***
6:55 Какаши не спит нормально уже несколько дней, а подготовка к сдаче поста Хокаге длилась целую вечность. В глазах будто песочные пустыни Суны. Двигаться заставляла лишь мысль, что сегодня он наконец освободится. Хоть эта свобода и будет мнимой. Щека с трудом отлипла от отчёта со сводкой денежного капитала за последний квартал. Он заставил себя встать, чтоб юркнуть в туалет для сотрудников и умыться. Оказалось не зря. Свежая краска, которой заполнялись документы поздней ночью, решила наказать его за несвоевременную проверку: на лбу красовался ряд отпечатавшихся иероглифов. Какаши вздохнул, напомнив себе что вернуться сюда в первом часу, было его инициативой. Всё равно он бы не заснул, а работа прекрасно выбивала ненужные мысли. Настолько прекрасно, что по ощущениям, под утро он провалится в подобие сна чисто от изнеможения. Хатаке устал. Ему хотелось побыть наедине с собой, бутылкой саке, а может и не одной, лежать в постели и читать Ича Ича. Он даже придумал отменное прикрытие — дайме вызывает. Он уговаривал себя, что через двенадцать часов нормального сна, пачки сигарет на балконе с книгой в руках и нескольких бутылок выпивки он будет как новенький. Насколько новеньким вообще можно быть в его положении. Без тяготящих голову мыслей, без поста главы деревни, без ужасно довлеющего чувства внутри, от которого не скрыться. Идеально. Почти нереально. Пока он брел в кабинет, погрузившись в размышления, его звонко встретила секретарша с пустой вазой и пионами наперевес. - Доброе утро, Хокаге-сама! — шатенка склонилась в глубоком поклоне. — Доброе утро, Тори, — кивнул в ответ, — симпатичный букет. Девушка слегка покраснела и немного робко произнесла: — Вы не против, можно я их поставлю на своем рабочем столе? — Конечно, — улыбнулся глазами и добавил, — чудесный аромат. — Да, — мечтательно согласилась девушка, кивнула и звонко постукивая каблуками удалилась. Какаши отступил шаг в сторону своего кабинета и замер. На гранитном полу лежал одинокий округлый лепесток пиона. Мужчина в какой-то прострации присел на корточки, обхватывая находку пальцами и оглаживает подушечкой большого контуры бархатной находки. Прикрыл глаза, отгоняя едкую мысль. «Не думай. Не сейчас.» Шестой Хокаге прошел по коридору в кабинет: встретил зевающего Нару, послушал вполуха его вздохи по поводу своей должности и как проблематично будет работать с Наруто. Какаши, прикрыв красные, уставшие и высохшие глаза, перебивает Шикамару и просит наполнить самую большую кружку кофе из автомата на первом этаже. Он закрыл дверь и наедине с собой признал, что его выдержка потерпела бедствие. В кармане форменных брюк теснится спасенный нежно-розовый лепесток, и его аромат задевает обоняние и разрезывает душу на части.***
12:45 Сакура Учиха, главный ирьенин Деревни Скрытой в листве, ковыряла палочками салат с тунцом и все пыталась вспомнить, когда это началось, и начиналось ли вообще? Вздыхает. Да почему это меня волнует? Что-то было, явно, в затворках сознания спряталось обьяснение …но как же уловить суть? Я правда хотела поцеловать его вчера? О Ками… Она замужем, и это не давало ей права размышлять на такие темы! Она в браке с Учихой Саске, примерная жена и замечательная мать! Кривая ухмылка красила губы женщины. Её тошнило от большого количества лжи даже в ее собственных мыслях. Сакура отложила палочки на стол, а сама облокатилась на спинку стула, прикрыв веки: есть совсем не хочется. Между ними что-то происходит, ведь да? А как давно? Первый неясный момент был в тот самый раз, почти целую жизнь назад. Он остался когда был нужен, по ее же просьбе и поцеловал тогда. Нет. Ей было сложно признать это, но сколько можно врать себе? Столько лет отрицала, не придавала значения, душа тайные желания, а сейчас просто решила быть честной с собой, хоть раз, — она