POV Лекса.
На этой неделе к Принцессе пристают еще больше. Кажется, все изголодались... А Кларк вообще только начала восстанавливаться: ушли с видимых участков кожи синяки и ссадины. Я просто не могу допустить, чтобы в мое суточное отсутствие ее опять превратили в мясо, поэтому прорабатываю план, но для этого мне нужно кое-что узнать о ней.***
Сегодня я почему-то просыпаюсь очень тяжело, возможно, подсознательно ощущая, что день будет такой же трудный. И чаще всего планы рушатся или все идет не по ним, хоть я и стараюсь в голове продумать все варианты моих слетевших действий. Еще сегодня впервые у брата и у Блейка выходной, а это означает, что за Кларк присмотреть некому. До нее уже на перекличке начинает докапываться Онтари: пихает в бока, что-то говорит, но я не слышу. Чувствую, что там опять появятся синяки. Мне больше ничего не приходится делать, как встать на защиту. Хватит с Принцессы гематом. Разъединяю их своим телом и негромко рычу шатенке: — Свалила! Она злится, но уходит. Кларк ничего не понимает, но и не спрашивает, а идет выполнять свои обязанности после зарядки. — За мной! — зато Анья гневно рычит на меня, и я плетусь следом. Мы приходим в нашу камеру, и подруга начинает кричать: — Так какого хуя, Лекса? Было непонятно сказано не лезть?!! Я тебя предупреждала, а теперь что? Теперь весь каст под угрозой! Ты совсем не думаешь своей головой! — Ань... — Птица пытается меня спасти. — Помолчи! — но и ей достается. Я вздыхаю и стягиваю с себя браслет Лодочного каста, положив его на тумбочку подруги. — Прости, Ань... Я не хотела этого делать, подставлять вас всех под угрозу. — Лекс, нет, одень... — пугается подруга, сразу меняя свою тактику. — Я разберусь. — Нет, Ань, я должна сама со всем разобраться, не впутывая вас. А тебе итак спасибо за защиту, но теперь я сама, — пытаюсь успокоить Нельсон. — Лекс, ты не понимаешь, что творишь... Ладно, один раз заступилась за потерявшуюся – это все забудут, а вот предателей тут не любят... Одень резинку... Прошу... — Нет, Ань. Я уже приняла решение. Не беспокойся, все будет хорошо. — Ну, Лекс... — Не уговаривай меня, я все равно поступлю по-своему. — Хорошо, — наконец соглашается подруга, и мы обнимаемся в знак нашего примирения.***
На завтрак я сажусь за стол с Принцессой. Она очень удивлена и даже шокирована. — Привет. Прогнать ты меня отсюда не можешь, это не твой личный стол, — предупреждаю я сразу. — Какого хрена ты творишь?! Ты не понимаешь, что связываться со мной глупо и опасно??? Она что, беспокоится за меня? Не думаю. Просто очередная истерика с подтекстом: «Уходи!» — Знаешь, что? — хмыкаю. — Я давно хочу отрезать тебе язык за плохие слова. И думаю, что в скором времени так и сделаю, — кажется, ей не нравятся мои слова. Вот только какие? Что я отрежу его или сам «язык»? С ним тут у всех плохие ассоциации... — Да пошла ты! — зло выплевывает мне блонди и крутит своей головой. Как могу догадываться, в поисках свободного стола. Но увы, его нет. — Я-то пойду. А ты, может, прекратишь вести себя как стерва? И начнешь благодарить за то, что твою задницу то и дело из дерьма вытягивают! — похоже, ей все-таки не понравился «язык», ибо на слово «задница» – такая же реакция. Господи... Даже слова не скажи! — Не важно, ответь мне всего на два вопроса... Кто из родственников у тебя есть на свободе и за что ты здесь? — Что, боишься убийцу спасать??? Закатываю глаза. Дай Бог мне сил с ней! Мне кажется, что эта девушка первая из списка, кто съедает все мои жизненные запасы сил, выедает кислотой мой мозг! Ладно, зайдем с другой стороны. — На твоих руках нет крови, как на моих, малышка, — конечно, я беру на понт. Да и если подумать... если Кларк все-таки убийца, то она давно бы отгрызла все клиторы у тех, кто ее мучает... Картина поплыла в моей голове, и, честно, мне стало противно самой от себя, зло взяло на всех этих зэчек. — Я не малышка, — упрямится, но не опровергает. — Я все еще жду ответов! — конечно, мой грозный взгляд достается блондинке, хотя я гневаюсь не на нее. — Я... Мои друзья во время ограбления магазина