Деградация

– Нет-нет-нет, только не снова, я вас умоляю!! Забившись в угол, чуть ли не в истерике просила Сати. Последнюю неделю Саргон находился в командировке, и, хоть все привычные занятия на этот период он отменил, легче от этого жизнь рабыни не стала. Во-первых, тело её было почти всё время “запаяно” в жёсткий каркас: массивные металлические пластины скрывали грудь, затем соединялись цепочками с узким обручем, сжимающим талию, а от него блестящая полоска стали скользила вниз по животу и между ног, закрывая доступ к вульве. Серебристая сбруя выглядела благородно, придавая рабыне новый лоск и напоминая работникам особняка, что до возвращения владельца игрушка должна оставаться в неприкосновенности, – однако для Сати она стала предметом ненависти из-за невозможности самоудовлетвориться. Её нервная система, искажённая наркотиком, требовала особой “дозы”. Её тело могло обходиться без секса день или два, но дальше начинало буквально изнемогать. Мечась из одного угла клетки в другой, Сати сходила с ума. Однако Саргон даже не оставил её в своей комнате, куда заходили горничные, а перевёл в зал со своими пыточными устройствами – фактически, убрал свою секс-игрушку в кладовую, как ещё одну принадлежащую ему вещь. Здесь её крики разочарования и похотливые стоны оставались без внимания – и единственной, кто навещал рабыню, была Абигейл. А вот здесь наступало во-вторых. Саргон велел присмотреть за игрушкой своей сестрице – однако вскоре пленница поняла, что эта женщина ещё чуть ли не большая садистка, чем он сам. Её появление сулило лишь мучения, и, дрожа от ужаса, Сати машинально отползала как можно дальше, пока не упёрлась в прутья своей неволи. – Сати, дружок, ну что за капризы, – рассмеялась Абигейл. – Ты же знаешь, что я делаю это ради тебя, чтобы избавить тебя от галлюцинаций. Ты же уже на грани, признайся? Рабыня затравленно кивнула, всхлипнув. Что верно, то верно: сегодня ночью (точнее, когда в помещении был выключен свет) она почти не могла заснуть, постоянно скребя металл ногтями. – А во-вторых, неужели я скажу Саргону, что ты меня не слушаешь? Обречённо покачав головой, Сати снова всхлипнула. Нет, за непослушание расправа будет слишком жестока – лучше и не представлять. Пришлось добровольно двинуться к выходу из клетки. Все страхи и надежды разом оставили её, уступая место смирению. – Вот умница. Вот так, – ласково приговаривала Абигейл, точно домашнему животному, пока девушка усаживалась спиной к клетке, вытягивая руки над головой. Приковав запястья рабыни к перекладине, женщина достала ключ от металлической сбруи. В томной тишине зазвенел металл. Рабыня шумно вздохнула, когда пояс верности наконец-то покинул её, с облегчением поводя плечами и бёдрами. Проблема состояла лишь в том, что она по-прежнему не имела возможности потрогать себя, полностью находясь во власти садистки. – Ну, давай начнём? – Абигейл тоже опустилась на пол, разложив перед собой на полотенце вибратор, кисточку и перо. – Показывай свою пизду, блядь. Жалобно посмотрев на неё, рабыня развела согнутые в коленях ноги. Изогнутые лодыжки изящно застыли в воздухе, являя розовую сердцевину, ниже которой виднелось тёмное колечко ануса. Улыбнувшись, Абигейл начала массировать гениталии рабыни – сперва в паху, затем растягивая половые губы, потом поглаживая их большими пальцами. Та, размякнув и совсем бесстыдно раскрыв бёдра, приглушённо дышала, одолеваемая похотью своего тела. – Ну, тебе же нравится? – рассмеялась Абигейл, наблюдая за её откровенной реакцией. – Да, но вы же потом не даёте мне кончить, – пожаловалась Сати. – Ну что же я могу поделать, если Саргон запретил тебе получать оргазмы до