Что из себя представляет Листопадова?
Она злобная
Смелая
Жестокая
Упорная
Глупая
Уверенная
Личность, у которой нет совести но есть красивая кожа нет, нет, нет!
— Ну какая же ты идиотка, — Юра нервничает, причём очень сильно, слегка покраснев.
Скетчбук Арины вылетает с его руки ещё в самом начале великой трагедии. О нет, его глаза, его прекрасные глаза, видят нечто ужасное! Тело Листопадовой! Что может быть хуже? Только физический контакт с ней!
— Да я уже поняла, выйди! — зло кричит Арина, чьи ноги начинают дрожать.
— Я и не собирался тут оставаться!
Взгляд Юры направлен совсем не на Арину, а на потолок, интересный какой! Но всё равно неловко так, что им двоим хочется умереть. Почему он не уходит? Шок! Оцепенение! Предынфарктное состояние! Почему Арина не выставит его за дверь? А она дышит вообще?..
А у неё есть оказывается...
— Что за шум, а драки нет?
Весёлый голос обрывает мысль Юры, за которую он бы себя просто не простил. Плисецкий приходит в себя, хмыкает и, о боже, ну наконец-то, отворачивается, поворачиваясь к двери.
— Ах, Юрка, так Юрка, за девчонками подглядываешь?
Виктору весело, он улыбается, щурится так игриво, наблюдая за сценой блестящими от интереса глазами.
— Что?.. — до Юры доходит смысл сказанного. — Нет! Да ни в жизнь!
Как возобновлять сердцебиение, если сердце просто отказывает биться дальше? Как отогнать кровь от лица, когда оно уже абсолютно красное?
— Вышли оба! — неожиданно для самой себя слишком громко вопит Арина. — Это не проходной двор, во-о-о-н!
Юрка хочет закричать в ответ, ведь, извините меня, это что такое?Непозволительно! И то, что Плисецкий наглым образом вторгся в личное пространство — его совершенно не волнует, он возмущен до предела и хочет рвать и метать, однако, прежде чем он разразится тирадой, Виктор тянет его за капюшон и вытягивает с комнаты.
— Задушишь! — только и кричит Юра, нервничая.
Когда раздевалка погружается в тишину, Арина, ещё не пришедшая в себя, быстро натягивает футболку, теперь она будет знать, что даже тут нельзя расслабляться, ведь каждый может прийти, поглазеть, а затем и вовсе обвинить несчастную и, как ни в чём не бывало, уйти.
— Ну что за день! — Листопадова сжимает кулаки.
«Такой позор! Знала бы — на диете посидела несколько недель!» — сетует она. — «Хотя нет, стоп! Дверь бы замкнула! Да!»
Злость и желание выйти в окно от стыда — исчезает, стоит взгляду упасть на скетчбук. Тот, одинокий и ненужный, сиротливо лежит на полу, ожидая, когда его наконец-то поднимут.
— Ох... — Арина вздыхает и садится на корточки. — Прости этого ребёнка, дружок...
Она бережно поднимает скетчбук и грустно смотрит на недавно сделанный рисунок. Юра видел, да? И ему не понравилось...
Почему он всё видит?
Что теперь думать о ней будет? Всякие гадости, в принципе как и всегда, но с удвоенной силой.
— Зато мне нравится, — фыркает Листопадова, — не для него сделано.
Но на душе всё равно нехорошо, что-то сжимается так сильно, что хочется закрыться в своей комнате, включить любимый сериал и тупым взглядом наблюдать за происходящим.
Неприятно, когда тот, кем ты вдохновляешься, чей портрет мечтаешь написать, — смотрит на твоё творчество брезгливо, а затем кидает на пол.
А ещё неприятнее, когда этот же человек врывается в раздевалку, практически срывая дверь с петель, и смотрит на тебя полуголую! Да так смотрит, что комплексы радостно машут ручкой, привет, привет, а вот и мы!
Щеки просто горят, а смешанные чувства — ярость, стыд, разочарование в своих силах и грусть — заставляют тяжко вздохнуть и прижать скетчбук к груди.
Арине срочно нужно домой! И как можно быстрее, а если Яков не отпустит, то она просто закроется здесь и примет жестокую судьбу: умереть от голода и печали.
Надеясь, что Юра где-то потеряется, Листопадова вылетает из раздевалки.
— Яков, мне плохо! — подхватывая рюкзак, энергично сообщает она.
От такого возгласа некоторые даже дёргаются.
— Вера? — спрашивает Мила, с беспокойством посмотрев на подругу. — Ты чег...
— Я домой!
Но Арина не хочет ничего слушать, а уж тем более отвечать. Если задержится хоть на секунду — появятся Юра и Виктор, что очень нежелательно. Пока совсем нет сил смотреть им в глаза.
— Что?! В смысле домой?! — вскакивает с лавки Яков. — Ещё отрабатывать аксель! Вера...
Повторяя жалостливое «простите», Листопадова торопливо перебирает ножками, двигаясь к выходу. Ещё немножко, чуть-чуть!
— Ве...
Успех! Зов Виктора теряется в громком хлопке закрывшейся двери.
— Довёл девочку, бесстыжий, — хихикает Никифоров.
