— Стив, я беременна, — репетировала перед зеркалом в уборной Шерон. — Нет, не то. Ты должен знать, у нас будет малыш. Нет. Стив, это твой сын. Твоя дочь, дочь лучше, — с улыбкой сказала Шерон и сняла крышку с теста, который ее немного разочаровал. — Черт, Стив, да ты даже ребенка сделать не можешь.
— Эй, ты все еще здесь? — идя в ординаторскую после очередного обхода, я заметила ту девушку, что была у нас с утра. — Послушай, ну я не могу осмотреть тебя без полиса, а на экстренную больную ты не тянешь. — Да откуда вам знать? — прошипела она, поднимая голову с колен. — У меня репа разрывается. — Иди сюда, — потянув за руку, подняла я ее и, остановив возле ординаторской, сказала. — Стой здесь, — подойдя к столу, я начала рыться в своей сумочке. И когда женские сумочки проведут свет. Отыскав то что нужно, вернулась обратно к девушке, протягивая ей упаковку. — Держи, андипал. Обещай, что покажешься своему участковому врачу? — Сильнее ничего нет? — Хочешь, чтобы о твоих глюках вся больница узнала? — спросила я, наклоняясь к ней вперед. — Ладно, базарить с вами бесполезно. — Какого черта тебе нужно от Наташи? — раздался за моей спиной голос Тони. — Тебе какая печаль? — не отрываясь от карты, задал встречный вопрос Стив. Попкорна не хватает только, двое мужчин борются за меня. — Спишь с одной и спи дальше, а ей голову, пожалуйста, не морочь. — Что у вас происходит? — наконец, я решила вмешаться. — Предупреждаю, если он хоть раз тебя обидит, окажется в реанимации, — обратился ко мне Тони. — Ну вообще-то мне как раз туда, — не дав уйти Стиву, Тони, схватив его за ворот рубашки, зло посмотрел сначала на меня, а потом и на самого виновника торжества. — Ты оставишь ее в покое прямо сейчас! — Ты ей скажи, это она хотела заняться со мной сексом, вообще-то, да, я ее не осуждаю, нормальная женская реакция на меня. — Сейчас ты увидишь нормальную мужскую реакцию, — не позволив ему припечатать Стива к стене, я стала посредине. — Пожалуйста, папа увидит! — Проход освободили, — не посмотрев на обоих, произнес Стив и ушел. Только я хотела последовать следом, как руки Тони меня прижали к двери, которая ведет в третий блок. — Скажи, ты правда занималась с ним сексом? — Нет, ничего такого! — Это поэтому ты не отвечала на мои сообщения? Могла бы сразу написать — место занято, — нервно пробормотал Старк, подчеркивая рукой. — Тихо, ты не в себе, — попыталась усмирить я Тони. — Правда? Тогда скажи мне еще раз, у тебя с ним.. ты с ним.. вы.. вы.. — Ты себя слышишь? — Скажи мне! Ты мне ответишь или нет? — тряся меня за плечи, кричал врач-гинеколог. — Наташа? — раздался голос моего отца. — Папа? — Тони? — Профессор? — что за игра такая? — С какого момента вы с ним на ты? — поинтересовался у меня папа. — Мы ужинали с ним вместе.. — Вдвоем? — опешил отец. — Нет, с моими родителями, — ответил за меня Тони, на что лицо отца стало еще более мрачным чем было вначале. — С кем еще у тебя в этой больнице шашни!? — Ни с кем, пап.. — Точно не со мной, — сказал Тони перед тем как уйти. — Пойдем со мной, — попросил меня отец, направляясь в ординаторскую. — Прости, оставьте нас вдвоем, — обратился он к медсестре перед тем, как закрыть дверь. — Прекрати этот бордель! — накричал на меня отец. — Это все они.. — начала мямлить я, не зная что еще сказать. — Помолчи. Пока ты работаешь в этой клинике, прекрати это безобразие! Ясно?! Вон! — сказал отец Гаморе, что хотела войти. — Прекратила, с Роджерсом уже прекратила раз и навсегда. — А со Старком все только начинается, да? Я знаешь что скажу про него? Он в каком-то смысле даже хуже, чем Роджерс. — Ну так нельзя, мы с ним просто ужинали, да еще и в присутствии его собственных родителей. — Вон я сказал, — вновь попросив Гамору, сказал отец. — Не в этом дело. Ну почему он не играет в футбол за больницу? Он даже крепче пива ничего не пьет. И химичит просроченными лекарствами. — Пап, я тоже не играю в футбол за больницу, ну и чего? Мне Старк кажется вполне нормальным. — Значит все-таки подумывала? Плюш, ну послушай ты меня, ну почему обязательно должен быть доктор, а? Ну почему? Врачи самые.. самый испорченный народ на планете. — Угу, ты это нашей маме скажи. — Мама все знает, я не такой, раньше врачи и не такое делать умели, в общем так, на мужчин в моей клинике больше не смотришь. Никогда. Операция