Король ночи

Замок, принадлежащий южнокорейскому генералу Квон Джин Су, можно было бы назвать образцом стабильности и благополучия, если бы не крики самого хозяина, вот уже два часа как терроризирующие толстые каменные стены. — Ты не смеешь так со мной разговаривать, сын! — генерал гордо вскинул голову, показывая всем своим видом, как сильно он был оскорблён. — Не нужно было отпускать тебя учиться в Англию. Эта страна не смогла тебе ничего дать, разве что научила дерзить отцу, и ты ошибочно полагаешь, что это сойдёт тебе с рук. Молодой человек — объект словесных излияний отца — вальяжно восседал в кресле напротив разгневанного предка, никак не выражая своё беспокойство и нервозность, накатившую на него, как только он переступил порог кабинета родителя. — Отец, я ещё раз повторяю, моё поведение ни в коей мере не относится к тебе лично, — юноша устало потёр двумя пальцами переносицу, стараясь сдержать мятежное желание сбежать от «батюшки» подальше. — Всё дело в том, что твои требования не поддаются моему пониманию. Ты же знаешь, что я предпочитаю женщин. — Как странно, что это предпочтение не сказалось на твоём достаточно длинном послужном списке, в котором мужскому полу отведено совсем не последнее место, — с горькой усмешкой генерал вспомнил, как месяц назад узнал, с кем именно его сын любит коротать ночи в Англии. — Скажешь, что я не прав? — Даже боюсь спросить, откуда у тебя такая информация, — угрюмо заметил юноша, рука которого добралась до светлых волос и нервно перебирала коротко стриженные пряди. — Хорошо, я признаю за собой подобный грешок. Но не мог бы ты мне объяснить, почему я должен сочетаться браком с парнем, которого не только не знаю, но и с которым по вполне понятным тебе причинам не смогу дать тебе наследника. — Брось, Джи Ён, во-первых, твоя сестра уже вышла замуж и подарила мне внука и внучку, а во-вторых, неужели ты думал, что отсутствие наследника в твоем браке помешает мне породниться с императорской семьёй? Если бы генералу ещё полгода назад сказали, что он сможет задать такой вопрос сыну, он бы лично убил того наглеца у всех на глазах. Но сейчас от предстоящего брака зависела честь его семьи. В противном случае император свяжет своего наследника с другим влиятельным кланом и не сможет контролировать ни генерала, ни его войско, а значит, вскоре семью военного истребят, чтобы они не стали угрозой для его высочества. Поэтому генерал Квон не мог больше ссылаться на свои предрассудки и гордость, которую считал чуть ли не самым главным своим достоинством. — Ну конечно, если продавать сына, то подороже, не так ли, отец? Ты им — военную мощь, они тебе — титул, а мне достанется какой-нибудь урод со старческим маразмом. Он хотя бы молодой? — неожиданно испугавшись своих мыслей, спросил блондин. — Он на два года младше тебя, и, вероятней всего, хочет этого брака не больше твоего, но согласился без препирательств. Вот что значит императорское воспитание, — Джин Су не хотел давить на сына, который был совершенно прав, высказав причину такого поспешного брака, но времени было мало, а император не собирался ждать, пока его сын созреет. — Если ты не дашь своего согласия, я заставлю тебя, будь в этом уверен. Нам нужен этот брак, иначе принц обвенчается с более сговорчивым кандидатом. — А почему бы и нет? Неужели нет ни одной свободной дочери военного, готовой на всё, чтобы до конца жизни гнить во дворце от скуки? И как вообще император мог разрешить брак двух парней, разве за это не предполагается смертная казнь? — юноша понимал, что просто оттягивает момент, когда он будет вынужден согласиться, но даже этого времени ему хватило, чтобы обдумать план побега. — Я не просто какой-то там генерал, сын. Я — правая рука императора, так что не смей подобным образом принижать мой статус. Это честь для нас, как ты не понимаешь? Если бы кронпринц не был уже женат и не имел наследника, нам бы никогда не посчастливилось породниться с такой знатной