Марко против

За несколько часов до того:

      Лес был абсолютно одинаковый, куда ни глянь. Там рыжий и облезлый, будто изъеденный ржавчиной, ствол гордо задрал свои зелёные патлы высоко над твёрдой серой землёй, и здесь такой же, словно брат-близнец. Вон булыжник под шапкой бурого мха, и вот второй, третий, четвёртый...  Корни небрежно взрыли землю, маскируя и так незаметную тропу. Сухая хвоя повсюду. Нежно-салатовые пятна мелких кустарников, позолоченные проникающим сюда солнечным светом. И как местные только ориентируется во всем этом?       Ромбулус как никогда хотел подраться — выпустить пар да раздать тумаки злодеям, как в старые добрые. Не зря же, в конце концов, он убеждал Рэйнальдо спрятать в протез парочку "секретов". Оставалось надеяться, что на этот раз угроза не в какой-нибудь машине. Битвы с ними уже стали рутиной, а самых опасных давно перебили, если не брать в расчёт того "тролля", что нашли с утра. Единственное достоинство этих консервных банок в качестве врага — упрямство, с которым они продолжали даже самый безнадёжный бой. Хотя иногда это раздражало, гады-то приставучие; да и в кристалл их так просто не загонишь. Если б не последнее обстоятельство, чёрта с два бы они бы ещё ползали по Мьюни. Но проблема в том, что роботы — не злодеи, и сражаются без всякого умысла, лишь выполняя приказ, который уже некому отменить. Это оружие, заумная игрушка, заведенная вражеской рукой. Бить их, что бить деревья.       А вот живые противники возвращали Ромбулусу былую уверенность в себе. Он ведь всегда был здоровяком, ловившим злодеев, "кулаком" Комиссии, а не дератизатором для чересчур живучего металлолома. Ему нравилось вновь чувствовать себя собой. Порой он позволял себе потянуть битву, пытаясь окунуться в прошлое.       Да, сколько эпох у него за спиной, но почему-то именно те несколько лет, что фактически отделяли его от войны, ощущались особенно остро. Ромбулуса оставили, на него взвалили груз ответственности за мир, который рассыпался, как песок сквозь змеиные клыки... Да он даже руку сохранить не смог! Впрочем, это была не такая уж и большая потеря: немного магии — и будет как новенький; но Ромбулус предпочёл сохранить это напоминание о собственной глупости. К счастью, скоро всё вернётся на круги своя... как-то. Омнитраксус не был бы собой, если бы не составил подробный план заранее. Сомнительный, откровенно невозможный и способный нанести непоправимый вред Мультивселенной — но Ромбулус пожертвовал принципами для его воплощения.       Он был убеждён, останься бы королева Мун на троне, и не было всех тех бед, что принесло безусловное коварство Эклипсы. Против Мьюни не посмели бы выступить эти трусливые черви. Их бы не загнали в угол. И монстров бы выдворили куда подальше.       А сейчас всё так перемешалось. Весь мир сошёл с ума. Эклипса правила бездумно, она строила воздушные замки, как однажды сказала Гекапу. Она переворачивала мир с ног на голову, подгоняя под собственные мечты и игнорировала трескающиеся швы. Она стала королевой, но подчас ей не хватало решительности сделать то, чего требовал долг. Мьюни медленно менялось — этого не отнять, но Ромбулус сожалел, что не послушал своё нутро.       Мун дала ей шанс, она в ней что-то разглядела, и это что-то определённо не было черной магией. Бывшая королева убедила комиссию помочь новой. И его тоже убедила. Ромбулус попытался, попытался принять Тёмную Королеву, когда-то променявшую Мьюни на монстра, новые порядки, попытался защищать то, о чём продолжала заботиться Мун, и по-прежнему защищал  сейчас.       В лесу было неестественно тихо. Мьюнианская фауна и наиболее агрессивные представители флоры покинули эти места, лишь поблескивали средь ветвей паучьи тенёта, ловя шальные лучи. Рядом располагались человеческие жилища. Или не совсем человеческие. Дозорных не видно, но то здесь, то там сверкало что-то на деревьях. Осколки зеркал. Об их приближении уже знали.       Поселение защищено блок-кристаллами времен войны, и приходилось петлять по чаще, дабы его отыскать. Тут нужна была помощь проводника... Или робота, способного запомнить маршрут.       Цербер... Интуиция подсказывала Ромбулусу, что зла в этих воительницах не было, но что-то всё равно тревожно колыхалось в груди. История была престранная: раз, когда он спорил с Гекапу по поводу черничного допинга к кукурузному коктейлю, они всей толпой объявились прямо  в конференц-зале Комиссии, до чертиков перепугав Шона, заявили о готовности помочь в чем бы то ни было и уходить не собирались. По какой-то причине их облик точь-в-точь повторял внешность молодой Мун, что и само по себе шокировало, а в придачу к тому ещё и пугало, когда несколько десятков идентичных взглядов обращались к тебе. Их обследовали, причём подключились и сама Мун, и Эклипса, но выведать у них хоть что-нибудь не удалось — проверка выявила, что они и сами ничего не знают; правда, на практике выяснилось, что роботы способны создавать влияющие на память заклинания....       "Сестры" превосходно себя показали на службе Комиссии. Сейчас от первоначального штата осталось всего двое. Ромбулус ощущал некоторую неловкость, разговаривая с ними, а потому приказы отдавал, не смотря в глаза, и куда-то в сторону.       