окончена. Стоп, — выставив руку перед моим лицом, сказал отец, когда я хотела что-то сказать и ушел, заставляя всех находившихся все это время за дверью упасть. — Так, ну и где моя сумка? — задалась вопросом я, как только дверь в ординаторскую прикрылась. Девчонка.. — Ах, ты, пакость мелкая. Извините, — прошептала я медсестре, которую что не сбила у выхода в общий коридор. Ну и где мне ее искать? Пробежав всю больницу, обежав все блоки и практически спросив у каждого работника, я слышала одно и тоже — не видели, не знаем, не слышали, не были. Вновь извинившись перед мужчиной-фельдшером, которого я чуть не сбила на выходе из больницы. Увидев вдалеке Тони, я подбежала к нему. — Тони, не видел девчонку с моей сумкой? — в ответ тишина. — Послушай, у нас с Роджерсом ничего не было, я тебе правду говорю. — Вы, — подправляет меня Стив, и садится в машину. — Мы просто коллеги. — Ладно, — протягиваю я и сажусь следом на пассажирское сидение. — Я получила твои..— запнувшись, я вовремя одумалась. — Ваши смски, просто не знала, что на них ответить. Просто понимаете, никто и никогда не спрашивал у меня, можно ли меня поцеловать. — Роджерс никогда не спрашивал, — съязвил гинеколог Старк. — Ну да, с ним вышло как-то по-идиотски. Но знаете, иногда успеваешь понаделать глупостей прежде, чем поймешь твой это человек или не твой. — Чушь, отговорки. Всегда известно твой или нет человек. — Черт, отец, — заметив идущего отца в сторону машины, я решаюсь на не очень хорошие действия, но, не медля я нагнулась прямиком к члену Старка. О боже, спаси и сохрани мою скромность. Подождав пока отец уйдет, я вернулась в сидячее положение. — Ну да, конечно, рассказывайте, вот вы посмотрите на женщину, да, и сразу понимаете — это ваша. — Понимаю, — коротко и по делу, и несмотря на то, что пару секунд назад я была вблизи его достоинства. Сильный мужчина. — Черт, я же забыла, Тони, вы такой идеальный, вас просто клонировать нужно и раздавать женщинам, не больше одной штуки в руки. — А если тебя клонировать? — я итак клонирована до невозможных размеров.. — Разоритесь на смсках, — натянуто улыбнувшись, ответила я. — Что это? — спрашивает Тони. — Что? — непонимающе изгибая бровь, интересуюсь я. — Этот взгляд. Вы опять со мной заигрываете? — Я? — Вы так меня с ума сведете, — отвечает он. — По-моему, это вы со мной заигрываете. Ну вот, смотрите так, будто бы готовы на мне жениться. — Зачем? — действительно. — Чтобы вы мне изменили с Роджерсом? — Слушайте, если я такая падшая женщина, зачем вы со мной разговариваете, мм? — Вы вообще-то сидите у меня в машине, — подмечает он и переводит взгляд на меня. — Хорошо, — буркнула я и вышла из машины, но выходя, на задних сидениях я заметила до боли знакомые лотки, которые носит мой брат в лабораторию или по процедурным. — Это что? — спрашиваю я, кивая на заднее сидение. — Это.. — Что? И на нашем солнце появились темные пятна, да? Кто вы? Наркодилер? Контрабандист? Зарплаты не хватает, мм? — Если хочешь узнать, садись в машину, — не долго думая сажусь.Тем временем, кабинет Роджерса: Сидя в своем кабинете, Роджерс листает какой-то известный журнал наподобие каталога Victoria’s Secret. а может это он и есть. — Только не говори, что ты тоже ведешь дневник, — заявляет Стив, когда перед его глазами появляется огромное количество папок, а впереди стоит медсестра по имени Гамора. — Это истории в которые не занесены ваши заключения, — в спокойном тоне отвечает Гамора. — Обычно их заполняют сестры, то есть ты, Гамора, — смотря исподлобья, заключает он. — Илья Ильич очень удивился, узнав сколько всего вы на меня спихнули. Но теперь, когда у вас вагон свободного времени, вы можете заполнить их сами, — только Стив собирается набрать знакомый номер главврача, как Гамора его опережает. — Вместо операций, — тяжело выдохнув, Стив кладет обратно трубку. — Как думаешь, если их выбросить, кто-нибудь заметит? — Заметят, — качая головой, сказала она ему и, собираясь уже уходить, опешила, вспомнив зачем еще и заходила сюда. — Ах, да, чуть не забыла, и подарок для вашей мамы купите ей сами. Мне за это денег не платят. Илья Ильич так сказал, — заранее исключив ряд вопросов, упомянула Гамора имя главврача . — Нет, у нее же день рождения сегодня, — ударяя себя по лбу вспоминает Стив. — Я тебя ненавижу, — буквально шипя, шепчет хирург.