семьёй. К тому же, на тебя выбор пал не просто так, и, если император решит, что ты достоин знать правду, не волнуйся, я первый расскажу, почему ты обязан согласиться на этот брак, — снова сорвался военный, хотя обычно редко повышал голос даже на своих подчинённых, а тут он никак не мог совладать с собой, разговаривая с сыном. — Хорошо, отец, я согласен на всё, если только это успокоит тебя. Я не видел, чтобы ты так нервничал со дня смерти мамы, а ведь уже три года прошло, — Джи Ён решил повременить со своим отказом и закончить этот бессмысленный и раздражающий разговор. — И, пожалуй, я не хочу стать причиной твоего нового нервного срыва. — Спасибо, сын, ты не представляешь, сколько это для меня значит, — Джин Су не смог сдержать своего ликования, поэтому незамедлительно встал и заключил сына в крепкие отеческие объятия, которых его отпрыск не удостаивался уже давным-давно. — И не волнуйся, по словам придворных, твой будущий супруг вырос красивым и энергичным юношей. Подходит под твои идеалы? — Хм, кажется, мне пора. Оставим мои вкусы при мне, хорошо, отец? — смутившись, Джи Ён отошёл от родителя на почтительное расстояние и поклонился. — Я должен поехать к брату. Не хочу тратить ни минуты свободного времени, к тому же, я обещал их навестить ещё до того, как дал тебе своё согласие на брак. На самом деле у Джи не было старшего брата, но он принял зятя, которого полюбил, как родного, как своего друга и теперь свободно мог называть его братом. Ли Су Хёк был на пару лет старше его, а уже управлял их именным замком и заботился о его сестре Да Ми, обращаясь с ней чуть ли не как с принцессой. Их счастливая семья, изначально построенная на договорённости, давала Джи надежду, что и у него есть шанс полюбить своего принца. — У тебя месяц, не больше. Потом я жду тебя в замке, и мы сразу отправимся знакомиться с твоей будущей семьёй. Голос генерала звенел от нетерпения, у него руки чесались сорваться к столу и написать императору, но он остановил себя, не желая выглядеть перед сыном несдержанным юнцом, и дождавшись, пока тот уйдёт, сразу же потянулся за пергаментом. Где-то в глубинах его сознания всё ещё тлело чувство вины перед сыном. Но как только он вручил письмо слуге и приказал тому в кратчайшие сроки доставить сообщение правителю, виноватая искорка в нём погасла, открывая всё новые и новые горизонты, которые он сможет завоевать с помощью этого брака. *** Джи Ён чувствовал себя преданным собственной семьёй и старательно избегал любых воспоминаний, связанных с вчерашним днём и отцом, который впервые за долгое время был настолько счастлив и неосмотрителен, чтобы обнять его. Недолго думая, молодой человек собрал свои вещи и покинул замок, к которому не успел привыкнуть, так как только недавно вернулся из Англии. Даже если Джи и хотел бы остаться, всё, что ему могли предложить — это подготовку к свадьбе, одна мысль о которой убивала его нервные клетки подчистую. Джи Ён не врал, он и вправду собирался навестить брата, но не сейчас, как сказал отцу, а после того, как проберётся в императорский дворец и увидит того, с кем согласился заключить брак. Он надеялся, что принц будет довольно-таки неплохим человеком, и ему не придётся сбегать. Ведь Квон-младший был глубоко убеждён, что сбежит несмотря на последствия, если тот окажется недостойным его. Как он узнал, у императора Ли Сун Джона было два сына. Кронпринц, как и говорил отец, был женат на японке, которая после двух лет супружеской жизни подарила ему сына, и теперь его высочество мог спать спокойно, не ожидая каждую минуту нападения со стороны Японии. С младшим сыном правителя дело обстояло сложнее. Поскольку имя для корейского народа относилось к личной информации и открывалось только приближённым людям, Джи Ёну с огромным трудом удалось выяснить его да еще пару-тройку фактов о своем суженном. Ли Сын Хён, двадцать два года отроду, брюнет с карими глазами. Это всё, что довелось узнать генеральскому