Чистота

– Цзян Чэн, – позвала Пурпурная Паучиха, хотя в этом не было нужды. Сын, заканчивавший обход дома, уже спрыгнул с крыши и направился к ней. – Матушка, – сказал он с поклоном. – Как прошла охота? – Сигнал послали из-за одного одержимого, – высокомерно ответила она. – Я собиралась запечатать злого духа, но решила, что сегодня ты продемонстрируешь, как надлежащим образом сделать это при помощи Цзы Дяня. Цзян Чэн оторопел, но только на миг. Он знал, что с матерью лучше не спорить, к тому же когда-то он должен был выполнить Связывание впервые, если собирался в полной мере овладеть исключительным оружием, которое однажды перейдет к нему. – После медитации приходи в комнату с алтарем, – распорядилась Юй Цзы Юань. Он снова поклонился, хотя мать уже отвернулась, и сел на землю прямо там, где стоял. Заклинатели, отправившиеся в Шу, только начали возвращаться. За время их отсутствия он успел несколько раз обойти дом, сначала просто приглядывая, – вдруг стены и правда начнут штурмовать порождения тьмы. Потом еще раз, проверяя все талисманы. Несколько понадобилось подновить. Сестра делала то же самое, но внутри дома, – методично, заглядывая в каждую комнату. Конечно, гости и сами заботились о собственной защите, но едва ли среди них нашелся бы кто-то, кто посчитал бы досадным ее вторжение. Особенно в таких обстоятельствах, когда не известно, откуда ждать удара. Си Чэнь тоже не сидел без дела. Он вместе с А-Лином раскладывал во дворе камни. Пока такие, которые смогли найти. Это должно было облегчить в случае необходимости создание барьера. Стоило предложить Ван Цзи и дядюшке позднее превратить это подобие в настоящий круг. На этой мысли Цзян Чэн помотал головой, у него не было времени тут рассиживаться и думать об отвлеченных вещах. Нужно подготовиться к ритуалу и сделать все чисто. Дядя ему устроит, если выпустить злого духа прямо в доме! Тем не менее, расслабиться и отрешиться от всего оказалось не так-то просто, хоть и необходимо. Это было не только обязательное условие для проведения ритуала. Даже зная об одержимом, он все еще был взбудоражен, а в таком состоянии нечего даже пытаться связать духа. Когда матушка передаст ему кольцо, медитация поможет быть собранным и уверенным. Кроме этого, она принесла чувство удовлетворения, как от хорошо выполненной работы, хотя основная ее часть была ещё впереди. Сделав несколько глубоких вдохов и слегка потянувшись, Цзян Чэн направился прямиком к пристройке, в которой находился алтарь. Дверь уже была открыта. Он успел порадоваться, что не стал тратить время на выбор более подходящего места для медитации. Благодаря этому мать ещё не потеряла терпение и не встречала его на пороге, чтобы как следует отчитать и напомнить: приказы Пурпурной Паучихи следует исполнять либо быстро, либо очень быстро, и исключений для членов семьи быть не может. Мешочек-ловушка для духов уже лежал на каменной глыбе. Цзян Чэн заметил слабое движение в нем. Ткань слегка колыхнулась и снова опала. Перевел взгляд на мать, которая как раз в этот момент погладила серебряное кольцо на пальце, изящное и тонкое. Однако стоило ему лечь на ладонь Цзян Чэна, как ободок стал шире, под стать молодому мужчине. Украшение, согретое телом хозяйки Пристани Лотоса, скользнуло на палец, оказавшись как раз впору. Приятное уверенное ощущение, когда одним движением можешь пустить оружие в ход. Женщина отступила, бесстрастно наблюдая за дальнейшими действиями сына. Вань Инь знал, что от него требуется. Не суетиться, не обращать внимания на чужое присутствие и не думать о том, что ему не доводилось еще пользоваться кабинетом Старейшины в его отсутствие. Дядя тоже вернулся из Шу, неужели не придет посмотреть? Он не знал, радоваться или печалиться из-за этого, но все-таки, задвигая дверь, оставил между ней и стеной пространство чуть шире ладони, а талисман расположил так, чтобы можно было легко нащупать и сорвать его. Заняв место перед алтарем, Цзян Чэн начал нараспев читать заклинания. Голос звучал как надо – громко и четко. Мешочек явственно подпрыгнул. Дух, содержащийся внутри, пришел в ярость и рвался наружу. Сил и злобы у него было хоть отбавляй. Он откуда-то напитался темной энергией, которая постепенно прожигала некогда белую ткань, теперь потемневшую и местами покрывшуюся бурыми пятнами. Цзян Чэн мог попросту развязать удерживающие его завязки, но давал