Спустя два часа, Стив уже находился на территории дома своей матери. Успешно выбрав подарок, соответствующего ее вкусу, он заходит в дом, где уже дает знать о себе. Пройдя в комнату, Стив застает весьма удивительную картину. Его мать лежит на кровати, а рядом мужчина, который был накрыт с головой одеялом, но лишь одни ноги торчали. — С днем рождения, мама, — радостно кричит сын писательницы, протягивая букет цветов с подарком. — Медовушка, вот сколько раз я учила тебя уважать личное пространство? — Опять ты меня так называешь. Я просто хотел тебя поздравить, ты не подходила к телефону. — Поставь, пожалуйста, это все в угол, — указывая на кресло, говорит мать Роджерса. — Я не готова сейчас выпить с тобой за свое здоровье. — Ты всегда не готова, — как-то слабо улыбнувшись, Стив положил цветы с подарком в кресло, но, заметив рядом стоящую сумку-чемодан, вернулся обратно. — Не.. вздумай, — запаниковала мать, когда Стив потянулся, чтобы убрать одеяло. — Это моя карьера, — заулыбавшись во все тридцать два зуба, Стив убрал одеяло и увидел некто иного, как своего главврача. — Верно, профессор? — Стив Джозефович, — подложив руки под голову, поздоровался он со своим работником. — Как учит нас камасутра — безвыходных положений не бывает. — Вы же знаете друг друга, — то ли подтверждая, то ли интересуюсь, сказала или спросила писательница, махая рукой. — И с каждым днем все лучше и лучше. У нас были некоторые разногласия, но теперь они позади, да, Илья Ильич? — Конечно. — Ну за это надо выпить. Шампанского? — спрашивая у двоих мужчин, повысила тональность женщина.
— Быстрее, быстрее, — кричит мне Тони, поднимающийся по лестнице и заходя на какую-то лестничную площадку, где его уже ждали, видимо давно. — Приехал как только смог. Вот антибиотики и отхаркивающие, — протягивая лоток, шепчет он женщине, что стоит впереди нас, кажется, она из Африки, лично я так чувствую и вижу по ее внешнему виду. — Как она? — Там, в комнате, очень больно, — отвечает та женщина на ломанном английском, ну вот, она из Африки*. — А женщина кто? — Моя коллега, — фу, как мерзко это слышать, коллега.. — Она мне поможет, — слышится голос отдалившегося Тони в ту самую комнату, мне лишь остается следовать за ним. Пройдя вижу прекрасную картину: та женщина, про которую шла речь, лежит на кровати и, кажется, она рожает.. — Я вызову скорую, — парирую я, отходя о шока, ведь я впервые вижу, что рожают дома! — Не будет скорой, — как-то со злобой говорит Тони, слушая живот девушки стетофонендоскопом. — Это еще зачем? — кричу я после того, как по всему дома начинает играть громкая музыка. — Выключите, сейчас же! — Нельзя, соседи могут услышать, — парирует Тони и раздвигает ноги девушки в мою сторону. Что? Что это значит? В смысле, это я сейчас сама роды буду принимать? Тони, Тоничка, а может быть ты, мм? — Выходиит.. — кричу, пытаясь сделать так, чтобы он меня услышал сквозь музыку, что мне и удается сделать. — Это головка, да? — какая головка, Романофф, господи, да я совсем не готова! — Тазовая, попкой идет, — попкой? ну, в смысле, пятой точкой, да? Господи, да не готова я! — Неправильное предлежание? Ты ничего не сделаешь? — да помоги же мне! — Раньше дети рождались сами как хотели, тебе нужно чаще принимать роды. Тебе это идет. — Опять ты со мной заигрываешь, да? — опять он динамит меня и не желает помочь! — Ножка застряла, — со страхом говорю я, поднимая голову на Тони. — Сможешь достать? — что? Достать? Хотя, я врач, я должна быть готовой ко всему, что решит тому судьба. К тому же, это опыт, как никак. Спустя минут десять, маленький и крохотный малыш покоился на груди у матери. Надо же, я приняла роды, свои первые роды, такими темпами он переманит меня в гинекологию, а мне нельзя, у меня еще такие планы на смерть Стива в хирургии, такие, что аж маму родную забудет. — Спасибо вам, — говорит нам женщина, что идет рядом с нами по улице, дабы мы не заблудились, ведь, если честно, мы не помним куда поставили машину.. — Ну не стоит, всего хорошего вам, не болейте, — обняв женщину, я подбегаю к отдалившемуся Тони, который был от меня буквально в метре. — И давно ты помогаешь этим людям? — Этим и другим, уже как год. — Это просто потрясающе, именно то, чем ты должен.. — что-то заставляет меня повернуть голову назад, и, о, бинго! — Эй, эй ты, ты стащила мою сумку, — кричу я вдаль, где на капоте машины сидит та самая девушка, которая заходила в больницу за таблеткой от головы, но теперь она в окужении еще девчонок и они роются в моей сумке! Услышав меня, она начинает бежать, а мне ничего не остается как следовать за ней. Вот же черт, нет. чтобы лежать сейчас в своей миленькой постельке, я должна три минуты бегать за этой девчонкой. Или вообще строить козни Стиву