Как путешествовать с Довакином и не умереть

Пожилой данмер спускался по лестнице. Делал он это странно — опирался сперва длинной изогнутой палкой на ступеньку, потом перетаскивал одну ногу вниз, потом подволакивал другую, останавливаясь, морщась, и только потом повторял все с начала. — Мутсэра Серо, мутсэра Серо! — дети уже ждали его внизу, почти подпрыгивая от нетерпения. — Чего надо? Лицо у старика было, конечно, всё в морщинах, но вовсе не напоминало сухофрукт, как иногда случалось с данмерами. Наоборот, кожа на скулах и лбу натянулась, стала цвета тёмного пергамента. — Сегодня будет занятие? — Какое занятие на Хогитум? Кышь отсюда, квамьи фуражиры, и чтоб не видел вас… кши-кши… — Ну пожалуйста, ну мутсэра, ну серджо… — Что я вам говорил про выдержку воина? Какой ещё «серджо»? Эх, в мои-то времена вас бы уже метлой отсюда вымели да выдрали за такое… распустились… Старик ворчал, ворчал, но посматривал по сторонам, и первый из подростков даже не заметил подсечку: кривая палка, на которую старик опирался, оказалась ножнами меча, который сверкнул, отведенный в сторону — а ножны проехались кому-то по ляжкам, кому-то по плечам, голове, заднице или уху. Наведя в строю учеников потраву, Телдрин поклонился — по обычаю, как сенсей, не очень низко, но всё же заметно — и приступил к разминке. Меч словно преображал его старое тело. Дряхлость исчезала, растворялась, боялась рассекавшего воздух клинка… Кена Телдрин Серо повторял движения размеренно, точно, словно заводной механизм, изящно. Десятки лет он проводил эту разминку, и она вошла даже не в плоть и кровь, а в дух, и теперь скорее именно дух управлял старыми, почти немощными уже мышцами. Затаив дыхание, юные меры наблюдали за священнодейством. Потом молча поклонились, сложив руки у груди, низко, и потихоньку заняли свои места во дворике для тренировок. Белый песок, чёрные манекены, костяные мишени с алыми кругами. Хогитум или нет, тренировки пропускать нельзя.

* * *

— Отец! Хватит, совсем себя не бережешь, Серо пожевал губами, фыркнул, ничего не сказал. Верзила с добродушной улыбкой — его сын, да. Умница. Но скампа с два услышит об этом чаще, чем раз в неделю. А то распояшется. Все кругом постоянно, на взгляд Серо, витали в облаках. Слишком сладкая пошла жизнь. Спокойная. Раньше так не было. Там — аргониане, тут — имперцы, здесь — Братья Бури, вокруг… культисты всякие, даэдра… — Расскажете о Довакине? — у девочки глаза такие странные, фиолетовые… а, это Несса-полукровка, точно, правнучка. Вот уж не думал, что внучку угораздит приволочь домой альтмера! Рожа, конечно, не талморская, но все равно противно. Пришлось терпеть — парень оказался рукастый, пригодился преподавать древковое оружие… Телдрин Серо держал фехтовальную школу более семидесяти лет, и потому понимал, кого гнать в шею, кого обтёсывать, к кому подход искать… а также — кто найдёт подход к нему самому. Мощная фигура, что нарисовалась у девчонки за спиной, была ему знакома, и старое сердце снова гулко ухнуло от радости. — Не только расскажу, дочка, но и покажу… обернись-ка и поздоровайся с сэрой! Телдрин Серо в свои триста шестьдесят пять, конечно, был тем ещё мерзким старым хрычом с закидонами, но не менее ужасный хрыч Хродольф Вервольф, Довакин, где-то раз в пару лет обязательно заходил к нему на чай. Обсуждали всё — и новейшие новости, и старейшие сплетни, и ужасные нравы беспечного поколения, и баб (как же без них! Даром, что Телдрин как женился, так про походы налево и забыл, благо Дженасса и сама этим не баловалась). Сказки мелким мерам Хродольф научился рассказывать уже давно. И не только рассказывать — они с Телдрином иногда даже воспроизводили бои с иллюзрными драконами, которые старенькая Дженасса, вздыхая, наколдовывала из-за ширмы. Дети пищали от радости. Серо видел в каждом из них — материал. Немного терпения, немного времени, немного правильного подхода — и из невзрачных сереньких фуражиров вырастут отличные квам-воины. Он об этом позаботится. Он путешествовал много — и пришёл, в конечном счёте, сюда, к своему дому, к своей школе и семье. Может он и стар, но не духом. «Немощный дух старца видит, куда бы молодости, имеющей ноги, стоило бы отправиться» — пословица не про него.

* * *

Телдрин видит много, это точно. Видит и то, что в следующий раз, как Хродольф Вервольф приходит, колдовать драконов уже больше некому. А это значит — пора передать управление школой и все дела. Пора, да… Его зять вполне к этому готов. Будут, конечно, слёзы, сопли, уговоры, перешёптывания; будут длинные прощания и расставания, и что-нибудь трогательное от детей, и косой взгляд какой-то из правнучек, и еще какое-нибудь сентиментальное дерьмо от родителей учеников… но на этот раз Хродольф уйдёт из Блэклайта не один. Два старых хрыча, как прежде, отправятся вперед по дороге. Теперь-то они точно свободны ото всего, кроме собственного идиотизма — и это определенный залог того, что приключения не заставят себя ждать.