ответила ему, а может и побудила сделать это. Почему это казалось правильным тогда? Почему не стыдно за вчера? Сакура все пыталась понять свои чувства, осознать, что случилось вчера вечером, почему нет покоя. Бывшая Харуно что-то упускала из виду и её это раздражало. Второй раз случился, когда она пришла попрощаться в его кабинет, а он решил сдержать свое слово — проводить до ворот. Они шли медленно, Сакура испытывала неловкость после того вечера, но не решалась заговорить с ним об этом. Прошло уже двадцать шесть дней и казалось, что неправильно покидать деревню так и не сказав ничего, но она упорно продолжала молчать. Обдумав всё ещё раз, решила, что это нечестно, как минимум по отношению к их дружбе. - Какаши-сенсей… - прошептала Харуно и во рту пересохло. Он остановился, в глазах было спокойствие и чего-то ещё, что мужчина скрыл от Сакуры, отведя взгляд. - Мне казалось, мы перешли на ты, Сакура, - она передернула плечами от холодности его тона. Куноичи ощущала такую пропасть между ними, которая образовалась за эти недели молчания: она потеряла дорогого друга, сенсея, из-за глупого поцелуя и отложенного разговора. Радость от того, что они уходят с Саске померкла сразу, руки мелко задрожали, а ком в горле давил так, что не было сил сделать вдох. - Ты хочешь пойти с ним? Ты уверена в этом, Сакура? — прозвучало глухо, куда-то мимо неё, но она почувствовала смену интонации. Он переживал за нее. Он знал её. Харуно вздохнула тяжело, сквозь зубы, со свистящим звуком, чем все же привлекла внимания Шестого. - Хочу, Какаши… - обреченно произносит девушка его имя без формальных приставок. - Прости меня, что не пришла раньше, не поговорила, и об уходе тебе сказала шишо, а не я. Но я, кажется, готова, - запнулась всего на мгновение Харуно, а потом тише добавила, — ещё раз рискнуть. Поэтому и пойду с ним. Хатаке запрокинул голову и прошелся по волосам пятерней, слегка кивнул, как будто соглашался. - Я всегда останусь твоим другом и наставником. Но то, что произошло уже не вернуть, и я не буду извиняться, в этом нет смысла. Мы оба виноваты, - она слегка покраснела на что он хмыкну. — А еще хочу, чтобы ты знала, что между нами ничего не изменится, и если тебе понадобится снова моя поддержка, я буду рядом. Всегда. Чувство неловкости, что сейчас она испытывала, соревновалось с благодарностью к Хатаке и, поборов себя, девушка ответила. - Спасибо, но в следующий раз будет ваша очередь, Какаши-сенс… Ой! -она неловко зажала рот ладошкой. Они переглянулись и засмеялись, так простодушно, как будто ничего и не произошло. Сакуре в тот момент хотелось верить, что все хорошо, и когда она вернется ничего не изменится. Подходя ближе к воротам и заметив Саске-куна, Сакура решила все же договорить: - Какаши, в следующий раз твоя очередь — две минуты твои. Если тебе нужна будет моя помощь, поддержка, да все что угодно, они твои, только позови. Хорошо? Странно улыбнувшись, Хатаке заглянул ей в глаза и кивнул. - Сакура-сан, - раздался голос из-за двери. - Входите, - вяло откликнулась Учиха. - К вам пришла ваша мать и привела дочку, пора выходить на площадь, скоро все начнется, - пожилая медсестра улыбнулась и скрылась за дверью. Мыслями она опять вернулась к пустой и холодной половине своей кровати. Все было неправильно, относительно Копирующего - тоже. Встав с кресла, Сакура вспомнила, что тоже дала свое обещание одному человеку, еще десять лет назад, и твердо решила для себя одно: - Нам надо поговорить, Какаши Хатаке, я хочу знать почему ты таким образом потратил свои две минуты.***