и разбираться с ним! — Разреши мне, я сам все улажу, — отводит меня назад за локоть, шепчет на ухо Тони, смотря на то, как та девка оказалась на бетонной стене. — Я сама могу! Ну, куда теперь, давай, говори, — задрав голову, повышаю голос на нее. — Ага, щас, — высовывая язык, дерзит та. — Предупреждаю, пока что по-хорошему! — А че если по-плохому? Родителям пожалуешься, корова? — корова? Она только что назвала меня коровой? И это слышали все? Прекрасно! — Ну все, ты мне за это ответишь, — подходя, я, несмотря ни на кого и не думая ни о чем, дергаю ее за рукав вниз. Через минуту до меня доходит.. — Есть, — тихо-тихо проговариваю я, наверное самой для себя, проверяя пульс в области шеи. — С ней что-то не так, — оповещает меня Тони после того, как осмотрел ее глаза при помощи фонарика. — А вот это уже серьезно, ей нужно в больницу. Cпустя минут десять, а то даже и пятнадцать, та девка уже находилась в скорой, а я все размышляла над тем, какая же я все-таки дрянь. Мало того, что я ее чуть не угробила, скинув на асфальт затылком, так еще из-за меня, мой отец косо смотрит на Тони, у которого явно изменилось к нему отношение. Я все еще никак не могу понять, почему я приношу беды? Хотя, если порассуждать, то всему виной Стив, а кто еще? Я все еще его люблю, черт, чувство любви к нему не уйдет никогда и ни за что, как влюбилась в него пятнадцать лет назад, так продолжаю это делать по сей день, понимая то, что между нами никогда и ни за что ничего не будет. Он другой, он эгоист, он бабник, он тот, кому работа важнее всего в целом, а я.. а что я? Я романтичная, я живу в сказке и в своей иллюзии.. — И часто ты доводишь людей до потери сознания? — вытягивает меня из мыслей голос, который принадлежит Локи. Действительно, довожу так, что чуть ли она не откинулась на тот свет. Боже, мне так стыдно и неловко. А что если бы я вообще ее угробила? И правда, жирная корова приносит беды.. — Инородное тело, в затылочной части черепа, — заключает Ванда, находясь рядом со мной и смотря на только что пришедший нам снимок той девчонки. — И на что это похоже? — подпирая пальцем губы, интересуюсь я. — Люблю, когда спрашивают мое мнение. Не стесняйтесь. Резиновая пуля из травматики. Судя по шву, рану зашивала наспех, вероятно, какой-нибудь практикант в травмпункте. — То есть, получается, девчонка жила с резиновой пулей в затылке и даже не знала об этом? — Ну ей еще повезло, застряла бы она еще чуть левее, начались бы необратимые изменения зрения. Операцию назначаю на завтра, — поставила Ванда меня в известность и подошла к своему столу, присаживаясь за него, и начиная заполнять какие-то бумаги. — Вы не возражаете, если я буду вам ассистировать? — Настаиваю! — А вы оказывается умеете быть дружелюбной. — Только никому об этом не говорите, пожалуйста, — как по девчачьи и по детски улыбается она. — До завтра не скажу, — съязвила я и улыбнулась в ответ. А она и вправду может быть дружелюбной, но почему все говорят о ней что-то плохое, называя ее жуткой стервой и сукой. — А как зовут этого гинеколога? — отзывается доктор Максимофф, откладывая ручку в сторону. — Тони Старк. Знаете, если бы не он, мы бы так и не нашли эту девчонку, а еще, он настоящий врач, бескорыстно помогающий людям. — Впечатляет. А у вас с ним..? — о, нет, ты что такое подумала? — Нет, вы что, мы просто коллеги. Ну и приятели, немного.***
Следующее утро выдалось более менее лучше, чем было вчера. Плюсы в том, что за вчерашний день я так и не увидела Стива, лишь вчера утром, что радует меня. Наконец-то, хоть один раз в жизни у меня целый день было прекрасное настроение, ни одной совместной операции, никто не потакает тебя, никто не издевается и не оскорбляет. Это радует меня. Но время идет, и вот я уже на пороге своей работы. Если бы мне кто-нибудь, когда-нибудь, хоть раз в жизни сказал о том, что я стану врачом, я бы рассмеялась в лицо. Нет, конечно, в детстве я очень хотела стать врачом, помогать и спасать жизнь людям, но также я хотела стать балериной. Мало кому известен тот феномен, что я балерина, но мне пришлось завязать с этим делом, что огорчает меня. Если бы хоть на пару секунд можно было бы вернуться, я бы не раздумывая сделала это. Но я знаю точно, если у меня родится дочь, безоговорочно отдам ее а бальные танцы. — Ну что, попрыгунья, к операции готова? — заходя в палату к той девчонке, спросила я. — А кто такая Максимофф? — проигнорировав мой вопрос, задала она свой. Вопросом на вопрос, в ее стиле. — О, это наш нейрохирург, она клевая чувиха, — подстраиваясь на ее лад, ответила я. — Да не надо со мной так говорить, я не гопница, — только я хотела сказать новость, как меня тут же прервала девушка, которая зашла в палату. — Малая, буфет еще закрыт, — держа на плече