сыну, основываясь на тщательно отфильтрованных слухах и ответах на вопросы, полученные от слуг и немногочисленных друзей, традиционно сопровождающих принца в качестве охраны. Собственно, в число этих самых друзей входило всего два человека. Ён Бэ — сын адмирала Чже Сока, и Дэ Сон, отвоевавший себе место в войске генерала своей недюжинной силой и отвагой, достойной воина самого императора. Они тоже входили в число названных братьев Джи и с самого детства сопровождали его во все поездки и сумасшедшие приключения, от которых юноша был без ума. Только вот Дэ присоединился к их банде с опозданием в шесть лет, что не повлияло на отношения между парнями. Они нечасто ссорились, и единственным источником раздора был характер самого Джи. Он просто не мог сидеть на месте, когда где-то там, далеко, был другой мир, способный дать ему то, о чём он читал только в книжках, — приключения. Вот и сейчас Квон забрал двоих парней, даже не дав им хорошенько отдохнуть со своими семьями. Они все вместе недавно вернулись с обучения в Оксфордском университете. Понимая, что Джи никто не сможет отговорить от того, что он уже решил, они молча последовали за ним, и только по дороге всё время причитали, что их друг — взбалмошный ребёнок и рискует остаться когда-нибудь без конечностей. Джи улыбался на их слова, прекрасно зная, что кроме его друзей никто не осмелится «покуситься» на ноги сына генерала, а Ён Бэ и Дэ Сон слишком его любят, чтобы заниматься такими кощунствами. До дворца они добрались без происшествий, но как только Джи Ён подошёл к высоким, массивным воротам, его уверенность улетучилась, оставив лишь возбуждение от того, что он рискует своей жизнью. Бесподобно прекрасный и величественный дворец, белые мраморные стены, массивные колонны завораживали Джи своей принадлежностью к династии Корё. Кажется, с правлением Чосон ничего не изменилось. Наверху, на тёмной крыше десятки различных башенок: круглых и остроконечных, высоких и небольших, они делали замок ещё более живописным. На всех окнах дворца были кованые, стальные решётки. Его строения утопали в яркой зелени сада. Дворец казался загадочным в своём архитектурном величии. Оставив друзей караулить у задних ворот, Квон перелез через ограждение и пробрался к фонтану внутри сада, отражающего всё великолепие императорского дворца. Громадный и не менее красивый каменный фонтан белого цвета, украшенный лепными фигурами птиц, цветов и фруктов, так и манил к себе. Но Джи Ён не просто так заявился сюда среди бела дня, по слухам, в это время принц любил гулять в саду. Иногда один, но бывали случаи, когда его сопровождали сам кронпринц и его жена. Джи повезло, спустя несколько минут из дворца вышел молодой человек. Совершенно один, принц обошёл фонтан, за которым прятался блондин, неспешным шагом направляясь в гущу красок и цветов, раскинутых вокруг территории дворца. «Отец был прав,» — подумалось юноше. Принц был необычайно красив и статен, даже чёрный ханбок, который Джи терпеть не мог, предпочитая свободную рубашку и штаны, смотрелся на парне просто восхитительно. Квон скользнул взглядом по гордо расправленной спине вверх по шёлковой материи, дойдя до уложенных в аккуратную стрижку, коротких волос. Когда принц повернулся, Джи залюбовался его утончёнными чертами лица, поистине превзошедшими все его ожидания. Большие раскосые глаза, маленький нос, тонкие, чётко очерченные губы. Джи Ён представил себе, что будет каждый день просыпаться рядом с такой красотой и теперь был абсолютно уверен, что сбегать не было смысла. — Сын Хён, я не хотела тебя беспокоить, но не уделишь мне минуточку? Я не могу найти твоего брата. Я же просила тебя передать ему, что хотела бы с ним поговорить. Джи так увлёкся созерцанием своего будущего супруга, что не заметил, как из дворца вышла принцесса, в чём блондин был уверен, так как немногие осмеливались называть принца по имени. На ней также был надет ханбок, немного измененный под кимоно. Длинные