***
Прибыв в больницу, из лифта выходит перепуганный отец, которому я все-таки дозвонилась и наша медсестра Гамора. — Муж и жена, попали в аварию, у него пневмоторакс и перелом ноги, — кричу я отцу. — Я беру его, а вы женщину, кстати, что с ней? — подходя к каталкам спрашивает отец. — Ушиб живота, сильное внутреннее кровотечение, буду оперировать без Роджерса, он дома, — быстро лепечу я и ускоряю свой шаг. — Я дома? Да я всегда готов, — из-за угла появляется Роджерс. — Привет, всегда готов. — Я не ложился, ждал одну знакомую, — говорит он отцу и пропускает меня в операционную. — И эт после ночного дежурства? Покажите куда вставляются батарейки. Готовьте фиксатор для открытого перелома, слышите? — отдает свой приказ отец медперсоналу. — Медитировать после, работать, галопом! — кричит на остановившуюся посередине Гамору и указывая на операционную, пропускает ее. Который час мы боремся за жизнь женщины, что лежит сейчас перед нами. Роджерс, конечно, предлагал мне оперировать под его наблюдением, но я напрочь отказалась, пусть лучше опытный хирург спасает ей жизнь, чем я, толстая плюшка со страхом, отправит ее на тот свет. — Что с почкой? — спрашиваю я у оперирующего Роджерса и делаю отсос крови. — Сильный ушиб. Нужно опорожнить гематому. — отвечает Стив и производит плавное движение скальпелей. Если мне скажут, точнее спросят, у кого я захочу сделать операцию, это бесспорно будет Стив. — Вторая почка плохо функционирует, она кистозная. — подтверждено говорю я. Прошел еще час и мы, наконец-то, завершили операцию, и теперь женщина лежит в палате, ее жизни ничего не угрожает, пока что, наверное. — Я был уверен, что ты уже едешь ко мне, — оперевшись о дверной косяк парирует он. — Ну как известно случилась авария и мне пришлось свернуть с дороги, — устанавливая капельницу отвечаю. — А если бы не авария? — Ее муж в стабильном состоянии, — процедила вошедшая Гамора. — Когда она придёт в себя обрадуем. — Или расстроем, — осматривая правую руку продолжаю. — В скорой она сказала, что проклинает тот день, когда вышла за него. — Известно, хорошее дело браком не назовут, — продолжает Стив. — Посмотрите на это, — с выдохом обращаюсь я к обоим и показываю правую руку, что находится полностью в гематомах. — Это у нее после аварии? — интересуется медсестра. — Скорее от большой и светлой любви. Людоед тоже любил свою принцессу, — с улыбкой щебечет Стив, — Под майонезом. — Имей уважение, а, — не смотря на него говорю. — К чему? — издавая смешок подходит он. — Конкретно к их браку или к себе вообще? Судя по характеру гематомы, она превратила жизнь этого парня в ад, у него не оставалось выбора. — Оо, умеешь читать по синякам? — Ты сама все видела своими глазами, бах и в дерево, — выдыхая пялится он. — Нет, я в брак не верю, я верю в любовь с первого раза. Ты подумай, Романофф, — уходя с улыбкой, он заставил нас с Гаморой переглянуться и мне раз сто покраснеть. Выйдя из палаты вместе с медсестрой Гаморой, мы обе направились в общую столовую, дабы перекусить, иначе я сейчас просто взорвусь. Идя до столовой, я начала думать об наших отношениях со Стивом. Либо он не замечает то, что я его люблю, либо он настолько дебил, что простите меня ангелы на небесах, но я бы его утопила к чертям. Внезапно я поняла то, что все мои фантазии сводились лишь к одному человеку — Стиву Роджерсу. На него я потратила свои лучшие годы, как бы смешно и банально это не звучало. Любовь к нему затмевала другие не менее важные вещи, мешала ощущать себя по-настоящему свободной, но я ничего не могу поделать. Гаморочка ушла брать себе еду, а я уже во всю ела и чувствовала себя полностью удовлетворенной, но не тут то было, я чую на себе чей-то взгляд. — А я всегда мобильный ношу с собой, боюсь пропустить важный звонок или важную смс-ку, — сказал рядом стоящий Тони, с подносом в руках. — Ой, — жуя ответила я и стала обшаривать карманы своего халата, — а я свой вообще со вчерашнего дня не видела, быть может в шкафчике оставила, совсем про него забыла. — А, то есть, если я тебя правильно понял, ты его сегодня вечером заберешь? — Шкафчик? — со смешком спросила я, только Тони хотел присесть рядом, как рядом стоящий стул отодвинул в сторону Стив, а впереди меня появились папа и Гамора. — Мы приземлимся, Плюш? — спросил отец, присаживаясь за стол. — Ну ты просто сегодня герой дня. Меня распирает отцовская