его возвращения. А заниматься с тобой надо, чтобы не возникало ломки. Так? – Так, госпожа… – обречённо подтвердила рабыня. – Ах! Она замычала, ощущая, как внизу всё стремительно наливается жаром. – Смотри-ка, я ещё только потрогала тебя снаружи, а ты уже пустила каплю. С каждым днём всё чувствительнее, – и Абигейл растянула пальцами вульву, радостно наблюдая, как из раскрытой дырочки стекает ручеёк первых выделений. Рабыню пробила дрожь. – Ну, давай, давай, что же ты, – с азартом воскликнула Абигейл, когда капля не достигла пола, размазавшись по анусу. Удерживая малые губы раскрытыми, она щёлкнула по ещё спрятанному клитору. – А! Нет-нет-нет, не надо! – взвизгнула, корчась, рабыня. Её колени подпрыгнули, пытаясь сомкнуться, но садистка удержала их локтями. – Ох, кто это у нас ещё не готов к прямой стимуляции? – игриво усмехнулась она, снова нажимая на бугорок. Под отчаянные вопли вздёрнутой пленницы алое влагалище исторгло новую порцию смазки, на этот раз капая на пол и затекая под ягодицы. – Ну хорошо, хорошо, я ведь всего лишь немного поиграла с тобой, – снисходительно погладила рабыню по бёдрам Абигейл, и, вернув их в прежнее положение, вернулась к массажу. Постепенно успокаиваясь, Сати начинала беспокойно ёрзать под её лёгкими и дразнящими прикосновениями. Её соски чуть пощипывали, а рёбра щекотали, острыми ноготками прокладывая путь до подмышек – острая, сладкая нега, столь понятная сексуальной рабыне. Она то постанывала, беспомощно сжимая торчащие в кандалах ладони, то кусала губы, пытаясь податься навстречу ласке. Задница её давным-давно была мокрой от выделений. Наконец, Абигейл погрузила во влагалище рабыни два пальца и, прижав большим ещё и клитор, начала ритмично подрачивать. Сати раскрыла от наслаждения рот, капая слюной: – О, да! Её ляжки жадно задёргались, сжимая ладонь Абигейл, отвечая взаимностью. Потеряв самоконтроль, изголодавшаяся по сексу живая игрушка активно насаживалась на руку. Её стоны, сопровождаемые влажным чавканьем, становились всё громче. Но в тот момент, когда Сати глубоко вздохнула, замирая в ожидании разрядки, женщина быстро отняла пальцы. Не сразу осознав обман, рабыня жалобно захныкала. Её спина выгнулась в агонии, звеня оковами – налившееся кровью, подтекающее лоно чуть пульсировало, ища исчезнувшую стимуляцию. – Отдыхаем, – словно не замечая этого, объявила Абигейл, задирая юбку, под которой не оказалось нижнего белья. Поставив одну ногу на плечо рабыни, садистка прижалась к ней вплотную промежностью и включила на телефоне таймер. – Вперёд! Сати покорно высунула умелый язычок с пирсингом на самом его кончике и слизнула уже выступившие солоноватые соки женщины. Разгладила складочки половых губ, погрузилась во влагалище, а затем, обхватив губами всю вульву, начала посасывать клитор. Слушая благостные вздохи наслаждающейся Абигейл, она с мучительным разочарованием ощущала, как её собственная вагина постепенно теряет пик возбуждения, оставляя лишь тяжёлое, тянущее чувство неудовлетворённости. Абигейл придвинулась ближе, зажимая голову секс-игрушки между прутьями клетки и собственным пахом так, что бедняжка смогла едва дышать, уткнувшись в её пизду. – Поглубже, поглубже, дружок, – приглушённо шептала садистка. – Прямо пролезь в меня своим язычком… ах, молодец! Захлёбываясь в текущей на щёки и глаза густой смазке, Сати добросовестно пробовала на вкус указанную дырочку. Запах чужой распалённой пизды дурманила ей разум, заставляя тем исступлённее служить, чем больше ей самой хотелось того же. Наконец, Абигейл блаженно отстранилась, поглаживая себя по грудям. – Хорошо тебя Саргон вышколил. Послушная и старательная, – объявила свою