Пейзаж заметно изменился: деревья больше не стояли порознь, а толпились стеной, словно не желая занимать принадлежащую людям территорию. Землю рассекал широкий овраг, склоны которого потонули в колючем кустарнике. Ветерок игриво встряхивал заостренные листочки, оголяя ощетинившиеся шипами стебли. Через  эту зелённую и шелестящую реку была перекинута связка брёвен, представляющая собой некое подобие моста, а вскарабкавшиеся на ту сторону заросли в человеческий рост раздвигали трое встречающих. Определить их видовую принадлежность было затруднительно из-за массивных накидок из шкур животных и тканевых обмоток, закрывавших лица. Лишь у одного из-под ткани выбивались витые синие отростки. Ромбулус первым шагнул на мост и, убедившись в надёжности конструкции, двинулся вперёд, не сводя хмурого взгляда со стражников. Ни у одного не видно глаз, но на лбах закреплены когда-то круглые зеркала — у кого более-менее целые, у кого уже разбитые. Под накидками виднелись грубые самодельные доспехи. Тот, что был с отростками, молча поклонился и поманил за собой оперённой лапой. Другие двое даже голов не повернули, но, стоило только Цербер миновать овраг, споро затащили бревна обратно и вернули кусты в исходное состояние, скрыв проход от посторонних глаз.       — Ну, что у вас случилось? — обратился к проводникам Ромбулус, помахав механической рукой перед зеркалами у них на затылках. — Или опять будете отмалчиваться? Нашлись конспираторы, тоже мне...       В ответ промолчали. У них был какой-то странный обычай предоставлять право всё разъяснять шаману, или кем он у них тут служил, что, по мнению Ромбулуса, было полнейшей глупостью. Чего ради тащиться в их лагерь черт знает сколько, если можно сразу все разузнать и быстрее приступить непосредственно к части с негодяем? И общаться с ними лишний раз не пришлось бы.       Лес все нависал позади, а под ногами завиляла проторенная дорожка, и колючка сменилась невысокой травой. Перед ними предстало, упираясь в лесистый косогор, одно из последних поселений разумных существ на Мьюни.       С укрытого зелёной щетиной массива спускалась вниз и изгибалась неширокая речка, и вблизи неё примостились крепко сбитые домики, жавшиеся небольшими кучками, по три, по четыре, и в большинстве своём утопленные в землю. Часть жилищ прижимались к речному потоку, другие же — к хижинам покрупнее и посолидней. Дома разительно отличались друг от друга: одни бревенчатые, все в лохмотьях мха, вторые — холмики из глины с дверями-люками, третьи — плетёные шары гнезд, стоящие кучно, почти гроздьями, четвёртые — отстоящие от прочих сооружений шатры из шкур или ткани. Кое-где над крышами или в переулках белели паучьи сети  немалых размеров. Порой они сплошным навесом укрывавали постройку — и не разглядеть, что там.       В центре паутины сидели крупные мохнатые комки, какие-то перебирались на стены и преспокойно замирали, нисколько не страшась окружающих. Наоборот, некоторые игриво, словно собаки, перестукивали лапами и виляли брюшком при виде прохожих, приветственно свистящих в ответ. Один сетеплет уселся на соломенной крыше и, вероятно возомнив себя птицей, устраивал гнездышко, выдирая клоки и отбрасывая, а снизу на него отрывисто ругался прямоходящий волк, угрожающе потрясая поленом. Другой паук опустил свои жвалы в корыто и с бульканьем втягивал воду. Ещё один грыз нити, которые зацепил расторопный рыжий мальчишка с пышным хвостом, Паренёк не испытывал никакого страха, и даже помахал, когда они проходили мимо, не переставая улыбаться до ушей.        Вымощенную дорогу, пронзавшую городок сопровождал  плетень, на котором подрагивали под порывами ветра плющ да нити паутины. За ним, среди сорняков лежали корзины, инструменты и прочий скарб, стояли колоды для колки дров или были привязаны свинокозлы. На пути попадались распряженные повозки. Из-за углов любопытно выглядывали чумазые лица или мордочки.       Слышались разговоры, смех, крики — в основном, детские. Иногда из домов вылетало завывающее пение, протяжный свист или щелчки, кто-то блеял, кто-то ворчал, звенел невидимый колокольчик. В воздухе витал отчетливый аромат чего-то жареного, перемежаясь с запахом дыма.       Неглубокая речушка делила поселение на две части и бежала дальше. Там, к северу, незаметные отсюда, вверх по склону и дальше тянулись покрытые молодыми посевами поля, впитывая солнечное тепло.       Народ постепенно стягивался на тот берег.  Шли целыми семьями, надевая разнообразные плащи и мантии. У некоторых были такие же тканевые повязки, как и у их сопровождающих. Те довели их до моста и, поклонившись, пошли восвояси. По ту сторону реки располагался  курган, хранивший остов стоявшего здесь когда-то здания. Утопающий в зелени, он был единственным свидетельством былого мира. Перед ним — величественная, хоть и грубо вытесанная каменная статуя, изображавшая что-то наподобие дракона, но с крохотными крылышками и без лап, да выложенная гладкими плитами круглая площадь. У самой статуи — высокий помост. Окружали площадь деревянные столбы, метров по пять, к которым было приковано нечто копошащееся. Мелкие машины, лишённые лап и шанса выбраться. Ещё "живые". Чуть дальше — обложенные булыжниками кострища, готовые к розжигу. Рядом с каждым по фигуре в плаще и маске.       Тот, кто им нужен, с помоста обводил взглядом собирающуюся толпу. Ромбулус фыркнул. Опять вначале слушать эту дурацкую речь. Плавали, знаем.       Разговоры умолкали.       — ...Ты точно запомнил всё как следует? — рядом женщина-ящер стряхивала с ребенка несуществующие пылинки. — Ты должен хорошо петь. Слышишь, хорошо. И чётко. Они обязательно тебя заметят, просто не могут не заметить. Не волнуйся, — она опустилась на колено. — Всё будет отлично, ты станешь замечательным рингтоном, верно я говорю?       — Ну ма-а-ам, — шёпотом протянул маленький ящер. — Я хочу быть охотником. Кататься на пауках. Поймать тебе самого большого кустобока на ужин...       — Мы же уже это обсуждали... Это слишком опасно, — они прижались лбами друг к другу.       Ромбулус отвернулся. Цербер безучастно наблюдала за монстрами и мьюнианами, подбрасывая какой-то камушек. Временами кто-нибудь из зрителей исподтишка поглядывал на них.       Тем временем представление начиналось.       — Братья и сестры! — воскликнул вождь, и его гулкий голос громом прокатился над собравшимися. — Все, кто не даёт Номерсемь разбиться на осколки! Я обращаюсь к вам, как обращается солнце к нашим зеркалам, и, подобно зеркалу, ваш разум нуждается в отражении знаний. Вы желаете вновь приобщиться к мудрости, что завещал нам "РефлектаКорп мобайл", вы желаете видеть! Видеть!       Из-под помоста выполз огромный серебристый паук, статно перебирая лапами в меховых "манжетах". Когти дробно застучали по камням. Даже отсюда было видно, что голова его плотно обернута красной тканью, а на брюшке сверкают сотни осколков. Настоящим канатом из паутины он тянул за собой панцирную устрицу размером с неплохой такой валун. Вытащив её на пространство перед толпой, он посторонился, давая всем взглянуть на этот реликт, и замер, повинуясь чьему-то указу. Следом выбежали  человек и двухголовый монстр в тяжелых ритуальных доспехах, и с заметным усилием подняли верхнюю створку.       Взгляду открылся гигантский аналог старого портативного зеркальца с переливающейся жемчужиной на месте клавиатуры. Представ на свету, жемчужина засияла, и над ней заклубилась, складываясь в изображение, голубая дымка. Картины были ужасно искажены и рассыпались на помехи, и разобрать получалось лишь размытые фигуры и силуэты, постоянно сменяющие друг друга, делающие сальто в пространстве или просто прыгающие туда-сюда. Самым стабильным был образ, смахивающий на того самого дракона. Сопровождалось всё это гудением, треском и скрежетом, вылетающими из аппарата.       — Пусть время лишило его голоса, — вновь раздался возглас вождя, а он сам сделал шаг вперёд, на самый край помоста. — но его слова навечно запечатлены в нашей памяти. Так вспомним же их!       Толпа призывно загудела и подалась вперёд. Последовала пауза, короткая и выразительная       — Вы устали от вида окружающей вас техники? — речь его стала более размеренной, но отнюдь не потеряла в громкости.       — Да-а! Долой машины! Гони их! Дави! — раздались выкрики из толпы. Особенно активно участвовали в этом дети, подпрыгивая или размахивая руками, но и среди взрослых подключилось немало.       — Видеть! Видеть! — чуть тише скандировали остальные.       — Вам надоели спутанные провода и устаревшие приборы?       — Перережем им глотки! — отозвался кто-то в тканевой повязке, и его тут же поддержали товарищи. — Втопчем в грязь, из которой они повылазили! Они получат от нас по скидке!       — Вы хотите видеть мир ясно и во всем разнообразии естественных красок? У "РефлектаКорп" есть решение! Технологии "РефлектаКорп мобайл" раскроют вам глаза!  Сотни моделей на любой вкус, цвет, звук и запах — найдите что-то по душе или доверьтесь программе определения совместимости, разработаннной экспертами "РефлектаКорп". Огромный функционал. Яркий дизайн...       Среди собравшихся на площади были и люди и монстры, и потомки от многочисленных межрасовых браков... Химеры, подобные той, что дважды чуть не погубила династию Баттерфляй. Сейчас это уже никого не волновало. Все они предвкушенно внимали словам предводителя.       — "РефлектаКорп мобайл" открывает двери в будущее. Так не упустите же свой шанс! "РефлектаКорп": отражение успеха! — речь подошла к концу, сопровождаемая ликующим гулом, и одновременно с этим вождь отступил, подняв нечто над головой.       Яркие лучи стрелами вонзились в каждое кострище. Несколько секунд занималось пламя, и вместе с ним занималась странная завывающая песня. Жители пришли в движение, пропуская вперёд детей. Вождь покинул свою трибуну и направился к ним, а его место заняли существа в плащах.       — Гранд-консультант "РефлектаКорп" рад приветствовать вас, — вместе с главой поселения перед Ромбулусом с Цербер предстала  и женщина, чей торс плавно переходил в белоснежный змеиный хвост — его первая помощница.       Гранд-консультант замер, будто ожидая чего-то, но, встретив лишь нетерпеливый взгляд Ромбулуса, покачал головой. Его многослойное алое одеяние скрывало фигуру и шлейфом тянулось за ним по вытоптанной земле. Из широких, расшитых серебряными узорами рукавов выглядывали лишь трехпалые кисти, сложенные в замок на груди, а на голове располагалась несимметричная конструкция. Обод, к которому крепились рога и длинные иглы, удерживал плотную черную "фату", усеянную маленькими зеркалами. По бокам многочисленные провода соединяли обод с массивными деревянными бусами на шее. Его помощница носила подобные же одежды, но светло-зеленого цвета, а лицо её закрывала изображавшая паучью морду маска.       — Кристальный страж и Разумная, — начал гранд-консультант достаточно громко, чтобы пение не мешало разговору. — Мы вновь предстали перед бедой и вновь обратились к вам за помощью. На наши земли пришёл враг. Демоны, твари из-под земли, избрали нас противниками, они нападают на наших охотников, разоряют поля, проникают в наши дома и крадут из них реликвии прошлого. До сего дня мы сражались сами, но этой ночью враг покусился на наше святилище, — в голосе его зазвучал металл. — на памятник битвы первых воинов, символ силы, которую мы противопоставили живым машинам. Они желают испоганить его! Мы отправили лучших воинов, но те не вернулись. Теперь мы возлагаем надежду на вас.       — Ближе к сути, — вмешалась змеерука, отчего первая помощница возмущенно зашипела.       Гранд-консультант остался спокоен.       — Мы знаем, что их как минимум трое, и они безусловно сильны. У святилища нет зеркал, но дозорные сообщают, что демоны всё ещё там. Мы просим прогнать их и позаботиться о том, чтобы они никогда не вернулись.       Ромбулуса раздосадовал тон предводителя, но он лишь нахмурился.       Пение меж тем набирало обороты. Огонь жадно пожирал связки хвороста, разрастаясь всё больше и больше, а стоящие рядом с ним подкидывали что-то в костры, заставляя те изрыгать клубы чёрного дыма, ограждавшего площадь от солнечного света. Фигуры на помосте заняли ведущую роль, изредка испуская отрывистые выкрики, а их голоса взвивались ввысь, раззадоривая толпу. Появились ещё пауки, гораздо меньше того серебряного, и шелестом и дробным перестуком поддерживали ритм окруживших статую барабанщиков. Люди и монстры кружились, не переставая петь и завывать, погружаясь с этим хаотичным танцем куда-то во тьму древнего Мьюни. Эта картина в окаймлении безумствующего пламени и столбов дыма казалась такой чуждой под куполом неба, с которого медленно сползал день...  Она била по глазам и по ушам. Она напоминала, что Ромбулус не справился.       — Так где находится это ваше святилище?       В зеркалах гранд-консультанта отражались всполохи огня.       — Тропа приведёт вас, — он не разомкнул рук, чтобы указать путь — вместо него это сделала первая помощница. — Прошу меня извинить, но я не могу вас сопроводить. Мне необходимо присоединиться к церемонии.       — Веселитесь, — оставив вождя за спиной, он направился вдоль речного потока.       —  Да сопутствуют вам акции в бою! — донеслось вслед.       — Разведать местность? — Цербер поравнялась с ним и выжидающе посмотрела.       Ромбулус, отведя взгляд, кивнул, и в тот же миг она рывком унеслась вперёд, оставив воинов, охранявших это место, в недоумении.       — Иди давай, чего встал, — буркнула змеерука. — Пока эти психи тут пожар не устроили. Удивительно, что на дым не стягиваются вообще все, кому не лень.       — Да сопутствуют вам, бла-бла... — процедил Ромбулус. — Вот кто вообще такие эти их Акции? Ты знаешь?       — Нашёл время, чтобы пополнить словарный запас, тоже мне.       За городом тропа отходила от реки и углублялась в лес, петляя меж толстых ветвистых стволов, увитых плющом или увешанных лишайниками. Вокруг пестрели различными оттенками зелёного разросшиеся папоротники, поглотившие землю и жадно тянущиеся к дорожке.       Идти было комфортно. Тень, приятная прохлада после жара от кострищ, под ногами ничего не валяется. Живности не видно. Этим путём нередко пользовались. Вот только тропа всё не кончалась, а повороты раз за разом сменяли друг друга. Ромбулус успел прокрутить в голове штук сто разных эффектных фразочек для боя, но выходили одни нелепости вроде "хорошего дня" или "отдохни".       — Эй, эй! На двенадцать часов! — шепнул змей.       И вправду, впереди, в прогале между деревьев что-то показалось. Ромбулус, соскочив с тропы, прильнул к стволу пошире. Вездесущий папоротник при этом предательски зашуршал, но внезапно налетевший порыв ветра сгладил ситуацию. Он аккуратно выглянул — всё же не с его внешностью сидеть в засаде, но если жизнь чему и научила, так это тому, что нападение в лоб далеко не всегда полезно.       Неподалёку от его укрытия на каких-то рваных тряпках расположилось человекоподобное существо. Сутулое и неимоверно худое, с болезненной грязно-желтоватой кожей, натянутой на выступающие кости, и в набедренной повязке, оно, сгорбившись, сидело на "четвереньках", опираясь сразу на две пары тощих рук. Верхние, чуть длиннее, были скованы кандалами, соединенными с черными шарами, лежащими рядом. Нижние нетерпеливо скребли землю. Монстр смотрел в противоположную от Ромбулуса сторону, а тот в свою очередь мог разглядеть подрагивающую спину с будто желающими вырваться наружу позвонками да торчащие во все стороны бурые космы, с виду никогда не знавшие ни мыла, ни даже воды и недалеко ушедшие от состояния "гнезда". Если и демон, то внешне весьма неказистый.       Объектом его наблюдения было ветвистое дерево, под густой кроной которого, плотно обвитые верёвками или цепями, висело десятка полтора созданий разного толка — судя по всему, тех самых "лучших воинов". Какие-то болтались без чувств, другие же вертелись, извивались и раскачивались, пытаясь вырваться из оков. У дерева высилась бесформенная куча поблескивавшего хлама и торчали из зарослей обломки копий, — остатки их обмундирования, — что делало все старания заключённых безнадёжными. Не справились в полном боевом облачении, так и без него у уже избитых шансов мало. Охранник размеренно покачивал головой, порой тяжело вздыхая.       Тропа проходила мимо и, изогнувшись напоследок у дерева с живыми "украшениями", упиралась в  объятую зеленью громаду древней машины. Та была столь плотно оплетена растительностью, словно нарочно пытающейся скрыть от мира этот затерявшийся в лесах реликт, что не бросалась в глаза сразу; так, холм, груда земли, несовершенство рельефа, а не молчаливое свидетельство непомерной жадности. Символ чьей-то там силы с созвездиями молочно-белых цветов на нем.       