гордость. — Я пойду, — разворачиваясь сказал Тони и удалился. — С меня кусочек торта, — намекнул мне отец. — Кусочек. — Честно говоря, я ужасно испугалась, знаешь какая у меня была первая мысль? — воскликнула я, тряся в воздухе вилкой. — Надо позвать срочно врача. А потом вспомнила, стоп, я же сама врач. — со смехом и жуя сказала я. — Ну просто курсы по неотложной помощи были четыре года назад и если честно, то я ничего из них не запомнила. — Я знаю кто нам поможет, — также же жуя сказал отец. — И кто? — сбоку раздался голос Роджерса, который очищал апельсин от кожуры. — Лафейсон! — Да, да, Илья Ильич, — повернувшись лицом к отцу спросил фельдшер. — Приятного аппетита, — продолжая жевать говорил отец. — Спасибо. — А ты не можешь провести краткий курс для моих карлсонов по неотложке? — А, реанимируем азы реанимации и все такие? Да, конечно. — А потом вы пересадите нас на скорую? — поинтересовался Стив у моего отца. — Благодарю Вас, Стив Джозефович! — О, нет, — протянув сказал Стив и положил голову на стол. Переглянувшись я ощутила, как его правая рука была размещена на моем бедре. Заметив, что отец стал смотреть на нас исподлобья, а Тони резко приспичило перезавязать шнурки, я попыталась скинуть его руку, но без выиграша. Подняв голову, его рука стала спускаться во внутреннюю сторону, поглаживая и пощипывая меня. Мне было приятно, черт возьми, продолжай! Как только его пальцы коснулись моего лона через костюм, я, недолго думая, ударила своей стопой по его стопе. — Простите, смена тяжелая была, — воскликнула Гамора, тем самым спасая всю ситуацию. — Да, братцы, я совсем забыл, вы же все с ночной, ну-ка немедленно в койки. — Надо выполнять указания главных, — объявился Стив приближаясь ко мне все ближе. — Да, нам всем не мешало бы выспаться, — вставая из-за стола, сказала я. — Коллеги, — прокашлявшись, окинула взглядом Гамору, а особенно Стива. — Папочка. — погладив по руке отца, я ушла.***
Дома обстоятельства были еще непонятливы. Мама с папой спорили уже о чем-то второй час, тем самым мешали мне поспать, что я хотела еще со вчерашнего дня. Но даже при таких обстоятельствах, в моей голове был образ Стива, то как он смотрел на меня вчера, как его рука покоилась на моем бедре.. Я однозначно его хочу. И снова из моих мыслей меня выводит шум, точнее звук чего-то разбившегося, немедля бегу на звук и ужасаюсь. — Мам, господи, ты в порядке? — перешагивая через осколки, захожу на кухню. — Мыши. Я тебя напугала, извини, просто запустила в них первое, что под руку попало, — быстро тараторила мама, отвернувшись от меня. — Какие мыши, мам? Мы их повывели давно еще, — взяв совок в углу, стала подметать, сметая осколки в одну кучу. — Да откуда я знаю, они приходят без приглашения. Ты лучше расскажи, что у тебя там? Я теперь тебя сутками не вижу, — помешивая суп спросила она. — Нуу, сегодня было тяжелое поступление, авария утром и Роджерс переспать со мной хочет, — останавливаясь вижу, как поворачивается мама и трясет ложкой в воздухе. — Детка, не совершай необдуманных шагов! — Да где я и необдуманные шаги, мам? Ты же меня воспитала с правильной шкалой ценностей. Спасибо тебе, — посылая воздушный поцелуй маме и одновременно шлепая веником по ногам вошедшего брата, который направлялся к холодильнику. — Аккуратно, ну. — Все не так просто, детка, — отпивая чай, выдыхает мать. — Что не так просто? Все очень просто, я хочу таких отношений, как у вас с папой. Крепких. — Единственное, что есть крепкого в моем доме, — ударяя по рукам Павла, который тянется к булочкам, восклицает она. — Это мой кофе! — Это вообще моя мама говорит? — подходя, обнимаю ее со спины. — Моя мама, вырастила двух детей, моя мама, тридцать пять лет тянет на себе этот дом и мою маму не напугать никакими мышами, мм? Если, конечно, твоя причина плохого настроения в них. — Ты права только в двух моментах: я воспитала очень хорошую дочь, — останавливаясь, она выдыхает и через секунду же начинает при каждом слове повышать тон, продвигаясь все ближе к гостиной. — И я повыведу этих мышей, я избавлюсь от них, во чтобы это не стало, хочет того ваш отец или нет! — черти что творится.***