оценку она приходящей в себя пленнице. – Ну-ка показала своё блядское место. – Пожалуйста, дайте мне тоже кончить, один разочек! – залепетала рабыня. – Вот придёт хозяин, и ты сразу кончишь, как от только он тебе вставит, – рассмеялась Абигейл. Взяв вибратор, она прислонила его к лобку Сати, водя кругами по гениталиям и постепенно приближаясь к клитору. Стоило ему уткнуться в бугорок, как та часто-часто задышала, стоная. – Какая ты быстрая! Нет-нет, давай, налейся желанием. Покажи, как ты его хочешь, – остановила её Абигейл, перемещая инструмент ниже, к сочащемуся влагалищу, и размазывая по ягодицам соки. Она дождалась, пока клитор как следует набухнет, высовываясь из-под капюшона, и пока алое отверстие призывно не раскроется, как сердцевина цветка. Вновь потирая вибратором самую чувствительную точку, Абигейл внимательно наблюдала, как извивающаяся перед ней рабыня стонет, с каждым новым разом поднимаясь на тон выше. – Нет, нееет! – горько заплакала Сати, когда её вновь оставили без кульминации. Он судорожно свела ноги, в отчаянии пытаясь потереться ими. – Д-дайте мне кончить, – дрожащим голосом попросила наконец она. – Нет, сегодня ты будешь без оргазма, – Абигейл только снисходительно улыбнулась, как улыбаются ребёнку. – У такой шлюшки, как ты, нельзя идти на поводу. Тебя можно только использовать и заботиться о твоём состоянии, что я сейчас и делаю. Давай, дружок, работаем. И женщина взяла в руки кисточку. Нервно всхлипывая, Сати нехотя открыла бёдра. – Ну что ты как стесняешься. Пошире. – Только нежно, нежно, пожалуйста… ай! – залепетав, рабыня пискнула, когда щетина задела колечко клиторального пирсинга. – О-он уже слишком чувствительный! – Сати, повторяй за мной: вдох-выдох, – успокаивающе протянула Абигейл, пока кисточка гуляла по мокрой промежности. – Ещё раз. Так, дыши… Прислушивайся к ощущениям, вбирай их в себя. Подбирая дорожки соков, тоненький инструмент пробегал по распалённой коже – чуть покалывая и в то же время стократно усиливая ощущения. Вот он снова поиграл со сверкающим колечком, вот пощекотал в паху, вызывая у несчастной трепет. – Хватит… – попросила она. – Терпи. – Я… мне уже достаточно. У меня не будет больше галлюцинаций. Можно мы уже закончим, госпожа? В ответ Абигейл лишь мило захихикала, вновь теребя щетиной клитор, отчего Сати протяжно застонала. – Но ты ведь ещё хочешь. – А-а-ах! Я сейчас сойду с ума!! – Пленница выгнулась, насколько это позволяли оковы, пока кисточка уже целенаправленно и неспешно поглаживала только её саму чувствительную точку. – О-ох! Я кончу… Я сейчас кончу… Да, пожалуйста! Она оборвалась в безмолвном крике, пока её орган требовательно подёргивался, оставленный в одиночестве. Подвывая от разочарования, рабыня в ужасе уставилась на свою раскрасневшуюся промежность, точно могла помочь ей взглядом. – Давай-ка сделаем перерывчик, – Абигейл сладостно потянулась, раздвигая ноги. Шмыгая, секс-игрушка приступила к своим прямым обязанностям. К тому времени, как она закончила, облизывая натруженные губы, возбуждение её вновь спало. Безвольно повиснув на запястьях, которые пронзило болью, рабыня лишь протяжно вздыхала. – Ну что, сможешь ещё раз? – поинтересовалась Абигейл. – Я не знаю… – покачала головой Сати. – Ну, давай попробуем. Снова взяв вибратор, женщина вогнала его во влагалище, включив на минимальную скорость, а пёрышком принялась щекотать соски и живот жертвы, иногда даже сама их посасывая. Поначалу ничего не получалось: несчастная рабыня стала слишком чувствительной, и любое внимание было неприятным. Она лишь хныкала, поджимая пальцы на лодыжках, пока Абигейл переключала в ней режимы, и сжималась, стоило перу