волосы, уложеные многочисленными шпильками, украшены камнями и пару канзаши, гласящими, что эта девушка происходит из знатного японского рода. Не сказать, что она была красива, но белая кожа и миловидное лицо украшала живая искренняя улыбка, которая превращала принцессу в необыкновенный цветок лотоса среди поднадоевшего женьшеня, что славился в Корее своей красотой и полезными качествами. Джи Ён немного огорчился, что принц, не сказав ни слова, удалился вместе с невесткой, и, невзирая на опасность быть обнаруженным и не вспомнив о ждущих его за воротами друзьях, побрёл вдоль тропинки, ведущей вглубь сада. Он ещё долго думал о принце, улыбаясь то ли своим мыслям, то ли прекрасным розам, которые он видел впервые в жизни. Цветочные бутоны определенно напоминали ему о красоте и благородности его принца. Кажется, Джи Ён даже слышал, что такая необычная форма в виде чашечки, именовалась «Пьер де Ронсен», в честь французского писателя, и этот сорт роз был одним из самых редких и красивых в мире. За эти знания стоило бы поблагодарить его учителей из Англии, а не говорить, как выразился его отец, что они невежественны и некомпетентны. Тем не менее, Джи Ёну быстро наскучили идеальные по своей природе розы и, пройдя чуть дальше, он наткнулся на редкие чёрные тюльпаны, которые, если он не ошибался, назывались «Королями ночи». Юношу привлекло и само название и цвет, который ему импонировал больше розового, поэтому не найдя причин, почему ему не стоит этого делать, он сорвал ещё нераскрытый бутон этого маленького чуда. Он быстро спрятал его в карман свободной белой рубашки, которая уже изрядно пропиталась потом, и стала практически серой от частых встреч с грязью и землёй. Впрочем, у него не было времени приводить себя в порядок. Услышав голоса вновь появившихся принца и принцессы, он вернулся к фонтану со скоростью света. Хотя очень жалел, что оставляет своего суженного позади себя. Но тут его ожидал сюрприз в виде мальчика, который явно был слишком молод для садовника, но садовые ножницы в его руках и испачканный в земле передник, не оставляли Джи выбора. Испугавшись, что парень поднимет шум, он зажал ему рот ладонью и повалил того на землю. Джи Ён, не обращал внимания на его слабые попытки вырваться. Он всё ещё смотрел в сторону замка, и, увидев, что принц ушёл в другую сторону, наконец, посмотрел в широко распахнутые карие глаза мальчика. Нет, в них не было ни страха, ни шока, от того, что блондин так легко пробрался во дворец и мог угрожать жизни, как и императора, так и его собственной. В них была безграничная боль, которая просто не могла вместиться в эти большие глаза и слезами выражала протест против того, чтобы остаться незамеченной. Джи убрал руку и немного привстал, пытаясь понять, почему парень закрыл глаза и еле слышно стонет. Первое, что не понравилось Квону, это пропитанная кровью рубашка, причинявшая ему дискомфорт, в то время как маленький садовник был источником ранения. Второе, что его пугало — у парня замедлился пульс, а сам блондин боялся вытащить садовые ножницы, которые довольно глубоко вошли в живот пострадавшего. Третье, что вправило ему мозг — осознание, что это он во всём виноват, и, если он сейчас же не поможет бедняге, тот умрёт у него на руках, а точнее под ним. Сняв когда-то белую рубашку Джи Ён перевязал её на талии садовника и пару секунд смотрел, как ткань пропитывается кровью. Лицо парня всё больше напоминало белый хлеб с плесенью, потому, как быстро посинели немного обветренные, выразительные губы и маленькие тоненькие пальцы, до сих пор крепко сжимающие ручки открытых ножниц. Плачевный внешний вид юного садовника привёл Джи в чувство, и даже несмотря на то, что это было очень рискованно, он прополз к воротам и, дотянувшись до замка, отодвинул задвижку. В ту же секунду в проёме показались головы заждавшихся друзей. Они шокировано уставились на полуголого блондина, испачканного в крови, и только, когда тот