I was and you were Happy...

Зима в Москве, как всегда, выдалась бесснежной. Во всяком случае, декабрь стал именно таким. На улицах грязь и слякоть, по-старому бесконечные пробки и мерцающие разноцветными огоньками витрины магазинов. Благо, хоть предприниматели немного беспокоятся о людях и стараются подарить им новогоднее настроение. Правда… народ в России такой, что все равно умудряется запихнуть ощущение праздника куда поглубже и вновь погружается в серость декабрьских будней. Каждый снова и снова спешит по своим делам, пробегая мимо изящных фигурок и теплых свечек, не оглядываясь. Даже на секунду не трудно представить, что случилось бы с городом, не будь вокруг этих милых атрибутов и запаха мандаринов в воздухе. Ну, не без флера выхлопных газов, конечно же. Недавно поймал себя на мысли, что мне скучно. Вот так. Скуч-но. Что хотите делайте, а я устал от этой монотонности и беспросветной суетной пропасти. Подарки куплены, елка наряжена, гирлянды развешаны по всей квартире и потихоньку палят электричество, а я не нахожу себе места вот уж целый день. Хочется чего-то, чтоб прям УХ, на всю жизнь чтоб запомнилось и ассоциировалось исключительно с этим годом. Помнится, пару лет назад, когда встречал Новый Год вместе с родителями, мама готовила салаты, которые всегда получались особенно вкусными, а мы с папой вдвоем наряжали невысокую елочку. У меня была любимая игрушка: зеленый прозрачный шарик, который я сам выбрал в магазине в пятилетнем возрасте. Интересно, он сейчас цел или нет? Потом речь президента, куранты и желания. Я всегда верил, что они сбываются, но я мог просто не замечать этого. Эх… семейное счастье – оно такое, немного банальное, но самое ценное. Его теплоты хватает, чтобы согревать наши души на протяжении всего года, до следующего декабря. Вот так сидел я битый час у себя дома в кресле и гонял в голове различные мысли. За окном тридцать первое декабря, без двух часов две тысячи двадцатый год, а вокруг никого. Не скажу, что мне одиноко. Просто немного не по себе. Мандаринку, что ли, съесть? Поднять праздничный настрой чтобы. Я лениво подошел к окну. В стекле отражались желтые огни моей гирлянды, а на улице плавно падал пушистый снег. Так много снежинок… вот и к нам пришла зима. По улицам мельтешили люди: кто-то тащил огромный пакет из супермаркета, кто-то – ящик с бутылками шампанского, еще один нес большую такую коробку, перетянутую гладкой лентой. Большой, видимо, подарочек. Я поправил упавшие на лицо волосы и потянулся за сигаретой. В пачке осталась одна, предновогодняя. Медленно вдохнул дым и в том же темпе, плавно и размеренно, выпустил его в открытое окно. С улицы тянуло приятным морозом и снежинки залетали ко мне в дом. «Проходите, присаживайтесь», - думал про себя я, наблюдая за этим снежным вальсом. Я слышал, как тикают мои единственные в квартире настенные часы. Тик-так. Тик-так. Так. Я задержал дыхание и, чуть шевеля губами, начал считать до десяти. Зачем я это делаю? А не знаю, не ищите в этом смысла. Резко выдохнув, почувствовал, как бьется мое сердце. Оно стучало и стучало. Непрерывно. Я ощущал каждый его толчок внутри. Оно будто подпрыгивало, потом натыкалось на ребра, и снова отлетало в то же место. И так по кругу. Так было всегда? Глупый, ну конечно же. Как иначе? Ты ведь живой! Ходишь по земле, говоришь, мыслишь, строишь мечты и планы. Ты живой и твое сердце тоже. Я выбросил окурок в прозрачную пепельницу и вернулся в кресло. Караван мыслей вился в моей голове, и я не мог ему противиться. На этот раз, воспоминания привели меня в лето уходящего года. На самом деле, июнь и июль были без происшествий. Я плыл по течению, занимался делом и планировал много интересного на ближайшее будущее. Иногда забывался в клубах и проводил вечера с теми, кто молчанием боль лечит. Писал музыку и снимал клипы. Еще больше влюбился в творчество и искусство. Тратил время с пользой и без нее. Одним словом, два летних месяца пронеслись как по маслу. Потом настал август. В этот момент череду моих мыслей прервал звонок в дверь. Этого я точно не ожидал. Примерно с минуту я простоял в ступоре, пытаясь догадаться, кто же все - таки пожаловал ко мне под самый новый год. Потушил сигарету и двинулся в направлении прихожей, чтобы поскорее открыть дверь. На всякий случай, заглянув в зеркало и поправив волосы, я подошел вплотную к двери и дернул ручку. Прямо перед собой я увидел улыбающуюся Билли Айлиш. В ее руках была большая красная коробка, перевязанная зеленой лентой. Пару