подстрелили хозяина, я хотела его спасти... А они ушли... — Значит, бросили тебя? — кивает. — Ты – воровка? У тебя нет своего дома? Принцесса удивляется, что я могла такое подумать. А что мне думать, детка, если ты все скрываешь? И из тебя нужно все клещами тащить. — У меня есть дом! — злится, но потом быстро остывает и продолжает уже печально, с опущенным в свою тарелку взглядом. — Точнее, был... Мама продала его, чтобы меня посадили в эту КОМФОРТАБЕЛЬНУЮ колонию... Кларк сплевывает прям на пол от злости. И я могу ее понять: для нее тюрьма — ад, а мать еще и домом поплатилась за этот огненный котел для дочери. — Не плюйся. Принцессы так себя не ведут. Значит, у тебя есть мать. А любимый? Друзья? — не зацикливаюсь на своих воспитательных словах, все равно не послушают. — Нет, мне не нужны любимые. А друзья были те, но они мне больше никто. И я не воровка. У них не было дома, семьи, а мне просто было жаль детей, им было от четырнадцати до восемнадцати. И я стояла на стреме, никогда не брала ничего. Я так и предполагала: ангел, которому не повезло. Мне тоже не повезло, но я себя таковой считать не могу: на моих руках есть кровь. Кларк пихают в плечо, проходя мимо, и шепчут: — Мамка скоро придет за тобой, жди. — Кто это? — быстро спрашиваю. — Костия из Небесного каста, мамка ее – Алли. Получив ответы, вскакиваю и хватаю рыжую зэчку за запястье. Болезненно сжимаю его, двигая девушку на себя. — Передай своей мамке, что если она тронет хоть пальцем Кларк... — указываю на Принцессу, а то тут никто не знает, как зовут блонди, — будет иметь дело со мной! Шепчу прямо в искаженное от боли лицо, а потом отпускаю Костию. В этот момент все начинают расходиться, и я следую их примеру. Все, что пока мне нужно, я узнала. Пишу сообщение брату для дальнейших действий. В дневное время, если меня не наблюдают рядом с Принцессой, то Гайя и Эко присматривают за ней. Они не помогут ей, но быстро доложат мне. На прогулке я теперь тусуюсь одна, как одна из потерявшихся, ну или как Гайя, к которой просто боятся подойти. Но не думаю, что меня пока можно бояться. Я еще не открывала свои карты и силу свою не показывала. Может, из-за моего прозвища ко мне не суются? Хотя это не так... Как я понимаю, Ния бредет в мою сторону со своей «свитой» рабынь. — Слышь, ты! — меня пихает в плечо эта женщина. Похоже, люди разучились здесь спокойно разговаривать. — То, что ты выкинула кольцо, не значит, что Принцесса твоя! Она теперь полностью моя! А теперь попросила прощение у Онтари за утро, и, может быть, я тебя смогу пощадить. Я медленно приподнимаюсь из-за деревянного стола и пихаю Нию в обратку. — Слышь, ты! Замерли, шавки! — говорю в приказном тоне рабыням. — Я разговариваю с вашей мамкой и, не дай Бог, меня кто-то перебьет: тюрьму покинете со сломанными ногами, с несовместимым восстановлением! Оглядываю всех грозным взглядом, и знаете, что? Ситуация меня забавляет, но никак не пугает и тем более не выводит из себя, в отличие от того, что творит со мной одними словами Принцесса. — А теперь ты, Ния... Кларк – Принцесса, не твоя собственность и никогда ей не будет! Так что закрой свой хавальник и убирайся восвояси! — говорю я спокойно, а женщина злится и накидывается на меня, от неожиданности сшибая меня с ног. Слышу, как возле нас собираются довольные зрители. Ну как же, шоу в самом разгаре! Мне вот только интересно: кроме Нельсон и Птицы хоть кто-то есть за меня? Наношу своей головой удар по чужой и в тот момент, когда она теряется в пространстве, скидываю с себя мамку. Меняя нас местами, наношу удар кулаком и... Нет, нет, нет! У нее начинает мигать браслет на шее... Анья же рассказывала мне, что тут драки до последнего, пока кто-то не отключится, ибо охрана ставит ставки. Соскальзываю с нее и вижу, как она бьется в электромагнитных судорогах. Но хуже, что я чувствую резкую головную боль, оседаю на колени и меня начинает барабанить дрожь тоже. Боль, я вам скажу, адская, ибо у меня даже пропадает зрение, и я вижу одну черноту, а после ничего даже не слышу. Я растворяюсь и меня нет...Конец POV Лекса.