подобраться к паху. И все же спустя некоторое время упорных трудов и умелой ласки Сати начала подаваться вперёд. – Готовишься к своему последнему оргазму? – Я не знаю, не знаю… – прошептала, полубезумно водя взглядом, Сати. – Ну ничего, мы не спешим. Перо порхало и порхало, едва задевая нежную кожу, и тело рабыни напрягалось, приходя в готовность… когда она начала пронзительно вскрикивать, Абигейл выключила стимулирующий вагину вибратор. Подождала немного, затем аккуратно вытащила его – горячий, влажный, пока по щекам рабыни катились слёзы. – Ну вот и всё, теперь ты будешь в порядке, – удовлетворённо объявила Абигейл. – Однако в этот раз ты не выдержала нормативов: не довела меня до оргазма за десять минут. Придётся напомнить тебе, какова цена небрежности. И без того затравленная рабыня побледнела, как полотно: – Я же старалась! Госпожа! Этого не может быть! Абигейл показала ей запущенный во второй раз таймер: – Десять лишних секунд. Видишь? Так что вставай на колени. Или, если хочешь, оставайся так, мне, по правде говоря, всё равно. Но тебе же труднее будет. Не сдерживая рыданий, Сати, тем не менее, повиновалась. По опыту прошлых дней она знала, что любые мольбы бесполезны. Она даже была готова допустить, что Абигейл специально выставила на таймере неправильное время, лишь бы подольше поиздеваться над секс-игрушкой. “Хозяин, где же вы?..” – с тоскою подумала Сати. Сейчас ей как никогда хотелось увидеть своего господина и целовать ему ноги – лишь бы он избавил её от этих страданий. Однако, выкажи она сейчас неповиновение, потом Саргон её точно по голове не погладит. Стоя на коленях и схватившись руками за прутья клетки, чтобы меньше давить на израненные металлом запястья, рабыня с ужасом прислушивалась, как Абигейл прикатывает внушительную бутыль с водой, которую собиралась влить нерадивой пленнице в кишечник. Зашуршал присоединяемый к насадке шланг. – Что ты зажалась? Ну-ка встала в позу, как на случке, блядь. Краснея, Сати прогнулась в пояснице, выпячивая задницу и широко расставляя колени. Покрытая испариной, с поблёскивающей от соков промежностью, она со страхом ждала нового унижения. Конец шланга надавил на анус, дразня перед пыткой, и натренированные мышцы рефлекторно отозвались. – Вот так, наполняйся. Я вернусь через часик, – со смешком похлопав её по спине, Абигейл ушла. Всхлипывая, Сати ощущала, как вода заполняет внутренности. Поначалу это было терпимо, так как она была привыкшая к клизмам, но этот приятный промежуток времени быстро закончился. Воды становилось слишком много. Обернувшись, рабыня с унынием увидела, что вместила в себя ещё только треть полагающегося объёма. Вода прибывала медленно, позволяя хотя бы немного привыкнуть, и в то же время требовала всё больше места, сдавливая внутренние органы. Стеная от безвыходности, Сати извивалась, не в силах как-либо остановить пытку. Затем ей стало больно. Живот вздулся и стал твёрдым, как барабан, а жидкость всё затекала и затекала. Прогнувшись, потому что так казалось легче, рабыня натужно дышала, чувствуя, как от каждого толчка вода теперь бултыхается в желудке. В таком состоянии – с раздутыми боками и дрожащую от напряжения, Абигейл и застала её. – Отлично, ещё чуть-чуть осталось, – дожидаясь окончания, женщина огладила покорную рабыню по грудям и животу. Сати жалобно застонала, чувствуя, как каждый вздох причиняет боль. – Умоляю, хватит… ай! – она слабо дёрнулась, когда пальцы Абигейл деловито залезли ей между ног. – Не надо! Нет-нет-нет… - захныкала пленница, ощущая, как во влагалище толкается довольно объёмное в размерах дилдо. Оно было из тех, которые Сати всегда было нелегко принять в