секунд мы молчали, а потом я с горящими глазами и широкой улыбкой прижал ее к себе. - Вот это да! Билли, я совсем не ожидал! Как так вышло, что ты здесь? – я галантно пропустил ее в свою обитель и тут же начал разговор. - А вот так, друг мой родной, - отвечала она. – Я только с самолета и в подъезде, кстати, остался чемодан. На пару дней прилетела в Россию и без предупреждения, чтобы был тебе сюрприз, - пока она говорила, я поспешил забрать её вещи. – Черт, как я соскучилась, Рамм! И она снова крепко обняла меня. Мы простояли так около минуты, покачиваясь из стороны в сторону, а после сразу же пошли в мою гостиную, где царил легкий бардак и новогодняя атмосфера. Билли молча осматривалась, будто пытаясь найти что-то, что изменилось в моем доме за два с половиной месяца ее отсутствия. Я мимоходом глянул на часы: через полтора часа закончится этот год. Певица как раз вовремя! Я поспешил на кухню, чтоб заварить чай, а девушка все еще рассматривала гирлянды и расслабленно сидела на диване. Я принес две чашки с ароматным напитком и сел в кресло слева от нее: - Билли, ну ты хоть расскажи, как у тебя дела? Что нового? – полюбопытствовал я. - Ох, Влад… все как всегда. Хотя нет, «женщиной года» становишься не каждый день все-таки, - она усмехнулась. – На самом деле, все очень хорошо, мне грех жаловаться. Есть концерты, поклонники, семья, музыка, праздничное настроение. Впрочем, как все это время жил ты? - Жил и не тужил, как говорится, - улыбнулся я. – Работал потихоньку, с друзьями общался больше. Так странно, мне даже нечего рассказать. В общем-то, у нас тут скоро две тысячи двадцатый год наступит, встретим вместе? - Я, можно сказать, за этим сюда и прилетела, - все смеялась она. – В городе очень красиво, а у тебя тепло и уютно. Я думала, ты не один в эту ночь. - А с кем мне быть? – по-доброму усмехнулся я. - С возлюбленной, - ответила девушка. – Мало ли, что тут в твоей личной жизни происходит, - и мы вместе с ней залились звонким смехом. Я внимательно рассматривал ее красивое, очень знакомое лицо и во мне просыпались самые теплые эмоции. Ее визит стал таким ярким событием, что все мои печали и серьезные думы мигом улетучились. Я безумно этому рад. Что ж, встречу новое десятилетие в приятной компании. Это ведь самое главное для хорошего праздника! Друзья собираются вместе, смеются и веселятся, вспоминают все самое лучшее и желают многого в будущем. А салаты и шампанское у каждого в холодильнике все равно найдутся, можно не переживать. Мы с Билли сидели на полу друг напротив друга. Вокруг мигали гирлянды, в воздухе стоял аромат сладких мандаринов, и нам было комфортно рядом друг с другом. Она без устали рассказывала о своих концертах и премиях, новой музыке и различных интервью, о своей жизни. Мы не виделись достаточно давно, чтобы в биографии каждого из нас произошло что-то запоминающееся, вызывающее бурю эмоций и надолго задерживающееся в памяти. Еще я узнал, что после ее возвращения в Лос-Анджелес, она некоторое время общалась с Никитой, но потом все сошло на нет. Причин она не обозначила. Я слушал внимательно, смеялся и иногда вставлял пару своих фраз в ее монолог. - Влад, я хотела спросить… - ее интонация немного снизилась. Видимо, она боялась или стеснялась задавать этот вопрос. – Как ты пережил расставание с… - она осеклась. - С Соней? – она плавно кивнула, я тяжело выдохнул. – Не сразу, далеко не сразу. Ты улетела на следующий же день, а я остался предоставленным самому себе. Чтобы меньше думать о ней, я решил резко с головой уйти в работу. Но от себя убежать ужасно сложно, - я смотрел в пол и медленно поглаживал свои пальцы, продолжая говорить. – Вечерами, когда возвращался домой, иногда задумывался и вновь проворачивал в памяти момент нашего прощания. Бывало, строил сценарии о том, что могло бы быть совсем по-другому. Это больно. Уже прошло два с половиной месяца, а я все помню, словно это было вчера, - Билли смотрела в свою чашку с чаем и молча слушала. – Соня действительно сильно повлияла на мое сознание. Она оставила массу приятных воспоминаний. На самом деле, помню почти все: сны, страхи, ее появление, тайну и трагичную развязку. Я счастлив, что она была в моей жизни, - поспешив закончить этими словами свой монолог, я отставил в сторону свою чашку и вновь посмотрел на Билли. - Да, ты как всегда прав, - кивнула она и поправила свои мягкие волосы. – Я была в расстроенных чувствах довольно долго, но надо было возвращаться к нормальной жизни. Впереди было