зашипел, что с ним всё в порядке, одновременно успокоились. Джи Ён вернулся к истекающему кровью парнишке, тем самым показав, кто нуждается в помощи. Дэ Сон, не боясь, что его заметят, быстрым шагом подошёл к пострадавшему и поднял того на руки. Будущий принц решил, что, если друг действует в открытую, ему не обязательно больше ползать. Посему, поднявшись на ноги и отряхнувшись от земли, он подскочил к другу и попытался помочь, придерживая свисающую голову мальчика и практически бегом исчезая за воротами. Они немного отошли от дворца, скрывшись за деревьями, где были привязаны их лошади и только тогда Дэ уложил парня на траву и смиренно отошёл, зная, что Ён Бэ лучше разбирается в медицине, ведь тот учился на врача. Достав всё необходимое, что будущий врач в целях безопасности всегда носил с собой, Дон развернул пропитанную кровью рубашку и ужаснулся от увиденного. — Плохи дела, друг, он потерял очень много крови, боюсь… — Ён Бе так и не закончил свою фразу, увидев в каком перепуганном состоянии находится Джи. — Я сделаю всё, что смогу. Джи Ён смотрел, как его друг убирает длинные, кучерявые, вечно растрёпанные чёрные волосы в хвост и, прикусывая нижнюю губу, с большим усилием и осторожностью вытаскивает садовые ножницы. Блондин уже находился на грани истерики, когда увидел, что кровь хлынула ещё сильнее из открытой раны, в то время как Дэ прикрыл рот рукой, чтобы удержать приступ рвоты. Ён Бе хорошо знал своё дело, поэтому достав из большой сумки пару склянок и перевязав вокруг талии пострадавшего парнишки кожаный ремень, он промыл рану и наложил жирный слой мази собственного приготовления, содержащей в себе воск и многочисленные антисептики. Не понимая, каким образом друг остановил кровотечение, Джи списал это чудо на умелые руки врача и ремень, который туго обтягивал талию больного. Ён Бе перевязал рану бинтами и устало откинувшись на траву, вытер ладонью вспотевший от напряжения и жары лоб. — Помогите мне, — пробубнил себе под нос Дон, доставая пузырёк обезболивающего и дожидаясь, пока Джи поднимет голову больного. Он вложил пару таблеток в рот своего первого пациента, вливая в него чуть ли не полбутылки воды. — Что это за мазь? Неужели ты не мог купить в Лондоне самые лучшие лекарства? Ты же врач, а не какой-нибудь лекарь! — Джи не хотелось поднимать голос на друга, просто первая опасность ушла, и ему было необходимо наорать на кого-нибудь, вместо того чтобы в тысячный раз признавать себя виновным. — Джи, эту мазь он сделал сам, и ты должен помнить, скольким людям он спас жизнь. Прекрати огрызаться, он сделал всё, что мог, — заступился за «доктора» Дэ. — Прости, Ён Бе, я просто не могу отойти от шока. Я чуть не убил его, а может быть, и убил. Он выживет? — чувствуя, как накатывает новая волна вины, блондин посмотрел на безжизненное лицо садовника и мысленно попросил того оставаться в живых. Всё, что угодно, лишь бы он жил. — Опасность миновала, пока он дышит, хоть и слабо, всё хорошо, но везти его в таком состоянии мы не можем, и даже если он — просто садовник, он — императорский садовник. За нами придут, Джи, — в голосе Ён Бе не было слышно обвинений и упрёков, но блондин прекрасно понимал, что подвергает жизнь друзей опасности. — Скажи, что нужно делать, чтобы помочь ему в следующий раз, и вы можете быть свободны, — Джи посмотрел на обиженные лица друзей и помрачнел ещё больше. — Я знаю, что вы не бросите меня, но уверяю вас, его я не оставлю ни в коем случае. — Как ты вообще умудрился так его покалечить? — ещё злясь на друга, спросил Дэ. — Я прятался от принца и его невестки, когда наткнулся на этого паренька, — блондин опустил голову и дальше говорил всё тише и тише. — Я заметил, что у него в руках садовые ножницы, но всё равно повалил его на землю в страхе быть обнаруженным. Наверное, он хотел увернуться от моей руки, закрывающей ему рот, поэтому всё вышло так, что при смерти он, а не я. — Закончили с разговорами. Теперь уже ничего не