Чистота

Глава Мо стерпел все малопонятные манипуляции, которые проделал с ним У Сянь. Ван Цзи не было нужды убеждаться, что тому ничего не угрожает, – это бы чувствовалось и отражалось на самочувствии мужчины. Сюань Юй же выглядел выспавшимся и бодрым, чего и следовало ожидать от сына прославленного заклинателя, пусть даже выбравшего для себя иной путь. Очевидно, это было больше нужно Старейшине, чем пострадавшему от злого духа. Осмотр продолжался довольно долго. Ван Цзи успел расставить письменные принадлежности, написать вступление, объяснив назначение новой техники и открываемые ею возможности. Стоило начать думать об этом и оказалось, что так или иначе с описываемой проблемой сталкивались многие заклинатели в разные времена. – Господин Вэй, – сказал Сюань Юй с нотками раздражения. В третий раз Старейшина И Лин не стал приказывать ему молчать и не мешать, а показал готовность все-таки выслушать главу. Господин Мо недоверчиво взглянул, как будто ожидал ещё какой-нибудь проверки на одержимость. Например, его не кололи иглами и не читали над ним никаких заклинаний. – Он вернулся, – сообщил Сюань Юй довольно поспешно. – Ты должен знать. – Убийца клана Чан? – уточнил Вэй Ин, помрачнев. Он заранее был готов к тому, что разговор зайдет об этом человеке. – Откуда такая уверенность? Ты видел его? – Нет, но я… – глава Мо запнулся. – Просто знаю и все! Это был Сюэ Чэнмэй. – Простолюдины довольствуются личным именем, – довольно зло напомнил Старейшина. – Я уже говорил тебе, что Сюэ Ян не имел на него никакого права. Вэй Ин продолжал говорить о нем, как о мертвом, и господин Мо заметил это и потемнел лицом. Ван Цзи не вмешивался, но почувствовал себя крайне неуютно. Он не ожидал, что мужчины начнут ссориться. Глава, множество раз видевший Старейшину И Лин в гневе, тем не менее, не желал отступать. – А ты уверен, что это – не его рук дело? – задал он вопрос, который волновал и Ван Цзи. – Разве от него не должно было остаться хотя бы «мокрое место», как ты сам выразился? – Сюань Юй, у меня тогда выдался не лучший период в жизни, – напомнил Старейшина, предоставляя Ван Цзи собирать информацию по крупицам. И он только больше убеждался, что поступил правильно, когда не стал настаивать на подробном рассказе. Тема была для мужа болезненной. – Я потерял контроль, а он остался один без еды и воды в пещере с толпой дражайших друзей. Ван Цзи живо вспомнил тот круг в пещере, куда принесла их с братом Вэнь Цин. Неужели речь шла именно о том месте? Сколько и почему Старейшина держал там пленника? Неужели в Шу не нашлось для этого никакого подходящего места? – Которые разбрелись, – стоял на своем глава. – И потом ты с группой заклинателей вылавливал заблудших по всей горе. – Дражайшие. Друзья, – раздельно повторил темный. – Они вполне могли не оставить от него ни кусочка плоти, ни даже клочка одежды. Первыми Ван Цзи почему-то вспомнил гнилушек, которые еле шевелились, даже когда служанки охаживали их талисманами, и были слишком заторможенными для поднятой нежити. Растревоженные мертвецы в пещере вели себя иначе, потому что барьер не давал им в полной мере чувствовать Нефритов, как и дотянуться до них. Что было бы, реши они пересечь черту и прорываться к выходу? Возможно, мертвые не вели бы себя так же организованно, как под управлением хозяина, но это не помешало бы им навалиться на заклинателей скопом со всех сторон сразу и разорвать на части. – Вчера на тебя напал темный, хоть это ты понимаешь? – спросил Старейшина, недвусмысленно намекая на отсутствие Золотого Ядра. – Это был он, – несколько секунд мужчины непримиримо смотрели друг друга. Нефрит почувствовал тьму. Пока просто легкое дуновение – Вэй Ин и правда контролировал себя намного лучше, чем раньше. И без всякого отвара. Конечно, было не слишком вежливо влезать в чужой разговор, и он все ещё чувствовал себя неуютно от того, что узнал чужую тайну, о которой внебрачный сын Цзинь Гуан Шаня явно не хотел распространяться. И все же вопрос казался ему важным. Молодой заклинатель попросил описать рост и возраст убийцы клана Чан и с удивлением обнаружил, что дядя видел в Шу похожего человека. Конечно, не было полной уверенности, что это был именно Сюэ Чэнмэй – или Ян, на чем настаивал супруг, – однако совпадение настораживало. Даже настроенный крайне скептически Старейшина это понимал. Разговор перешёл в более благоприятное русло, когда оба его собеседника признали, что нужно рассматривать два варианта развития событий. Это вполне мог быть