В укрывавшем машину одеяле зияли десятки свежих дыр, оставленных чьими-то когтями, проплешин, оголявших потускневшие от времени тёмно-синие бока из неизвестного на Мьюни металла и выдававших творение Колониата. Похоже, демонам взбрело в голову поживиться тем, что осталось от падшего робота. Машины вообще довольно хорошо сохранялись, но кому сейчас нужны  все эти гайки-батарейки?       Ромбулуса они и раньше не особо заботили: зачем заморачиваться над тем, как заставить всё это барахло работать, если гораздо сподручнее использовать, к примеру, волшебный холодильник или автомат с закусками? Да, по милости Глоссарика они вынуждены ютиться в "лодочном сарае" Рэйнальдо, однако нынче всем приходится приспосабливаться, и вряд ли кто-то удумает собирать бытовую технику из  остатков не знавшего жалости оружия.       Другое дело что оттуда можно вытащить вещицы и посолидней. Золото, серебро — в число странностей дивьих входила привычка за каким-то чертом украшать машины изнутри, и это при том, что большая их часть управлялась дистанционно. Вот что-что а благородные металлы в ценности не потеряли. За ними всё охотятся, пусть дефиле устраивать и негде. А ещё у гигантов подобных этому  имелось "сердце", реактор, в недрах которого циркулировала чистейшая "сырая" магия, — то самое, за чем олухи из Колониата видели будущее. Если его содержимое  не впиталось в почву пару столетий тому назад, то его всегда можно изъять или, как говорила эта выскочка с Земли, слить.       Но что бы демоны тут не искали, они этого не получат.       Из явно не предусмотренного отверстия в корпусе вылезла и забралась наверх крупная тёмно-фиолетовая ящерица. Костлявый, звякнув цепями, резко выпрямился. Попытался сделать вид, будто не сидит без дела.       — К пониголовым эту железяку! Я сделал, что мог, — воскликнул ящер, ни к кому конкретно не обращаясь, и уже спокойнее добавил: — Как там наши гости?       — Дёр-р-ргаются, — хрипло протянул скованный демон и шумно облизнулся. — Медленно замир-рают.       — Они и сдохнут, дергаться будут, — усмехнулась рептилия, пытаясь содрать кусок обшивки. — Пока свежие, можно потерпеть.       Костлявый потоптался на месте. Было видно, что ему не особо комфортно на одних лишь ногах. Демон ещё немного помялся, словно опасаясь вызвать гнев собеседника, и произнёс:       — Сэр-р Безликий будет доволен, — реплику он закончил предвкушающим причмокиванием.       Над поляной разлетелся тихий смех.       — Поверь мне, отец, э-эх, никогда не будет доволен... — его прервал режущий слух скрежет. — Во зараза! Ещё и заедает... Пфф, четверо по его меркам — это так, на один зуб, у него-то планы ого-го! А учитывая, что мы все оставшиеся детали убили на эту штуку, повезёт, если он ничего не оттяпает в знак "похвалы".  Ха, угождать ему — последнее дело!.. Арргх! Что за дрянь, ведь даже не ржавая!.. Возомнил, что это его личная месть, а на остальных до облаков, пусть крутятся как хотят, куски мяса ведь. Граждане Подземного мира, чтоб его.       — Мясо — это хр-раш-шо, — костлявый вновь повернулся к дереву с пленниками и жадно втянул носом воздух.       Ящера вдруг затрясло, его кожа пошла крупными волдырями и лопнула в нескольких местах, высвобождая багряно-красную ткань, и на демоне буквально вырос фрак. Тело под новоявленной одеждой укрыл густой белый мех, морда изрядно затупилась, а на вытянувшихся передних лапах изогнулись длинные когти. Хвост при всём этом действе раздвоился. В результате метаморфоз существо явно убавило в размерах, и теперь напоминало скорей грызуна, нежели рептилию. Демон сплюнул и продолжил гнусаво:       — Сослал подальше... Конечно, зачем нужен кто-то ещё, если у него уже есть эта заноза Вокс? Она же мёртвых воскрешает! — его когти вонзились в корпус. — А мы тут чем, интересно, занимаемся?!       Вырванная с корнем металлическая панель улетела куда-то в лес. Монстр хохотнул, довольный обнаруженным, склонился над образовавшейся дырой, бормоча себе под нос, и с минуту копался внутри своими когтищами. Как у него что-то выходило с эдакими махинами — оставалось загадкой.       — Танцуем, народ! — наконец возвестил он на всю округу и с невеселой усмешкой прибавил замысловатое ругательство. — Этот хлам ещё не до конца прогнил. Гончая, неси кость! Э-эй, Рогатый, ты тоже тащись сюда, хватит по лесу шляться! — демон выпрямился. — Ну, была не была.       Снова последовала трансформация. На этот раз старая оболочка растеклась и тут же ужалась, превратив неизвестного зверя в субтильного гуманоида. Исхудавший однорукий, с какой-то изломанной, незримо неправильной конституцией тела, он едва стоял на ногах и оглядывал себя единственным глазом на треть лица. Одет он был в измятую, рваную, но, несомненно, когда-то внушавшую уважение форму. Ромбулус наряд без труда узнал. Военная форма дивьих. В неё одевались немногочисленные по-настоящему живые солдаты атакующей стороны.       Рядом захлюпало, и на поляну выползло аморфное нечто, одинаково далёкое и от определения "Гончая", и от характеристики "рогатый". Червяк, или скорей пиявка-переросток с разнородными выростами по всей длине масляно-черного тела. Туловище расщеплялось на змеящиеся отростки, но те упрямо переплетались вновь, придавая монстру сходство с запутанной пряжей, оставленной кем-то до лучших времен. Двигалось создание плавно, почти лениво, но вместе с тем весьма скоро. Оно не без грации протекло мимо скованного демона, оставив дорожку из вдавленного в землю кустарника, обогнуло металлическую тушу и с бульканьем забралось на неё, выплюнув под ноги мимика комок слизи.       