POV Кларк.
— Глупая Лекса, — бурчу сама себе под нос, когда ухожу с завтрака. Я все и вижу, и замечаю, просто не могу понять, зачем? Ей что, надоело жить? Ответы я на свои вопросы все равно не получу, а Рей спрашивать не хочу, так как боюсь опять с ней повздорить. Иду в библиотеку и сижу там до того, как пора идти на прогулку. Вижу, что там творится... Я же говорила, предупреждала... Но интересная штука... Во мне поднимается необъяснимый страх, тело начинает подрагивать, а сердце сжимается от тяжести в солнечном сплетении, как будто не с Лексой там разбираются, а со мной... Хочется уйти и спрятаться, не видеть всего. Такое чувство, как скрыться, меня всегда посещает, когда издеваются над другими потерявшимися, но тревога никогда не обволакивала мое тело. Зато я уверена, чем это все закончится... Приведут в действие ошейники и карцер. Все так и случается, но теперь на мои плечи еще опускается и вина... Не знаю почему, но я ощущаю это грызущее меня изнутри чувство. Ведь я же просила... Это она виновата! Все бы так, но разум не обманешь... Под конец дня все же признаюсь себе в том, что я переживаю за идиотку-Командующую... Как она там? Бедная... Там же крысы и темнота... Тьму я тоже боюсь, ибо в ней и происходят самые страшные вещи...***
В обеденное время почему-то примечаю рядом с собой крутящуюся чернокожую. Может, ее выгнали из каста? Не мое дело. А после обеда замечаю охранника Линкольна. Я думала, что у него выходной, но его появление немного успокаивает меня, по поводу меня, а не по поводу брюнетки... Я все так же о ней думаю, пока не глотаю таблетку на ночь и не засыпаю.Конец POV Кларк.
POV Лекса.
