Blade and magic: Легенда о священной войне

      — Что это?       В руках у Намджуна сомнительного вида рукопись без обложки и с помятыми краями, которые гармонично смотрелись с таким же видом Юнги, стоящего напротив.       — Моя книга, — Мин пожимает плечами и говорит таким тоном, будто это само собой разумеющееся. — И ты обязан, как друг и по совместительству филолог, дать мне советы насчёт сюжета и всей этой херни, которую вы изучаете там у себя на факультете.       — Для этого есть профессионалы, хён, — Ким со скептицизмом быстро пролистывает страницы, цепляя взглядом зачёркнутые ручкой слова и предложения.       — Для этого нет денег, чувак, — Юнги говорит расслабленно, но отводит из-за нервозности взгляд в сторону окна университетского кафетерия. Намджун не возмущается чужой напускной грубости и прямолинейности, потому что знает — Юнги по-другому просто не умеет. — Мне нужна твоя помощь. Это произведение значимо для меня.       Намджун осознаёт, что согласился, уже тогда, когда взял в руки четыреста тридцать семь страниц дополнительной работы на ближайшую неделю. А во внешнем виде Мина всё буквально кричало о том, что вся высосанная из измождённого тела жизнь сейчас кипит в этой самой книге, которая наверняка была написана в самые крайние сроки. Потому что останавливаться Юнги тоже не умеет. А Намджун просто не может отказать или не понять — техническая профессия, на которую учится Мин, никак не вяжется с писательскими увлечениями старшего, которые в силу неопытности колеблются в радиусе любителя без будущего. Намджун не может не помочь.       Пустая квартира с минимальным количеством мебели и максимальным количеством ненужных вещей, которые копятся на протяжении долгого времени, встречает сквозняком из-за незакрытого окна и тишиной.       Намджун тяжело падает в промятое кресло и взъерошивает волосы, озадаченно глядя на незамысловатое «Глава 1». Подавить в себе желание сразу же позвонить Мину и сообщить о том, что в заявленно полноценной книге должно быть название для самого произведения и для глав, оказывается трудной задачей, но Ким справляется. Бросает быстрый взгляд на хлам вокруг и откладывает уборку в ещё более дальний ящик.       «… Потрясением для народа стал вид нового короля: светлые волосы и выразительное изящное лицо, что резко контрастировало с чернотой и простотой общего вида человеческой нации…»       Намджун ловит себя на мысли о том, что главный герой, вероятно, действительно красивый, но пока не видит ничего, привлекающего внимание. А потому после пятнадцати минут чтения книга падает рядом с парнем, а Ким, с чётким образом молодого короля, который ненавязчиво откладывается в голове, засыпает прямо на мягком кресле.       Красочное сновидение импрессионистского вида сменяется буйством цветов, и Намджун подсознательно думает о том, что слишком восприимчив даже к мимолётно просмотренным картинам в интернете. Но всё перетекает во вполне полноценную и реалистичную поляну с зелёной травой и цветами, среди которых сидит серый, в сравнении с окружением, Юнги. Ким сидит на пне и хмурится — старший всю картину испортил. А потому лишь потряхивает головой, представляя на его месте менее чёткого и реалистичного, но более вписывающегося короля Сокджина на белоснежном коне, который был конфискован на границе у эльфов.       Смотря на всю эту безусловно гармоничную картину, Намджун со спокойной душой и сердцем досыпает оставшиеся часы до будильника, после звона которого эстетическое блаженство заменится болью в спине и ногах от неудобного положения.       Просыпаясь, Намджун с досадой понимает, что ещё сырая и недоработанная книга Юнги смогла привлечь его внимание. Прокручивая в голове отрывок своего сна, в котором уже выстроилась вполне реалистичная картина мира, он сунул в свою сумку потрёпанные листы, небрежно скреплённые в одно целое.       О безымянном произведении он не вспоминал до самого вечера, всё его внимание было направлено на пары. Часы медленно тянулись, а Намджун вслушивался в монотонный голос, пытающийся вдолбить в головы бестолковых студентов хоть какие-то знания. Но казалось, что даже это совсем не интересовало людей, которые преподавали здесь.       Бредя по уже опустевшей дороге до дома, Ким чувствовал лишь моральную усталость и опустошение. Закрыть сессию, казалось, было сейчас недостижимой целью. Постепенно темнело, а когда он добрёл до своего дома, в округе начали зажигаться первые огни.       Поставив только что снятые кеды к стене, Намджун щёлкнул по выключателю и бросил сумку куда-то в сторону потрёпанного дивана. Закончив с бытовыми делами, Ким поставил кружку с кофе на стол и, потерев глаза, поднял их на монитор ноутбука.       Спустя какое-то время Намджун случайно вспоминает про книгу. Шаря в сумке рукой, он натыкается на неё и, не понимая, что это, вытаскивает на свет.       Взвесив все «за» и «против», Ким быстрым движением переводит ноутбук в «спящий режим» и садится в кресло, чтобы продолжить чтение. Он замечает, что успел прочесть вчера только сто страниц.       «Страна процветала, молодой король не стремился к войне. Он был не только красив — сердце его умело сочувствовать и сострадать. Но пока правитель мечтал о спокойной жизни, война искала встречи с ним».       