In unseren Schatten

      Ветер лизнул до скрипа выбритую голову, ледяными когтями полез в уши, под маску и куда-то дальше, глубже, проникая в каждый шов, обволакивая каждую конечность.        Портал выплюнул их двоих с электрическим скрипом, сомкнувшись белым куполом над головами и треснув, как только размытый силуэт Перового Провидца установил последний якорь в оставшееся гнездо. Ни головокружительных падений в никуда, ни болезненных толчков и ударов под рёбра.        Тараэль попытался осмотреться, но обнаружить смог только укрытую стоптанной снежной коркой древесину под ногами да такого же слепо моргающего Ненависть справа. Всё остальное то ли пока не желало складываться в цельную картинку из-за магии портала, то ли отсутствовало вообще. Безликая синева вокруг не имела глубины и высоты, и будто бы только за спиной серел уступ скалы или свод пещеры. Но через миг тёмные разводы стали угадываться уже и впереди, внизу, а под самым промёрзлым дощатым помостом разверзла пасть зарешеченная яма.        Он прищурился ещё раз, скорее, заставляя себя признать в бесформенных пятнах людей, чем действительно различив человеческие образы. Казалось, целая толпа собралась под импровизированной сценой и внимательно разглядывала их, оставшихся избранных. И ожидала того, что, очевидно, застряло где-то в коридорах портала и всё никак не вываливалось на настил между ним и Ненавистью. Второй ралаим, похоже, задумался о том же и поднял к Тараэлю взгляд. Тот едва заметно повёл плечом.       Их двоих злополучная проекция ещё в храме определила по правую и левую руку. Высочайшая честь, которой мог бы быть удостоен Голос. Отец ожидаемо предпочёл остаться в своих покоях до особого приглашения от нашедшего Комнату, а пока сотворил нечто по своему образу и подобию из соображений «здравого рассудка». Полупрозрачное, но абсолютно убедительное для всякого не осведомлённого о подмене, оно наконец ступило на помост между Гневом и Ненавистью, обретя форму. Показалось, люди внизу зашелестели в трепете. «Отец» сделал пару шагов вперёд, не потревожив снег под ногами, и замер у самого края настила, готовясь выдать заранее вложенную в него речь. А Тараэль с любопытством заметил, как у него мелко застучали зубы. Ралата, очевидно, сочла, что агнцам, подобранным для злополучной вылазки в храм Весов, сойдёт и так: вместо тёплой зимней брони девяти ралаимам достались лишь длинные, но тощие гамбезоны да кольчуги с чешуйчатой пластиной только на груди. Хоть изначально комплектов более лёгкой брони готовилось восемь…        Как доложили в храм утром, из чётко рассчитанной для действа толпы головорезов пришлось вычеркнуть аж двоих: один идиот «пропал» в пути, повздорив с остальными, а вторую с киранийским именем никто из наёмников не видел вообще. Ралате в срочном порядке пришлось менять планы и формировать одну из восьми групп не из двух наёмников и Голоса, но из пары Голосов без компании Спящих вообще. Для этого снарядили сестру Лживость, явно собиравшуюся вознестись без предварительных плясок с нечистью по забытым руинам. Кто должен был составить ей партию — оставалось под вопросом, но за себя Тараэль переживал мало: Лживость предпочитала ближний бой, равно как и он, а значит, смысла определять их вместе практически не было. И наверняка за прошедшие часы она уже сумела определиться со спутником. Выходит, оставалось переживать только о девчонке: успела ли занять чьё-то место, да и добралась ли вообще.        Проекция всё распиналась о Последнем Шаге, наставляя и внушая. Тараэль сжал зубы, тщетно пытаясь угомонить скачущую на месте челюсть, и глубоко вздохнул. И сразу опустил взгляд на перевязь, где крепились склянки с Амброзией. Воздух действительно оказался будто непригодным для дыхания. Каким-то другим. Пустым. Тяни хоть на три лёгких — не надышишься. Но по заверению старших и бывалых зелье решало проблему. Осталось лишь дождаться, когда призрачная марионетка заткнётся и скомандует «вольно» до следующих распоряжений. Сам он тем временем продолжил вглядываться в тёмные силуэты внизу, один за одним отметая неподходящих под вид девчонки людей. Вот несколько Голосов светят свежими лысинами справа, в тёплых одеждах, дальше, должно быть, рабочие: пооткрывали рты, чешут репы и переглядываются, будучи не в силах познать великое откровение Отцово. А немного левее люди уже и в броне, и с оружием. Значит, наёмница где-то там, с ними. Должна быть.        Он с раздражением отметил, как застучало в висках и отогрелись уши. Снова не может удержать волнение, хоть на медитации ушли практически все эти три дня? А ведь пришлось ради этого убеждать Провидцев, что незачем ему уже скакать с остальными по тренировочным залам, и нужно потратить всё оставшееся время в смертной оболочке на очищение разума и духа. Обстоятельства были на его стороне — старшие без труда распознали подлинность переполоха в душе агнца, так что отказать ему не смел никто. Но заметил это и Ненависть, почему-то непривычно острыми взглядами отмечая рассеянность Тараэля на трапезах и в казарме, где им и доводилось пересекаться последние пару дней. В прошлом старательный ученик, а теперь по праву равный, Тараэль силился, но не мог понять бывшего наставника. Равно как и не мог прекратить ощущать на себе лишнее внимание. Вот и сейчас показалось, что снова лизнул его справа придирчивый взгляд. В этот раз действительно показалось. Он одёрнул себя. Многие стали косо поглядывать на него после того, как нашлись вырванные страницы Мясника. Но, будучи в целом привыкшим, Тараэль не придавал этому значения. Да и не должен был. Иное имело всю полноту прав занимать его: лишь несколько часов осталось, и разрешится вопрос всей его жизни. Разрешится непременно смертью. Смертью скорее многих, но всё ради одной, главной. Смертью того, чьё мерзкое подобие будто бы уже закончило распинаться и наконец заткнулось, победно воздев руки.        