FoE Second Chance. Book two: Lost Present

— В реальном бою это не сработало бы. — В реальном бою мы не ходим по полю восемь на восемь. ©Mass Effect 3

      — Аликорн на Дэ семь. — резная фигурка Найтмер Мун, оглядевшись, усмехнулась, и встала на указанную позицию, подставляясь под удар своего аналога, смотря на него с некоторым, совсем не иллюзорным вызовом, приглашающе поигрывая лезвием темной алебарды. Принцесса Луна отвечает стойко и и непререкаемо как и полагается лидеру прошедшей войны, смотря в глаза своего темного оппонента, готовясь применить слегка засиявший рог.       — Аликорн рубит на Е пять. — недовольно глянув на игрока, выходит из-под встречного удара Луна, заодно снося телекинезом земнопони со штурмовой винтовкой в броне ОАЭ. — отправляя отыгравшую фигуру с доски.       — Шедоуболт Бэ три. — Кивает кобылка, отдавая очередной приказ. Гвардейский крылатик, поправив хвост силовой брони, с усмешкой проносится над рядом вражеских пехотинцев — занимая столь необходимую точку, с хищным интересом посматривая в сторону грифона.       — Рейнджер на Бэ шесть. — с хмурым видом приказывает жеребец, обозревая поле боя. Партия излишне затягивалась, несмотря на все его тактические изыски. Пробить оборону Темных было тяжело… Да что там — он только пехоту им повышибал, оставив большую часть элитных частей в строю.       Фигурка Рейнджера не менее мрачно чем оригинал встала на позицию, беря вражеских элитников на прицел дробовика.       — Паладин рубит на Це один. — со змеиной усмешкой отзывается её высочество, отправляя фигуру в силовой броне разбираться с затравленно глядящим на её же пегаса грифоном, лишенным возможности отступления своими же союзниками. Громко громыхая, груда стали подходит на четыре клетки и выпускает очередь из гранатомета, поддерживая его закрепленным роторником, выметая противника с доски.       — Рейнджер на Це один. — воодушевленный собрат первого штурмовика тут же разбирается с закованным в непробиваемые обычным оружием латы врагом, устроив эпичную битву на добрых пятнадцать секунд, скидывая «мертвое» тело с края доски.       — Найтмер бьет на Дэ два. — заканчивает очередную комбинацию, построенную от воинственного аликорна шахматистка, отправляя хищно усмехнувшуюся кобылу в сторону ряда пехоты. На лице пехотинца НКР читается обреченность и отчаяние, он хаотично палит во все стороны из своей винтовки, но закономерно мажет — или попадает по щиту. Удар топора-переростка — и разделенная надвое фигурка улетает с доски, уже за её пределами собираясь в обычную пешку. — Тебе мат, любимый.       Селестия со злобой смотрит на темное альтер-эго своей сестры, оставшейся где-то среди поля боя — и становится на колено признавая свое поражение и бросая ну просто испепеляющие взгляды в своего военачальника…       — О чем я и говорил — в очередной поднял он старую тему «зелен я еще для полковника».       — Ну, в этот раз ты хотя бы заставил меня сжать пружину. — хихикнула в ответ фиолетовая аликорночка, применяя телекинез, обвивая и свой рог, и стакан воды полупрозрачным фиолетовым дракончиком. — Кстати. Как тебе новая версия моих шахмат?       — Излишне вычурная и… требовательная к расходникам — глядя на потрескавшиеся, а кое-где и вовсе сломанные фигурки отмечает жеребец.       — Нууу… — мягко улыбнулась фиолетка. — Подожди пару секунд — и они восстановятся. И да, ребята. Новой партии не будет.       — Уууу… — починились и с недовольным гулом начали возвращать нормальный облик шахматных фигур резные пони, даже «Мертвые», предварительно забираясь на свои места в специальном держателе.       — Ну-ну. Не бойтесь — не в последний раз вас достаю. — ласково погладила копытом окончательно преобразившиеся фигурки магичка. — А пока вас ждет пара улучшений!       — До сих пор не могу поверить что это артефакторика, а не некромантия. — провожая взглядом коробку с фигурками замечает уже в который раз Грейсон. — Когда они так реагируют и так на меня смотрят такое впечатление что я захватил под контроль шестнадцать разумных, и они очень этому не рады.       — Я бы на твоем месте присматривалась к их реакциям. В них заложены шаблоны поведения вполне реальных пони — и иногда они способны дать подсказку своему игроку. Правда порой их реакции запутывают — как например с яростно перестреливающимися из окопов пешками. — хихикнула авторша сих творений.       — В шахматах не должно быть никаких подсказок. Это чистая игра разумов и способности планировать и анализировать на несколько шагов вперед. — Убежденно говорит жеребец старую истину из земнопоньих учебников.       — Но при этом шахматы это тактика и стратегия. А иногда бойцы могут подсказать мно-о-ого полезного своему командиру. — хмыкнула в ответ бывшая единорожка. — Считай их чуть более приближенными к реальности и довольно близкой к тренажеру штукой. Хотя разведка все равно никогда не работает настолько точно.       — Вряд ли в реальном бою мы когда-нибудь будем ходить по полю восемь на восемь. — шутливо замечает пони — Скорее будем корпеть над планом местности и крепко думать не зная о противнике чуть больше чем ничего.       — Я это и сказала. — так же шутливо обиделась бывшая министр. — Эхх, почаще бы вот так просто сидеть вдвоем и играть в шахматы — или обсуждать какую-нибудь книжку, а не планы на будущее для нашего теперь уже не маленького поселения.       — Если ты захватил где-то власть, будь готов лишиться личного времени. — посерьезнев, но все еще с намеком на шутку изрек мудрость «снизвергатель» диктаторов.       — Знаешь. Я думаю лет через сто-сто пятьдесят уйти в тень. Знаешь ли, за троном много больше места и возможностей.       — И на кого ты свое детище оставишь? Я сразу отказываюсь: я не политик и как показали события — не гожусь на эту роль.       — На кого-нибудь, кто совершенно точно будет меня слушать — пожала плечами фиолетовая пони, — Как вариант — Шарли или Нейт Ай. Но повторюсь — это дело далеко не самого близкого будущего. Вполне возможно, что я вообще не стану этого делать. Или стану — но не так скоро.       — Тогда обсудим это тогда когда ты определишься более точно. — Неопределенно махнул копытом аликорн — Давай не будем обсуждать политику, а просто поговорим… Да например о достигнутом!       — Даа. — мечтательно зажмурилась первая жена, откладывая в сторону собранную доску.       В первые годы этого десятилетия войн и раздоров было тяжело. Не хватало всего — Ни ресурсов, ни оборудования, ни специалистов, ни солдат, ни даже простых пони… Да что там! После штурма дворца их осталось всего четыре с небольшим десятка из почти семидесяти! По всем военным канонам это была блестящая победа Сумрака… Но…       После неё и без того немногочисленное поселение встало на грань распада. Крутились и зашивались все! Даже пленные, сумевшие пережить яростный гнев воплощения Магии были привлечены к восстановительным работам под страхом жизни среди продуваемых радиоактивными ветрами руин — где у всех кроме них будет герметичное, спасающее от невидимой смерти снаряжение.       Но тогда же впереди забрезжили первые лучи надежды. Одна за другой — четыре союзные станции изъявили желание переселить большую часть жителей под надежный щит — оставив на старых местах жительства лишь форпосты, призванные наблюдать и защищать, если в том возникнет необходимость, стратегически важные узлы.       Следом за ним, словно просвет среди вечных туч, пришел сигнал из гидропоники. Взошедшие семена дали первые урожаи. Голодная зима, до того шедшая лишь на запасах, внезапно стала не такой страшной. Да — пока росли лишь морозостойкие, не требовательные к условиям салаты — но даже эти небольшие зеленые листочки вызывали слезы радости на мордочках пони.       Они стали той самой соломинкой, что сломала спину черному верблюду отчаяния. Словно просыпаясь от спячки, народ ухнул — и с тройными усилиями взялся за восстановление порушенного, хотя бы в пределах щита. Уже через три месяца после первого урожая в бывшем Дворце Советов не осталось ни одной дыры. А через два года, даже несмотря на не слишком хорошие материалы и слабую квалификацию работников, восстановлен был уже весь окруженный щитом квартал. Да — какие-то здания пошли под снос. Да — этернитий оставался не решенной проблемой — но заключенный в самопальные, тонкостенные, но снабженные звуковыми генераторами купола, он перестал представлять какую-либо опасность.       