немного выдохнуться – проще будет удержать его на месте усилием воли. Выполняя все четко и по порядку, он увидел результат. Неподвижно зависшую над алтарем жуткую перекошенную физиономию с вываленным языком, похожую на гротескную маску. Глаза духа вперились в него со жгучей бессильной ненавистью и, если бы Цзян Чэн на миг сбился или перестал читать заклинания, злобный дух постарался бы заполучить его тело или убить. Одно, в сущности, мало чем отличается от другого Держа кнут в правой руке, Вань Инь сформировал ручную печать левой. Дух захрипел, предчувствуя скорый конец своего существования. Хотя, возможно, когда-нибудь даже отягощенная грехами и слепой злобой, душа сможет искупить грехи и переродиться. Заклинатель взмахнул кнутом и ударил, прочертив первый энергетический след. Сразу за этим Цзян Чэн нанес второй удар – без промаха, именно туда, куда целил. Каждый взмах оставлял прочную нить, обвивающую уродливое лицо. Тяжелая работа. Методично, удар за ударом, он создавал плотный кокон, обволакивающий злого духа, заключенного внутри. Он медленно обходил глыбу противосолонь. Время тянулось, на лбу выступил пот, а во рту пересохло. Вань Инь не считал, сколько раз повторил слова заклинания и сколько пришлось поднимать и опускать руку, которая уже гудела от напряжения до самого плеча. Он должен сделать это ровно столько раз, сколько потребуется. Не меньше, но и не больше. Кнут рассыпал искры, ударяясь о кокон, почти скрывший висельника, только его зрачок, сузившийся в точку, все ещё двигался, прожигая молодого заклинателя взглядом, от которого невозможно было никуда деться. Наконец дело было сделано и кокон начал сжиматься, медленно и неуклонно. Нити затягивались, на их поверхности вспыхивали и гасли молнии, сперва редкие, но все больше, больше, пока кокон не превратился в застывшую на месте шаровую молнию. С губ почти криком сорвалось последнее слово, довершившее дело, а когда он топнул ногой, свет уже истаял. От злого духа не осталось и следа. После такого изматывающего ритуала все, чего ему хотелось, – положить ладони на холодный камень, опустить голову и хоть немного отдышаться. Однако Цзян Чэн не хотел ударить в грязь лицом. Он вернул Цзы Дянь в исходную форму и, сняв с пальца, положил на алтарь, стараясь, чтобы руки не дрожали. Потом попросил разрешения идти. Матушка молча подошла, но не для того, чтобы забрать кольцо, а чтобы поближе взглянуть на сына. – Иди, – разрешила Пурпурная Паучиха, и ее черты заметно смягчились. – А-Чэн. Он кивнул и, сорвав так и не тронутый никем талисман, скомкал, снова ощутив противную дрожь в пальцах. Сдвигая дверь, он увидел Си Чэня. Тот вспыхнул, поняв, что это могло выглядеть так, будто он только что подглядывал в щелку. Цзян Чэн легонько приобнял его, подталкивая по направлению к дому, чтобы матушка не подумала плохо. – Это было приглашение, – принялся объяснять он, начиная опираться на Первого Нефрита. Но говорить по-прежнему старался бодро. – В другой раз можешь войти и понаблюдать за ритуалом. Ты когда-нибудь был у дяди в кабинете? Хочешь, попрошу его не запирать дверь этой ночью? Тогда утром алтарь будет в нашем распоряжении. – Для… чего? – запнувшись, уточнил Лань Хуань. – Цзян Чэн, ты хорошо себя чувствуешь? Тот рассеянно кивнул, а потом хитро поглядел на Си Чэня. Неужели он не догадывался? Нельзя же быть таким наивным. Хотя на самом деле алтарь и правда не вызывал подобных ассоциаций… до недавнего времени. – Я думаю, ты прекрасно знаешь, для чего, – многозначительно протянул наследник клана Цзян, наслаждаясь реакцией любимого. Наверное, ему самому не пришло бы в голову ничего подобного, если бы на днях он не увидел, как именно туда дядя повел Ван Цзи после незабываемой ночной охоты. Тогда Вань Инь был ещё под впечатлением от увиденного и очень торопился промыть глаза Лань Хуаню, а сегодня – вспомнил. – Я уверен, Вэй У Сянь неспроста запирает дверь на замок, – сказал Си Чэнь, наконец догадавшись поделиться с ним духовными силами. Усталость начала отступать. – Разве ему понравится, что кто угодно может войти туда без разрешения? – Мы – не кто угодно, а его семья, – напомнил Цзян Чэн. – Но ты прав, нехорошо оставлять дверь открытой. Я что-нибудь придумаю. Например… например, я могу просто стянуть ключ. Наверняка дядя бросает его в том же месте и после перестановки. Лань Хуань спал с лица от того, какой