Тараэль переступил с ноги на ногу. Люди внизу словно растворились в тишине и синих сумерках, даже Спящие прекратили переглядываться и смотрели на медленно тающий силуэт Отца на краю помоста. Так и стояли, пока фигура не растворилась вовсе. А после послышался справа голос Горести, которого тоже отправили в горы этим утром. Похоже, он давал указания Голосам. Ненависть мотнул Тараэлю головой и наконец сдвинулся с места, направляясь к спуску с помоста. Зашевелились и остальные внизу — лагерь снова ожил, с видимым трудом оправившись от пламенной речи. Стоило, наверно, слушать…         Под помостом ралаимы почти что оживлённо обсуждали новость, полностью овладевшую его вниманием, едва он смог разобрать слова: буквально за несколько минут до их с Ненавистью прибытия явилась та самая наёмница, которую не видел никто из остальных головорезов. Явилась, и ожидаемо учинила среди Голосов смуту.       — У неё мечи, не магичка никак, — продолжала какую-то мысль сестра Наивность.       — Я бы себе взял вместо того с топором, — донёсся чей-то голос сбоку.        — Тогда с топором мне, — отозвалась сестра Коварство.       — Не стоит сейчас переформировывать группы, — хрипло и безучастно вмешался Горесть. — Пусть опоздавшая идёт с сестрой Лживостью и братом Гордыней. Оставьте всё как есть, вы устроили базар.        — Ты прав, — виновато согласилась Коварство и повернула голову к Тараэлю. — Братья, мы оставили для вас четверых наёмников.        — Я иду с братом Гневом, — глухо выдал Ненависть, застывший справа.        Тараэль медленно обернулся. Обернулись и остальные.       — Распоряжение Отца и Первого Провидца, — продолжил Ненависть.        В ушах зашумело. Захотелось возразить, оспорить, переспросить, в конце концов, но ответил он другое.       — Пойду разберусь с наёмниками.       Бывший наставник одобрительно кивнул, а Тараэль поспешил оставить их всех позади, затерявшись между Спящими.        Что-то снова не так? Какого чёрта абсолютно всё наперекосяк и поперёк? Одно дело — воткнуть нож в шею неповоротливому наёмному увальню с булавой. Другое — боевой маг, один из самых сильных в Ралате. Ещё и знающий почти все его приёмы и хитрости. И не могли же старшие внезапно ни с чего решить оставить себя без двух потенциально сильных групп, слепив их в одну... Он тяжело выдохнул. В очередной раз обстоятельства портят нелепые остатки планов. Но чёрт с ним, даже если Ненависть и ждёт ножа в спину… Справится как-то, если до сих пор справлялся. Выбора никакого не было и нет уже давно.        Тараэль сбавил шаг и огляделся. Мимо сновали только Спящие, едва ли обращая на него хоть какое-то внимание, а тень помоста и сумерки позволили отойти к стене, чтоб стянуть маску и выпить наконец Амброзии — слишком уж закружилась голова от простой ходьбы по утоптанному, но всё ещё скрипучему снегу. Он замешкался — едва не перепутал склянки. Аколиты не удосужились нанести хоть какую-то маркировку на новое зелье, которое дополнило снаряжение в последний день. Как доложили Ралате с неделю назад рабочие, коим посчастливилось пролезть за очередные двери храма Весов достаточно глубоко, «потусторонний ужас» облепил полы, потолки и стены забытого смертными места. А один из мужиков оказался глуп ровно настолько, чтоб этот «ужас» тронуть голыми руками. Что именно с ним сделалось, никто толком и не понял, но Первый Провидец настоял, чтобы «проклятого» отправили через портал к нему, а после и перетащил к себе в башню половину нижних библиотек, мудря с Отцом над противоядием. Всё это раскрылось лишь этим утром, когда Голосам раздали по склянке мутного зелья. Инструкция была проста: полить на место, где коснётся скверна, а остальное выпить. И когда стоило задуматься, что переливающейся вязкой жижи хватит всего на один раз, Тараэля озаботило ещё и другое: что же стало с тем мужиком, которому он обязан был и найденной запиской из книги Провидца, и всем, за этим последовавшим? Никто не слышал, чтобы бедолага покинул храм Ралаты. Быть может, зелье было призвано всего лишь отсрочить необратимое, дав агнцам шанс дойти до Комнаты полотен… Он проверил крепления перевязи, убедившись, что злополучная банка сидит крепко, и продолжил путь. Не трогать ничего внутри — это одно. Но если оно само захочет тронуть их, в чём Тараэль не сомневался… Было бы неплохо раздобыть ещё одну такую склянку для наёмницы, если...       — Эй, Гнев! — донёсся откуда-то сзади давно знакомый голос.        — Чего тебе, Похоть? — отозвался он не оборачиваясь.       — И вам здравствуйте. А чего вы там наверху обсуждали?.. — Женщина догнала его у самого края зарешеченной ямы и остановилась.       — Нужно разобраться с наёмниками.       — А… Ну да, там же моя как раз приехала...       — Твоя? — Тараэль свёл брови.        — Я её для дела пристроила, помнишь? Цара звать. Тоже с двумя мечами. И тоже со шрамом на полрожи. Что-то она опоздала, но доехала всё же, так что оправдываться мне перед Провидцами не придётся…       Похоть продолжила трещать, что-то рассказывая и жалуясь, а сам он задумался. Если его наёмница и доехала, то речь точно могла идти о ней, тем более — с таким опозданием. И если она заняла чужое место…       — И я вот как раз шла с ней поздороваться, но…       Тараэль сузил глаза.       — Тебя зовут.       — А? — не поняла Похоть.       — Сверху. Тебя только что позвали.        — Я ничего не слышала.       — С каких пор ты слышишь лучше меня?        — Ну чёрт с тобой, схожу...       Женщина недовольно выдохнула и зашагала в сторону помоста. Отлично, ненадолго девчонку удалось выручить. Если это вообще она. Тараэль поправил капюшон и двинул дальше, в сторону, где заметил наёмников. Те понемногу ладили броню и обвешивались оружием, готовясь к спуску.        — Кто здесь четверо, которых ни к кому не определили? — обратился он к ним, внимательно всматриваясь в лица.       — Однако, — выглянула вперёд светловолосая женщина с луком. — Я, вылупок в рясе, вот тот с топорами и ещё вроде…       — Я, — поднял к нему косматую голову один из мужиков в исцарапанной стальной броне.       — В рясе маг? — попытался заглянуть за толпу Тараэль. Девчонки так и не было видно.       — Маг как есть, — отозвался скрипучим голосом невысокий мужчина, выйдя вперёд. — И хватит сквернословить, чёртова селянка!       — Ты и лучница, идёте с сестрой Лживостью. Узнаете её по уху и оружию — ходит с булавой.        — Видели тут такую, — проскрипел маг. Лучница зыркнула на него с неприкрытым омерзением, но промолчала.       — Ты и второй, — обратился Тараэль уже к косматому, — пойдёте с братом Гордыней. Аэтерна, со шрамом на затылке.       — Как скажешь, — выдохнул мужик, а подошедший к ним тот самый второй согласно кивнул. Тараэль ещё раз пробежался взглядом по сборищу головорезов, но тщетно. Его наёмницы здесь не было. Но вот одной он так и не досчитался.        — Где опоздавшая? — обратился он к лучнице.       — Последняя с кобылой своей всё ещё возится, внизу глянь.        Она кивнула куда-то вбок и занялась прежним делом, что-то бормоча под нос. А Тараэль нервно выдохнул и поспешил последовать указанию, тем временем вспомнив, что конь у наёмницы был ну никак не кобылой. И ничем не походил на гору рыжего меха, рядом с которой пыхтела та самая «последняя» женщина. Неужели неудача?..       Она заметила его присутствие и обернулась, вглядываясь.        — О! Нашлись мы! Врать не буду, рада тебя видеть. И знаю, что взаимно, но ты в жизни не признаешься. Ну ты и вырядился…       Не так всё и плохо.       Он едва слышно усмехнулся под маской. Девчонка замоталась шарфом по самые глаза и поглубже натянула капюшон, но ясно было, что она действительно не врёт — точно лыбится, и небось во все зубы. Пришлось предостерегающе шикнуть.        — Ты Цара?       — А?.. А. Да, я.        — Пойдёшь со мной в группе. — Он огляделся. — С нами будет третий. Помнишь его, в Айсолоне? Который развалил пол.       Наёмница оставила лошадь в покое и сложила под грудью руки.       — Маг, значит… А Отец?..       — Он в Арке. Телепортируется по одному из якорей, когда кто-то найдёт Комнату Полотен.        — А, то есть это не он эту чушь загонял?        — Проекция.        — Ясно. Ты сам как? Что-то на вас всех тёплых шмоток не хватило, я смотрю.        — Спускаемся скоро. Внутри, как говорят, «жарко».        — А… Что ещё доложили?        Лучше пусть знает всё.       — Это место извращено древней магией. Ничего внутри не трогай и не дай тронуть себя. Нам на этот случай дали зелье, — он показал на склянку в перевязи. — Но не факт, что оно спасёт.        Она выдохнула.        — Почему я даже не удивляюсь…        — А. Ещё вот. — Тараэль опомнился и полез в очередной карман, быстро нашарив там сложенный лист бумаги. — Если не будет очевидно, куда идти и что делать, то нам раздали это.        Бумажка развернулась с хрустом, и пришлось озираться, не привлёк ли он лишнего внимания. Раздали эти корявые записи переводов почти что следом за зельями, и никто из ралаимов не сумел уделить им должного внимания, заглянув самое большее один короткий раз. Увидели, как Чёрные Весы обозначали «Комната Полотен» среди сотни других слов — и хватит. Времени всё равно не было, так что придётся разбираться на месте. Там, где предполагается вдумчиво штурмовать чужой язык, неуместна спешка. Тем более, когда язык этот — насечки да зарубки. Вот и снова сейчас по соседству с привычными словами перед глазами предстали стройные столбики из линий и точек, едва ли пригодные для запоминания.        — М-да, — протянула девчонка, оторвав взгляд от листа. — Этого хватит вообще?       — Не имею понятия, — он сложил бумажку. — Где твоё оружие?        Она похлопала по седельной сумке.        — Кинжалы пока здесь. А ещё вот мечи Цары, — наёмница легко пнула сапогом ножны, оставленные на земле. — Но я бы со своими хотела, сам понимаешь.       — Нет. Здесь есть как минимум одна женщина, которая «тебя» знает. И знает, что «ты» здесь.        — Ага, я в курсе…        Он приподнял брови.        — Откуда?       — Так она мне помахала ещё когда я приехала, — оправдалась Сири. — Подойти не успела, правда. Но вот если подойдёт… Ну, значит, с кинжалами не пойду, невелика разница.       