себя, однако женщина терпеливо вдавливала его, не давая рабыне передышки и зная, что в конце концов усилия увенчаются успехом. Казалось, ей просто доставляло удовольствие слушать исступлённые поскуливания своей игрушки по мере того, как инструмент неспешно, миллиметр за миллиметром, растягивал ещё одну её дырочку, заполняя до отказа. Когда дилдо погрузилось в сопротивляющееся тело до конца, Абигейл вытащила из ануса рабыни шланг и тоже заменила его пробкой. Пропущенная затем через промежность и затянутая на вздувшемся животе верёвка гарантировала, что пленница не сможет освободиться по собственному желанию ни от находящихся в ней предметов, ни от закаченной воды. К этому моменту Сати обычно уже была так измотана – и морально, и физически – что беспрекословно выполняла все указания садистки. Наказание Абигейл было весьма изощрённым: она выгоняла изнеможённую рабыню в холл дома и заставляла сесть на пятки, широко разведя колени, между которыми помещалась прозрачная миска. Наличие дилдо во влагалище неизменно дразнило лоно, поддерживая Сати в возбуждённом состоянии, но не позволяя достичь чего-то большего, ведь конечности наказуемой фиксировались ремнями, не позволяя менять положение или трогать себя. Капли соков падали и собирались в помещённой на пол ёмкости. Собственно, наказание оканчивалось, как только она наполнялась до краёв. Для того, чтобы рабыня прочувствовала наказание по полной и не могла подглядывать, ей завязывали глаза. В этом состояла ещё одна жестокая хитрость Абигейл: сгорая от желания, чтобы кто-то как следует её поимел, и одновременно мучаясь от боли, которую причиняла вода, рабыня не знала, как долго продлится эта агония. Вид обнажённой пленницы с покаянно опущенной головой, с набухших половых губок которой периодически капала, растягиваясь прозрачными нитями, смазка мало кого оставлял равнодушным. Достаточно было подойти и легонько помассировать её соски, чтобы слепая игрушка, затрепетав, приоткрыла губы и жадно потянулась навстречу. Безотчётно постанывая, пока её умело распаляли, она добросовестно обслуживала требующих её внимания слуг особняка, и тогда между дрожащих бёдер начинало раздаваться отчётливое хлюпанье. Чтобы развлечение не подходило к концу слишком быстро, работники нередко “случайно” опрокидывали миску или попросту убирали её в сторону, растягивая таким образом срок наказания. Даже если Сати и пыталась возмущаться, как правило, её рот в это время оказывался заткнут, да и пары ласковых поглаживаний по вульве было достаточно, чтобы окончательно затуманить рабыне мозг похотью и лишить её какой-либо воли. Сати пропускала мимо ушей оскорбления вроде “ультрабляди” и трогательно благодарила под общий смех, когда кто-нибудь растягивал её половые губки, выставляя на обозрение набухший клитор, и легонько задевал вставленный в него пирсинг. Зато потом, когда основной поток желающих воспользоваться услугами шлюхи спадал, рабыня приходила в себя и ей становилось ещё тяжелее. Мышцы уже затекали и подрагивали от напряжения, а боль от мучающей её внутренности воды и проглоченной спермы достигала своего пика. Тихо всхлипывая, она пыталась сжать внутри себя дилдо, чтобы побыстрее наполнить возвращённую под неё миску, и в таком виде Абигейл её обычно и заставала: помятую, с раскрасневшейся от чужих щипков кожей и залитую спермой секс-игрушку, широко раскрытая пизда которой по-прежнему призывно блестела. Тогда садистка наконец-то освобождала полубессознательно мычащую Сати, отводила в туалет, и, вновь заковав в металлическую сбрую, запирала обратно в клетку. Но ничто не длится вечно: рано или поздно настоящий хозяин вернётся за своей любимой игрушкой.