Всякое-разное

Вельзевул не знает, когда это началось. Какое-то время удаётся списывать, не слишком заметную ещё проблему, на освещение, хорошее настроение, мельтешащих перед глазами мух и время года. Но однажды она всё же замирает, заметив своё отражение в одном из редких не потрескавшихся зеркал, и недоверчиво проводит по лицу руками. Зеркало не врёт, вместо положенных язв и волдырей остались лишь малозаметные неровности кожи. Тысячи лет назад, после Падения, когда Ад впервые обтесал её по новому образу и подобию, Вельзевул по крайней мере понимала, что происходит. А сейчас? Последствия короткого её общения с Антихристом? Общие для всех демонов изменения из-за не случившегося Армагеддона? Безуспешно пытаясь вернуть всё пропадающие язвы, она всматривается в окружающие лица — не выглядит ли кто-то ещё чище чем следует? — С ангелами переобщалась? Есть ещё в Аду неизменные вещи. Сколько раз Вельзевул велела курить где-нибудь на Земле, или хотя бы у ангелов под вентиляцией, но Хастур продолжает дымить своими сигаретами посреди комнаты. Лицо у него, как и у остальных встреченных ей демонов, такое же как и положено в Аду, не чище. И вопросы он задаёт как всегда странные. С ангелами Вельзевул общается по минимуму, всего с одним их представителем. — С чего ты взял? — Косметический эффект, — Хастур машет свободной от сигареты рукой около её лица, пока Вельзевул осознаёт, что ему известно слово «косметический». — Бесполезная вещь, одежду не латает, крылья не красит. Кажется. От святой воды точно не защищает. На последнем предложении Хастур недовольно морщится. О том, как Кроули умудрился нарушить все правила, в аду вспоминать не принято. Вельзевул кивает. Куда она катится, мало того, что косметический эффект на лице, ещё и Хастура как эксперта слушает. — А ангелы? — Как всегда выше этого. Хотя их крыльев я не видел, — Хастур пожимает плечами, отбрасывая сигарету в сторону. От тут же затлевших бумаг на столе поднимается вверх столб дыма. Часть демонов бросается к занимающемуся пожару с вёдрами, часть — с собственными бумагами. Вельзевул подавляет тяжёлый вздох. И после такого она собирается воспринимать слова Хастура всерьёз? Что её проблема — из-за общения с ангелом? У которого, как всегда, никаких проблем. Даже с крыльями, наверняка, никаких. Хотя Вельзевул тоже никогда их не видела. Даже до фиаско с Апокалипсисом. Эта нелепая мысль застревает у неё в голове, где-то рядом с беспокойством из-за происходящего. Позже, в земном парке, Вельзевул игнорирует даже протягиваемый ей Гавриилом стакан, откуда пахнет кофе и шоколадом, пытаясь разглядеть на ангеле какие-нибудь последствия их общения. Или крылья. Насколько видно, выглядит Гавриил как обычно. Хотя судить по земной внешности — бесполезное занятие. — Покажжжи крылья, — выпаливает внезапно для себя самой Вельзевул, быстро, пока не успела передумать, утаскивая Гавриила с дорожки под прикрытие кустов и деревьев. Чахлая зелень мгновенно покрывается свежими листьями и отращивает новые ветки, надёжно скрывая их от посторонних глаз. Лёгкое мелкое демоническое чудо, напоминает себе Вельзевул, никаких последствий ангельского влияния. Гавриил открывает было рот, что-то сказать, но передумывает, отдаёт Вельзевул обжигающий стакан и начинает стягивать с себя свитер. Про его любовь к земной одежде Вельзевул подумать забыла. Хотя, признаётся она, глядя как вслед за свитером на любезно протянутую деревом ветку отправляется футболка, думать у неё сегодня вообще не очень получается. Развернувшиеся белые крылья занимают небольшую поляну практически полностью. Почти сияющие, аккуратно постриженные, пёрышко к пёрышку — те, кто говорит, что ангелы к уходу за крыльями равнодушны, ни разу не видели Гавриила. — Подожжди, — мешающийся, так и нетронутый стакан отправляется обратно в руки архангелу, а Вельзевул подныривает под крылья, заходя Гавриилу за спину, где её не видно. Она проверяет, что внутри не таится никаких сюрпризов, мысленно оправдывается она перед собой, запуская руки в белые перья. У Гавриила даже маховые перья мягкие и пушистые, не чета её собственным, а пуховые ещё и как будто тёплые. И все лежат аккуратно, словно он причёсывает и укладывает каждое по отдельности. Вельзевул проводит рукой до конца крыла, до куда дотягивается на цыпочках, затем обратно, до самой спины. Зарывается во второе крыло, такое же мягкое и тёплое, повторяет. Безуспешно пытается обхватить пальцами основания крыльев. — Ты… — Гавриил запинается, но Вельзевул уже одёргивает руки, затем не удержавшись, ещё раз взлохмачивает перья на обоих крыльях. — Можешь убирать, — с сожалением разрешает она, отступая. Если где-то она на Гавриила и влияет, то крылья тут не при чём. Нет в них ничего демонического. — Покажи теперь свои, — говорит Гавриил, слишком быстро влезая обратно в одежду. — Чтобы по-честному. Демоны нечестные, мысленно возражает Вельзевул. Но неплохо бы и впрямь проверить, что творящееся с кожей крылья не затронуло. Мало ли, что там Хастуру кажется. Она колеблется ещё пару мгновений, но в итоге заставляет одежду пропустить возникшие на спине крылья. Чёрные, как и полагается. Вельзевул незаметно переводит дыхание. — Чем ты их моешь? — интересуется Гавриил, уже перебирая её перья. Он рассматривает их чуть ли не вплотную, кажется, даже нюхает. Хорошо, что на вкус не пробует. Вельзевул усилием воли заставляет крылья не дрожать от представившейся картины. — А расчёсываешь как часто? А подстригаешь? — Я живу в аду, — напоминает Вельзевул. Гавриил продолжает чего-то ждать, как будто этого объяснения ему мало. — Не помню. — Они у тебя секутся, — с почти отчаянием в голосе сообщает Гавриил, всё ещё не отпуская её крыло. Это почему-то не раздражает, даже наоборот. Ангельское влияние. — Ещё пара тысяч лет и начнут ломаться. Давай, я тебе покажу, как за ними ухаживать? Пошли? — Куда? — глупо интересуется Вельзевул. Не собирается же Гавриил действительно вести её в Рай, учить правильно мыть крылья? Это у неё язвы исчезли, а не у Гавриила мозги. — Ко мне, — подтверждает Гавриил. Кажется, общение с демонами действует на ангелов совсем не косметически. А гладящий её крылья ангел плохо действует на её способность спорить. — Ладно. Это отличная возможность, убеждает себя Вельзевул, увидеть, как Гавриил выглядит под влиянием Рая. Или она сама. К тому же, она действительно не помнит, когда последний раз всерьёз занималась крыльями. А если кто-то спросит, навести переполох в Раю — отличное достижение. Она с некоторым сожалением складывает крылья и оглядывается по сторонам. Отданного Гавриилу стакана нигде не видно. У архангела дурацкая привычка слишком усложнять её жизнь. — Ты покупаешь мне ещё один кофе, и пошли.