Наниматель нахмурился, но не стал переспрашивать. Информацию, что с настоящей Царой удалось разойтись мирно, а не прирезать, как он наверняка думал, решено было оставить на потом. Или же не упоминать никогда вовсе. А вот факт, что придётся-таки с мечами вместо кинжалов по «извращённым древней магией» храмам разгуливать, снова расстроил. Но ничего, если с ними до поры до времени будет ралаимский маг… Может и драться почти не придётся. А когда придётся, так вспомнит, чему училась с Калией, пусть и недолго.        Она склонилась к земле, чтоб подобрать мечи.       — Так когда идём? Я б поесть сперва не отказалась, у вас тут кормят вообще?       Тараэль в это время выглядывал из их относительно укромного закутка на площадку над ними, где копошились люди. Туча громко фыркнула на такую же пушистую соседку, вернув его внимание.        — Скоро. Есть некогда. Собирайся.       — Да ну…       Донёсся то ли скрип, то ли вой самого отвратительного на этом острове горна.       — Пора, — кивнул он в сторону подъёма.        — Даже лошадь расседлать не дашь?        Он неопределённо повёл плечом.        — Некогда. Кто-то другой займётся.       — Грызло выну хоть, ей же… А чего я объясняю? Кому? Туча, дай сюда башку.        Кобыла неохотно подчинилась, пока Тараэль вглядывался в возню ралаимов и наёмников, оставив Сири без любого внимания. Ну и хорошо, пусть не лезет под руку. Но волна раздражения схлынула так же внезапно, как и просигналили второй раз начало клятой миссии. Мерзкий вой поднял на шее мурашки, пока она наскоро проверяла карманы поясной сумки и крепила перевязь с непривычно длинными ножнами. Кинжалы крепко держались за бёдра. Это же болталось как сбившийся в самый твёрдый колтун конский хвост.        — Готова? — наконец обернулся к ней Тараэль.       — Да будто бы… Мы надолго вообще?        — Нам не давали с собой воду.        — Так вам она и незачем. Вы ж того, — она глянула вверх и свистнула.        А ведь действительно, подумалось ему. Зачем снабжать запасами для обратного пути тех, кому осталось жить самое большее до утра. Зато их снабдили ритуальными ножами, чтоб повторять мясницкий обряд…        — А вещи мои из седельных сумок?.. — продолжала ворчать девчонка.       — Здесь никому чужое не нужно. Идём.        — Так разве бывает?.. Эх. Очень я надеюсь управиться за несколько часов…       Нашла же время, чтоб начать сомневаться. Тараэль потёр висок и вгляделся в её лицо. Кто-то из магов как раз кстати разжёг свет по лагерю. Хоть наёмница так и не спустила шарф с носа, достаточно стало и её бегающего взгляда. Знал он отлично — сперва ко внезапно неугодному делу возникают придирки, обнаруживаются спорные моменты, копятся недочёты… Пока не хватит на полноценный отказ. Но если она уже забралась аж сюда и зашла так далеко... Не за что отчитывать.        — Я тоже, — обронил он.        Наёмница шумно и продолжительно выдохнула, но промолчала.        У края ямы уже собралось прилично народу, а все задействованные в деле ралаимы торчали справа, поближе к двери. Он огляделся, высматривая Похоть, на случай если она снова попрётся доставать девчонку. Видно вездесущей женщины на этот раз не было. Тараэль кивком указал застывшей за его спиной наёмнице на остальных головорезов и направился к ралаимам. Кто-то снова просигналил в рог.        Сири скривилась под плотным шарфом. Отступил на задний план холод, ноющее ощущение голода и усталости после дороги, даже пугающее чувство неопределённости и страха того, что там внизу. Хотелось только затолкать ублюдскую дудку умельцу прям туда, откуда его достали. Ещё и сигналить в этот раз взялся трижды…       — Чтоб наверняка, чертяка? — заворчала низкая женщина в поношенной пластинчатой броне слева. — В прошлый раз так не изводился. Как бы лавина не сошла от такого ора.       — Лавина? — переспросила Сири.        — А ты, девочка, не из местных? — повернула к ней голову женщина. — Я Эва. Ты кто?       — Меня зовут Цара.       — Ха! Не ожидала когда-то вторую встретить. Ну, первой бы удивилась ещё сильнее…        — Хм?        — Так вот лавины здесь случаются в межсезонье, когда погода как девка ветреная — то к красивому, то к богатому, — продолжила своё Эва.       Вспомнить или же ответить не дали — раздался едва слышный скрип, и первые ралаимы ступили в открывшийся в скале у ямы проход.        — Ну, пошло-поехало, — пробубнила себе под нос Эва.        Патлатый бородач с топором, зашевелившийся сзади, приложился к фляге. Запахло крепким спиртным.        — Для запалу! — гордо выдал он.        — Мужичьё… — подала голос светловолосая лучница, вынырнув из-за его спины. — Дамы, а пойдём-ка вперёд?        — Яна, тебе всё зудит и зудит? — ухмыльнулась Эва.        — Быстрее зайдём — быстрее выйдем.        — Это не так работает, простушка, — засипел мужичок в потрёпанной тёмной рясе поверх гамбезона.        — Тебя спросить забыли, уродец, — бросила через плечо лучница, прибавив шагу. Сири и Эва переглянулись и пошли следом, обгоняя остальных наёмников.        — Кстати, привет опоздавшим, — обернулась наконец Яна. — А вот как тебя звать? Я помню тебя в Подгороде, переплатила ты за эти мечи, конечно…        — Мгм, — сосредоточенно кивнула Сири. — Я…       — Цара! — донёсся оклик сзади. Сири обернулась. До дверного проёма, ведущего куда-то в недра горы, осталось всего ничего, ярдов двадцать. Неужели вот сейчас попадётся? Ведь скоро шагала к ней именно та высокая женщина с бельмом на глазу, которое так кстати сейчас позволил рассмотреть отсвет факела. Сири отступила в тень и кивнула первой.       — Здравствуй-здравствуй! Не успели мы поболтать, — начала женщина, поправляя ралаимскую маску и озираясь. — Но я с ними внутрь не иду. И как вы Комнату найдёте — тоже не пойду. Остаюсь на грешной земле и в грешной плоти. Я тебя задерживать не буду, там внутри слишком темно, не догонишь потом. Но рассчитываю на рассказ, когда закончите.        — Договорились, — прохрипела Сири.       — Договорились, — повторила культистка и указала кивком на «хвост» группы наёмников, который постепенно скрывался в скале.        Сири поспешила оставить странную женщину позади. Действительно повезло, что не нашлось времени для разговора подольше. Даже перепугаться не успелось. Но вот когда она выйдет… А чёрт его пойми, что будет, когда она выйдет. Да и будет ли.        Из груди вырвался нервный вздох. Сири ловко проскользнула в дверной проём перед последним наёмником с факелом, успев ухватить взглядом угрюмый месяц, показавшийся за тучами.        Внутри горы оказалось на удивление сыро, даже липко. Влага не дубела в лёд, но сбивалась скользкой слизью на камнях и балках, поддерживающих свод. В остальном же подземные переходы ничем не отличались от любых других, разве что тьма скрадывала обзор с невиданным аппетитом. Сири обогнала часть  наёмников, пробираясь возле самой стены и стараясь выцепить взглядом светлую голову лучницы. Получилось, только миновав уже человек десять, — женщины всё ещё шли впереди — прямо за ралаимами — и тихо переговаривались.        — ...Я его уже лет пять знаю, а идём вместе раз седьмой. Положиться можно, да не всем весом, — наставляла Яну Эва. — О, ты снова с нами.        — Угу, — кивнула Сири. — Как-то здесь мокро.        — Говорила с рабочими, — обернулась к ней Яна, — они поголовно решили, что штука внутри дышит. И это влага, значит, от её дыхания.        — Штука?..       — Не спрашивай, иначе они храм не зовут. Перепуганы все донельзя.       — Может, там источник горячий?        — Мне почём знать, я тоже первый раз спускаюсь, — обронила лучница, аккуратно минуя очередную балку.        — Ну увидим, что уж, — протянула Эва, зыркнув на ралаимские спины. — Мне вот интересно, чем там поживиться выйдет. Рабочие не сильно дальше парадного зала пролезли, но и ценного ничего не нашли. Да и идём мы уже не первыми...       — Опять бабьё пасти поразевало, — засипел сзади уже знакомый голос.       — Заткни хайло, Шарис! — обернулась к нему Яна.       — Даль’Шарис!        — Какой из тебя «Даль»?! Попёрли откуда могли только. Беспутный как есть.       — Следи за языком, женщина! — возмутился мужичок.         — Ага, «безупречный» почти-Хранитель работает на Ралату, расскажешь.       — Заткнитесь оба, — донёсся спокойный голос кого-то из ралаимов впереди. Парочка послушалась, и мужчина в рясе отстал, затерявшись среди других наёмников.        — Положиться можно, говоришь… — заворчала Яна.        — Ну, он исцеление знает, — развела руками Эва.        Светловолосая вздохнула. Похоже, ей со странным «безупречным» посчастливилось оказаться в одной группе. Сири только было намерилась спросить, как путь сузился, вынудив всю процессию выстроиться гуськом и петлять по скользкому спуску в полной тишине. Но продлилось это недолго — наконец кишка коридора прервалась, выпустив их в большую пещеру, в потолке которой, где-то высоко-высоко вверху, красовалась та самая решётка, пропуская ответы пламени с поверхности и поблёскивая сосульками. Будь это всё днём, удалось бы оглядеться как следует. Особенно занятным казался узор инея, трусливо протянувшийся по камням от дыры в потолке к полу, но так его и не достигший. В общем-то, в распоряжении был разве что свет факелов, который только блеск инея рассмотреть и позволил. Однако и этой малости хватило, чтоб увидеть в середине зала, под самой сеткой, огороженный спуск куда-то ещё глубже.        Ралаимы впереди остановились.       — Будем делиться на четыре группы, — обратился к наёмникам один из них. — Потом поделимся снова. Все помнят, с кем идут?        — Так вы ж одинаковые, — донёсся мужской голос откуда-то сзади.        — Отлично, тогда идём дальше, — проигнорировал его ралаим.        Мужик тяжело вздохнул, зазвенев кольчугой.        — Вот же черти…       — Моя темнокожая была… — протянула Эва, когда путь продолжился.        — А моя должна быть со сломанным ухом, — поддержала Яна и обернулась к Сири. — А ты с кем?        — Я?.. Ну там аэтерна и человек вроде… Оба ралаимы, я опоздала же, так что уже как вышло.        — Ну да, — вздохнула лучница. — Но ты гляди!        Пологий и широкий спуск на глубину внезапно обрёл углы, сжав их плитами стен. А впереди забрезжило сиреневыми отсветами. Толпа наёмников за их спинами загудела многоголосым шёпотом.        — Мне уже это не нравится, — процедила Эва. — Плохой цвет.        — А какой хороший? — глянула на неё Сири.        — Не этот.        Осталось только пожать плечами. Коридор наконец явил им источник света — здоровенную чашу в центре квадратного зала с низким потолком. В ней весело трещало сиреневое пламя, обходясь без любых дров и бросая пляшущие тени на стены. И на четыре массивные двери, по одной с каждой стороны. Одна из них, слева от наёмников, была приоткрыта. Сири присмотрелась. С дверного проёма натекла блестящая в отсветах пламени лужа, чёрная как смоль.        — На кровь похоже…        — Похоже. Сейчас всё равно туда лезть придётся… — шепнула Яна.        