Чистота

Ван Цзи проснулся несколько позже обычного и ощутил… разочарование. Впервые за очень долгое время ночь прошла совершенно без сновидений. Возможно, потому что человек, в чей сон он пытался проникнуть, провел ее без сна? И, может быть, отрывочных воспоминаний об озере, на берег которого он накануне привел Вэй Ина, было недостаточно для путешествия? Не было даже тьмы, которая стала частой гостьей в его снах и снах Старейшины И Лин. Зато чудесный сон был наяву, когда он, еще не проснувшись, почувствовал нежные прикосновения супруга и шепот: «Я не могу ждать до утра, А-Чжань, ты слишком милый, когда вот так спишь», – после которого как было не продолжать притворяться спящим? Ван Цзи положил на место ключ от кабинета Вэй Ина, который Цзян Чэн, вместе с Си Чэнем проснувшийся в час Кролика, нашел у колодца. Бесшумно задвинув ящичек, он достал коробку с письменными принадлежностями и расположился за столиком. Привычно раскатал свиток, который купил для него Вэй Ин. Рядом, как обычно, осталось достаточно места, чтобы расположить второй, однако Ван Цзи собирался сейчас не переписывать текст. Он должен был сам заполнить чистый лист. Бумага была новой и стремилась вновь завернуться. Молодой заклинатель прижал его по краям брусками из тяжелой черной древесины, добытой здесь, в И Лине. Он задержал взгляд на вырезанных рукой мастера острых лепестках лотоса и стройных стеблях. Еще раз коснулся, проверяя, не затаилась ли тьма внутри, но почувствовал лишь слабый след Старейшины, который множество раз касался этих брусков, перекладывая с места на место. Нефрит взял кисть с подставки и покатал ее в пальцах, но потом возвратил на место. Как ему описать то, что Вэй Ин ошибочно назвал жертвоприношением? На самом деле – Ван Цзи много об этом думал – это, скорее, была техника, позволяющая духу пережить то, что хочет показать ему заклинатель. Он опирался на то, как понимал Сопереживание, – и это еще только предстояло уточнить у человека, который практиковал его на самом деле. Ему повезло быть супругом Старейшины И Лин. Где бы и как он искал темного, который к тому же согласился бы консультировать заклинателя из именитого клана? Вчера Вэй Ин уже дал ему первую подсказку – писать так, как получается. Не обязательно даже последовательно. При необходимости они разрежут этот свиток на кусочки и сошьют заново, заодно дополняя и комментируя, – Нефрит и вообразить не мог, как это будет выглядеть! Или перепишут, когда Ван Цзи сочтет работу завершенной. Пока что требовалось просто описать, каким образом это сработало, а потом… Он поднялся на ноги и прошелся по комнате – тихо, чтобы не разбудить спящего мужа. Не хотелось даже думать о том, что после предстоит научить этому другого заклинателя, ведь в этом и есть смысл и ценность того, что он собирался сделать. Следуя его инструкциям, другой человек должен суметь повторить его опыт. Ван Цзи остро чувствовал, что не готов. Какой из него учитель? В Облачных Глубинах его бы еще лет десять не допускали к этому. Он практически услышал голос дяди, чеканящий: «слишком молод и сам неопытен». Однако не резкий тон заставил его застыть на половине шага, не донеся ногу до пола. Кто-то аккуратно развернул веер и возвратил на прежнее место. Подумав, что это духи шалят, молодой заклинатель проверил талисманы в комнате. Все было в порядке. Может быть, А-Дин раскрыла его, когда прибиралась тут? Нет, когда он ложился, журавль был скрыт от взгляда. Ван Цзи решил не трогать веер и даже не задвигать бумажную перегородку. Пусть висит, он больше не удостоит вещицу даже одним взглядом. Полный решимости, он вернулся на свое место перед свитком и глубоко вздохнул, роясь в собственной памяти, ведь в Облачных Глубинах ему множество раз приходилось читать и переписывать работы, описывающие различные техники, в том числе несравнимо более сложные и даже запрещённые. Так неужели он не сумеет написать нечто подобное сам? Никто даже не требует от него сделать все идеально с первого раза! Ван Цзи почувствовал, что вместо того, чтобы сосредоточиться на работе, подглядывает за супругом. Вэй Ин повернулся на бок, будто почувствовав его внимание, протянул руку, словно пытаясь дотронуться. Поспешно открыв глаза, молодой заклинатель отвёл взгляд от вызывающей оторопь белизны листа, и немедленно упёрся в такую же чистую бумагу, закрепленную в подвижных деревянных рамках. Мужа нисколько не пугала их чистота. Наоборот, он с удовольствием фантазировал, как заполнит это пустое пространство, и ни капельки не терялся. Захотелось проверить, видно ли с