13:27 Какаши махал с крыши резиденции, похлопывая теневого клона Наруто по плечу. Конохомару замечательно справлялся в роли новоиспеченного Седьмого Хокаге: жители рукоплещут, выкрикивали имя нового Каге и свистели. Хатаке мельком бросал взгляды на розовую макушку, которая выделялась даже в столь разношерстной толпе. Сарутоби произнес речь под руководством Нары, а Какаши нашел способ улизнуть. Бредя по одному из многочисленных коридоров, он стягивал плащ и шляпу, шел в отдельную комнату для переговоров: замок жёстко щелкает, дверь закрыта. Из внутреннего кармана показалась синяя пачка сигарет, мужчина поднес огонь, вдохнул. Бумага тлела, горчил фильтр, удовольствия ноль, но он затягивался ещё. Вчерашний вечер был фатальным. Он думал об этом по кругу, раз за разом. Какое теперь общение у них будет? Нарочито-деловое? Или они совсем станут избегать друг друга? А может как и прежде опустят неловкий и весьма интимный момент между ними? — Черт!.. - только и произнес шиноби вслух. Какаши присел на подоконник и вновь затянулся на сколько лёгких хватает: не хочет думать, но он все время находит себя во вчерашнем вечере. Она выбежала из клуба через черный ход, вся потная от духоты и танцев. Ее платье хоть и было до колен, но неприлично задралось: обтягивая ягодицы, обнажая линию стройных бедер. Сакура хмыкнула сама себе под нос, удивляясь чему-то. Он предположил, что это был девичник с Яманака. Молодец, она заслужила это. Времени у неё всегда не хватало: то носилась с Учихой, то Ино выходила замуж, они были молодыми мамами с разницей в несколько месяцев и их посиделки складывалось лишь из поглощения фисташкового мороженого. Он часто их видел в кафе, но в компании двух колясок и нескольких креманок сладости. - Тебе всегда прекрасно подходил зелёный, - она повела плечами от неожиданности, а он упрекнул себя за свой пьяный язык. - Ты можешь не подкрадываться, а, Какаши? - лучезарная улыбка и губы - первое, что он заметил, когда женщина обернулась. Шестой стоит в тени недалеко от запасного выхода. Одинокий фонарь выхватывал в ночи пакеты с мусором и его фигуру. Хатаке был пьян впервые за долгое время, и она судя по всему тоже. Учиха говорит первая, — Еле сбежала от Ино, в бар пришёл Сай и все остальные, а Наруто еле на ногах держится, -она хихикает и это кажется забавным. Если так подумать он никогда не видел её пьяной, -Вы с ними пришли? -мужчина кивает, взгляд девушки падает на его руку, — И давно вы курите? Он молчит, а потом просто произносит, — Асума, — ирьенин опускает глаза и кивает. Больше вопросов нет. Из глубины клуба слышится красивая, но непривычная в этих краях мелодия. Он смотрит на её глаза, что блестят от выпитого, голые плечи, что лижет желтый свет одинокого фонаря.«Красиво», -думает Какаши и поддается внезапному порыву: кидает сигарету на пол, тушит её подошвой пыльного сандаля и спрашивает, смотря ей в глаза — Потанцуешь со мной? Сакура удивлённо открывает рот, но он перебивает ее, -Ты должна мне две минуты, -отрезает Хатаке все пути отступления. Тишина.Он пытается прочитать ее, но впервые не может.Алкоголь тому виной? Возможно. -Ну так что? — делает Хатаке пару шагов ей навстречу, полностью выходя из тени. Шуршит гравий, куноичи не разрывая зрительный контакт подходит к нему. Тёплая ладонь ложится в его, скованную кожей перчаток, лишь оголенные пальцы скользят по нежному женскому запястью.Другой рукой он обхватывает её талию и не отрывая глаз от изумрудной радужки, начинает движение. В это мгновение из глубины здания слышится невероятный женский голос. We lived our little drama, We kissed in a field of white, And stars fell on Alabama, Last night. Сакура расслабляется и слегка улыбается ему, щурится по-детски, а потом шепчет зная, что он услышит, -Это странная трата двух минут, думала ты уже забыл об этом.Последний раз мы танцевали с тобой на свадьбе у Наруто с Хинатой.Такими темпами, следующий наш танец будет только в старости, -смеется так легко, что он сам не может воздержаться от улыбки.