— Вы все врачи, да? И все вы научены держать в руках скальпель, но бывают такие ситуации, называемые неотложными, когда толку от ваших.. — рассказывал нам Локи, но мое слушание прервал храп Роджерса, голова которого покоилась на моем плече. — Стиив! — возмущенно тихо сказала я, толкая плечом его. — Спасательные шлюпки, — доносились до меня обрывки речи Локи. — В медии, на парах, я всегда садился рядом с симпатичной однокурсницей, — сложив руки на груди завопил Стив. — Больных, находящихся в критических состояниях, требуют не только образованности, но и правильной реакции. И, конечно, до автоматизма доведенных действий кого? — вопросительно сказал он, на что тут же послышался стук в дверь. — Медперсонала. — Извините, здесь тренинг? — в дверном проеме показалась голова Тони. — Да, да, присоединяйтесь, доктор Старк. — А этому что здесь надо? — раздраженно шепнул Стив мне. — Дзынь-дзынь, после звонка вход запрещен, — рядом со мной присел Тони, на что Стив еще больше стал раздраженным, ух ты, он что, ревнует? — Вот и в медии с нами садился незацелованный ботаник. — ..., нарабатывают навык и быстроту реакции, которые так необходимы не Вам, — говоря, Локи стал показывать рукой на каждого из нас. — А тем, кого вы спасаете. Ну что, разбивайтесь по парам, — после этого я почувствовала, как рука Стива, которая обхватила мою талию, подняла меня и прижала к горячему телу Роджерса. — Разбиваемся, значит, смотрим в глаза своему партнеру, вы же сейчас будете с ним работать, улыбнитесь друг другу. — бормоча стал осматривать по сторонам. — Есть, вижу, а, Тони Эдвардович, а вы что? У вас нет пары? А поработайте-ка с этой парой, — указав на нас, сказал Локи. — Будете работать втроем. Повторим фиксацию пациента на боку. Дамы в роли пострадавших. Мы со Стивом были первыми. Да, на меня сейчас так смотрят, что на пару секунд я вновь оказалась в школе, когда ты выходишь к доске и на тебя все так смотрят. Мне аж неловко стало. И вот я, лежу вся такая на матрасе, и рядом со мной присаживает Стив. Подкладывая руку мне под голову я подмечаю, что за нежностью это ни к нему. Ну что ж, Стив не был бы Стивом. — Ваша очередь Тони, — воскликнул Локи и вновь отвернулся к другой паре. Его движения были нежны, красивы, они ласкали мою кожу. Что называется почувствуй разницу. Да, еще, вот так, как же твои руки хороши, Тони.. — Алло, да, когда привезли? Состояние? Сейчас будем, Романофф, работу работать, галопом, — прокричал Стив и удалился из палаты. Извинившись перед всеми, а особенно перед Тони, и последовала вслед за Стивом. Заходя в процедурную, я осматриваюсь, как меня тут же прижимают к стене. Губы Стива ласкают мою шею, как его руки в это время обшаривают мою бедра. — И что же сейчас будет? — сквозь тихий стон доносится из моих уст. — Сейчас будет самый лучший и ни к чему не обязывающий секс, — шепчет мне на ухо, укладывая меня на пол. Попытка поцеловать его оказалась неудачей. — Тц, — накрывая мои губы пальцем, осматривается по сторонам, лежа на мне сверху. — Что? Боишься, что нас застукают вместе? — Да плевать я хотел, не в этом дело, просто слухов разных не хочу. — Вроде бы пока не пускают. — Пока не болтают, а начнут. — А что, тебе было бы стыдно, если бы в больнице узнали о нас? — подняв его на себя, тем самым заставляя отвлечься от моей груди, сказала я. — Да нет, что ты, просто не хочу того, чтобы твой отец подумал, будто бы я с тобой из-за стажировки, — ответил он и продолжил своими губами исследовать мою грудь. — Ты участвуешь в конкурсе стажировка в штатах? Я не знала, хорошо, давай не будем никому рассказывать об этом, — потянув его на себя хотела поцеловать, как вдруг передумала. — А, подожди, а долго мы не будем рассказывать никому? — А долго мы будем обниматься как школьники? — дунув в лицо, Стив опустился вниз обратно к груди. — А что-то не так? — шепнула я, выдыхая тяжело. — Да нет, что ты, все так, просто мне кажется, что ты меня тормозишь! — Нет, ну что ты, просто меня нужно расположить. — Я. Тебя. Уже. Расположил. — выделяя каждое слово бормотал он, поднявшись к моему лицу. — Тебе неудобно? — Ты все время издеваешься над серьезными для меня вещами! — Какими серьезными вещами? Здесь у нас что, первая брачная ночь? Золотая свадьба? — Да какая разница, просто люди сначала нравятся друг другу, потом они влюбляются в друг друга, а потом они спят вместе, а потом глядишь и свадьба, — вновь потянувшись к его губам, я была отвергнута. Спасибо! — Эй, нет, некоторые женятся, а некоторые так. Так вот я как-то так, — снова дунув, съязвил он. — Так? Знаешь что, ты мне этого не говорил, я этого не