сумку и, повернувшись ко мне, сказала девушка. — А ей все равно перед операцией нельзя. Наталья Романофф, — представилась я, подавая руку для рукопожатия. — Врач вашего бойца. — А я старшая сестра этой оторвы, из полиции позвонили. Я и не знала чем она там занимается, — пожимая руку и кидая кивок в сторону девчонки, тихо пропарила девушка. — А вы разве не вместе живете? — Да она пару месяцев назад перебралась к друзьям, а мы все ждем, когда она наиграется и вернется домой. — Это, конечно, все отлично, но ей после операции хорошо побыть под наблюдением. — У вас темная сторона, доктор, — выпучивая глаза, сказала девушка, обращаясь ко мне. Темная сторона? Ну, конечно, поработайте-ка вы с Роджерсом, у вас не только черная сторона будет, но и зеленая с серым. — Знаете, у меня еще и светлая есть, только я ее дома забыла, — съязвила я, ибо не собираюсь продолжать этот бессмысленный разговор. Темная сторона, пф, скажете тоже, темная. — На вас что-то давит, проблемы? — да, давит, ваш бред и один красивый козел, который является моим боссом! — Ну, человеку без проблем в больнице делать нечего, а вы ясновидящая? — И не последняя в этом городе. Дайте-ка мне свою руку, — но руку я все равно подала. — Вы знаете, я вот во все это не верю. — Вы серьезная, целеустремленная женщина, — смотря на мои линии на ладони, ставит в известность она меня. Конечно серьезная, иначе чтобы я тут делала, женщина? — Ну, по-моему очевидно, потому что без этого я бы не закончила медицинский. — В последнее время вы пережили много разочарований. В любви. — и в мужчинах! — Как и любая женщина, — боковым зрением я заметила, как наша боевая подруга закатила глаза, и ей явно тоже не очень этот цирк шапито без ведущий и животных. — Но мужчина, которому вы отказали, он нуждается в вас. — Два мужчины, — подправила я ее и решила пойти напролом. — Имя назвать можете? — Сложно, — закатив глаза, ответила она. — Но я попробую. — Всем доброе утро, — прервал некий сеанс, так скажем, мой отец. Как во время! — Не дергайтесь, — удерживая мою вырывающуюся руку в своей, шипела она. — Я как раз пытаюсь прочесть имя вашего мужчины. — Так, так, — ну все, Наталья, собирай свои вещи и беги, беги пока можешь, беги так далеко, как только можешь! — Ну и пациенты пошли, шутят постоянно, ой, вообще, кошмар какой-то, — быстро пробурчала я и, выдернув руку, выбежала из палаты, дабы не видеть этот взгляд отца. — Наталья! — слышу в спину разъяренный крик отца. Доигралась. Суженого она хотела. Захотела, Наталья Ильинична? А вот и получай теперь своего суженного. Дура, дура, дура. — Ого, а с каких пор Роджерс у нас допущен к скальпелю? — меняю тему, как только вижу стоящего Роджерса у стены с доской и маркером, который явно подписывал свою фамилию. Ну вот, получай второй удар, Романофф, а ведь все хорошо начиналось! — На то есть причины, — отвечает только что подошедший отец, вау, а он больше не зол. — Несколько причин, — заканчивает он. — Главная причина в том, что Роджерс лучший, а еще твой отец понял, как тяжело в один день совмещать кафедру и операцию, — меняя место расположения зубочистки во рту, отвечает мне Стив. — Вот, — протягивает отец и уходит. — А еще, гастроэктомия сегодня без меня, — выхватывая из рук Стива маркер и, зачеркнув свою фамилию, подписываю ее к Максимофф. — Я буду ассистировать Максимофф, — вручая маркер и, отодвигая ладонью мускулистое тело Стива, прохожу вперед к дверям ординаторской, дабы подготовиться. — Я этого не переживу, — слышу в спину и что-то так и тянет меня улыбнуться этому. Начинается.. он съязвил, а я уже готова вновь его простить.***
— Вот еще, глубже, да, да, да, вот так хорошо, — цедит Ванда, подстраховывая меня рядом. — Ой, никогда не вскрывала черепную коробку раньше, — производя махинации скальпелем, шепчу я, пытаясь сконцентрироваться. — Я рядом, контролирую ситуацию, расслабьтесь. Включи музыку, — обращется Ванда к медсестре и вновь поворачивается ко мне, придерживая пинцетом кожу головного мозга. — Как же у вас спокойно тут, не то что у Роджерса.— Я доволен своей работой и в постели держите, пожалуйста, никаких претензий на все готово. Если есть время, может и в квартире убраться. Представьте себе Романофф, у нее бывают отклонения, от заданного маршрута, — с издевкой бурчит Стив своему ассистенту-другу, надрезая тонкие стенки желудка, наблюдая исподлобья за жизненными показателями лежачего пациента. — Уже истерика. Говорю крючки держи крепче — она крепче не могу; останови кровотечение — ой, а я думала так и надо; какой у пациента пульс — она ой, а что это такое. — Вам не хватает Натальи Ильиничны, — подмечает медсестра Гамора, подавая Стиву зажим. — Не помню, чтобы здесь кто-нибудь интересовался твоим малокомпетентным мнением.
