Плакса Миртл

      ...В первый раз всегда больно.       ... В первый раз много крови.       По-крайней мере, это нелепый бред, Уоррен слышала от своих недалеких соседок по комнате, котрые, Окак глупые курицы, как всегда сплетничали о парнях, и о сексе. И как всегда, глупо краснели, когда речь заходила о небезызвестном Томе Реддле. «О загадочном» Томе! Миртл слушала их нелепые бредни с ехидной улыбкой на губах. А бывало – громко смеялась, зная, что это «принц» на самом деле из себя представляет.       – Том такой красивый, – сказала однажды воодушевленная Айсис. – Он такой загадочный... – и влюблëнно вздохнула. И опять сказала, но на этот раз обращаясь к Уоррен. – Эй, Плакса, тебе завидно что ли?!       И Миртл ей ответила – грубо бросила правду прямо в лицо: «Твоей влюбленности? Или тому, что принц никогда не примет такую, как ты, в свою свиту? И ты знаешь, Брук, что на это, имеются много причин. Например...». И стала едко перечислять всевозможные варианты, издевательски мстя за все свои годы унижений.       – Да как ты смеешь?! – неожиданно воксрикнула вторая соседка по комнате – Элион Брук. И схватившись за палочку, направила ее в сторону Миртл. Сказала. – Я расскажу про тебя Ливи, поганая, ты, грязнокровка!       Но Миртл было плевать. Миртл просто наслаждалась своей местью. Горькая правда, как кислота, прожгла плешь самовлюбленности двумя курица, что те злобно закудахтал на всю комнату. Как всегда стали угрожать. Но что может сделать Оливия Хорнби с еë «знаминитым» зельем, против наследника Слизерина? Признаться в любви? Ха! Попытаться соблазнить? Ха-ха! Хотя до Миртл доходили некоторые слухи по-поводу надменной задиры, и еë нелепом любовном признание Тому Реддлу. Девчонки со всех факультетов бурно обсуждали, как Редлл целовал «свою новую девушку». И Миртл хотелось бы рассмеяться, но сейчас ... Миртл боится. Не без осонования боится, не то что соротивлясть – кричать. Лишний раз дëрнутся. И лишь изредка шипит, слушая редкие изречения в своей адрес.       – Грязнокровка! – говорит обидное Том. Тихим, надменным басом, что отдаёт по ушам Миртл гулким звуком. – Хорнби ненавидит тебя... – и едко усмехается, в привычной для себя, надменной, манере. И опять говорит. – Моя маленькая Плакала.       И Когтевранка морщится лишь от одного своего нарицательного имени. И чувствует, как горячие дыхание слегка обжигает еë подбородок, нос, тонкие губы. Миртл молчит пару секунд, но этого хватает, что решается сказать: «Будь проклят, Том!». Но услышать экценричное: «Если только ты разделишь проклятье со мной...», не ожидает. И опять услышать в ответ едкое: «Я с удовольствием буду наблюдать за твоими мучения...».       Мучения? Ха-ха! Уоррен хочется громко выкинуть во всех своë горло: «Больной ублюдок», и укусить наглеца за сонную артерии на шее. А в мыслях так и крутится: «Что будет дальше?». И Том объясняет красноречиво без слов; Миртл чувствует, как налитая, кровью, головка члена, упирается ей в промежность.       – Интересно, – неожиданно шепчет Реддл. Пару секунд медлит. Подхватывает девичью правую ногу правой рукой, и резко входит. До самого основания шейки матки. С губ Уоррен срывает крик – боль мгновенно пронзает низ еë живота. И Том опять шепчет, как бы намекая... – Что сделает с тобой Ливи, когда узнает, что я тебя трахнул? – и медленно начинает двигаться. И опять шептать прямо в губы. Самое обидное. – Моя маленькая Плакса Миртл.       И Уоррен желает, что бы на еë месте сейчас оказалась Айсис Брук. Но реальность такова, и каждый раз отдает резкой болью.       – Хватит! – тут же требует Когтеврака, и хватая Риддла за его волнистые, чёрные патлы, больно дергает от себя. Обвивает его талию своими ногами. – Хватит! – не говорит – приказывает. – Не нормальный! Тебе самое место с Хорнби!       Но для Марволо боль – жизь. Миртл ненавидит боль, и не хочет разделяет эти странные чувства с кем либо. Поэтому громко кричит, что есть мочи: «Хватит! Остановись! Хватит!».       – Не сейчас! – хрипит Том в ответ. Страсть притупляет его ясность сознания – резкие толчки становятся ещё резче. Ещë – быстрее, грубей. Но стоит ему достигнуть пика оргазма, как с его тонких губ слетает стон наслаждения. И кончив внутрь Уоррен, закрывает глаза, тяжело дышит. И уткнувшись носом в тонкую девичью шею, опять хрипит. – Не сейчас... Завтра... – и проводит шершавым языком от ключицы до мочи уха. – Ты не уйдёшь отсюда сейчас, пока я не награсь с тобой, поганая грязнокровка.