слышала, — повторив за ним действия, и дунув теперь уж в его лицо, я высбодилась и ушла в ординаторскую, где нас уже дожидалась Гаморчка. Как-то так он. Да, Романофф, развесили ты ушки и приобрела множество лапши. — Что у тебя? — грубо спросил Стив у Гаморы, заходя в ординаторскую, поправляя ворот рубашки и халат, следом за ним зашла и я, с гнездом на голове. — Робинсон был в палате у своей жены, а ему нельзя вставать, у него открытый перелом. — осмотрев сначала Стива, а потом меня, задала вопрос. — А что это у вас на голове? — Ураган сильный поднялся на улице, — промямлила я, поправляя волосы. — Да, очень сильный ураган, ладно, пойдем посмотрим на этого героя, — пробурчав в своем репертуаре и, посмотрев на меня косо, ушел. — Да уж, эта погода иногда выкинет такое, — также косо, но с улыбкой смотря на меня, говорила Гамора, и ушла следом. — Такоое. Ближе к вечеру все уже стали расходиться, но только не мы с Гаморой. Поход к Робинсону не принес в нашу копилку чего-то фееричного. Мы с Роджерсом в который раз перецапались, но зато поняли, что у Робинсона отказывают конечности, что не позволяет ему двигаться в полном праве. — Вот вы где, а у нас в кафе сабантуй, — выйдя из-за угла сказала Гамора, подойдя к стеллажу в документами воскликнула. — О, мама ваша звонила. — Почему тебе? — размешивая сахар в чаю протараторила я. — Не мне, а Вам. Ваш телефон надрывается все утро, вытащила из вашего шкафчика, — подойдя ко мне и отдав мне телефон, Гамора вновь отошла к стеллажу и стала перебирать какие-то документации пациентов. Я, недолго думая, стала проверять свой телефон. — О, смс-ки. Желаю вам свадебного путешествия, Петру привет. Джексон. Понятно. Я должен был тебя поцеловать.. — Это от Старка? — прервавшись, спросила Гамора. — Да, тут еще: Почему ты мне не отвечаешь? Надо ему что-то ответить.. — Ну что тут думать, пишите: Дорогой, Тони, ничего не выйдет, у меня уже есть Роджерс. — Хахаха, очень смешно! Нет, у Роджерса, конечно, некоторые проблемы с сообщениями, с женщинами.. — не дав мне договорить, Гамора закончила за меня: — Его проблемы — это, как встретится с медсестрой с травмой, чтоб об этом не узнала медсестра из гинекологии. А Тони Эдвардович, он другой, — улыбнувшись и взяв кое-какие папки, ушла. Сделаю-ка я вид, что не получала никаких смсок.***
С раннего утра в больнице уже творился хаос. Уже за какой-то час, мы с Роджерсом успели сделать две операции, поссориться и нахамить друг другу при пациенте. И вот, я опять сижу в буфете и поедаю кусочек шоколадного торта. Будьте добры, лишние килограммы, уйдите, пожалуйста, в мой четвертый размер, прошу Вас уже второй раз. — Присаживайтесь, — сказал отец после того, как привлек внимание других стуком ложкой по стакану. — Вы заметили, как только у нас в клинике появляется шампанское, у нас тут же появляется повод. Да. Дорогие Марго и Джек, мы, конечно, о Вас. Примите наши поздравления, я о скорой свадьбе, да-да. — отпив от бокала, отец, засунув руки в карманы, вытащил какую-то бумажку. — О, секундочку, как мне донесли мои шпионы, в нашем коллективе есть еще одно доброкачественное образование, еще одни счастливчики, которые планируют связать свои судьбы, это доктор Роджерс и доктор Романофф. — что он сказал? Я и Стив? Я и Роджерс? Да почему он хлопает! — Кто? — опомнившись и перестав хлопать, спросил Стив. — Мы, — в пребывании шока сказала я. — Мы? Могла бы предупредить. — Как-то не так я думала узнать про это, как-то нехорошо, — сказал тихо отец, подошедший к нам и ушел. Недолго думая, мы, подорвавшись с места, проследовали за отцом, все еще в пребывании легкого шока. — Была твоя идея с жалкой идеей? Привязать меня к себе еще не было, — бурча сказал он мне, направляясь вместе со мной к моему отцу. — У меня, конечно, бывают неудачные мысли, но чтобы выйти за тебя! — резко ответила я, останавливаясь у двери моего отца. — А, вот так и скажем твоему отцу, что между нами ничего нет и не было. — Так между нами действительно ничего не было. — Это уже мое упущенное, — скривившись ответил он. — Запомнила? Мы не собираемся жениться. — Не собираемся, — повторила я за ним. — Почему мне кажется, что это прозвучало как вопрос? — Почему мне кажется, что у тебя крыша поехала? — Значит так, чтоб наверняка, я сам с ним поговорю, — поправив галстук, он открыл дверь. — Вперед, — выставив руки вверх сказала я, и подождала пока он скроется за дверью, чтобы уйти, а то мало ли, пусть лучше он будет крайним чем я.***