этого ракурса веер. Глаза сразу зацепились за белизну оперения и черные штрихи на крыльях. Не было никаких сил не смотреть. Пришлось снова встать и закрыть веер, чтобы избежать соблазна. Он все равно не понимал, что за чувство вызывает этот журавль. Наверное, глава ордена Не подумал, что парящая птица просто понравилась ему. Она и правда была очень красивой: яркая шапочка, изящный изгиб шеи, выразительные крылья с кропотливо выписанными маховыми перьями, ноги, вытянутые точно в танце. Однако чувство, которое вызывало изображение, было… ни на что не похоже. Оно не было неприятным, как если бы птица за ним следила или что-то в этом роде. Ничего зловещего, никаких дурных предчувствий. Однако журавль снова и снова притягивал к себе взгляд заклинателя, заставлял смотреть и вспоминать, вспоминать… что-то за гранью памяти и понимания. Ван Цзи вернулся к письменным принадлежностям, проверил, ровно ли стоит подставка, без всякой нужды осмотрел кончики кистей. Работать, пока все его мысли вертелись вокруг рисунка на веере, не было совершенно никакой возможности. Даже когда он закрыл глаза, чтобы погрузиться в транс и привести мысли в порядок, воображение услужливо нарисовало парящую птицу, которую он отчаянно старался выкинуть из головы. Что-то коснулось щеки, скользнуло ниже, и Ван Цзи почувствовал, как его голову приподнимают за подбородок. Медленно открыл глаза и увидел мужа, который немного снисходительно смотрел на него сверху вниз. Яркие искры вспыхнули в глубине серых радужек, намекая на то, какие желания пробуждает в Старейшине покорная поза Второго Нефрита, но почти сразу погасли. – Ты снова закрыл веер, – сказал Вэй Ин и только теперь Ван Цзи обратил внимание на предмет в его руке. – Не нравится? Он отвёл взгляд, и даже этого хватило, чтобы супруг понял, что перед ним отнюдь не простое нежелание браться за работу, не свойственное прилежному адепту ордена Гу Су Лань. Если Лань Чжань сам не знал, что не так, то и Старейшине И Лин это едва ли будет известно, – только зря заставит переживать. – На нем точно нет никаких заклинаний? – чтобы не отвечать на вопрос, Ван Цзи задал свой. – Насколько могу судить, ни следа, – ответил Старейшина, с лёгким хлопком раскрывая веер, чтобы полюбоваться им. – Хотя, пожалуй, рука Хуай Сана немного чувствуется. Ван Цзи и сам это ощущал, а теперь получил подтверждение, но успокоения оно не принесло. Было все так же сложно отвести взгляд от журавля и выкинуть из головы смутные предчувствия. Может быть, если бы он решился не бороться с настоятельной необходимостью смотреть, а вгляделся и позволил образу вести за собой, что-то могло получиться. Останавливал страх, кажется, давно позабытый, – вместо того, чтобы получить рациональное объяснение, потеряться и пропасть насовсем, как это случилось с матерью. – Если хочешь, можно убрать его, – предложил Вэй Ин, сев на циновку рядом. – Можно даже положить веер к опасным артефактам и трофеям. Я бы заодно показал тебе комнатку под моим кабинетом, правда, там не слишком приятно находиться… Ван Цзи живо представил себе темную гнетущую атмосферу, которая могла царить в небольшом помещении под землёй. Намного хуже, чем в запретной библиотеке, – душащую, с какой уже не в состоянии справиться никакие талисманы. Он покачал головой. – Достаточно просто убрать его с глаз, – решил он и несмело забрал веер, чтобы закрыть его и спрятать в рукаве. Вэй Ин ничего не имел против, ведь подарок глава Не вручил Ван Цзи персонально. – Знаешь, кто меня разбудил? – он таинственно улыбнулся, намекая, что Ван Цзи не имел к этому никакого отношения. – С минуты на минуту здесь будет Сюань Юй в сопровождении заклинателей. Ван Цзи не мог не обрадоваться, услышав об этом. Глава Мо очнулся и уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы наведаться в гости. Он надеялся, что стражи, сообщившие У Сяню о приближении визитёров, не показывались никому на глаза. После пережитого главе Мо лучше было избегать лишних волнений. – Дядя и… тетя? – спросил Ван Цзи с запинкой, которой остался недоволен. – Нет, – Вэй Ин покачал головой. – Боюсь, Ци Жэнь затаил на меня обиду и постарается впредь избегать встреч. – Я думал, вы помирились, – его слова вызвали растерянность. Ещё вчера все было в порядке. Хотя, если вспомнить, в доме Мо заклинатели даже не пересеклись. – Это было до преклонения колен в храме, – подтвердил Вэй Ин. – А после я подарил А-Цин портрет ее супруга, который нарисовал по памяти. Она просила об этом, когда была лютой, но я тогда ещё не простил ей ту пещеру. На самом деле Вэй Ин