Тот подобрал вещицу, без зазрений совести обтёр о свой костюм и, вновь склонясь, поместил над проделанной дырой, словно угощение перед собакой. Разве что трясти не стал. Демон откашлялся, выдохнул и следом выдал несколько отчётливых щелчков языком. На секунду установилась зловещая тишина.       А потом машина ответила.       Сохранившимся в веках дребезжащим контральто, отгоняющим всякую мысль о живом существе:       — Инициирован аварийный протокол. Персональный код распознан. Генетический код распознан. Доступ разрешён. Приветствую, командующий Иса.       Медлить больше было нельзя. Ромбулус привычным жестом поднёс руку к голове и прицелился, готовясь получить кристалл заместо очередного негодяя. Мимика первым, затем пиявку, а дальше... Взгляд мимоходом скользнул по поляне. Конец конспирации. На него уставился костлявый — голова наклонена, в чёрных глазах с белыми пятнами зрачков застыло удивление, а из приоткрытой пасти высунут суженный язык. Как долго он уже на него смотрит?       Ромбулусу пришлось форсировать события, вот только неудача постигла его уже на первом этапе плана. Вспышку, предназначенную лидеру этой шайки, кто-то перехватил. Немыслимо!       Одновременно с этим в стороне отчётливо затрещала кора и сорвались с насиженных мест потревоженные птицы, и Ромбулус, уцепившись за источник шума, ошарашенно перевёл взгляд туда, где только что топтался скованный демон. Пусто. Теперь тот сидел на дереве. На другом краю поляны.       "Быстрый, зараза..."       Метров двадцать тут точно набралось бы, а то и больше. За сколько он их перемахнул? Секунда, две? Вжался в ствол, будто какой-то жук и играет с ним в гляделки. Металлические шары болтаются, словно и не весят ничего. Прыти они ему точно не убавляли. Один покрылся кристальной коркой. Обстановка накалилась. Ещё и эффект внезапности безвозвратно потерян. Какое-то мгновение, пока двое на роботе не разобрались в ситуации, можно обратить всё в свою пользу.       Расстояние почти скрыло движение — демон изготовился для прыжка. Почти. Ромбулус выстрелил повторно и нырнул за укрытие.        Мгновение — и немолодой мьюнианский дуб вздрогнул. Удар пришёлся по касательной, оставив глубокую отметину, а демон проехался  по земле ещё с полдесятка метров, выдирая зазнавшиеся папоротники. Его развернуло, так что можно было рассмотреть исказивший лицо голодный оскал и жадно выискивающие кусочек помясистее глаза.  Костлявый поджался и вновь ринулся в бой. На одних лишь рефлексах Ромбулус отпрянул с линии атаки, встречая врага россыпью кристаллов, и впившееся в ствол где-то рядом ядро осыпало его щепками.       Он ударил сбоку с размахом — пока противник не опомнился и не перешёл к какой-никакой защите. По задумке в дело должен был вступить электрошокер, только вот протез дал сбой, но и без того вложенной силы хватило, чтобы как следует впечатать прыгуна в дерево. Костлявый упорно не желал соорудить даже самый примитивный блок второй парой рук, вместо этого пытаясь вцепиться ими в кристаллоголового. Он оказался на удивление стойким для того, чьи кости  с трудом удерживались под кожей, хоть и казалось, что переломится от лишнего дуновения ветра. Ромбулус, разрывая дистанцию, отскочил вправо, и тут же над ним просвистела цепь. Демон ударил вторым шаром, под коркой. Снизу вверх, по диагонали — попытался достать оппонента. Безуспешно.       Из механической руки внезапно вырвалась сигнальная ракета. Короткий миг непонимания, рикошет, вспышка, грохот... Отскочив от физиономии демона, она рванула между ними фонтаном красных искр. Резануло светом, голова взвыла расстроенной скрипкой, и перед глазом калейдоскопом понеслась цветастая муть. Мир отступил под натиском лишних оттенков. Ромбулус отпрыгнул назад и веером запустил кристаллы из змеиной пасти. Лишённый возможности наблюдать результат, он однако ощутил пронесшееся прямо перед лицом ядро — и инстинктивно отшатнулся. Ударил вслепую, но змеерука настигла лишь воздух.       Кожу с запозданием обожгло, и Ромбулус, скривившись, замер, щурясь и силясь уловить сквозь налетевшую красноватую пелену хоть какой-то намёк на движение.       Совсем близко враг яростно молотил воздух, не в силах его найти. Слуха достиг звон, и в ту же секунду на здоровяка будто свора собак налетела. Беспорядочные удары сыпались со всех сторон, перемежаясь скулежом и попытками вцепиться в него когтями. Демон бил куда угодно, подчас нанося не больше вреда, чем от простой пощёчины. Только когда удары уходили совсем уж в молоко, он раздражённо порыкивал и кидался на кристаллоголового с новой силой. Ромбулус эти потуги пресекал, отгоняя назойливого противника градом кристаллов и замораживающими заклинаниями, но постепенно проступающий силуэт метался туда-сюда чересчур уж бойко.       Ядро врезалось в ногу, отдавшись вспышкой боли в голове, и он рухнул на одно колено, стреляя туда, откуда прилетел удар. Знакомый треск растущего кристалла. Попал или промазал?.. Ещё мгновение, чтобы уловить сквозь своё дыхание чужое, тяжёлое. Порыв ветра — и нечто с огромной силой врезалось точно в выставленный блок. Его отбросило, протащило спиной по земле, но Ромбулус, извернувшись, ухватил повисшего на нём демона, и они кувырком покатились  сквозь мельтешащую зелень. Он, кажется, успел сосчитать каждый колючий куст на пути, прежде чем очередное дерево не остановило их потасовку, с достоинством приняв на себя удар. Из легких выбило воздух. Что-то тревожно хрустнуло, и Ромбулус с мысленной усмешкой отметил, что на этот раз удача не обошла его стороной.       