темный, который просто внешне напоминал человека, разорванного мертвецами несколько лет назад. И возможно – только возможно! – сам Сюэ Ян, за последние несколько лет разрушивший собственное Золотое Ядро темными практиками. До сих пор лишь одному человеку удалось избежать этого печального исхода, но какой ценой… Мысли Нефрита были теперь далеки от описываемой им темы, поэтому он занялся очисткой кистей. Ещё недавно ему казалось, что заклинатели, следующие праведному пути, никогда и близко не касаются запрещенных практик. Потом он ближе познакомился со Старейшиной И Лин и проштудировал множество трудов, скрываемых в тайной библиотеке в Гу Су. А сегодня сам опирался на опыт Сопереживания. Чужой опыт, более того, это был опыт еретика, который не обладал достаточным природным даром, который мог бы совершенствовать. Здесь, в И Лине, было огромное множество людей, которых можно было посчитать темными, если бы Ванцзи понимал правила ордена буквально, не пытаясь постичь их суть, что, как он с сожалением обнаружил совсем недавно, и было основной слабостью адептов Гу Су Лань. Обвинить в отступничестве можно было даже служанок А-Дин и А-Сун, которые применяли талисманы, активирующиеся от соприкосновения с тьмой. Хотя, конечно же, тьма шла не от них самих, да и в создании талисманов и принципах их работы девушки ничего не смыслили. Мысли возвратились к клану Чан. Что должно было произойти, чтобы один человек полностью истребил семью заклинателей? Что они вообще были за люди? Каким девизом руководствовались? По их поступкам сложно было это угадать. По крайней мере, Ван Цзи они казались довольно противоречивыми. – Я отнесу письменные принадлежности в дом, – сообщил он, поднимаясь с места. Буря миновала и сейчас интуиция подсказывала, что Старейшине и главе стоит дать переговорить с глазу на глаз. Поэтому он взял коробку и пошел с ней в дом. И уже в спальне беспочвенные опасения дернули его выглянуть в окно. Конечно же, у пруда не было посторонних. На самом деле там вообще никого не было, кроме молодого господина Цзян, вытянувшегося на скамье и накрывшего лицо сгибом локтя, чтобы солнечный свет не мешал дремать. Похоже, ранний подъем нелегко ему давался. Он спал. Было бы ужасно со стороны Ван Цзи вот так воспользоваться беспомощностью и доверием другого заклинателя, которое он уже один раз предал по настоянию мужа. Однако, чем больше Ван Цзи смотрел на господина Цзян, тем настойчивее становилось желание попробовать. Если один раз ему удалось вызвать нужные воспоминания, то и сейчас должно… может получиться. *** В первый момент Ван Цзи показалось, что он провалился не в чужое воспоминание, а в собственный сон. Он находился в знакомом коридоре и прислушивался к звукам, доносящимся из-за дверей. Несмотря на поздний час, не все обитатели дома и гости спали. В комнате главы ордена Цзян было пусто, и Ван Цзи откуда-то знал, что сегодня он проведет ночь в спальне своей супруги, и если вернется, то только под утро. И ему не нужно было знать, что они будут творить за закрытыми дверями. Но ему было известно. Доподлинно. Так, будто он стал свидетелем опасных игр с духовными силами и магическим оружием. В этот момент восприятие наконец разделилось, и Ван Цзи догадался о том, что Цзян Чэн и так прекрасно знал. Пурпурная Паучиха использует Цзы Дянь не только для изгнания духов. Цзян Чэн закрыл глаза и положил ладонь на дверь. Погладил, прислушиваясь к ощущениям в кончиках пальцев. Ничего. Как беспечно оставлять дверь без талисмана! Тогда он прижался уже ухом, ловя каждый звук. Тишина. Значит, дядя уже лег? Попытавшись заглянуть внутрь, Цзян Чэн почти ничего не увидел. Из темноты под сомкнутыми веками выплыли неясные очертания предметов, а дальше все расплывалось. Он не видел того, что отчетливо чувствовал Ван Цзи. Черное, клубящееся, копошащееся, словно черви. Осмелев, Вань Инь рискнул сдвинуть дверь и заглянуть в щелку, и Ван Цзи никак не ожидал увидеть спальню в том виде, который она приобрела стараниями главы ордена Не. Воспоминание было совсем свежим! Но откуда столько тьмы? Она затаилась под предметами мебели, залегла по углам, прячась от света, проникающего через окно. И выжидала. Дверь сдвинулась легко и без звука. Молодой господин Цзян без страха шагнул в их спальню и обрадовался, увидев ключ. Тот самый, с кисточкой, который якобы подобрал у колодца. Вэй Ин ведь держит ведро с водой под рукой как раз, чтобы не добывать ее ночью и не греть. Если Ван Цзи видел его раньше, так почему он не подумал об