А на четвертый год в полную мощность заработал первый настоящий цех. Уже давно росший придатком к старой мастерской, до того просто перерабатывая разнообразный лом — он взял на себя рутину и производство наиболее массовой продукции — патронов, бинтов, простеньких медикаментов, копытного оружия… А так же болтов, винтов, прочей строительной фурнитуры, жеребячьих игрушек и столовых приборов, оставив мастерской лишь самые важные заказы, сделав ту придатком к технической лаборатории — таки отпочковавшейся от вотчины Твайлайт Спаркл.       И вновь пони воспряли духом — пусть теперь к ним грозился заглянуть куда более страшный дефицит — выраженный в нехватке металлов… Но это мало волновало жителей постепенно расцветавшего поселения.       Моральный подъем, порожденный наконец начавшей хоть немного отличаться от выживания жизнью помог пони преодолеть еще одну начавшую проявляться проблему. У них начинало появляться свободное время — и его надо было чем-то занять. Да — практически четверть населения на тот момент уже была семьями — но… Согласитесь — одной семьи чтобы занять жаждущую деятельности личность маловато.       Так и пригодился созданный еще до штурма, но до того практически невостребованный никем кроме нескольких поддерживающих форму разумных зал с многочисленными образцами различного холодного оружия.       А вместе с ним появилось еще несколько видов развлечений. Например приобретший смысл вместе с началом промышленного изготовления патронов тир — снабжавший маленьких пони так необходимыми в новом мире навыками стрельбы — и помогавший взрослым скинуть напряжение… Например банальным выбиванием для жеребят сохранившихся с довоенных времен, тщательно очищенных любящим копытом и рогом от грязи и радиации, бережно восстановленных плюшевых игрушек.       Так уж получилось, что взрослым требовалось гораздо больше усилий чтобы в новом мире жить только для себя. Вот и искали они другие, гораздо более простые и надежные якоря, порой просто видя в летающих туда-сюда ватагах маленьких пони своих, не доживших до этого момента жеребят…       И даже несмотря на такую печальную подноготную — они щедро делились своим внутренним теплом.       С тех пор мало что изменилось во все разрастающемся поселении — однажды даже чуть растянувшем свой щит, ценой небольшого падения его прочности и очередного потока научного мата от персонала и без того ненадежного высокомощного этернитиевого генератора — уже поддерживаемого парой младших, гораздо более надежных собратьев, не требующих для своей работы этого опасного минерала.       А вот снаружи, за фиолетовым барьером…       Кровавый угар первого месяца быстро сошел на нет — потеряв во встречных городских боях практически полсотни тысяч морд, стороны откатились, с тех пор вяло перестреливаясь на коротке, куда больше интересуясь миром за пределами столицы бывшей автономии — видимо, продолжая сталкиваться лбами где-то вне города, предпочитая выяснять отношения в чистом поле. Разведчики, то и дело высылаемые за щит, однажды притащившие с собой летающую машину Синдиката, докладывали лишь о наборе мощи старыми врагами — и распространяющемся все дальше и дальше этернитии…       Упершемся в невидимую стену, ограничившую его распространение, позволяя за тринадцать лет с момента появления в этом мире сформировать Большой Этернитиевый Барьер, протянувшийся от заснеженных вершин Новерии, вдоль восточной оконечности собачьих гор, до Нью Седдла на западе, проходя низенькой, едва растущей стенкой вдоль светящегося моря до гор Трампильвании, а оттуда до далекого севера — на востоке, вместе с прочими последствиями войны надежно отрезая бывшую восточную Эквестрию от внешнего мира, не лишая внутренних дрязг и проблем с теми же ходячими мертвяками — но даруя выжившим прекрасную естественную защиту ото всех внешних угроз… Кроме одной.       Великого Анклава Пегасов.