множество концертов, к которым нужно было быть готовой на все сто. Так боль и притупилась, - она ненадолго замолкла, и между нами повисло напряженное молчание. Каждый вновь думал о своем, но, в целом, мысли сходились лишь к одному. – А кстати! Я ведь неспроста притащила с собой ту коробку, - в моих глазах появился азартный огонек. – Подожди секунду, - и она убежала в коридор, а через секунду вернулась с той самой красной упаковкой в руках. - И что же в ней? – улыбаясь, поинтересовался я. - Внутри вещи, которые когда-то были забыты Соней в Америке, - я шумно выдохнул. – Неделю назад я убиралась на чердаке и наткнулась на стопку каких-то бумаг. Это оказались ноты. Потом, чуть дальше, я нашла несколько книг… В общем, что я тебе все это рассказываю? Давай посмотрим, - и она поспешила открыть коробку. На дне действительно оказалось довольно много вещей. Сверху лежала игрушечная черная кошка. Один ее зеленый глазик немного оторвался. Видимо, не перенес перелета или времени. Игрушка была мягкой и приятной на ощупь. Я держал ее в руках около минуты и в голове рисовались различные картинки, как маленькая девочка играла с этой кошечкой, ухаживала за ней. Но я поспешил дальше, лишь бы не позволить эмоциям взять надо мной контроль. Следом, Билли достала из коробки стопку пожелтевших нот. Где-то даже поплыли чернила и нотные станы стерлись. Здесь были произведения Моцарта и Гайдна, Шопена и Шуберта. Я сразу вспомнил свой день рождения… В тот вечер я отвел Соню в акустический зал, где она играла для меня одного. А потом я пел ей песню, которую сам ей и посвятил. Тогда случился наш поцелуй. Несколько старых книг, пара рисунков, какие-то заколки и резиночки остались в коробке. У меня уже даже немного пропал интерес, пока Билли вдруг не достала последнюю вещь. Шкатулка с узором из ярких аметистов. Именно в ней когда-то певица вручила мне первую черную розу, в этой шкатулке я нашел потайное дно и поспешил отдать письмо и фотографии. Билли улыбалась, поглаживая пальчиком один из камней. Она открыла шкатулку и вынула из нее те самые фотографии, на которых Соня, будучи еще подростком, светилась от счастья и радости. Неожиданно погасло несколько свечек, стоящих на полках в комнате. За окном усилилась метель. Я посмотрел на часы: через пятнадцать минут наступит полночь. Ветер лишь усиливался. Гирлянды хаотично замигали. Билли встревоженно посмотрела на меня. - Пойдем, выйдем на балкон. Нужно проветриться, - я встал и протянул ей теплый плед, чтобы она не замерзла. Небо было усыпано звездами. Странно, несмотря на метель, оно оставалось чистым. Высоко качалась круглая луна, освещая холодным светом город. Кое-где сверкали салюты, а с Красной площади доносилась громкая музыка. Мы с Билли стояли рядом и молчали. Почему-то слов совсем не находилось, чтобы поговорить даже, банально, о погоде. Вдруг случилось что-то странное: ветер словно резко изменил свое направление, и теперь весь поток снежинок летел точно в мое окно. Снег буквально стучал по стеклу с неимоверной силой, а потом отлетал обратно. - Открой окно! – испуганно крикнула Билли. Я не понимал, зачем это было нужно, но все же сделал то, о чем девушка попросила. Новый порыв ветра ворвался к нам. Мы с Билли упали на пол, чтоб спрятаться от этого холода. Снежинки летели и летели, кололись и оседали на полу. Мне хотелось, чтобы это скорее кончилось. Мы с Билли закрыли глаза. Не знаю, сколько прошло времени к моменту, когда я решил все же посмотреть вокруг себя. Половина моего балкона и один-единственный цветок, который тут стоял, были наполовину завалены снегом. Я коснулся плеча девушки, чтоб та пришла в себя. Не успела она проронить и вздоха, как мы оба увидели, что на самую макушку этой снежной горки опустился маленький листок. Билли протянула руку и взяла его, разворачивая. Фраза, что была там написана, гласила: Будешь ты в декабре вновь со мной, дорогая… Мы переглянулись. На лице Билли появилась легкая улыбка. Я стал догадываться, о чем она думает. Мы поднялись с холодного пола. Метель стихла. Был слышен бой курантов. Билли воскликнула: - Влад, звезда падает! Загадывай желание! Знаете, Новый год – поистине волшебный праздник. В него просто надо верить. Теперь верю и я. Начался целый звездопад. Звезды быстро проносились по небу и угасали. Я стоял, широко улыбаясь, и понимал: она с нами, все еще с нами. Она помнит и любит, наблюдает, охраняет нас. Она пообещала это еще тогда, в октябре. И теперь уж точно сдержит обещание до конца наших жизней…