этом утром? Потому что бросить вещь не на месте было слишком похоже на его мужа. Ещё два шага и Цзян Чэн испуганно замер, сердце у него в груди часто заколотилось. Хозяева комнаты не спали, но, к счастью, были настолько заняты друг другом, что не замечали человека, тайком заглянувшего в их комнату. Ван Цзи захотелось провалиться на месте, когда он услышал собственный стон, когда супруг после долгих томительных ласк наконец овладел им. Вместо того, чтобы ретироваться, Цзян Чэн замер, выжидая – какое бесстыдство! – когда они полностью увлекутся друг другом. Он вполне отдавал себе отчёт в том, что дядя с него три шкуры сдерет, если сейчас застанет за подслушиванием и сравнением. По его мнению, в такие моменты Нефриты звучали совершенно по-разному… хотя, может быть, так казалось только потому что у них с Си Чэнем ещё не было настоящей близости? Ван Цзи попытался вырваться из чужого сна, но видение было таким ярким, что никак не отпускало. Ему казалось, что вот-вот вся эта тьма соберётся в фигуру Старейшины И Лин, и тогда они с Цзян Чэном окажутся здесь в ловушке. Однако пока ничего вообще не происходило. Всё будто замерло в ожидании. Он не понимал Вань Иня. Как вообще можно думать о таких вещах, когда нужно уносить ноги и поскорее? Лань Чжань не ручался за собственную реакцию на подобное вторжение, но Старейшина И Лин пришел бы в неописуемую ярость. Молодой заклинатель выбрал совсем не подходящее время, чтобы принюхиваться к тонкому аромату благовоний, едва уловимо витающему в комнате. Наконец шаг. И ещё шаг. Крадучись, Вань Инь невольно подстраивался под движения дядюшки, чтобы тот точно не услышал шороха ткани или случайного скрипа. Наконец его рука застыла над ключом. И Цзян Чэн победно улыбнулся. Это совершенно точно был сандал. Ещё в запахе угадывались сладковатые нотки, но точно определить их уже никак не получалось. Или же сладость не имела отношения к благовониям. Ключ нужно было взять очень тихо, а потом успеть вернуться назад к двери, пока не стало слишком поздно. Ван Цзи уловил нотку зависти, когда Цзян Чэн посмотрел в их сторону, но так и не рискнул заглянуть за перегородку. Взгляд могли ощутить, а ему совсем не хотелось вот так глупо выдать себя, когда заветный ключ уже у тебя в руке. А-Хуаню должно понравиться. Именно с этой мыслью Ван Цзи наконец выпутался из чужого сновидения и поспешил уйти подальше. Что-то подсказывало: если молодой господин Цзян сейчас проснется, он не удержится и пребольно стукнет его по дурной голове. А потом придется объяснять, чем именно тот навлек на себя его праведный гнев. Если бы Ван Цзи не полез без спросу копаться в чужой памяти, надеясь увидеть кого-нибудь из клана Чан, он бы никогда не узнал о ночном происшествии. – А-Чжань, ты опять сам не свой, – известил его Вэй Ин, поджидавший у колодца, куда Ван Цзи шел с твердым намереньем облиться холодной водой за неимением подходящего источника поблизости. – Прости, – Нефрит попятился, разуверившись в необходимости водных процедур. Сколько же они проспали? – Ничего не хочешь мне рассказать? – уточнил Вэй Ин, подходя ближе. Похоже, он уже обо всем догадался. – Пожалуйста, А-Ин, ты вспотел, и… – Нефрит заслонил лицо рукавом, чувствуя, как краска приливает к щекам. – Что произошло?.. – Небольшая разминка, – пояснил тот, пытаясь обнять Ван Цзи. – Что-то не так? Ты должен научиться бороться с действием чужих снов, А-Чжань. Ван Цзи сдался. От любимого, правда, очень хорошо пахло: им самим, свежим потом, лугом и травой, пятна сока которой были почти не заметны на темном ханьфу. Нужно быть изваянием из камня, чтобы не испытать желание, когда сильные руки притягивают ближе, а лицо щекочут волосы, которые уже почти не удерживает лента, предназначавшаяся для талисманов. – Хотя я не скажу, что мне не нравится то, что я вижу, – вкрадчиво шепнул Старейшина. Лента в волосах. Мысли о ней заставили вспомнить ещё один свадебный подарок, который Ван Цзи обнаружил, когда собирался убрать шпильку с драконом в футляр. Внутри, аккуратно свернутая, лежала лента, которой Вэнь Нин однажды связал У Сяня, чтобы уберечь домочадцев. Защитные символы на ней были не видны, однако легко ощущались, так что перепутать было невозможно. Он понятия не имел, для чего лекарь подложил ее, а теперь рука сама потянулась за ней в рукав. – Гэгэ, – протянул Вэй Ин, когда лента обвила его запястье, но не слишком туго. – Представь, что будет, если все увидят, как ты со мной забавляешься. – Мгм, – подтвердил Ван Цзи и потянул его в дом.