Ралаимы закончили осматриваться и поделились, выбрав себе двери. По двое на каждую, кроме группы нанимателя. Несмотря на недавние претензии, наёмники разобрались среди «одинаковых» почти с ходу. Сири кивнула Эве, направившейся к дальней двери, и встретилась взглядом с Тараэлем, застывшим за спиной другого ралаима, который, похоже, и был тем самым счастливцем, спасшимся от Шахтёра. Едва ли её роста, но вполне крепкий мужик липким взглядом провожал наёмников, бредущих по залу, и, в конце концов, обратился к ней. Стало мерзко. Но его отвлекла женщина слева — тоже из культистов. Она раздражённо, но тихо принялась что-то объяснять противному типу в рясе. Значит, и Яна идёт до поры до времени с Сири. Женщины переглянулись и подошли ближе.        — Вы идёте впереди, — заговорил низкий ралаим, — и высматриваете следы наёмников из первой группы. Они спустились и вошли раньше. Если повезёт, мы их встретим.        — Но если нет? — пробубнил Даль’Шарис.       — Если нет, то будешь делать работу, за которую тебе заплатили, — рыкнула женщина со сломанным ухом.        — Я брат Ненависть, — обратился ралаим к Сири. — Как звать тебя?       — Цара.        Он ничего не ответил. Гул тихих разговоров прекратился, и Ненависть подошёл на несколько шагов к чаше в центре, минуя наёмников. Тараэль и третья культистка пошли следом и замерли за его спиной. Ненависть едва слышно прочистил горло и заговорил:       — Братья и сёстры. Последний Шаг зависит теперь от нас. Не подведём же Отца и Ралас. Из праха в кровь, из крови к свободе.       — Из праха в кровь, из крови к свободе, — разнеслось многоголосье по залу. Сири поёжилась.        Дверь выпала честь толкать ворчливому типу в рясе. Тяжёлые створки распахнулись по всем сторонам зала почти что одновременно, и люди скрылись за ними в молчании. И почти с ходу стало ясно, что же имели в виду рабочие, говоря, что «тварь дышит». В лицо дало волной зловонного жара, когда покрытый тонким слоем блестящей слизи коридор перешёл в лестницу наверх. Комок света, который выслал вперёд Ненависть, хорошо освещал путь, но вскоре потребность в нём почти пропала — в нишах стен стали появляться огоньки, по своей природе явно схожие с пламенем из первого зала. Лучницу и мага в результате определили в конец, а Тараэль шёл впереди рядом с Сири, внимательно всматриваясь и прислушиваясь. Несколько раз удалось ненадолго поймать его взгляд, но слишком уж сосредоточенным он казался на своём деле. И не зря: заметил что-то впереди первым и встал как вкопанный.        — Что там? — вышел вперёд Ненависть.       — Скверна, — ответил наниматель, прищурившись. Второй ралаим послал шар света по коридору. Из темноты не выскочило ровно ничего, но вместо этого заблестело по стенам красным.        — Ничего не трогайте, — обратился он к остальным.        — И в мыслях не было, — фыркнула Яна. — Что это вообще?        — Подойди да глянь, — подала голос третья культистка.        — Идём, — отрезал Ненависть, указав Сири кивком вперёд. Пришлось подчиниться, преодолев уже успевший поднять голову страх.        Через десять шагов красный блеск, размазанный по полу и стенам, обрёл вид и форму: из-под древних плит будто вырвались корни цепкого дерева, и облепили все, до чего могли достать. Только корни эти едва заметно шевелились и казались уж слишком гладкими.        — Свет меня опали, да это ж кишки! — испуганно заголосил Даль’Шарис.       — Похоже, — ответила Яна.        — Больше тянет на сосуды… — протянула культистка.        — Сестра Лживость, — раздражённо обратился к ней Ненависть, — мы должны продолжать...       — А ну-ка, — перебила его Яна, достав нож и приблизившись к стене. — Каблуком оно не давится, так хоть проткну…       — Не лезь! — крикнул Ненависть. Но оказалось поздно — лучница уже умудрилась подрезать одну из страшных лоз.        — Таки кровь в них. Будто бы, — задумчиво проговорила Яна, обтерев о голенище нож. — Зачем орать?        Внутри скалы глухо заклокотало. А затем донёсся страшный скрип, напомнивший чем-то детский плач.       — Ахуенно, — едва слышно выдохнул Тараэль.        — Идём. Быстрее! — рыкнул Ненависть, посылая вперёд очередной шар света. Сири проверила перевязь с ножнами. Смысл надеяться на лучшее стремительно испарялся с каждым новым всхлипом невидимого младенца, запертого где-то в проклятых стенах.        — Какая же дура, — скулил позади Даль’Шарис, — безмозглая, бестолковая дура!       — Заткнись, — рявкнула на него лучница, ускоряя шаг. — Ничего не случилось.        Словно отзываясь на эти слова, кишки на полу и стенах пришли в движение. Извивались, тёрлись одна о другую с мерзостным хлюпаньем и точно норовили зацепить сапоги, бросаясь под ноги. В горе заворчало снова.        — Ты — свет мой, проблеск на моём небосклоне, — забубнил орденскую молитву Даль’Шарис. — Имя твоё — моё таинство, и путь твой чтим будет…       — Да закрой ты рот, собака! — заорала культистка. — Мало здесь ереси?!        — Сестра, — окликнул её Тараэль, — впереди развилка.        — Иду влево, — без раздумий ответила Лживость. — Наёмниками поменяться не хочешь?        — Твоя группа так лишится единственного мага, — нервно отрезал Ненависть. Тараэль коротко глянул на Сири.        — Мне не жалко, честно. Но как хотите.        — Немудрено, что с этим кисляем никто идти не хочет, — выдала Яна и сразу спрятала лицо в сгибе локтя — смрадное тёплое дыхание снова пронеслось по коридору.        Сири натянула на нос ворот, тихо ругаясь сквозь зубы: лоза поймала мысок сапога, заставив споткнуться. Тараэль бросил не неё взволнованный взгляд, короткий ровно настолько, чтобы Ненависть не успел обратить внимание.       