— Вот он, женский мозг, лежит перед нами. Многие мужчины бы удивились тому, что он не розового цвета. — И так сложно устроен, — подмечаю я. Боже, передо мной самая настоящая логика девушек! — Например, сложнее мужского, — да там вообще мозга нет, убеждаюсь который раз. — Оп, — вынимая пулю, радуюсь я. — Вы так тщательно работаете. — Я привыкла все заранее рассчитывать. В этом успех выживания женщин в мужском мире. Все заранее рассчитывать и планировать. Вот вы, у вас есть планы на будущее? — обращается ко мне Ванда после того, как промокнула тампоном заднюю полушарию мозга. — Угу, да, конечно, есть! — хм, ну у какой нормальной женщины есть хоть какой-нибудь план, если это, конечно, не план атаки.***
Ну что ж, операция прошла очень даже хорошо, как могло казаться. Ванда очень хороший человек, на самом деле. Не знаю как остальные, но я увидела настоящие чувства и эмоции нашего нейрохирурга за каких-то пять часов, что мы были рука об руку. Как бы я сейчас не желала оказаться в своей постели с бутербродом, я обещала матери, именно поэтому я сейчас брожу по фитнес-залу в поиске ее самой. — Мамочкаа, — протягиваю я после того, как кто-то за штанину подергал меня. Осмотрев маму я ужаснулась, сейчас она сидела возле стены, подперев спину, что-то отчетливо выглядывая. — Извини, раньше никак не смогла, — шепнула я, присаживаясь рядом, полностью начав игнорировать ее действия, чтобы я замолчала. — Сегодня такой день был, ты бы меня видела! Мы делали трепанацию! А наш нейрохирург, Ванда, это что-то, это песня понимаешь? Сильная, современная и независимая женщина, — кое-как закончила я. — Да что случилось? — поинтересовалась я после тринадцати тысяч дерганья моей штанины и пятнадцати тысяч выглядывания из-за стены. — Тебе плохо, мамочка? — Твой отец завел другую женщину, — на духу процедила мать. — Раньше тоже такое было, но я платила им деньги и они исчезали. — Что? Ты давала им деньги?! — Я два раза спасала наш брак! Но в этот раз все намного серьезнее, — выглядывает из-за стены, тем самым намекая мне. — Это она? — выглянув, замечаю какую-то женщину на беговой дорожке. — Ну, конечно, мама, и ты случайно купила абонемент, именно в этот клуб, именно в этот центр. — Клянусь, я ничего не знала, Наташа! — услышала я вдогонку после того, как направилась к той женщине. — Мне угадывать кто вы или сами представитесь? — практически шиплю я сквозь зубы, что не остается незамеченным от женщины, и уже через секунду снимает свои наушники, вешая их на свои плечи. — Оставь ее, пошли, — шепчет мать, утягивая меня в сторону. — О, теперь понятно, — наконец заговорив со мной, произносит женщина, продолжая идти по дорожке. — Вы бессовестная женщина, вам не стыдно обманывать мою мать, то есть отца. Да вообще, что об этом скажут ваши внуки!? — Дочь, — держа меня за плечи, оттягивает она в сторону. — Мама, — обрывая ее и вырываясь из хватки, бурчу я. — И вообще, остановитесь, когда я с вами разговариваю! — Лучше вы со мной побегайте, вам это полезно, — осматривая меня, усмехается блондинка. Ну, знаешь ли. — И вообще, сойдите с этой штуковины, — прикрикнула я, дергая ее за руку. — Да прекратите вы! — А я говорю остановитесь! — Охрана! — начав нажимать на различные кнопки подмечаю, что женщина начинает бежать все быстрее и быстрее. Черт, а как это исправить, чтобы эта хрень остановилась? Помогите.. Пройдясь еще раз по кнопкам дорожки, проходит ровно секунда до того, как эта женщина слетает вниз и летит к стене. Да что ж за день сегодня такой!***
— Доктор Романофф, ну захотела ты меня опять увидеть, позвонила бы, зачем снова кого-то инвалидом делать, — слышу голос за своей спиной, крызя ногти и смотря на то, как каталку, где лежит женщина со сломанной шеей, завезли в нашу больницу. — Так, мобильный, домашний, на, — протягивая какую-то бумажку, говорит Локи. — На, — вырывая ее из его рук, комкаю. — Эй, так, стоп, спокойно, значит, разверни, — выхватывая ее из моих рук и, разгладив, начинает складывать бумажку, которая пару секунд назад была антистрессом для меня. — Сложи, и передай вашей медсестре, черненькой такой, Шерон. — Хорошо, — коротко отвечаю я после того, как след Локи простыл, прокручивая весь сегодняшний день в голове, я не заметила и того, как разорвала эту бумажку на мелкие куски. Правильно, я не голубь какой-то для посылок.— Неси говорят, со всей осторожностью, в лабораторию неси, — с энтузиазмом рассказывает Павел какой-то новой медсестре, неся в руках штатив с пробирками.