Кстати, отключилась я ненадолго, вот только пошевелиться не могу и сказать ни слова. Как понимаю, меня тащат охранники по обе руки, а ноги мои собирают все неровности земли, затем пола. И вот я чувствую боль, когда меня швыряют на каменный пол, но, как и говорила, не могу отреагировать на это. Тело как будто бы не мое, или я нахожусь в запертом саркофаге... Ну, а темнота... она итак была до этого. По поводу моего зрения – ничего не изменилось. Теперь, лежа на полу, я чувствую еще и холод от цемента. Встать бы... Мое единственное желание сейчас, ах, нет... еще бы убрать эту вонь. Честно, пахнет хуже, чем в общественном туалете. Спустя минут десять, как мне кажется, слышу шаги, далекие такие... Ладно, хоть еще слух меня не подводит. — Лекса, прости... — брат? За что он просит прощение? Я что, отдала Богу душу? Или меня эта тварь все-таки пришила, а я упустила этот момент и сама надумала себе электричество. — Я не мог поступить иначе... Я ударил током ту заключенную, но вы дрались обе, и если бы я и тебе не дал ток, то я бы выделил любимчика... Это выглядело странным, и я тоже могу понести наказание... Ох, Линк... Шумно вздыхаю. Ты все правильно сделал, только бы дал мне немного времени показать себя. И я знаю, какое наказание ему бы вынесли: сместили бы на обычного охранника, а мне этого не нужно. — Лекса??? — его голос кажется встревоженным. Собираюсь всеми силами, хоть щекой и подпираю пол, но что-то пытаюсь ответить: — А-а... Ды... — получается плохо, язык совсем не шевелится. — Ты меня слышишь??? — да хватит кричать, голова просто раскалывается. — Ды, — хриплю. Надеюсь, он поймет. — Но это невозможно! Ты должна очнуться не раньше, чем через сутки. Это вообще минимум, а так часов через тридцать. Ого! Полковников так просто не возьмешь, – усмехаюсь своим мыслями, но вырывается у меня опять одно и то же: — Ды. — А может, это просто бред? Каждый организм по-разному реагирует на шоковый ток... Бред ты сейчас несешь. Ох, из меня прям выливается сарказм. Пытаюсь собрать всю силу в одной руке и отталкиваюсь ею, переворачиваясь на спину. Господи! Как же хорошо не целовать вонючий пол! — Ль-иннк! — хм, вот это точно бред алкоголика, но я больше ничего не могу произнести, да и на это уходят все мои силы. — Все-все, я понял. Слышу, как ты шевелишься, и свое имя понял. Прости, сестренка, ты не несешь бред. Но почему ты очнулась так рано? Ток и время заряда одинаковое для всех! Вот, тебе есть о чем подумать на досуге. Пытаюсь усмехнуться, но, Боже, это похоже на хрюканье свиньи. — Ладно, потом подумаю. Извини, теплое одеялко и пищу принести не могу, но обещаю тебя вытащить завтра, а не через три дня. Ну хоть что-то радует. — Пожалуйста, Лекс, только больше никуда не ввязывайся. Я не хочу тебя все время бить током... «Не ввязывайся»... и в мой разум сразу врывается блондинистое чудо. Завтра? А сегодня? Кто сегодня за ней присмотрит? Начинаю мычать, издавать другие разные звуки: от хрюкающих до чуть ли не шмыгающих носом, хоть я и не плачу. — Ты что-то хочешь сказать? Бинго, братец! Вот только как? — Я тебя слушаю говори. Ты что, издеваешься??? — Хотя бы одно слово, Лекс! Попытайся, — и мы, как я понимаю, продолжаем разговаривать через дверь, ибо его голос все так же далек от меня. — Кк-алк! — Чего? Вот блин... Этот тоже не знает ее имя. Похоже, всем нужно написать записки с именем блонди по выходу отсюда и раздать, чтобы запомнили на всю жизнь. — Тт-ли... — Это число? Не перебивай! Итак тяжело! Возмущаюсь я опять языком коровы. — Аа-ди-ин, дее-в-сять... — Три, один, десять? Что это? Код? Отчего? — Вять, вять, вять! — воплю, не могу. Брат никогда не был таким тупым. И я думала, мы всегда понимали друг друга с полуслова. — Лады. Три, один, девять, так? — Ды-ы! — ну наконец-то. — Хорошо, а теперь скажи, зачем мне эти цифры? Код? Он реально не догоняет? — Дде-вф-ачка! — хочу сказать девушка, а получается какая-то девочка. Ну не тупи, Линкольн! — Девочка, девочка, девочка... — размышляет он. — Три, один, девять. Триста девятнадцать? Я прав? Неужели! — Ды. — Это та блондинка, с которой ты и Октавия носитесь? Мне нужно за ней приглядеть? — Да-а! — вырывается из меня одно верное слово, и я чувствую, как невыносимо измучена. — Хорошо, только не кричи так! Я пригляжу за ней. Он уходит, а я не могу сопротивляться усталости и накатывающему на меня сну и проваливаюсь, оставаясь все так же лежать на пахнущем вонью цементном полу.