Войдя в кабинет, Стив застал отца Наташи за бумаги, а значит, что он может не до конца вникнуть во весь разговор, что немного застывило приуныть мужчину, но была не была. — Илья Ильич, мы с вашей дочерью хотим прояснить недоразумение, — Стив решил сразу в лоб начать разговор. — То, что моя дочь влюблена в вас, мне известно с тех пор, как она впервые взглянула вам в глаза, — не отрываясь от бумаг, говорил отец. — Я подозревал нечто такое, спасибо, что сказали. — И свадьба вполне логична в вашей ситуации. — Но я.. мы.., — мямлил Стив, ведь он не ожидал, что отец Наташи отнесется серьезно к этому недоразумению. — Парней с именами Стив много, а дочь у меня одна. А если вам настолько дорога карьера, то вы не бросите мою дочь, хотя бы до тех пор пока я жив. А кардиограмма у меня как у призывника. Вы меня поняли? — пожирая глазами говорил главврач Стиву. — Илья Ильич, вы меня неправильно поняли.. Понимаете, ваша дочь, она.. тут, за дверью, ждет пока мы тут с вами.. Так, пусть она сама скажет, — развернувшись и пройдя на выход, Стив открыл дверь и прикрикивая стал звать Наташу, на что глухо как в танке было сейчас. — Я вам скажу прямо, как хирург, если ваш брак развалится, в этом будете виноваты вы. — Что-нибудь еще? — сдавшись окончательно для главврача, спросил Стив. — Вы приглашены к теще, черт бы вас побрал, а теперь вон.***
— Ты знаешь как это называется? — выходя из-за угла в процедурную-палату прокричал Стив. — Ты должна была стоять под дверью и ждать пока я тебя позову, блять! — Стив, не сейчас, — промямлила я и вместе с планшетом больной подошла к нему. — У нее уровень креатинина и калия безостановочно растет, — с горечью говорю я, передавая планшет Стиву. — Поврежденная почка отказывает, а вторая кистозная в одиночку не справляется. — Надо удалять поврежденную до того, как она отомрет. — смотря в карту заключил он. — Стив, на диализе она в таком состоянии долго не протянет.. — Что с моим мужем? — тихо прошептала женщина, лежа уже на операционном столе. — Не думайте сейчас о нем, — попросил Стив и взяв в руки скальпель. — Мы ввели его в искусственную кому, так для него будет лучше.. — Скажите ему, что я не собираюсь с ним разводиться. Скажите, что он не так все понял. — Но он же бил вас, вы что так вот просто собираетесь все это забыть? — Он сказал, что врежется в дерево, если я его брошу. — Ты чего ее пытаешь, бестолочь? К семейной жизни готовишься? — злобно посмотрев на меня, мы начали проводить операцию. — Вырезал, зашил, получил зарплату, все. Они просто зарплата, — проводя скальпелем по животу женщины, бормотал Стив. — Как хорошо, что между нами ничего нет, — делая отсос крови пробурчала я. — Вот об этом я и хотел поговорить, я приглашен к вам на ужин. — вырезав почку, Стив поднял ее чуть выше моих глаз. — Почку в сосновом соку не желаете? — положив ее в лоток и, приказав медсестре зашить, вышел вместе со мной из операционной. — Ты сам вызвался поговорить с моим папой, теперь, благодря тебе, мы вынуждены корчить из себя молодоженов, — поочередно снимая с себя и со Стива стерильный халат, и выходим в коридор, где я опираюсь о стену. — Я просто поем у вас, а потом ты меня бросишь, скажешь, что разлюбила, что я тебе надоел, ты нашла другого, — с блеском в глазах произносил Стив, оперевшись одной рукой о стену, тем самым прижимаясь ко мне. — Отлично ты придумал спихнуть на меня всю ответственность. — Что значит всю? Идея моя, реализация, — дунув мне в лоб, сказал он с издевкой. — За тобой. — Романофф, мы получили результаты энцефалограммы, у него опухоль головного мозга, — отвлекла нас заведующий нейрохирургии Ванда Магнетовна, что-то с интересом рассмтаривая в своем планшете. — Вы знакомы? Наш нейрохирург, — обратилась я к Стиву, на что он с пожиранием рассматривал доктора Максимофф. — Да-да-да, мы как-то разговаривали на новогоднем вечере, — не отрывая глаз говорил он. — Ну вы разговаривали не со мной, а с моей грудью, — снимая очки, заигрывая говорила она ему в ответ. Я вам не мешаю, нет? — В самом деле? — опустив взгляд на грудь, заулыбался он. — А да, все может быть. — Так в этом причина его приступов? — закрыв рот Стиву, продолжила я. — Не этого, мистера Робинсона. — Да, это объясняет его агрессию по отношению к жене. Фронтальная часть мозга сильно сдавлена и он уже не в состоянии понять, что хорошо, а что плохо, приходится испытывать чувство вины. Мы сделаем ему биопсию, — играя с интонация и смотря на Стива, парирует она. — Милый, моя мама звонила, нам пора, — не выдержав, воскликнула я, укладывая свою руку на плече Стива. Увидев то, как изменилось лицо Ванды, я торжество аплодировала себе стоя. Простите, но этот мужчина мой, даже если и он сам об этом не знает. Дожилась называется.. — Ты невероятная, Романофф, — отойдя от меня говорит он. — Меня трясет от тебя.***