На него озадаченно смотрят другие, а Юра, стоящий неподалеку, уничтожает стену взглядом.
Дорогой дневник, сегодня я чуть не умерла от разрыва сердца.
Я обижена на этот мир. Обижена на дверь, которая была не заперта. На бестактного Юру, готового проломить каменную стену только для того, чтобы поголосить на мирных людей... И вообще... на всех обижена...
Сегодняшний вечер я проведу только с одной персоной: с собой любимой. И что же я буду делать, думаешь? Смотреть великолепный век (Мехмед, женись на мне) и утопать в унижении, полученным за сегодня. Замечательное времяпровождение!
И знаешь... пожалуй, устрою себе завтра выходной. Это не из-за стыда! А потому... потому что потому.
Железно, я знаю, можешь не аплодировать.
Только что я сказала дневнику «не аплодируй»... Со мной точно всё нормально?
Нет...
19:45.
Всю ночь Арина не смыкает глаз, проводя время за просмотром, и только утром, в пять часов, она решает наконец-то лечь спать, посмеявшись с пришедших на ум шуток. На деле, не так они смешны, как кажутся, но разве это важно? Главное, что душа Листопадовой немного успокаивается. И теперь можно спать...
Устроившись поудобнее и крепко обняв подушку, Арина закрывает глаза, сейчас несколько минут попредставляет идеальную жизни и быстро уснёт, главное, чтобы никто и ничто не помешало.
Когда уже дрёма начала одолевать, раздаётся телефонный звонок. Что? Какого черта... так рано? Пару секунд Листопадова просто гадает, кто это такой бестактный и ужасный (точно Вера!) а потом, подумав, что вдруг что-то случилось, подскакивает и хватает телефон.
«Витя» светится на экране. Арина давится воздухом от удивления и всё-таки подключается.
— Алло? — тянет она, не скрывая раздражения. — Почему так рано?!
— Доброе утро! — а Виктор как всегда невозмутим и доволен жизнью. — А я думал, ты спишь.
— Как бы сплю...
— Ну, уже нет, — весело говорит Никифоров, — чего так быстро убежала вчера? Неужто тебя Юра смутил?~
— Мне плохо стало, — цокает языком Арина, а сама снова краснеет, вспоминая ситуацию в раздевалке.
Прекрасно слышно как Виктор хихикает. И почему он всегда так делает, смущает и издевается? Но в этот раз Арина не покажет, что смущена так сильно, что пылают щеки.
— Да ладно тебе, подумаешь, посмотрела мальчик, что тут такого? Чего он там не видел? Взрослый уже.
— Ага.
— Как ему в глаза сегодня смотреть будешь?
— Легко, — чеканит Арина, а потом тихонько добавляет: — и не сегодня, а завтра... Или послезавтра, говорю же, мне плохо стало и не перестало.
Актриса из Листопадовой младшей та ещё дешёвка, никто бы её даже в секундной рекламе сниматься не позвал, но она старается, честно.
Пока Виктор открыто смеётся и несёт чепуху, мол, да успокойся, жду тебя, не придумывай, Арина поднимается с кровати и начинает ходить по комнате, нервно пиная всё, что попадается под ноги. Мистер Альберт... бедный кот, получивший просто так... Даже стыдно становится, когда Листопадова видит его осуждающий взгляд.
— Прости, — шепчет она, виновата улыбаясь.
— Ничего, я не обиделся!
— Это не тебе, Виктор, а коту...
— Так и знал, — с наигранной грустью вздыхает Никифоров, — конечно, кто я такой, чтобы злюка Вера передо мной извинялась.
— Ты сейчас серьезно? Я тебя ничем не обижала...
Хотя... зная Веру, она могла и этого по-настоящему святого человека обидеть, но они вроде как лучшие друзья, поэтому Листопадова решает понадеяться на чудо.
Ещё целых тридцать минут Виктор болтает, а Арина уныло смотрит в окно, желая просто, мать его, поспать. А Витька-то посплетничать любит, оказывается, слухами всякими делится, смеётся. Ай да Виктор, где гарем крыс потерял?
Арина, хоть повод и глупый, широко улыбается, о да, она сказала это! Про себя... в своей голове... Но сказала же, значит крутая!
Затем, наконец-то, Никифоров огорчённо говорит, что не может больше болтать, ведь ему нужно кормить Маккачина.
— Как жаль, — скорбно вздыхает Арина, — до свидания, Виктор...
В голосе её вселенская грусть, а на лице широкая и радостная улыбка. Не боялась бы соседей - попрыгала бы ещё, но как-то страшно получить от того, что у них штукатурка с потолка будет сыпаться...
— Я спать! — самой себе заявляет Арина и падает на кровать.
Да, разговоры с самой собой — это вечное. Что поделать? Привыкла. Ни тётя Зина, ни Вера, ни родители и всякие там приятели не разговаривали с Ариной столько, сколько этим утром с ней поговорил Виктор.
Засыпает Листопадова достаточно легко, снится ей какая-то глупость и... Юра? Кажется, во сне они с ним не ссорятся, а наоборот дружат. Миленько.
Арина в жизни не признает, но весь сон на её лице красуется счастливая улыбка.