***

      Наивная девочка – прозрела. Еë глупая влюбенность в «принца» ушла, оставив после себя жгучее желание мести. И иногда эта месть, поглощала девочку без остатка; девочка грезила днями на полëт, как опозорит шлюху Хорнби перед другими. Особенно перед Томом Реддлом. Но Том, как будто обезумел, стоило девочке, теперь уже не наивной, Миртл, проявить к нему капельку доброты. Обычную жалось.       И теперь Миртл горько жалеет. Миртл больно ударилась о грязную плитку, стоило ей нечаянно оступился на ровном месте. И сейчас униженная, и слепая, как крот, она стоит перед Марволо на четвереньках – раком. Как собака, чувствуя, как ее ягодицы сжимают чужие ладони до синяков.       – Хороший вид, – неожиданно, для Миртл, говорит Марволо. – Даже лучше, чем у Оливии Хорнби, – как бы высмеивает, как бы сравнивает, но от этого Миртл не становится лучше. Миртл противно за себя, очень обидно... Обидно за свою месть, и за то, что еë сравнивают с Хорнби.       – Что я тебе сделала? – обычный вопрос, но такой сейчас важен. И Уоррен слушает ответ Марволо в пол уха. Том начинает вести свой рассказ, историю, про Хельгу Хаффлпафф, и Салазара Слизерина. Очень трогательную, казалось бы, на первый взгляд, но Миртл она показалась полной ненависти к маглорожденным. Несчастная женщина умерла страшной смертью от рук своего бывшего соратника...       – Халплафф была грязнокровкой, – говорит Том. – И поплатилась за свою ложь. Но теперь твоя очередь страдать, Плакса.       Что обида, злость, ненависть вгрызаются в душу девушки с новой силой. С новой страстью – мстить, убивать. Магический список обидчиков пополняется, и теперь Реддл занимает в нëм первое место.       – Ненавижу! – тихо шепчет Уоррен, чуствуя, как член Марволо упирается ей в еë промежность. Чувствуя, как он, член, медленно скользит внутрь влагалища, склизкой змеëй, до самых стенок матки. И чувствуя опять ноющую боль внизу живота, Уоррен старается расслабиться. Но, как всегда, плохо получается. – Ненавижу! – тихо говорит Уоррен. – Будь проклят!       – Хельга Халплафф прокляла моего предка, – неожиданно, для Уоррен, говорит Том. Тихо стонет. И опять говорит. – Слизерин писал, что жалеет о том, что не убил гоязную тварь намного раньше...       ... А потом, спустя два дня, Миртл найдëт у себя на своей кровати, дневник Салазар. И без раздумий, взяв его, прочитает. Странные строки, написанные ровным, красивым подчерком, вгрызутся в душу Уоррен паническим страхом.       ...Я не жалею, что моя Хельга стала мне моим личным проклятьем.       ... Я жалею лишь об одном, что не убил еë намного раньше.       ...Но я не испытал бы этого жгучего чувства...       А потом, день спустя, на полу женского туалета, на третьем этаже, найдут труп Оливии Хорнби, полукровки со Слизерина. Жестоко убитая семикурсница, точнее еë неупокоенный дух, будет утверждать, что еë убийца была Миртл Уоррен, поганая грязнокровка.

***

      – Ты довольна? – говорит Том. И наклонившись над хрупким плечом Миртл, тихо шепчет. – Тем, что тебя больше не будут задирать... – по-хозяцски обнимает девушку за талию, прижмает к холодной стене лицом. И опять, совсем тихо. – Ты читала дневник Салазара?       – Он был странным, – честно отвечает Уоррен. И чувствуя на своей шее горячее дыхание Реддла, нервно дергается. Говорит. – И такой же, как ты, меркой тварью!       Но Марволо жадно прикасается холодными губами к нежной коже на шее девочки. Проводит по ней шершавым языком до мочки уха, думая о том, что грязнокровку стоит наказать за излишнюю дерзость.       В паху приятно тяжелеет от желанной близости желанного тела...       ... А через две недели, на уроке Травологии, Уоррен смачно вырывает на прямо на грядки мандрагоры. Взволнованный преподаватель, Белладонна Страут, сетует на некачественное питание. Но Мирил знает в чом дело – все признаки беремености на лицо...       – Уезжай из Хогвартса, – советует однажды Том, плачещей в туалете, Уоррен, обнимает еë за плечи. – Тебе здесь будет не безопасно.       А Миртл хочется придушить Марволо голыми руками за его треклятый эгоизм, и за его тупую самовлюбленность к самому себе. Даже – за смерть потаскушки Оливии. И девушка неожиданно срывается на громкий смех, произнося последние строки из дневника.       – Непростительная кровь до второго колена... Проклятье пало, Реддл! – говорит. – Хельга прокляла Слизерина за его чëрную ненависть к магглам, и к маглокровкам. Но она не знала, что он испытывал к ней что-то больше... Ты обезумел, не только из-за Крестражей!       – Я не оправдываю себя за свои поступки.       – Вот именно! – отвечает ему едко Уоррен, сама в ответ обнимает. И опять говорит. – Ты бессердечная – тварь! Ненавижу! – и плачет горько от бессилия, ведь хочется страдать. А если кто-то узнает, будет – скандал. Ученица Хогвартса, одна из лучших студентов, приличная ученица, Миртл Уоррен, понесла от кого-то там непонятного. – Ненавижу! – опять говорит, и неожиданно больно кусает Марволо за плечо в отместку.       ... Первый раз Миртл было боль.