изменишь, надо двигаться дальше. Дэ, иди и собери веток, достаточное количество, чтобы мы могли сделать подобие носилок. Джи, я присмотрю за ним, а ты смотри по сторонам, скоро его начнут искать, — чувствуя себя необычно в роли командира, Ён Бэ оправдывал своё поведение тем, что его друг сейчас слишком погряз в чувстве вины и не способен мыслить здраво. Как ни странно, оба послушали новоявленного лидера и уже через час небольшие носилки, переплетённые прутьями, были подвешены за веревки к двум лошадям и на них с большим трудом, но всё же уместился находящийся всё ещё без сознания мальчик. Джи Ён сам отказался от свободной лошади, и рука об руку шагал рядом с Дэ, в то время, как уставший врач медленно скакал рядом с двумя другими лошадьми, указывая им путь и контролируя их шаг. Когда они оказались в лесу, Джи немного успокоился. Ощущение, что их преследуют, отпустило, и теперь он как никогда радовался, что проник в замок днём, так как находиться в лесу ночью — не самое приятное времяпрепровождение. Решив, что возвращаться домой слишком долго, блондин направил друзей в сторону замка своего брата, надеясь успеть оказать помощь своей случайной жертве. Всё это время он больше не смел взглянуть на парня, лежащего в носилках, боясь, что только от одного взгляда снова потеряет голову и начнёт себя обвинять в своей неосторожности. Всё, что у него было — это жажда приключений и острый ум, а эта ситуация убивала все его принципы на корню. Джи не понимал, почему он так злится на себя, ведь он и раньше подвергал многие жизни опасности. Единственное, что пришло ему на ум — это то, что его друзья соглашались рисковать собой, а этот парень — просто садовник и может погибнуть практически ни за что. Несправедливо. Пару раз они устраивали привал, чтобы Ён Бе мог поменять повязки больному и проверить его состояние. Кажется, тому становилось лучше, так как на лице кудрявого изредка мелькала улыбка, а когда парни вышли на поляну, которая стала их местом ночлега, будущий врач уже вовсю улыбался, всё время повторяя, что он — большой молодец. Джи Ён сам вызвался стоять в карауле, о чём потом пожалел, так как не мог оторвать взгляда от больного. Было немного прохладно, поэтому поверх голубой рубашки, которой он заменил испорченную, Квон надел грубого пошива тёмно-серый пиджак с заплатками на локтях, купленный совсем недавно в Лондоне. Тогда он думал только о моде, сейчас же благодарил производителя за то, что эта тряпка согрела его в эту холодную ночь. Впрочем, ненадолго. Заметив, что на раненом парне только чёрная лёгкая рубашка, и тонкие летние штаны, он, недолго думая, снял с себя пиджак, и накрыл мелко подрагивающего от холодного ветра садовника. Иссиня-чёрные волосы того были практически не видны в темноте, только бледное лицо и торчащие из-под пиджака изящные пальцы отдавали бликами света. Эти волосы напомнили генеральскому сыну о том, что он прихватил из имперского сада кое-что ещё. Блондин поискал в сумках свою бывшую рубашку и достал оттуда чудом уцелевший бутон «Короля ночи». Повертев его в руках, он осторожно поднёс его к лицу и понюхал. Запах был потрясающий, но он не мог определить, что на самом деле тот в себе содержит. Как будто его не было и вовсе, но ему определено нравилось. Поистине необыкновенный цветок, из-за которого всё и началось, но Джи не мог обвинить его во всех несчастьях, потому что тот был слишком хрупким и уникальным, чтобы нести в себе такую угрозу. Квон ещё долго сидел на траве, прислушиваясь к звукам леса, смотря на паренька, лежащего рядом с ним и всё это время вертел в руках чёрный раскрывшийся бутон, который внутри оказался на тон светлее, чем показался Джи ещё интересней. Только после того, как он поменялся с Дэ сменой и лег рядом с больным, кладя цветок ему в руку и накрывая своей, он вспомнил, что когда он срывал этот тюльпан, он всё ещё спал, закрывшись в своём бутоне, а сейчас, находясь в его руках «Король ночи» проснулся.