Он тоже боится. Все они боятся.       Только сейчас уже ясно стал различим стук собственного сердца, так живо сорвавшегося вскачь. Светляка Ненависти потушил порыв горячего воздуха, а редких огоньков по стенам едва хватало, чтоб скоро шагать дальше в темноту, по ожившим и норовящим скинусь с себя кишкам. Но впереди всё отчётливее чернели двумя пустыми глазницами провалы коридоров — скудная надежда, что обстановка изменится на что-то хоть малость лучше.        — Сестра, из праха в кровь, из крови к свободе, — обернулся Ненависть. — Пусть тебя ведёт Отцово благословление.       — И вас, братья, — отозвалась женщина, поворачивая влево. — Ралата’Шера.       — Ралата’Шера, — тихо повторил Тараэль, отвернувшись.        Правый коридор оказался несколько спокойнее: лоз по полу и стенам распласталось много меньше, да и извивались они ленивее. Но вот детский плач так и остался звенеть где-то, скрываясь за стенами.       — Что это и когда оно прекратит реветь? — не выдержала Сири.       — В смысле? — повернул к ней голову Ненависть.       — Ты не слышишь, брат? — спросил уже Тараэль, замедлив шаг.       — Здесь тихо.        — Я слышу детский плач, негромкий, но людям он тоже должен быть ясен, — озадаченно ответил наниматель.        — Я слышу его громко. Ребёнок, будто и года нет, и надрывается как…        Ненависть в непонимании перевёл на Сири взгляд.        — Может, связано с магией? — предположил Тараэль.        — Если б с магией, то работало бы наоборот.        — Ну можно ещё пару кишок подрезать, авось заорёт ещё громче, — предложила Сири, придавливая каблуком очередную лозу.        — Спящая, делай свою работу! И не повторяй чужих ошибок, — свёл брови Ненависть.        — Да я же в шутку…        — Тебя не шутить наняли, — подключился Тараэль. — Иди вперёд.        — Иду-иду, — выдохнула она, закатив глаза.        Естественно, наниматель продолжит играть ради «брата», ведь тоже понимает, что маг ещё пригодится. Да и дурачество помогло успокоиться разве что на самую малость. Нужно быть осмотрительнее и не нарываться лишний раз, а то…        — Вы поглядите. — Она остановилась и указала пальцем вперёд, внезапно заметив странное. Скопление лоз впереди свилось почти что в кокон, а в середине замерцало тускло красным. Ралаимы выжидательно замерли, а Сири рискнула приблизиться. Свет исходил от розоватой кладки, схожей с жучьей.        — Яйца, — неуверенно подытожила она, отступив к мужчинам. — Чьи?        — Судя по размеру — что-то крупное. Слушайте внимательнее, — прогудел второй ралаим.        — Впереди ещё… — присмотрелся Тараэль, когда они решились продолжить путь.       Сири опустила руку к ножнам. Слабый свет кладок под стенами коридора пробуждал любопытство вперемешку с ужасом. Отсветы переливались на влажных плитах и склизких лозах, завораживая своими потусторонними бликами. Но очередной всхлип невидимого младенца напомнил, что лучше к вероятному потомству невиданных тварей не приближаться и близко — ужас над любопытством победил сиюсекундно.        Однако коридор довольно скоро закончился наполовину обвалившейся аркой, развалины которой пришлось перелезть. За ней скрывался огромный зал, такой же полуразрушенный, но некогда явно едва ли не превосходивший в своей грандиозности любое из строений Храма Солнца. Разбитый пол под ногами явно был детищем целой толпы лучших мастеров и в своё время затребовал не один десяток лет для завершения работы — настолько тонкий рисунок сумела вместить в себя однажды роскошная плитка. Уцелевшие толстые колонны устремлялись высоко вверх, своими витыми узорами напоминая о крепких стволах южных деревьев, а потолок и стены переняли рисунок, и ветви раскидисто оплетали весь зал, поначалу не дав и заметить две узкие лестницы по бокам, что вели куда-то дальше в темноту проходов. Вот только скверна добралась и сюда — лозы из плоти оплели каменные ветви, свесив гроздьями мерцающие коконы-кладки, пролезли во все трещины и дыры, охотно разламывая то, что не успело подточить время, и будто нехотя приветствовали чужаков слабым движением, поблёскивая в алых отсветах.        Сири обернулась на своих спутников, пока их компания пробиралась к центру. Те внимательно и напряжённо осматривались, ожидая подвоха от предательски тихого зала. Даже младенец замолк, и только гудел где-то в переходах ветер, донося изредка свежий и холодный воздух.        — Здесь что-то не так, — тихо проговорил Ненависть, остановившись. — Магия…       Договорить ему не дало внезапное движение впереди — из-за дальней колонны вышла среднего роста девушка и застыла, удивлённо уставившись на них. Темноволосая, смуглая, насколько позволял рассмотреть свет от кладок, и бедно одетая, она одной рукой придерживала подол перештопанной юбки, а второй водила по воздуху перед глазами, словно пытаясь прогнать видение. Отчаявшись в своих попытках, девушка подошла на шаг, но замерла, услышав лязг железа — Тараэль обнажил мечи.        — Иллюзия, — шепнул наниматель.       — Тараэль?.. — низким голосом позвала девушка. — Как ты сюда попал?..        Сири перехватила ножны, высвобождая оружие Цары. Веса главный клинок был хорошего, длины — не очень. Но какой вред может быть от…        — Тараэль, пожалуйста… Что на тебе? Что на твоём лбу?.. Что с тобой стало?! — испуганно затараторила девица.        — Убей её, — процедил он сквозь зубы, обращаясь к Сири.        — Её? — переспросил Ненависть, шевельнувшись сзади. Тараэль и Сири обернулись.       Хватило этого краткого мига, чтоб девчонка бросилась на них, гортанно зарычав. Ненависть очнулся первее всех — вскинул вперёд руку, формируя заклинание. В следующий момент зал озарился вспышкой белого света, а непонятное существо разорвало, раскидав куски плоти по полу.        — Он развалился практически сам, — задумчиво проговорил Ненависть, спустя пару вдохов. — Вас бы такой заряд просто сбил с ног.        — Кто «он»? — напряжённо спросил Тараэль.        — Ты видел не то, что видел я, брат. Храм пытается обмануть нас, показывая то, чего здесь быть не может, но оно всё ещё живёт в грешной памяти до Пробуждения.        — Но разве мы не видели одно и то же? Она звала по имени тебя, не меня, — уставилась на Тараэля Сири.        — По имени? — переспросил второй ралаим.       — Если кто-то из нас здесь «Тараэль», то уж никак не я, а ты вообще «его» видел, а не девку чернявую, — нашлась она.        Тараэль медленно перевёл на неё взгляд. Понятно, что храм не стал бы показывать мёртвых, пытаясь обмануть. А за неимением ничего лучше потянул из воспоминаний прошлого то, что давным-давно отболело. Но если наёмница видела то же самое… Выяснить не дал Ненависть, указав жестом куда-то вперёд.        — Недалеко пролез… Совсем недалеко.       Тараэль прошёл за ним следом, не складывая мечи. За нагромождением лоз и коконов растянулось тело, страшно переломанное и искалеченное. Похоже, с иллюзией наёмник  разобраться не сумел.        Справа послышался звук сотворяемого заклинания.        — Лишняя пара рук не помешает, — не своим голосом сказал Ненависть, сбрасывая с ладоней тугой сгусток светящихся зелёных нитей, сразу нашедших свою жертву. Тараэль с опаской перевёл взгляд с пока ещё обездвиженного трупа на его нового хозяина. В глазах у ралаима мерцал такой же зеленоватый блеск, но смотрел он куда-то сквозь. А затем послышался треск — мертвецу вправляли кости.        — Знатно его потрепали, — объяснил Ненависть, уже вернув себе привычный образ. — Выходит, не такие они и безвредные. Гляди в оба.        Тараэль кивнул, искоса поглядывая на тело. Зелёные нити закончили свою работу и намертво приклеились к броне и плоти. Затем труп встал, нелепо раскачиваясь.        — Ах вот как… — протянула девчонка, подойдя к ним. — Этого трогать тоже нельзя, я так понимаю? Он весь в дерьме местном вывалялся.        — Я пойду направо, вы вдвоём — налево, — проигнорировал её Ненависть. — Если что-то обнаружите, то возвращаетесь сюда и идёте искать меня. И наоборот. Дальше пойдём вместе.        — Хорошо, брат. Ралата’Шера, — проговорил Тараэль, приложив кулак к груди. Ралаим ответил тем же и широким жестом направил своего заблудшего к выбранной лестнице. Долговязый мужчина хромым шагом заковылял куда указали, на ходу высвобождая из ножен так и не пригодившийся при жизни меч.        — Ну и мудак, — фыркнула девчонка, как только труп с кукловодом пропали из виду. — Что делать будем?        — Что он сказал, — выдохнул Тараэль, направляясь к своей лестнице. — Ищем что-то. Потом находим его. Или он находит нас. И убиваем. Или убеждаемся, что он сам сдох. Оставлять его в тылу нельзя.       — Убиваем, говоришь… Звучит легко, а на деле? Маг всё-таки.        — И что? Хватит ныть. Отец кто, по-твоему?        — У меня на Отца твоего банки и рассчитаны, умник всемогущий — заворчала в ответ Сири. — Убьём так убьём, как скажешь. Но рожей молнии я ловить не буду.        Наниматель тяжело выдохнул, но промолчал.        — А что это за девка была? — напомнила она, когда они поднялись по лестнице в очередной коридор. Цепкие кишки сюда не добрались, что означало отсутствие света от коконов, но очень кстати в выбоинах стен снова замелькали сиреневые огоньки, тревожно дрожа и отбрасывая страшные тени.       Наниматель коротко глянул на неё.        — Уже не важно.        — А вдруг я её ещё увижу?        — Убьёшь. Здесь живых людей нет. Ненависть слушала? Храм из башки тянет.        — Почему тогда я твоё видела, а не своё что-то?        — Без понятия, — отрезал Тараэль и присмотрелся. — Впереди развилка.        — Жутко здесь. И там жутко… — с опаской вгляделась вглубь коридора Сири.        — Пойдёшь влево. Далеко не лезь. Увидишь чего — возвращайся.       — В смысле? Зачем разделяться?        — Быстрее разведаем территорию. Говорю же, далеко не лезь.        — Славно… — едва слышно выдохнула она, покрепче перехватывая рукоять меча. — Ну ты ори там, если что…        — Обязательно, — съязвил наниматель, не поворачивая к ней голову, и направился в правый проход.        Неожиданно сложным стало решиться войти в свою арку, оставшись в одиночестве. А после того как шаги Тараэля стихли где-то в темноте, не оставив и эха, задача начала казаться уже попросту невозможной. Страх и немое отупение приковали к месту, не давая двинуть и пальцем. Мрак давил со всех сторон, и почудилось, что даже огоньки в стенах сжались в горошины, а некоторые — погасли вообще.        — Ну что такое-то… — прошептала она себе под самый нос. — Как будто первый раз одна оказалась в темноте, под землёй и среди нечисти…        Где-то очень далеко за спиной послышался едва различимый крик. Душа ушла в пятки.       — Ладно, лучше вперёд, чем туда, — протараторила она, тряхнув головой в попытке сбросить оцепенение. Вышло себя убедить окончательно раза с третьего, и, стянув перчатку, чтоб позвать на ладонь пламя, она шагнула в темноту арки.