К вечеру наши дела обстояли совершенно иначе. Во-первых, Стив сделал мне комплимент, во-вторых, мы продолжаем строить из себя сладкую парочку, хотя таковой мы не являемся. Сейчас, сидя за столом, меня захватывает эйфория, я начинаю думать о том, что так все и должно быть. Да и Стив выглядит совершенно по-другому, как будто бы он создан для этого.. — Стив, вы не стесняйтесь, пробуйте все, что видите. Вам передать? — с интересом спрашивает моя мать, указывая ножом на салат. — Передайте мне лучше Наташу, пожалуйста, правда вы ее немного поперчите, — что ты несешь, господи.. Якобы случайно уронив вилку, я по дебильному улыбнулась родителям и, дав знак Стиву, наклонилась за ней. Моему примеру последовал и он. — Ты здесь для того, чтобы порвать наши отношения, — рыча прошептала я. — Твои родители, ты и рви! — Ладно, тогда я скажу, что ты мне изменил! — Стоп, я сам. — поднявшись и сев нормально, Стив начал показывать свое актерское нутро. — Я хотел объявить вам, что мы.. я и Наташа.. мы оба хотим сказать вам, на самом деле.. — Вы не распробовали мои баклажаны, вам..просто, мы так рады за вас с Илюшей.. Ильичом, что у нашей Наташеньки.. извините, я вас перебила. Так что вы говорили, вы и Наташенька? — запинаясь и заикаясь говорила моя мать, а на последних словах и вовсе залпом опустошила бокал. — Можно мне сначала ваших баклажанов? Спустя час, мы благополучно уже играли в карты. А через еще час, мы мирно сидели на диване и рассматривали мои детские фотографии. Так, мы с Роджерсом продержались вместе дольше, чем планировали. — Да-да, а вот тут она отдыхает у бабушки в Мексике, — вопит мама, показывая очередную порцию фотографий. В половине первого ночи, мы с Роджерсом продолжали быть вместе. Прошел еще час, мы по-прежнему не расстались. — Стив, — нежно позвала его я. — Что? — посмотрев на меня, он будто бы все понял. — Ах, да. — Вам хочется остаться наедине. Мы уже уходим. Мы тоже были молодыми. — вопила мама и, оттопырив попу, стала удаляться из гостиной вместе с отцом. — Поздравляю, они в тебя влюблены, — то ли нежно, то ли эротично протянула я. Да, я бы не отказалась пофлиртовать со Стивом. — Мне пора, — сказал он и, послав воздушный поцелуй, ушел. Всю ночь мне снился Стив Роджерс. Наша семья, свадьба, дети, незабываемый секс в его кабинете. Черт бы его побрал. И тут до меня дошло.. — Ведь бегущий со свидания, мужчина, он же бежит сам от себя и от собственных чувств? — жестикулируя рукой говорю я, уже находясь на работе. — Вы еще надеетесь? — с интересом спрашивает Гамора, перебирая новых поступивших. — Нуу, потому что я видела, как ему у нас понравилось. Я видела, что ему хочется всего этого. Дома, семьи, разговоров за большим накрытым столом. Он просто боится себе в этом признаться. — Ну и долго вы будете ждать? Пока он станет импотентом и вопрос сам собой отпадет? — Гаморочка, чувствам, чтобы они выросли, нужно дать время. — Аа, ну вам виднее, вы шесть лет в институте учились, — с улыбкой пропарила она, только я хотела сказать, как меня прервал мобильный телефон. — Алло, да, доктор Максимофф? Уже иду.***
— Зрение посадила себе еще в детстве, — рассказывает мне Ванда, роясь на столе в поиске очков. — Книжку из рук не выпускала, даже под одеялом. — Я тоже много читаю. — Похвально, врач должен работать над собой, непрерывно расти, самосовершенствоваться, — отыскав очки на голове, она подошла к экрану, на котором расположены рентгеновские снимки. Наверное ей не стоит знать, что я говорила про женские журналы. — Итак, у больного бластома, — показывая очаг на снимке заключает Ванда. — Биопсия подтвердила. — Это ужасно.. — Вы понимаете, что это значит? — снимая очки на нос, интересуется она. — Итак, что это значит? — Вы что, проверяете меня? — Ну вы пока еще ассистент и здесь для того, чтобы вам проверяли. — Глиобластома — самая злокачественная