Вот только Костлявого похоже мало интересовала фортуна: он вновь напрыгнул на здоровяка, вцепился тому в плечи и с хрустом вернул собственной голове исходное положение. По ощущениям не так уж и мало он весил. К Ромбулусу уже вернулась способность четко видеть, но от удовольствия наблюдать перед собой голодную морду он бы, пожалуй, отказался. Демона слегка расстроил тот факт, что у добычи нет горла, которое можно было бы перегрызть, но иглы зрачков всё равно в предвкушении бегали по телу будущей жертвы. Разве в подобной ситуации кого-то бы волновала такая мелочь как пара лишних сгибов на руке? Из-за взбудораженного аппетита он не мог сдерживать слюну, и она маслянистыми каплями падала на грудь Ромбулуса, что последнего категорически не устраивало. Только объятий, да ещё и с сугубо гастрономическими целями ему не хватало, ага, как же. Он уже собирался прекратить это безобразие, благо демон сидел у него прямо перед носом, и промахнуться не представлялось возможным, как вдруг по лицу скользнуло что-то важное и шершавое.       С омерзением осознав, что его бессовестно облизывают, Ромбулус молодецким ударом отправил демона куда-то ввысь, рывком вскочил на ноги и принялся оттираться полою основательно изорванного плаща.       Гадость. Какая же гадость.       Костлявый  грохнулся в паре метров,  приземлившись на все шесть лап, перекатился, уходя от рухнувших следом веток, и метнулся к противнику, целясь в ноги. Ромбулус, чуть сдвигаясь, намеревался встретить его сокрушительным ударом сверху вниз, но враг в последний момент рывком ушёл в сторону и, подскочив, попытался зажать его "ножницами", меж двух цепей. Здоровяк отступил, выставил руки в стороны, и по руке-змее прошлась волна энергии, формируя кристальную "перчатку". Расправившись щитом, она со звоном отбила один шар, а протез, выгибаясь от удара, остановил второй.       При столкновении на ядрах и цепях разом зажглись ряды пламенных символов и тут же впитались в металл, не оставив и следа.       На мгновение они замерли, остервенело вцепившись друг в друга взглядами; механическая конечность упрямо не желала отпускать ядро. Чувствуя исходящий от оружия противника жар, Ромбулус огорчённо подумал, что и третьему его протезу недолго осталось. Зато сможет насладиться выражением лица Рэйналдо, обещавшего, что этот-то прототип точно не развалится после первого серьёзного боя. В глубине устройства что-то затрещало. Демона пробила мелкая дрожь, его пасть с клацаньем захлопнулась, волосы встали дыбом, а сам он, отступив и словно пытаясь вздохнуть лишний раз, завалился назад.       Шокер. Ага.       "Будь он неладен!.." — Ромбулус мысленно сплюнул и попытался вернуть контроль над рукой.       Когда костлявый упал, ядро вырвало из задубевших пальцев. Послушно работал только локтевой сустав. Вдобавок, изнутри струился дым — повредилась одна из шашек. Всё же многовато начинки.       За время сражения их отнесло от поляны, где покоился механический монстр, но, обернувшись, Ромбулус наткнулся на ту разбухшую пиявку. Создание вальяжно перетекало от дерева к дереву вязким чёрным потоком, показывая, что мимо него не пройти, но при этом сохраняя дистанцию. Ждало, пока его "спустят с поводка" и дадут повеселиться вволю.       — Методы, не вызывающие никаких сомнений в честности, — голос мимика раздался откуда-то сверху; сам он показаться не соизволил. — А говорят, всяческие уловки — удел демонов. Ха, — шелест листвы вторил его смеху. — лгут, бессовестно лгут.       Ромбулус ненавидел, когда ему угрожали. А сейчас ему угрожали, пусть и так грубо, без изысков. Не нужно было обладать острым умом, чтобы догадаться: демон боялся его — должно быть, знал, с кем придётся иметь дело, вот и пытался запугать таинственностью. В бой с костлявым он не вмешался. Хотел посмотреть, каков член Высшей Магической Комиссии в деле? Сам спрятался и, похоже, надеется на своего питомца. Покосившись на кружащего в прямой досягаемости монстра, Ромбулус крикнул:       — Выходи!       Всё, что противник мог сейчас — застать врасплох и зажать с двух сторон, если Ромбулус не проявит достаточной расторопности. Но время играло им на руку, ведь совсем рядом отходила ото сна древняя машина.       — Слушай, — фривольно продолжил демон, неуловимо скользя где-то в кронах. — я не настолько туп, чтобы повестись.  Зачем бы мне спускаться, а? Просто смешно... Агррх, вот что, в качестве исключения я дам тебе фору. Начинай.       Ромбулуса такое панибратское обращение от какого-то зазнавшегося демоненка вывело из себя, и он, недолго думая, запустил вверх пучок кристаллов, прошерстивших зелень листвы и, отскочив, отправил энергетический заряд в Гончую. Монстр, с невероятной скоростью извернувшись и переломив молодое дерево, по-змеиному нырнул в бурелом, огибая позицию Ромбулуса. Сверху не слишком изящно повалился демон.       — Пониголовые! Неплохо...       Предыдущая оболочка висела на нём мешком; пробиваясь сквозь неё, торчали тонкие белёсые, словно составленные из костей конечности, плавно переходящие в широкие лезвия. Голова запрокинута, и видна лишь исказившая лицо неестественная улыбка. Кое-где торчали кристаллы.       — Стилет, из Отбросов, — он отбил несколько из отправленных в него осколков. — Имечка получше не заслужил, — уклонился он луча, удивительно легко балансируя на ногах-ножах. — Пока что.       