А потом она вмиг становится серьезной, -Я бы и так согласилась, Какаши Хатаке. Вступает мужчина и глубокий тембр лишь украшает. I can't forget the glamor, Your eyes held a tender light, And stars fell on Alabama, Last Night… Она выдыхает ему в плечо и качает головой. Какаши слегка отстраняется, ищет ее глаза, но она лишь сжимает его ладонь сильнее. -В чем дело? Я наступил тебе на ногу? -отшучивается он на ее заминку. -Нет, просто… — она молчит пару секунд, но все же поднимает голову и ели слышно произносит, — Я представила нас старыми, мы танцуем, а за окном снег, огромное количество снега, а твои псы спят у наших ног. Глупо, да? Интересно все же, когда мы потанцуем еще? Точно в старости, -хмыкает бывшая Харуно. Все слова, что он находит сейчас, не те что должен произносить мужчина не имеющий на неё никаких видов, -Я бы танцевал так с тобой, каждый вечер своей жизни, -Сакура млеет и прячется в острых углах его ключиц. Необычная песня сопровождает их дальше, а он понимает, что это именно из тех вечеров, которые не забыть уже. I never planned in my imagination, A situation — so heavenly, A fairy land where no one else could enter, And in the center — just you and me. Музыка глухо звучит из здания, сталкивает тела. Хатаке забывается, она кажется тоже: льнет к нему всем телом, обнимая рукой шею, он другой сплетает их пальцы, Сакура отвечает, сжимая их в ответ. Движения незамысловаты, но до ужаса интимные. My heart beat like a hammer, My arms wound around you tight, And stars fell on Alabama, Last night… Сакура податлива, позволяет вести в этом танце, доверяя себя всю, как и прежде. Она трется щекой об ткань жилета,задевает кончиком носа его шею, горячими выдохами щекотик кадык.И всего на одну жалкую секунду Какаши отпускает себя. С каким-то несвойственным ему трепетом касается ее лица по обе стороны. Гладит нежную кожу большим пальцем, отмечая, что лучше он не встречал. Сакура нервно открывает и закрывает рот, не понимая его замешательства и еле слышно говорит, — Какаши, ты… — и резко замолкает. I never planned in my imagination, A situation — so heavenly, A fairy land… Все замолкает. Хатаке гладит её нижнюю губу кончиками пальцев, стирая остатки блеска, что так тчательно наносила куноичи. Понимает, что до одури все противоречиво, но не в силах сейчас быть в ладу с собой. Жмется к ее лбу своим: пальцы вплетаются в шёлк бледно-лиловых прядей и гладят до исступления. Чувствует рваные вдохи и выдохи, ее бормотания не отрезвляют его. Он только и может, что припасть мнимым поцелуем через маску ко лбу, на котором залегла пара морщинок, от непонимания происходящего, и сиреневый ромбик, что делает ее вечно двадцатилетней. Какаши тонет в алкогольной блажи, когда чувствует как женская рука накрывает маску. Сакура дышит как-то ломано, оглаживает контуры приоткрытых губ под тканью, и Шестой понимает — это лучше женской наготы, лучше чувства победы, это прекраснее всего, за этот вечер и множество до. Они давно стоят на месте. Сакура тянется к нему. Какаши Хатаке приходит в себя лишь на пороге чего-то непоправимого, слова выходят хрипло и ему бы прокашляться, — Не надо, мы это проходили… Не делай того, в чем не уверена. Чувствует напряжение ее тела, увеличивает дистанцию, -Две минуты вышли, пошли обратно? Она кивает. В клубе они расходятся по сторонам. Хатаке не чувствует и намеков на то, что он пил весь вечер. А она? Он оставляет компанию молодых шиноби и плетется в Резиденцию. 