из всех опухолей, растет стремительно, четких границ не имеет, в неоперабельной стадии лучевой терапии не поддается. Облучение в данной ситуации лишь устранит симптомы. Получается, плохим мужем он стал из-за органических изменений мозга. — смотря в одну точку на стене, парировала я. — Ну, последнее вряд ли является медицинским фактом, — присаживаясь за свой стол, улыбается доктор нейрохирург. — Я так надеялась на облучение. Как же я теперь ему скажу это? — Вас должны были учить справляться с подобными ситуациями. — Да, — повернув голову, замечаю вазочку с конфетами, что ж, если я возьму одну никто ведь не умрет? — Извините. Нервы. — Ну, когда я нервничаю, я завариваю себе травяной чай, — показывая свою кружку, подсказывает Ванда. — Обязательно попробую, — взяв еще несколько, хотя кого я обманываю.. высыпав всю вазочку по двум карманам на халате, и глупо улыбнувшись, я направилась к выходу. — До свидания.***
— Сколько мне осталось? — спрашивает у меня, сидящий передо мной мистер Робинсон. — Не надо. Рука все равно ничего не чувствует, — убирая свою руку от его, я сглотнула. — Мы.. можем облегчить ваше состояние поддерживающими процедурами, — с трясущимся голосом пыталась сформулировать я. — Моя жена, что он? — сидящий вполоборота, спрашивает мужчина. — То, что вы с ней сделали.. ваше поведение, это совсем не ваша вина, это все опухоль.. она давит на часть мозга и затрудняет кровообращение. — Вы должны вылечить ее, доктор. Найдите донора. — Мы найдем, обязательно найдем.. — с сожалением сказала я и ушла. Долго я здесь не могла оставаться, еще немного и я бы разревелась на месте. Почему я не могу помочь ему? Почему мир так жесток с хорошими людьми, ведь он не виноват, это все опухоль.. Это все она.. Из моих мыслей меня вывел крик медсестры Шерон. Увидев произошедшее, я ужаснулась. — Робинсон, — кричала я, опустившись на колени перед ним во дворе клинике. — Робинсон! Вы меня слышите? — слезы душили мое горло, и из меня доносился не то крик, не то рычание. — Господи, ну зачем? Вызовите реанимацию, ну что вы уставились, — кричу я и откидывая руку Шерон со своего плеча. — Нат, остановись, — с просьбой обратился ко мне отец, которого я и слышать не могла. — Наташа! — подойдя к уже умершему Робинсону, взяв из его рук свернутую бумагу, отдает ее мне. — Отдайте мою почку жене.. — навзрыд прочитала я. — Это тот у которого опухоль? — Надо подготовить все к трансплантации.. — У нас нет на него карты трансплантации! — Папа, он отдал ради нее, если мы это не сделаем, то все бессмысленно, — плача говорю я. — Поговори с его женой, — обратился ко мне отец и в эту же секунду появилась бригада с морга, которая увезла умершего Робинсона. Последовав просьбе отца, я направилась к жене Робинсона Анне. Идя к ней, я уже перебрала множество вариантов, как сообщить ей о смерти мужа, но ни одной вариант не показался мне удачным. Собравшись с мыслями, силами и духом, и найдя ее возле своей палаты, я рассказала ей все. — Как я могу принять, что он умер, ради того, чтобы я жила? — безэмоционально спрашивала она, сидя в инвалидном кресле. — Но, он сам этого хотел, — пытаясь переубедить ее, парила я. — Много чего хотел. Сделать, наконец-то, этот чертов ремонт, поменять машину, как я теперь без него? Я хочу его видеть, — настояла она. — Он упал с четвертого этажа, вы меня понимаете? — слезы снова стали душить мое горло, не давая мне нормально сказать. — Дайте мне его увидеть моего мужа, — настояла она на этом перед тем, как ее увезли в операционную.***
— Ты меня сегодня поразила, доня. Такой сосредоточенной я тебя видел только однажды, когда ты гадала себе на картах, — парил отец, делая надрез в нижней части. — Угу, не помню, может быть, — вводя зажимы ответила я. — Пересаживайте. — Это вообще правильно, когда врачу не все равно, наша профессия течет быстро, у врача должно быть чуткое сердце, как у тебя, — коротко вглянув на меня, произнес отец, пересаживая почку мужа в женщину. — Обещаю тебе не меняться, папа. — И еще, оставь, пожалуйста, в своем сердечке место для меня, — смеясь сказал отец. — Местечко? — фыркнула я. — Да у меня там для тебя профессорская ложа. — Ого, а я думал там все занято, — зашивая сказал отец. — Кем? Роджерсом? Да его место на планерке, тем более посмотри на его поведение, — прикасаясь тампоном к ране, парировала я. — Да, правильно, к мужчине надо относиться