Гончая выскочила позади главаря и разинула бутон пасти, одновременно с этим щетинясь многочисленными выростами. И в ту же секунду в голове Ромбулуса словно бомба взорвалась. Рокот тысяч сложенных воедино криков давил, казалось, со всех сторон, проникая сквозь все его мысли, прогрызая путь до таких глубин  сознания, о которых он и подумать не мог. Этот сводящий с ума вопль раскалёнными иглами вонзался в его восприятие, заглушая собой всё кроме пульсирующей боли. Мир будто разбавили серой краской и одели в паутину трещин, расползающуюся под этот ужасающий аккомпанемент. Он слышал в нём зов о помощи. Он слышал треск горящих надежд. Он слышал сокрушенную веру.       Он не мог сопротивляться.       Словно воздух вдруг заменили желе. Всё дрожало. Движения до безобразия замедлились, не в силах преодолеть вязкость этого "студня". На расстоянии вытянутой руки от него о чём-то распинался Стилет, но даже на то, чтобы рассмотреть его, Ромбулусу пришлось приложить колоссальные усилия. О том, чтобы эту самую руку вытянуть и дать демону крепкую такую затрещину, и речи не шло. А Стилет уже самоуверенно решил покончить с ним. Сквозь тиски крика Ромбулус ощутил закипающую злость, и его щит взорвался облаком осколков, отбросив демона и на короткий миг заставив Гончую заткнуться. Вопль тут же навалился вновь, но этот закованный в звук первобытный ужас теперь схлестнулся с упрямым гневом.       Ромбулус, собрав  волю в змеиную пасть, — пресвятая кукуруза, как трудно было выполнять привычные действия! — разукрасил рот монстра кристальной коркой. Странно, что заклинание покрыло одну только головную часть, но обрушившаяся звуковая завеса ободряла достаточно, чтобы прогнать всякое желание думать о таких мелочах.       Ноги подкосились как-то сами собой, быстрее, чем он смог что-либо сделать. Всё же переоценил собственные силы. Рядом полыхнуло: лезвия Стилета столкнулись с глефой Цербер. Та успела как нельзя вовремя, хоть и прилично опоздала к началу битвы. Демон  с интересом оглядел внезапное препятствие, и отскочил, чтобы вновь сделать выпад. Они обменивались ударами со звоном; их орудия скрещивались раз за разом в немом противостоянии, не имея возможности достать соперника.       Перемещаясь рывками, вздымая комья земли и измельченные в крошку листья, кидались друг на друга, сходились вровень, вышибая искры, отскакивали и налетали опять и опять, до исступления, до скрежета изголодавшейся стали.       Наконечник глефы плясал, оставляя тонкий золотистый след, нитью протянувшийся за ним; складываясь в захватывающие узоры, нить опоясывала врага, прежде чем исчезнуть. Лезвия мимика со свистом прорезали воздух. Рваными движениями он сближался с противницей и уходил назад, когда клинок проносился слишком близко.       Атаки, блоки, увороты и снова атаки — всё смешалось в какой-то свой безумный ритм, а Ромбулус всё никак не мог уловить момент, чтобы закристализовать Стилета. Робот и демон кружили по поляне, каждый пытаясь переиграть соперника, взмывали в воздух, обрушивались градом ударов и расчерчивали пространство оружием.       Стилет явно сдавал. По тому, как он поубавил прыти, было заметно, что его силы подходят к концу. В очередной раз сцепившись с Цербер, он попытался достать её ещё одной лапой, выстрелившей подобно гарпуну из потрёпанной оболочки дивьего. Цербер, по-видимому ожидая столь грязного приёма, не позволила себя проткнуть и, уходя от атаки, резким взмахом отсекла лишнюю конечность, тотчас же обратившуюся дымкой. Демон, казалось, и не заметил потери руки; лишь когда следующий удар распорол ему бок, он опомнился и перешёл от активного наступления к обороне.       Кое-как поднявшись, Ромбулус углядел постороннее движение: Гончая по-прежнему была способна перемещаться и в данный момент, хвостом прижав кристалл к земле, выдирала из него голову. Оставив внутри добрую её половину, демон неистово зашипел и, уворачиваясь от очередного заклинания Ромбулуса, понёсся на него неуправляемым составом, на ходу выплевывая что-то. Кристаллоголовый выставил механическую руку, — всё одно к одному, ей хуже не будет, — отводя в сторону ржавый боевой топор, и следом получил мощный удар хвостом, что отправил его в кратковременный полёт. Встать после такого — уже достижение.       Монстр, впрочем, продолжать не намеревался. Заглотив всё также валяющегося костлявого исковерканной пастью, он внезапно метнулся наперерез сражающимся, закрывая тушей Стилета, и не останавливаясь, помчался вглубь чащи. Мимик же попросту испарился за те мгновения, что был вне поля зрения.       — Стой! — Ромбулус окликнул бросившуюся уже было следом Цербер и указал направление на ожившую машину. — Здесь проблемы посерьёзнее. Что-то нашла?       Вряд ли она бы так задержалась, не будь у неё веской причины.       — Наткнулась на прочесывавшего лес демона. Неверно оценила исходящую от него угрозу.       Да уж, они не с молодой порослью здесь столкнулись. Эти ребята были подготовлены ко встрече с ними, и они явно не из последних бойцов Преисподней. Остаётся вопрос: с чего вдруг демоны решили заявиться сюда и вернуть в строй древнюю развалину? Не с целью расчистить лес от мусора, это уж точно. А ведь Стилет сказал, что среди них есть и та, кто способен поднимать мертвецов... Что-то назревало.       ...А между тем перед ними, с корнем выворачивая из земли деревья и разрушая собственной массой каменный алтарь, расправляя десятки извлеченных из почвы манипуляторов и зажигая огни антигравитационок на брюхе, выбиралось из глубины времён, из этой зелёной ловушки, поднималось горой живое святилище племени Зеркал.       "Кракен".