Влюблённая арахнофобия

Том боится пауков. Пожалуй, на этом можно смело ставить точку и начать смеяться. Собственно, это и сделал Роберт, услышав признание Тома в такой фобии. Не то, что бы боязнь пауков его удивила... Хотя, кого он обманывает?  — Роберт! — устало, но тихо простонал Холланд, обидчиво ткнув Дауни-младшего локтем в грудь. — Хватит смеяться! О, Роберт очень сильно хотел замолчать, но... Но.  — Ты же понимаешь, что это невозможно? — он снова получил раздражённый тычок куда-то в рёбра и отмахнулся от ещё одной попытки Тома своеобразным способом пощупать его тело, легко перехватив чужие запястья. Мужчина лишь на пару мгновений задержался на ощущениях тонких рук парня, подцепивших его нервные окончания, и затем разжал свои пальцы, даря Тому задорную усмешку. — Давно мне не было настолько сильно смешно, ты не представляешь.  — Это не смешно, — возразил Холланд, — я реально их боюсь.  — О нет, ни слова больше, иначе тебе придётся меня откачивать.  — Ой всё, заткнись, пожалуйста, — Том не смог сдержать улыбки, но всё же попытался сделать строгое выражение лица. — Между прочим, я с тобой серьёзен был.  — Я верю.  — Я честен был.  — Верю.  — Искреннен!  — Это одно и то же, но неважно.  — А вот и важно! — снова негромко вспыхнул Том, начиная активно жестикулировать одной рукой, другую держа у груди. — Я не просто чувствую отвращение, когда вижу паука, — я паникую, понимаешь? Роберт сжал губы, чтобы снова не засмеяться в голос, и лишь согласно кивнул, мол: «Продолжай обязательно», поворачивая голову в сторону режиссёра, который громко рассказывал детали съёмок фильма. И Том продолжил:  — Если бы мне пауки только на вид не нравились, я бы не парился. Но... Блин, как их можно не бояться? — на этих тихих словах Роберт чуть слышно хмыкнул. Какие детские слова, Боже мой... — От них нельзя понять, какие мысли ими движут.  — Как будто ты знаешь, о чём думает твоя Тесса. Том смерил Роберта суровым взглядом.  — Тесса — это другое. Это более разумное создание, мне кажется, даже разумнее меня. И — хэй, не сравнивай этих ползучих тварей с моей любимой собакой. Пауки — это посланники сатаны, они непредсказуемые, они противные, они... ужасные, ясно? — Том по-настоящему нервно провёл рукой по волосам, и это позабавило Роберта ещё больше. — Меня как-то пригласили поучаствовать в Spider Challenge * и там на волю выпустили тарантула. Один его вид привёл меня в «восторг», — парень указал пальцами воздушные кавычки. — А потом мне вообще пришлось терпеть, когда он ползал по мне. И знаешь — на видео не так хорошо заметно, что меня чуть кандратий не хватил, — Дауни-младший на это чуть слышно прыснул. — Что ты всё время смеёшься? Это вполне серьёзные вещи, и я искренне удивлён и шокирован тем, что любую фобию люди воспринимают, как нечто весёлое и забавное. На съёмках фильма «Человек-паук: Возвращение домой» надо мной столько раз шутили, что под конец я уже начал привыкать. Но я всё ещё удивлён, ясно? И да, как так получилось, что ты о моей арахнофобии узнал только сейчас? Я всё это время думал, что те шутки про пауков на съёмках — твоих рук дело. Честно говоря, мужчина знал о том, что Тому пауки противноваты. Что они заставляют его чувствовать отвращение и некую неприязнь, возможно дискомфорт... Но вы же понимаете, что арахнофобия — немного другой уровень понимания «неприязни».  — Скажем так, я знал, что ты боишься пауков, ты об этом говорил на каком-то интервью, — Роберт сделал глубокий вдох, чтобы успокоить вновь начавшийся приступ смеха, — но ты же понимаешь, что твоя фраза «У меня арахнофобия» звучит как совсем нечто иное и невообразимое.  — Да что тут такого невообразимого? — эмоционально не понимал молодой человек, еле сдерживая возмущение и возбуждение от тематики разговора. — Я. Боюсь. Этих. Страшных. Ужасных. Ненавистных. Созданий. Всё. Дауни с весёлой и в то же время умилительной улыбкой взглянул на Тома, даже не скрывая своих эмоций. И пускай Холланд их видел, он же не будет очень сильно на него сердиться, верно? Парень на мгновенье замер, застыв взглядом на растянутых в улыбке губах мужчины, и затем, судорожно вздохнув, сердито свёл брови к переносице. Яркий пламенный вызов с целью отстаять свои интересы в глазах ни с чем нельзя было спутать. Ну... или будет злиться?  — Почему меня нельзя нормально и адекватно выслушать? — покачал головой Том, и Роберт буквально увидел, как в глазах напротив строится крепкая стена из разочарования и досады. Кхм, видимо, надо было уже прекращать смеяться над страхом человека. Но Дауни почему-то не мог. Может, потому что это было связано с Холландом?  — Почему же, я тебя нормально и адекватно слушаю и выслушиваю, — возразил, совершенно искренне — или нет — недоумевая, Роберт, — просто... Ну, пойми, что я ожидал всего, что вообще можно ожидать на этом свете. Любой другой боязни — высоты, темноты, зомби, даже клоунов или блевотины, — на этих словах Том с еле скрываемым весельем фыркнул. — А тут ты говоришь мне про арахнофобию.  — И? — не понял Холланд, на мгновенье отвлекаясь на режиссёра, который стал периодически поглядывать на разговаривающих.  — Неужели непонятно? — Дауни чуть сжал губы, пряча на них улыбку. — Человек-паук боится пауков. Пауков, нет? Ничего странного в этом предложении нет или мне это только кажется?  — И между прочим, это было бы вполне логично, — вспыхнул громче прежнего парень и тут же умерил свой пыл. — Одна из этих тварей укусила Питера, он мучился от боли, прежде чем получить свои способности. И теперь он что, должен арахнид обожать?  — О Боже, — выдохнул умилённо от такой чувствительности к своему персонажу Роберт, прикрывая глаза и прикусывая указательный палец, и это было настолько тихо, что даже Том не расслышал.  — Я сомневаюсь, что тебе бы они нравились, если из-за одного из них ты был на грани жизни и смерти, — продолжал в это время молодой человек, ни на секунду не теряя своего азарта в разговоре и объяснении. — И да, боязнь пауков намного логичней боязни блевотины. Последствие удавшейся пьянки не нападёт на тебя и не начнёт плести сеть, где угодно, лишь бы твоё лицо оказалось в ней после всех мушек и комаров.  — Ну, насчёт лица — это смотря, в каком положении ты будешь находиться, когда последствие пьянки настигнет тебя. Том брезгливо поморщился.  — Фу-у-у, Роберт, — шёпотом просипел он, — это отвратительно.  — Во-от, а ты говоришь, что боязнь блевотины не логична.  — Ой, всё, пожалуйста, я же не это пытаюсь тебе втолковать, — Том виновато кивнул головой Крису Эвансу, со вскинутой бровью повернувшийся к ним с Робертом, и добавил более тихо: — Если честно, я уже вообще забыл, что пытался тебе сказать. Дауни-младший пустил беззвучный смешок.  — Знаешь, что меня больше всего веселит, Том?  — Что Чувачок-в-трико боится пауков? — усмехнулся угрюмо Холланд.  — То, что ты говоришь про Питера, а не про себя, — мягко улыбнулся мужчина, тронув переносицу пальцем, — так кто на самом деле боится пауков — ты или твой персонаж?  — Это плохой вопрос.  — Правда?  — Да.  — Чем же плохой?  — На него плохой ответ.  — Хах, да? — Дауни наклонился над ухом парня, вдыхая аромат пушистых волос и кожи и чувствуя невольное удовольствие от этого. — И какой же вариант ответа ты считаешь плохим? Первый или второй? Мужчина не видел, как вздрогнул от жаркого дыхания у себя на кончике уха и виске парень, однако тот тут же неровно усмехнулся, отходя от темы разговора и не поворачиваясь лицом к Роберту.  — Не много ли вопросов?  — И всё же. Том стыдливо прикрыл глаза, изображая внимательный к речи режиссёра прищур, и Дауни с победоносным чувством веселья в груди заметил, как кровь быстро поступила к щекам парня. Ответ был уже не нужен. И смех снова засвистел в стиснутых зубах Роберта.  — Роберт! — громким шёпотом возмутился Холланд, краснея ещё больше. — Ну хватит, как ребёнок, честное слово.  — ГосподиБожеИисусе, Том, как же это забавно, если бы ты только знал, — Дауни-младший искренне пытался сдержать хохот, прижимая ко рту кулак и чувствуя медленно закипающее раздражение своего — упс, в смысле? — мальчика.  — Что здесь забавного? — повторил вопрос тот, уже не особо пытаясь говорить тихо.  — Это всё равно, что «Супермен боится летать».  — Не смешно, — сухо ответил Том, хмуря брови.  — Или «У Эванса странное испуганное выражение лица, когда он видит сочетание синий-красный». Или «Эванса пугает флаг США».  — Но арахнофобия же совсем другое...  — Или в любом случае это намного лучше знаменитой шутки про шарф, — продолжал бесконтрольный поток белеберды Роберт. Он сам был удивлён тем, какую чепуху нёс, но почему-то остановиться не мог. Слишком милым был Том, когда злился, и этих настоящих эмоций резко захотелось сразу в утроенной дозе внутривенно.  — Про шарф? — переспросил, выгнув бровь, Том, на мгновенье теряя смысловую нить разговора. Впрочем, её находить уже никто не собирался. Дауни повернулся к парню, строя на своём лице внезапно серьёзное, поражённое и даже осуждающее выражение, и было видно, как Холланда немного покоробило от него. Мужчина мысленно взмолился всем возможных высшим силам, чтобы не засмеяться заранее, и, наклонившись ниже к лицу молодого человека, начал говорить так, словно произносил что-то, что требовало законодательной защиты в сохранении от умов шпионов или ещё кого-либо:  — Том, ты что, не слышал этот великий анекдот про шарф? Парень заметно замялся перед ответом, смущённый тем, что не знает «всеми известной» шутки про какой-то кусок ткани, который обычно повязывают на шею, и еле заметно покачал головой.  — Как так, Том? — тихо возмущённо воскликнул Роберт. — Твои родители — глубоко уважаемые мной люди, не менее образованы, чем самые образованные люди во Вселенной, и ты, их ребёнок, не знаешь таких элементарных вещей? Холланд выглядел совершенно сбитым с толку и безусловно печальным, и Роберт чуть не застонал от такой чистой наивности, поэтому решение не мучить долго паренька пришло как-то само.  — Ну ладно, я тебе его расскажу, — благородно сжалился он над Томом, и тот мгновенно весь и целиком прерватился в слух. — Слушай внимательно. Мужчина поманил Холланда кончиком пальца, и молодой человек осторожно приблизился, касаясь плечом плеча Роберта. Мимолётное, еле ощущаемое сквозь одежду прикосновение, а ожалило теплом не хуже садисткого симбиоза мокрой тряпки и кожи.  — Итак, — Дауни сделал мастерски долгую паузу и затем, ухмыльнувшись самому себе, таким же таинственным голосом озвучил шутку: — Шарф повесился. Роберт тут же услышал, как перестал дышать Том, и ему понадобилась мощнейшая сила воли, чтобы шутка дошла до слушателя раньше, чем рассказчик превратится в дрожащую от смеха субстанцию. Том медленно поднял голову на мужчину, глядя ему в лицо широко распахнутыми глазами, а затем, вымучив из себя неудачное серьёзное выражение, с жадностью прикусил нижнюю губу, стукнулся лбом о плечо Роберта и весь затрясся. О да, Дауни умел говорить тупые вещи. Теперь-то он мог присоединиться к тряске Тома, беззвучно всхлипывая и хныкая.  — Я тебя ненавижу, — прошептал сквозь смех Холланд, отрываясь от мужчины и глядя ему в глаза своими, блестящими от слёз. — Знал бы ты, не поверил.  — Ох, ну как скажите, — проворковал с наигранной обидой на губах Роберт, хотя взгляд сам сверкал от той радости, в которую окунулся Том. В которую, казалось, хотелось окунать только одного его. В это же время по всему помещению разносся звук раздосадованного шлепка папки о стол.  — Дауни! Холланд! Чёрт бы вас побрал! — прикрикнул на них Джо Руссо, и Том сильно вздрогнул, резко прекращая смеяться и поворачиваясь к режиссёру. — Хватит шушукаться и флиртовать друг с другом! Хотя бы не здесь, не на рабочем месте! Роберт, откинув голову, негромко засмеялся, чувствуя, как весь сжался рядом с ним красный от смущения парень.  — Да ладно, не завидуйте, мы же тихо, — подмигнул игриво мужчина. Том возмущённо втянул воздух и довольно сильно ткнул его локтем в ребро. — Ауч, Том, за что? Между прочим, это ты виноват в том, что я не мог прекратить говорить.  — Я?! — лицо Холланда буквально вытянулось от шока. — Нормальный перевод стрелок, нечего сказать, — другие актёры с весельем закачали головами, — это ты виноват в том, что я не мог прекратить смеяться...  — Я?! — передразнил мужчина молодого человека, и все засмеялись ещё громче. Режиссёр снова схватил несчастную папку и хлопнул ей по столу, и звук звонко пронёсся по залу.  — Стоп! Детский сад, ей Богу!.. А я кто в нём? Воспитатель?  — Ой, не дай Бог, — тихо проговорил Джереми Реннер, однако его услышали, и папка снова шлёпнула поверхность стола.  — Я вас молю, заткнитесь, пожалуйста, — наигранно по-злому попросил Руссо, потому что по-настоящему сердиться на этих ребят было невозможно. — Я тут распинался, обговаривал детали съёмок сцен финальной битвы, а вы тут... — он устало выдохнул, беря злосчастную папку и проверяя, все ли в ней бумажки на месте, а затем резко посмотрел на успокоившихся Тома и Роберта. — А вы как, хоть что-нибудь услышали из того, что я рассказывал? Холланд чуть заметно заёрзал на месте, Дауни-младший кивнул, ярко ухмыляясь.  — Конечно, слышали.  — Может, мне начать проверять, как в школе, что вы запомнили за урок? — поинтересовался Джо, и Том активно закачал головой.  — Лучше не стоит, — ответил он, немного улыбнувшись и покосившись на Роберта.  — Да, не стоит, — согласился тот, отвечая улыбке Тома улыбкой. — Мы же не в школе.  — Да, мы в детском саду, — скорчил рожицу парень, и зал снова наполнился задорным смехом всех, кто присутствовал в нём. Руссо устало махнул рукой и повернулся лицом к столу, делая вид, что занят разбором бумаг, а на деле просто пряча на своих губах улыбку.

* * *

Ещё один краткий повтор деталей по фильму прошёл уже спокойно, и все внимательно слушали режиссёра, понимая, что время для шуток необходимо отсрочить и полностью влиться в процесс съёмок одного из самых важных эпизодов в «Мстителях». На все просьбы Руссо Тому и Роберту отсесть друг от друга во избежание очередного внезапного «флирта» парень и мужчина ответили однозначным отказом, причём ни тот, ни другой не обговаривали этот момент, и оба заметно смутились этому. Поэтому, несмотря на то, что остальные актёры со странными выражениями лиц поглядывали на своих неожиданно притихших коллег, режиссёр не приобрёл лишних седых волос от зря потраченных нервов и был этому безусловно рад. После собрания все попрощались друг с другом и, назначив время на следующей день для встречи рано утром, высыпались на улицу, вдыхая поглубже сырой воздух и наслаждаясь его томными нотками послевкусия дождя. Том быстро сбежал по ступенькам здания и ускоренным шагом двинулся по дороге, пока его не окликнул Роберт, на ходу наматывающий себе на шею лёгкий бордовый шарф.  — Ты сейчас в отель? — спросил он, глядя из-под очков на молодого человека. Тот согласно кивнул, облизнув сухие от прохладного ветра губы. — Может, тебя подвезти? Холланд резко остановился и, повернувшись к мужчине, смущённо шмыгнул покрасневшим носом. Дауни еле заметно задержал дыхание, потому что милый Том, казалось, просто не мог быть ещё милее. Но он им был. И это просто сводило с ума.  — Нет, спасибо, не стоит, — он чуть улыбнулся, на мгновенье оглянувшись. — Я на автобусе, мне так привычнее. Роберт лишь хмыкнул.  — Ну смотри, — пожал он плечами. — Однажды ты не сможешь мне отказать. Холланд хищно исказил губы в ухмылке.  — Это мы ещё посмотрим...  — Ну что, голубки, наворковались? — ухмыльнулся Джереми, внезапно выскочивший перед Робертом и Томом, как чёрт из табакерки. Парень дёрнулся и тут же мгновенно стушевался, бросив быстрый взгляд, полный бесконечного недовольства, на Дауни, и, нацепив на макушку капюшон, пробормотал:  — Ну что, доволен?  — Ты о чём? — не понял Роберт, однако ухмылка на его губах говорила о другом. Том тяжело вздохнул и, повернувшись к Джереми, ответил:  — Да, наворковались, только мы не ворковали.  — Боже, — тот театрально прижал руки ко рту, — это так мило, что...  — До завтра, — громко произнёс Холланд, поправил свой капюшон и поспешил к остановке, к которой уже прибыл нужный ему автобус. Дауни внимательно проводил уезжающий транспорт взглядом и, оставшись немного удовлетворённым, резко развернулся в обратную сторону и обратился к Реннеру:  — Не хочешь выпить, а?  — Оу, что? — тот удивлённо выгнул бровь. — А есть повод?  — Без повода. Просто так, — пожал Дауни-младший плечами.  — Это довольно дурной вариант развития событий, не думаешь? — засомневался Джереми, но всё же двинулся за ним. — Завтра уже съёмки, а мы нажрёмся, как...  — Кто сказал «нажрёмся»? — навстречу им вышел Эванс, поправляя воротник куртки. — Завтра же съёмки. Роберт закатил глаза.  — Вот именно, что слово «нажрёмся» сказал не я. Просто выпить, посидеть в тёплом месте и... Блин, — мужчина резко взъерошил свои волосы, тут же вспоминая, как делал такие же действия с макушкой Тома, и мягко улыбнулся, — и зачем я вообще кому-то что-то предлагать решил? Крис усмехнулся и дружелюбно хлопнул Дауни по плечу.  — И спасибо за предложение, — он кивнул на Реннера, — мы идём.  — Я же даже ещё не дал свое согласия, — офигел тот, но Эванс лишь с сомнением посмотрел на него.  — Но ты же не против.  — Да, не против.  — Значит, решено, — хлопнул с удовольствием в ладоши Роберт, — идём. Тут есть хорошее местечко.  — Что ж, выбор профессионала в плане выпивки, так что мы тебе доверяем, — хохотнул весело Джереми, за что чуть не получил лёгкий подзатыльник от Дауни-младшего. — Кстати, а что это Том поехал на автобусе?  — Ему до отеля легче и привычнее на нём добираться, — пояснил Роберт и двинулся в сторону ближайшего бара, — хотя на машине намного удобнее и теплее. Упрямый, прям я не знаю кто, — он замолк, получив за свои слова улыбки от своих коллег. — Вы чего?  — Ты с ним хорошо ладишь, — произнёс совершенно по-доброму Крис, — вам комфортно друг с другом. И это круто, Роб.  — Очень, — согласился Реннер, неоднозначно поиграв бровями.  — Сейчас подзатыльник точно в цель прилетит, — предупредил Дауни, на что тот засмеялся, на всякий случай отодвинувшись от коллеги, и внезапно впал вместе со Крисом в детскую ностальгию, когда они имели полное право получать нагоняи от своих родителей за проступки. Но мысли Роберта кружились совершенно в другой плоскости. Том занимал всё сознание мужчины, его улыбка, его пушистые волны на волосах и блестящие от весёлых, радостных слёз большие глаза. А ещё... Его испуганное и искреннее в своём существе выражение лица при упоминании пауков. Сегодняшний факт о нём стал для Дауни настоящим открытием, и им он не собирался пренебрегать. Ему стоило распознать весь спектр других, но настоящих эмоций этого парнишки, просто потому, что он в них любых прекрасен и мужчине этой красоты было мало. Что ж, в шутках Роберт был довольно неплох. А в розыгрышах? Почему нет? Пранки — это ведь тоже что-то вроде шутки, верно?