как к тяжелобольному, это секрет долгой, семейной жизни, — дал совет мне отец, когда мы уже выходили из операционной. Чем же тебя таким удивить, Роджерс? Пригласить его на попкорн? Нет, не то. В театр? В большой? Ага, в самый большой, хотя если надеть платье с голой спиной.. — Не прошло и часа, — вырвал меня из мыслей Локи. — Локи, не сейчас, ладно? — Ничего не знаю, ваше дежурство, — выпалил фельдшер, стоявший около скорой с планшетом в руках. — Сегодня? А я думала мы с Роджерсом. — Сегодня ты дежуришь со мной, — из-за открытых дверей скорой сзади, показалась голова Тони. Вот мне тебя еще не хватало здесь. — Неужели, — поинтересовалась я. — И кого мы спасаем?Тем временем, квартира Роджерса: — Мне кажется, я потеряла у тебя свою сережку, — сказала прямо Шерон, как только Стив открыл ей дверь. — Не посмотришь в спальне? — ухмыляясь спрашивала она. — Это моя грудь, а не твоя спальня. Ладно, сама посмотрю, — пройдя в квартиру, поставила его перед фактом. — Я в ванную, кстати, я без трусиков, — усмехаясь, она прошла в ванную. — Шер, как можно было забыть надеть трусы? — с некой ухмылкой спросил у уходящей Шерон и направился в спальню на поиски сережки. — Алло, скорая? — спросила Шер, прокалывая ножницами пакетик презерватива, — Я и мой парень наглоталась таблетками, все серьезно, скорее, — закончив свою реплику, она отключилась и с проколотым презервативом вышла из ванной в гостиную. — Нет здесь никакой сережки, — довольно грубо произнес Стив. — Потеряю ее сегодня, — и припала к его губам.
— Не буду ходить вокруг до около, ты получила мои сообщения? — спросил у меня Тони. — Какие сообщения? — ответила я, решив построить из себя дурочку. — Ну я еще звонил, не важно, — ну да, конечно, после двенадцати пропущенных звонков. — Ты знаешь, еще не получала, телефон глючит, старый, буду новый покупать, — отмахнулась я. — Тебе даже не интересно, что я тебе писал? — попала, ну давай, Романофф, теперь выкручивайся сама. — Интересно, очень, а что-то срочное? — пожалуйста, только не надо сейчас признаваться мне в любви. — Да, у меня вопрос был о двухсторонней паховой грыже. Как бы ты ее оперировала? По Лихтенштейну или по Шульдайсу? — нет, ну что ты за человек.. — Значит ты мне писал про паховую грыжу? — Да. Мой однокурсник просил узнать, — почему нельзя сказать правду? — Ну, в этом случае, я бы посоветовала вам вариант с наименьшим риском рецидивов. — Я знал, что ты мне поможешь, — получай, Романофф, сама не хотела никаких признаний, а было бы неплохо. — Поступил вызов, передозировка, принимаем, — сказал Локи одновременно и в рацию и нам. — Погнали. Через пятнадцать минут мы были на назначенном адресе. А через пять минут уже в подъезде. Этот подъезд и адрес я узнаю из тысячи. — Я же говорила, что это его адрес, — с паникой тараторила я. — Ну он же без сознания там! — Это его обычное состояние, — поправил меня Тони, стуча в дверь. — Так, простите, — отодвинув нас обоих в сторону, Локи стал вскрывать замок. — Пришлось освоить, пока слесаря дождешься, будут жмурики. — Стив, — панически крича завопила я, вбегая в квартиру. Остановившись в гостиной и, застав одну прекрасную картинку, заткнулась, впадая в шок. — Вы ахуели, клоуны? — поднимаясь с пола с голым торсом спросил тот. — Центральная, — проговаривал Локи в рацию. — Ложный вызов. Возвращаемся. — и удалился. — Ну хорошо, что я увидела какой ты, — без каких-либо эмоций сказала я. — Какой я? Это моя квартира, это женщина, — указывая на сидящую Шерон, обернутую в простыню, сказал. — С которой я сплю. Я нормальный, живой мужик, почему ты никак не хочешь этого понять, сказочница? — А я женщина, а женщины всегда ищут любовь, только я понять не могу почему мне попадаются такие, как ты. — Слушай, это уже не мои проблемы, — с ухмылкой произнес Стив и лег обратно, нависая сверху Шерон. А я ушла прочь из этой квартиры.Как часто мы получаем от жизни не то о чем мечтаем. А может это и к лучшему? Горькую правду лучше узнать сразу. И все-таки, как же больно терять то, что уже, по наивности, считал своим. Самые сильные чувства приходят именно тогда, когда кто-то собирается забрать твое. А полное ясность наступает тогда, когда уже ничего не исправить. И все-таки в жизни случается любовь, которая сильнее любви смерти. Помни об этом. Мы продолжаем искать свою половинку, не выбирая ни коротких, ни прямых путей. Такие уж мы люди.