— Камилла? Ты? Что с тобой? — испуганно спрашивает мой отец, склонившись над женщиной. Его не смущает тот факт, что я стою позади? Так, где мама? — Твоя психопатка дочь пыталась меня убить! — Что ты сломала? — Мамину жизнь, — кричу я на отца, выходя из-за его спины вместе с матерью и становлюсь перед ним. — А ты больше никогда, слышишь, никогда не смей учить меня как вести себя с мужчинами! — Мама? Что с тобой? — спрашивает Стив не так испуганно как отец, подходя к нам.— К антибиотикам говорят эти бактерии не восприимчивы.
— Медовушка.. — хрипит женщина, косо посматривая то на меня, то на мать, то на своего сына. Теперь понятно в кого он такой пошел. — Да не называй ты меня так. Что случилось? — Твоя мать спит с моим отцом, теперь мне ясно в кого ты такой, — жестикулируя руками кричу теперь на Стива. — Если они спят все друг с другом, то я здесь причем? — Роджерс, я попросил бы, — отзывается поникший отец. — Речь идет о твоей матери, что за тон, Медовушка.. — секунда, и Стив с грохотом опускает ее голову на каталку, которую держал все это время. Да, хоть с чем-то я с ним согласна!— А ты прикинь, — беря пробирку и поднимая ее над головой, говорит Павел, — а может быть это самый опасный вирус на планете?
— Я понятия не имею откуда она взяла весь этот бред, — метаясь, бурчит мама. — Господи, мама, в тебе есть хоть капля гордости? — поворачиваясь к отцу, продолжаю. — Ей все известно, и о тех предыдущих тоже! — Не лезь не в свое дело, — повышает голос на меня отец краснея. Смотри не взорвись, папочка! — Бестолочи, я подам на вас в суд. Вас привлекут за нанесение тяжких телесных повреждений!— Ааа, — кричит Павел, якобы роняя пробирку, — сам боюсь.
— Ну кто-нибудь, дайте мне обезболивающее! — Сейчас принесу, — заявляет Стив и уходит. На одного козла меньше. — Убийцы! — Машечка, послушай меня, — протягивая руки к матери, просил отец. Какая актерская игра, папа! — Убери свои поганые руки! — Мари.. — Детка, пожалуйста, ну увези меня отсюда, не могу я здесь уже, я задыхаюсь.. — тяжело дыша, обращается ко мне мать, вновь дергая, только теперь за рукав. — Мару, ты должна меня выслушать! — Ты мне отвратителен, вот, не прикасайся ко мне, — шипит мать и начинает двигаться назад, пока не натыкается на моего брата, мгновение, и пробиррки, в которых находится красная жидкость, разбивается. Теперь все как в замедленной съемке: Паша убегает обратно, откуда и пришел, а мне лишь остается спрятаться за угол. — Отлично, еще и забрызгали. Что это? — интересуется Камилла. — Надеюсь, что чума, на обе ваши бесстыжие головы.***
Карантинный бокс Вход только для персонала в защитных костюмах.