не хотел напоминать о событиях того дня и последствиях, которые они повлекли. Старейшина не жалел о своих решениях, даже об откровенно спорных и тех, которые наверняка осуждал глава ордена Цзян в своих письмах. – Не думаю, что дядюшка пришел бы в ярость, если бы портрет вышел не совсем удачным, – пришел ему на помощь Ван Цзи. – Наоборот, он – красивый мужчина, других в вашем ордене не бывает. И, пожалуй, во всей Поднебесной едва ли найдется ещё одна картина, нарисованная с точки зрения птицы, – сказал Старейшина, поднимаясь и подавая руку мужу. – Дело в том, что я изобразил его забравшимся на дуб и подглядывающим, как ты будешь со мной целоваться. Второй Нефрит почувствовал себя так, будто прирос к месту, благо Вэй Ин помог ему подняться на ноги. Его слова звучали, как шутка. Кто бы поверил, что учитель Ци Жэнь способен вести себя столь недостойным образом? Однако… – Дядя правда видел нас… – попытался спросить он, чувствуя, как стыд опаляет щеки, потому что Вэй Ин никогда ему не лгал. – И как я… – А сколько людей вчера имело счастье лицезреть тебя во хмелю… – протянул Вэй Ин, прежде чем привлечь его к себе и поцеловать, заставляя забыть обо всем на свете. – А-Чжань, нельзя быть таким милым. Я начинаю опасаться, как бы Сюань Юю не пришлось долго ждать нас. Оценив опасность, Ван Цзи сомкнул руки за спиной любимого и снова потянулся за лаской. Тот тихо рассмеялся, покрывая лёгкими поцелуями все ещё горячие щеки, касаясь носа, и только потом губ. – Вот теперь я вижу, что все в порядке, – похвалил Старейшина, отстраняя его от себя, чтобы заглянуть в согревшиеся янтарные глаза. – Не хочешь захватить свиток и поработать немного на свежем воздухе? Если тебе не помешает наша беседа. – Ничуть, – Ван Цзи на всякий случай убедился, не противоречит ли такое поведение правилам. Слишком много нарушений он допустил в последнее время. Чего стоит водяной монстр, создание которого обернулось просушкой одеяния и тем, от чего краска снова прихлынула к щекам. Возможно… даже наверняка Вэй Ин был прав. Смена обстановки поможет сдвинуть дело с мертвой точки. В Облачных Глубинах он бы расположился в библиотеке напротив окна, за которым росла магнолия, прекрасная в любое время года, а не только в период цветения. Нефрит любил работать в ее стенах … По крайней мере, так было раньше – до брака – когда ему не приходилось спускаться для этого под землю. Вэй Ин помог уложить письменные принадлежности обратно в коробку. Забавляясь, рассыпал заготовки для талисманов, добывая ленту, чтобы убрать волосы, и вышел в коридор. Ван Цзи догнал его в коридоре и поместил за пояс флейту, кисточка на которой подходила к яркой полоске шелка в волосах. – Хочешь, чтобы я сыграл что-нибудь? – предположил Вэй Ин. – Мгм, – кивнул Ван Цзи, чтобы супруг обрадовался оказавшейся верной догадке. – Всегда. Ему действительно нравилось слушать, как Вэй Ин играет на призрачной флейте, и он был в корне не согласен с теми, кто описывал звуки Чэнь Цин как жуткие и потусторонние, внушающие ужас перед ее владельцем и даже способные ввергнуть в панику. Так могли говорить только те, кто совершенно не понимал этот превосходный духовный инструмент. Миновав смежные гостевые комнаты, которые сейчас занимали бродячие заклинатели, пившие накануне сливовое вино с главой ордена Не, супруги вышли во внутренний двор. И как раз вовремя, чтобы застать любопытную сцену. Глава Мо с поклоном преподносил Пурпурной Паучихе тун чая в бамбуковом листе. Вэй У Сянь протянул: «О…» Хозяйка Пристани Лотоса благосклонно приняла дар, выражающий глубочайшую признательность главы лучше любых слов. Она, несомненно, знала его цену, Ван Цзи же никогда не доводилось видеть подобную упаковку. Листья бамбука были подкрашены и переплетены таким образом, чтобы образовать нехитрый узор. И, собственно, все. Никаких оберток или надписей. – Спящий демон с горы Луань Цзан, – не скрывая восхищения, объяснил Вэй Ин. – Это наследие клана Чан, впервые сумевшего провести сборщиков к диким чайным деревьям и сражавшегося за них с полчищами тварей. Лист собирают и сразу после этого – прямо в процессе сушки на солнце – подвергают сложному ритуалу очищения. Сказать по правде, я не приобретал больше одной лепешки, а этот может быть из той, самой первой партии. Пришлось напомнить себе, что адептам ордена Лань запрещается завидовать. Хотя на самом деле ему бы хотелось получить всего лишь маленький кусочек или даже пиалу готового чая – только чтобы узнать, чем жил клан, который мог бы взять под контроль Шу, а когда-нибудь и всю территорию И Лина.