. Пришлось прислушаться и замереть, чтобы чересчур настойчивые ласки не спугнули и не отвлекли Си Чэня. – М-м, тепло, – подсказал он, стоило ненадолго повиснуть паузе. Лань Хуань сказал еще кое-что, без звука, одними губами. – Еще теплее… Нефрит слегка подался бедрами вперед, показывая, что Цзян Чэн слишком долго бездействует. Тот охотно сжал чуть сильнее, позволяя толкаться в свою руку, перебрал пальцами. Си Чэнь быстро распробовал такие ласки, чего нельзя пока было сказать о прикосновениях в другом месте. И все же Цзян Чэн рассчитывал понемногу приучить его к ощущению проникновения. Нефрит переставал противиться этому, стоило только пробудить в нем желание. Только смотрел жалобно, как в тот раз, когда Вань Инь не рассчитал и провел сквозь него слишком много духовных сил. И все же почему-то он не требовал ни остановиться, ни больше так не делать. Сегодня Цзян Чэн нарочно выбрал очередное неудобное место, так было меньше соблазна довести дело до конца. Ему хотелось, чтобы Лань Хуань не просто позволил ему, а сам захотел зайти дальше поцелуев, объятий и несомненно приятных прикосновений. Последние можно было сделать еще чуточку лучше, если снова направить энергию по чужим каналам ци, совсем немного, едва ощутимо. Теперь Цзян Чэн уже умел рассчитывать все с точностью, чтобы получить нужный эффект. То же самое умел делать создатель Цзы Дяня, но он был жестоким человеком и мучил своих любовников. Вань Инь понял это, когда кнут признал его своим хозяином и открыл свою душу. Стоило надеть кольцо матери и Цзян Чэна посещали навеянные оружием фантазии, где мерцающий фиолетовый хлыст обвивает Нефрита, затягивается кольцами на его шее, обжигает кожу или же оставляет на ней глубокие болезненные рубцы. Захотелось поскорее отвлечься от этих образов, ужасающих и в то же время пугающе манящих. – Ван Цзи все еще не знает о нас, – сказал он. И, дождавшись, когда Лань Хуань застонет в его руках, продолжил. – Я намекнул ему. Знаешь, рядом с твоим братом и правда здорово спится. Я видел такой яркий сон! Все как настоящее: повязка на глазах, Луань Цзан, дражайшие друзья и их душок тоже. Надо будет непременно выбраться на ночную охоту, пока мы в И Лине. – Хочешь сказать, брат был в твоем сне? Днем? Зачем ему это делать? – растерялся Нефрит. – Не был, с чего бы ему подсматривать мои сны? Я ничего такого не заметил… ведь заметил бы? – удивился в свою очередь Цзян Чэн, но, когда Си Чэнь кивнул, сразу выбросил это из головы, – В общем, я понял, что дядя не сказал Ван Цзи о нас, и ты, похоже, не собираешься. Си Чэнь прикусил губу, уловив упрек в голосе любимого. Он изводил себя мыслями: правильно ли поступает… правильно ли поступают они оба – наследники кланов, будущие главы своих орденов. Нельзя сказать, что Цзян Чэна не беспокоили такие вопросы, но с другой стороны, матушка, скорее всего догадывавшаяся об их отношениях, до сих пор не предпринимала никаких действий. А ведь ей ничего не стоило силой принудить сына немедленно жениться на деве, которую выберут родители. Сестра знала и в письмах поддерживала его, а дядя даже сам подталкивал Цзян Чэна выбрать в спутники на пути самосовершенствования именно Первого Нефрита, а не кого-то другого. – Может, лучше ты? – Лань Си Чэнь почувствовал, что в чужих рукавах уже не так уютно и слегка отстранился. – Посмотри на меня, – немедленно потребовал Цзян Чэн, потому что избранник попробовал спрятаться от прямого взгляда. – А-Хуань, мы не делаем ничего плохого. Мы любим друг друга. Твой брат никогда не осудит тебя за это. – Я знаю, – он благодарно поцеловал Вань Иня в уголок губ. – Просто не могу себе представить… А-Чэн, как я скажу? Он поежился, вспомнив, как пришлось наблюдать за сближением Ван Цзи и Вэй Ина. Непрестанное беспокойство за брата и чувство беспомощности перед могущественным темным заклинателем. Шок, когда он застал брата целующим будущего мужа… а сразу следом собственный первый поцелуй. Ощущение, что земля ушла из-под ног, в тот день, когда он увидел лобную ленту брата, в полном соответствии с Правилами ордена Гу Су Лань обвивающую запястье Старейшины И Лин. У Вань Иня не было ответа на его вопрос. Сам бы он сказал прямо, а может быть, просто поцеловал бы Си Чэня, вот как сейчас, наплевав, что Ван Цзи смотрит. Взгляд наверняка будет чувствоваться. Сколько он продержится, прежде чем отвернется? Или же досмотрит до конца? Впадет ли в краску, как старший брат? Нефрит застонал в губы Цзян Чэна, когда тот отбросил полу белоснежного одеяния, чтобы по-хозяйски положить ладонь на его ягодицу, пока только намекая, каковы его дальнейшие намерения. Уворачиваться или убирать его руку тот не стал. – Почему бы тогда не дать ему самому обо всем догадаться или даже застать нас? – предложил компромисс молодой господин Цзян и поймал губами протяжный стон любимого. – Может быть, он прямо сейчас проходит за этой дверью? Си Чэнь в испуге притих – все же временами он бывал ужасно наивен. Он снова закусил нижнюю губу, да так, что Цзян Чэну пришлось освободить ее, пока зубы не оставили действительно заметных следов, которые трудно будет бесследно убрать даже при помощи духовных сил. – Я не хочу причинять боль, – шепнул он Лань Хуаню. – Только не тебе. Тот кивнул, не найдя, что сказать. Его реакция была связана вовсе не с тем, что делал с ним Вань Инь, а с собственными мыслями о лобной ленте. Мог ли наследник клана Лань позволить себе преподнести ее тому, с кем и правда хочет связать свою жизнь? Он ведь хочет, несмотря ни на что, как бы ни было сложно совмещать обязанности глав Великих Орденов и… супругов. – Если должно быть больно... – голос прозвучал недостаточно уверенно и слишком тихо, поэтому Си Чэнь умолк, так и не договорив. На самом деле первый молодой господин Лань плохо переносил телесные наказания и после подолгу пропадал в холодном источнике, залечивая ушибы. В том числе поэтому он старался, чтобы его поведение было образцовым и достойным похвалы взыскательного Цин Хэн Цзюня и требовательного Лань Ци Жэня. – Нет, – отрезал Цзян Чэн, прервав его мысли. – Помнишь, что я сказал? Я постараюсь делать только хорошо, только так, как тебе понравится. – Ты сдержал обещание, – Нефрит прикрыл глаза, пробуя привыкнуть к тому, что прямо сейчас делал с ним Цзян Чэн. Не сразу, но он догадался, к чему подводят действия Вань Иня, и немного робел при мысли об этом. Одно из первых Правил Гу Су Лань гласило: будь чист, что должно было означать не только чистоту помыслов, но и непорочность до церемонии бракосочетания. Однако когда его касался Цзян Чэн, Нефрит вовсе не чувствовал себя запятнанным. Это было ново, желанно, и иногда пугающе в то же самое время, но точно не грязно. И если бы Си Чэнь стал отрицать это, он нарушил бы другое Правило, призывающее быть честным, как с другими, так и с самим собой.