20:39 Пепел летит вниз и исчезает в синеве сумерек. Он смотрит на свои пальцы, сжимает ладонь и подносит обтянутую в кожу перчаток руку к губам. Уголек на конце сигареты горит ярче и в твердь неба отправляется серый, едкий дым. Он слышит краем уха, чужую поступь по крыше соседнего здания, чакра знакомая, но неожиданная. Ветер приносит и запах человека приземлившегося через три секунды рядом с ним. Хатаке затягивается глубже, пытаясь избавиться от ощущения этого запаха повсюду. -Вот и все, Какаши-сенсей. Вы свободны, — он чувствует улыбку в вибрации её голоса. -Да, -он не многословен, настроение не то, а человек рядом тем более. Время тянется, сумерки сгущаются, а обугленный фильтр летит вниз с четвёртого этажа джоунинской общаги. -Что-то случилось? Почему пришла? -раньше с ней было просто говорить напрямую, а сейчас это доставляло неудобство. -Вы сбежали, опять. Наруто в отключке, Хината сказала, что это продлится ещё часов десять. Химавари сама того не зная, заблокировала потоки чакры, -слегка смеётся, качает головой из стороны в сторону, — наследие Хьюго. -Я почему-то не удивлён. Он такой же балбес, как и в детстве, -смеются тихо и смотрят друг на друга. Через семь секунд Сакура сдаётся. Какаши Хатаке считает, что это к лучшему. Их долгие взгляды, хуже часов разговоров. Все становится слишком понятно. Он давно научился её читать, а вот когда она натаскалась в умении понимать его полувзгляды, читать эмоции? Ответ приходит сам — повзрослела. -Почему ты не на празднике с дочерью? — скорее из вежливости, а не из интереса спрашивает он. -Она гуляет с Чочо, попросилась остаться у них с ночёвкой. Так что, клан Акимичи за неё, а ответе. Опять долгая пауза, он не хочет приглашать её зайти, а она не уходит. Достает пачку и стучит по ней, хватает пальцами выскочивший фильтр: кремень чиркает, первая затяжка дымом отправляется в вечер. -Какаши-сенсей, а почему вы не на празднике? — спрашивает Сакура. Он дёргается от её обращения и крепче сжимает сигарету. Она пытается вывести его? -Сакура, ещё раз назовешь меня так, и можешь проваливать к черту… — затягивается и поворачивается, смотрит на неё, на лице и мускул не дрогнул. Хатаке нервно задирает подбородок и выпускает дым из лёгких. Небо темнеет ещё сильней и начинают видеться самые яркие звезды. -Я спрашиваю ещё раз и если у тебя нет ответа, то лучше уходи, -он зол на неё: за то, что пришла, нарушила его такой хрупкий покой, за то, что её запах не могут перебить даже сигареты: -Почему ты пришла? -Какаши, нам надо поговорить, -четко, но как-то печально, произносит Учиха. Он смеётся беззвучно, тушит сигарету об перила балкона. -То есть, мои попытки поговорить с тобой ты отметала сразу, а тут вдруг сама наведалась? — голос обманчиво спокойный, куноичи это знает почти наверняка. -Я не понимала, что происходит, и… Хатаке перебивает её на полуслове и этим выдаёт свою истинную эмоцию, — Десять лет, Сакура? Глаза расширяются от его прямолинейности сейчас. -Уходи, время разговоров давно прошло, и я не так хотел провести этот вечер, — голос ломается, Хатаке обессилен от её присутствия. -Не могу, то что случилось… Мне надо выпить, -она разворачивается на каблуках и проскальзывает с балкона на его незатейливую кухню. На стол опускается пакет, стукает стеклянное дно, она достает элитный саке и спрашивает через плечо Какаши, который до сих пор стоит на балконе: — Где ты хранишь сакадзуки? Ответа нет, он игнорирует её в надежде, что та уйдёт, но этого не происходит. По хозяйски куноичи рыщет в ящиках и на полочках, через минуту, может две, находит что нужно. - Может, откроешь? — она стояла спиной к нему, опустив голову вниз, немного поддергивая плечами. Он сбавил напор и поддался. Подошел к ней, открыл бутылку и разлил по пиалам светло-янтарную жидкость. Одну протянул ей, а вторую подхватил пальцами, мысленно согласившись, что идея выпить не такая уж бредовая. - За ваше освобождение, Господин Шестой Хокаге, — кампай! Хатаке бесился, закатывал глаза, но Сакура лишь лукаво улыбалась, чокнулась и плавно опрокинула сакадзуки. Жидкость опалила рот градусом, мягко согревая пищевод. Шестой наполнил их снова, Сакура решает не ждать и действовать прямо, как он. - Как давно это началось, Какаши?