Намджун усмехается, но в сердце едва заметно колет — это был предсказуемый сюжет для данного жанра.       Тихий шелест страниц сопровождал Намджуна, но постепенно к нему добавилось шуршание травы, которую колыхал слабый ветер. Ким держал этот мир в своих руках, постепенно погружаясь в него.       В глазах — песок, который, кажется, прилетел с дуновением степных ветров, а перед взором — король эльфов в военной форме золотого отлива на расстоянии вытянутой руки. Ким пытается избавиться от мешающей сухости в глазах, протирая их интенсивно ладонями, а после — ничего. Ни короля, ни песка, лишь часы, оповещающие о том, что через два часа в университет, и боль в уставших глазах, что почти не смыкались. Намджун не помнит, как заснул, и был ли поглаживающий его по голове Сокджин настоящим.       — Все персонажи достаточно неплохо описаны, но, — не открывая глаз и опираясь лбом на ладонь, медленно говорит Ким. Впервые, вероятно, он выглядит хуже по состоянию, чем сидящий перед ним Юнги, — тебе не кажется, что портупеи на том красноволосом парне не слишком вписываются в атмосферу образов?       — Но портупеи — часть военного камуфляжа, — Мин с упрёком осматривает зависающего младшего, у которого перед глазами незавершённый бой.       — В твоём описании это больше походит на часть BDSM-атрибутики.       Намджун и сам не замечает, как впервые за долгое время отвлекается от пары и с дрожащими от неосознанного нетерпения руками открывает страницу, на которой остановился.       « — Он предатель! — эхом звучит в толпе, и король реагирует незамедлительно, с выражением полного презрения смотря не на своего обвиняемого соратника, а на человека, посмевшего поставить под сомнение Его выбор».       — Покиньте кабинет и не забудьте посетить кабинет декана…       Ким осознает себя в пространстве, только оказавшись на полу собственной квартиры с книгой в руках. Непонимание происходящего отдаётся глухим звучанием голоса преподавателя истории в голове и видением ближайшего друга короля эльфов, который скрывается у него в квартире от некогда сослуживцев.       — Почему Вы здесь? — собственный голос звучит хрипло и неожиданно тихо, и только на далёкой корке сознания разум кричит о том, что Намджун ел в последний раз вчера. Или это было три дня назад? Рыжеволосый парень с горящими глазами реагирует незамедлительно, как и подобает воину, а рука инстинктивно ложится на кинжал возле пояса.       — А почему здесь ТЫ?       Намджун выныривает из этой реальности после того, как его окатывает этой фразой, будто водой. Он хватается безмолвно за сальные волосы, пытаясь прогнать образы из головы. Над ухом звучит его имя, которое будто нараспев отдаленно говорит Джин, а поверх его руки ложится чужая тёплая. Он же проснулся?       — Намджун! — буквально выкрикивает тихо паникующему Киму на ухо Мин, отчего тот резко оборачивается.       — Юнги? — он моргает несколько раз и осматривается вокруг — ни поля, ни скрывающегося от соратников-врагов рыжеволосого парня.       — А ты кого-то другого ожидал увидеть? — старший поднимает с пола чужую сумку, вытаскивая оттуда свою рукопись.       — Короля Сокджина… — звучит неуверенно, и Юнги смотрит с недоверием:       — Тебе не кажется, что стоит сделать перерыв, Намджун?       — Я в порядке, — промаргиваясь и осмысливая взгляд, уже более чётко говорит Ким, и Мин почти верит. — Я просто немного увлёкся. К тому же, там есть несколько ляпов, и я обязан их все выявить.       — Может, тебе стоит для начала помыться? — уже более расслабленно, но всё ещё с настороженностью говорит Мин, проходя вглубь квартиры и цокая на бардак вокруг. — И расчистить этот клоповник.       — А тебе поменьше зависать в барах, — вставая и потряхивая потяжелевшей головой, отвечает на упрёк Намджун. — Потому что какие ещё пивные феи, хён?       — Самые прекрасные — я же описывал. Тебе точно не нужна помощь?       Намджун с уверенностью отвечает, что не нужна, а после ухода старшего, который зашёл к нему после двух дней отсутствия в университете, садится читать дальше.       Сокджин говорит о том, что эта бойня должна сохранить как можно больше жизней, включая вражеских и, самое главное, жизнь его возлюбленной. Джун стоит прямо перед ним и хочет закричать о том, что именно он сейчас нуждается в его помощи.       Тот, кто оказался заложником этой реальности благодаря королю людей.       «Ни одна из сторон не догадывалась, что причины их разногласия не существует. Король эльфов принял решение напасть первым, чтобы до минимума сократить потери и не лишиться территории, которую захотели отнять жадные люди. Ким Сокджин же, не подозревая, лишился дорогого и только что обретённого счастья».       Намджун видел всё, картина стояла перед его глазами. Тысячи отнятых жизней, дождь из стрел и кровь, стекающая по металлу. Но тот, кто устроил эту бессмысленную бойню, так и не появился. Этот герой остался за кулисами до самого конца.       Намджун перестал дышать, когда Джин упал на сырую землю. Руки его окрасились собственной кровью. Он тянул свои изящные ладони к небу.       «Король упал на землю. Сердце его, пронзённое холодной и безжалостной сталью, билось всё слабее. Руки тянулись к светлому небу, будто прося о помощи. Но никто не пришёл».       Книга, выпавшая из ослабевших рук, с коротким стуком упала на пол.