— Наташенька, это ты? — Мамуль, привет, я тут, — махая рукой говорю я чуть громче, ибо костюм с маской поглощает звук. — Пробы неутешительные. — Что есть уже какие-то результаты? — спрашивает у меня отец, подкладывая руку под голову. — Мультирезистентный возбудитель туберкулеза. Придется держать вас здесь весь инкубационный период. — Эту проверьте еще и на другие инфекции, — злобно шипит мама, указывая пальцем на мать Стива и по совместительству любовницу отца. — Медовушка, долго ты меня еще здесь продержишь? — Не называй ты меня так, карантин еще два дня, — стоит запомнить, чтобы потом начать его так называть! — У меня горит договор с издательством! — А здесь есть отдельные палаты? — вижу, что мама больше не выдерживает, но надо, мама, надо. — И мне, — повторяет Камилла. — Снимаю свой вопрос, — отворачиваясь, бурчит мать. — Ну есть и положительная сторона относительно этой ситуации. Вы можете обсудить все между собой, — молодец, Наташа, разочаровывай мать. — Что тут обсуждать? — злобно сверлит меня взглядом отец. — Мам, ну скажи ты ему, ответь уже что-нибудь, наконец. Или ты так и будешь лежать теперь и прятать свою обиду? — Перестань со мной разговаривать как с девочкой! Это я между прочим тебя родила, как и воспитала! Ты не представляешь, что для меня лежать здесь вот с этими! — С культовой писательницей, на секунду, — показывает свой голос Камилла. — С культовой? А мне кажется, что все ваши творения достаточно бездарны, начиная с книжек и заканчивая вашим сыном! — наконец-то, я смогла это сказать, а как на душе то легче стало. — Наташа!!!! — Ой, Стив, ты здесь? Извини, не узнала, — пожимая плечами, ответила я, на что Стив, показав мне два фака, ушел из блока. — Зайду к тебе после дежурства, мамуль.***
— Спасибо вам за все, — говорит девушка, как только я захожу в палату. — Операция прошла успешно, ваша сестра молодец, настоящий боец, следите за ней, не за кармой, а за дневником, оценками, домашкой, ну и вообще. — Я обещаю, она нас здорово перепугала. — Вы тоже отдохните, у вас вид уставший. — Доктор, я надеюсь вы его встретите. — Кого? — Мужчину вашей мечты, — все так же не поворачиваясь ко мне, говорила девушка, поглаживая костяшками пальцев руку своей сестры. — А, нуу, я пошла.. встречать, — улыбаясь, я уже устремилась пойти на выход, как меня вновь остановили. — Почему вы такая закрытая? — Я? Да я вообще больше всех в этой больнице разговариваю, больше всех врачей вместе взятых. — Вы не говорите того, что думаете и того, что вас действительно волнует, а надо бы, — впервые она оказалась права. Да я и сама не знаю почему, наверное, все потому, что я боюсь облажаться или того, что надо мной начнут смеяться и издеваться, как в школьные времена. Наверное, я боюсь того, что все мои мысли окажутся в помойном ведре, так и не услышаны. Боюсь быть отвергнутой как и тогда, пятнадцать лет назад, когда меня никто не воспринимал всерьез, даже родители, лишь одна подруга. А что это такое, одна подруга? Это совершенно не то. — Доктор, к вам можно? — постучав о сайдинг, спросила я у нашего гинеколога. Еще пару минут назад в общем крыле я заметила какой-то свет, который отображался от этого некого балкончика. — Я сюда захожу иногда, это Мармеладкин, — кивая на телескоп, говорит Тони. — Я ей его когда-то подарил, он ей как-то не очень, валялся без дела и вдруг вспомнил. — И что видно? — Сегодня можно увидеть Венеру. — А вы знаете.. ты знаешь, я не могла сказать что.. о чем я? — запутавшись в мыслях, произнесла я, хотя я понимала то, о чем хотела поговорить. — Не знаю, не слышал, я смотрел на тебя. — Прости меня за мои глупый страх, я испугалась и не знала что ответить на твои смски, я не понимаю, что между нами.. — обхватив свои плечи руками, шепнула я, ибо холод забрал последние ноты звонкости. — А что между нами? — теперь ты решил построить из себя дурочка? Хорошо. — Ты такой грустный, как будто тебя что-то тревожит, а вчера ты вел себя как настоящий герой и я вдруг почувствовала себя такой защищенной рядом с тобой, и я поняла, что ты никогда меня не обидишь. — Я не герой. — Для героя ты кошмарно одеваешься, — приняла попытку пошутить, которая оказалась бесполезной. — Я серьезно, у меня была попытка самоубийства. — У каждого в жизни бывают тяжелые минуты. Расскажешь?Иногда нам нужно доверить свои секреты другому.
— Пойдем, — беря меня за руку, шепчет он и зачем-то ведет к сторону лифта, но ладно, если после этого он расскажет, то я готова подождать.— Ошибка думать, что мужчине нужен только один секс, нет, мы еще хотим чтобы нас покормили, — принимая тарелку с бутербродами из руки Шерон, философствует Стив.
Когда пути назад нет, остается только полный вперед. Вперед к свободе, к которой мы не готовы, вперед к любви.
— Спасибо, я бросила, — отказываясь от сигарет, сказала Шерон Стиву, обворожительно улыбнувшись.
В борьбе за которую все средства хороши.
— Кто это? — повернувшись, спрашиваю у Тони, с которым мы уже десять минут стоим возле какой-то палаты и смотри на какую-то женщину. — Это моя жена, — сказал как отрезал.. — Мне послышалось? Ты сказал жена? — Именно это и сказал, она в коме уже пятнадцать месяцев.Вперед к счастью, на пути к которому полно преград.