неблаговидный поступок он хотел совершить. Хотя, зная всегда и во всем аккуратного Первого Нефрита, его реакция скорее объяснялась привычкой Старейшины даже ценные вещи раскидывать где попало. Хорошо, он не знал, в каких местах порой находили Суй Бянь… – Дядя будет спать и даже не заметит, – уверял он, увлекая Си Чэня к себе в комнату. – Я успею вернуть ключ на место до того, как он проснется. Кстати, почему бы нам не лечь прямо сейчас? Первый Нефрит воззрился на него. Дневной сон, если это не был отдых до или после ночной охоты, все еще казался ему вопиющим нарушением правил, свод которых Цзян Чэн просмотрел и пришел к выводу, что все их упомнить невозможно. Сейчас Си Чэнь колебался. С одной стороны, он понимал, что одному из них будет крайне полезно вздремнуть часок, с другой, не видел смысла делать то же самое за компанию. – Если не хочешь спать, можешь заняться чем-нибудь другим, а я вздремну, положив голову тебе на колени, – предложил Вань Инь, снова вгоняя Си Чэня в краску. Тот посмотрел сначала растерянно на дверь, запечатанную талисманом, потом на хозяина комнаты, но уже с иным выражением. Цзян Чэн скинул верхнее одеяние, чтобы не помять во время сна, что не помешало бросить черный с фиолетовым ком на первую попавшуюся поверхность. Нефрит привычно взял его и, встряхнув, аккуратно сложил, разгладив складки ладонью. Пришлось напомнить себе, что это – просто непродолжительный дневной отдых и только. И уж точно нет причин думать о посторонних вещах, даже если они с Вань Инем будут находиться так близко. – Я посвящу время медитации, – нерешительно сказал Лань Хуань, ещё на что-то надеясь. – Тогда я постараюсь не вертеться. – Цзян Чэн широко улыбнулся и сделал жест, приглашающий располагаться на кровати. – Тебе ведь будет удобно? – Нас учили погружаться в транс в любых обстоятельствах, – обречённо ответил Си Чэнь, хотя не мог припомнить, чтобы использовал для этой цели кровать, тем более чужую. Цзян Чэн с интересом понаблюдал за тем, как он устраивался и старательно расправлял одежды. Потом улегся и действительно положил голову на его колени, как будто так и надо. – Дядя зря говорит, что ты не унаследовал никакого дара от матери и ее родни, – протянул он, глядя на Лань Хуаня снизу верх. – Может быть, дядя просто не пробовал, вот и не знает, что с тобой спится так же хорошо, как рядом с Ван Цзи. На лице Си Чэня отразились сложная палитра эмоций, которая почему-то насмешила Цзян Чэна. Он даже попытался отодвинуться, что было несколько затруднительно – тот ловко перевернулся и крепко обнял за пояс, удерживая на месте. – Что это значит? – Нефрит немного разозлился. – А что ты подумал? – уточнил Вань Инь таким невинным тоном, что Си Чэню стало за себя стыдно. Цзян Чэн потерся щекой, явно не собираясь переворачиваться обратно на спину, и томно вздохнул. Си Чэнь чувствовал, как он расслабляется и будто бы становится тяжелее. И знал, что просто не сумеет сейчас отрешиться от всего. В голове роилось слишком много вопросов. Разве можно было подумать, что он делил постель с Вэй У Сянем? В каком бы то ни было смысле! Когда темный похитил их, ничего такого он делать не собирался, как и заключать помолвку с кем бы то ни было – последнее Си Чэнь знал доподлинно. С самого первого дня было ясно, что этого человека привлекла их музыка и необычный дар Ван Цзи. Неужели у кого-то могло быть иное мнение? Каким же чудовищем нужно представлять Старейшину И Лин, чтобы думать, будто он похитил наследников клана Лань, чтобы сделать их своими любовниками. Обоих! И уму непостижимо, против воли. Си Чэнь мог считать Вэй У Сяня крайне разнузданным и подчас просто невыносимым, однако он доказал, что ему не чужды духовные и моральные качества, необходимые заклинателю, в том числе бродячему. Он никогда бы не опустился до подобной низости. Нефрит был не в состоянии даже на секунду представить, что Старейшина И Лин проделывает с ним то же, что его племянник. – Цзян Чэн, – окликнул он негромко и как-то жалобно, – как вышло, что ты спал с моим братом? Однако наследник клана Цзян оставил его терзаться мыслями в одиночестве. Ритуал, окончание которого Лань Хуань застал, вытянул много сил. Злобный дух, с которым он сражался, был так силен, что противостоять ему даже с оружием высочайшего качества было непросто. Лань Хуань, пожалуй, не рискнул бы заниматься его уничтожением в одиночку…