Король ночи

Сын Ри боялся. Не так, как обычно, когда это был страх за своих родных или близких. Он боялся, что зашёл слишком далеко, и теперь дороги назад уже не было. После того, как ему принесли извинения и обработали несколько ран, которые привели в ужас всех, кто был уверен, что Джи Ён не был способен на такую жестокость, он отмахнулся от их беспочвенной жалости и, не удосужившись объяснить своё поведение, оседлал коня и помчался за блондином в лес. Скорость, с которой он скакал, давала почувствовать прохладный осенний ветер, бьющий прямо в лицо. Сын Ри не мог позволить себе опоздать, ведь именно он должен был объяснить своё поведение вместо неопытной Драконихи, беспрекословно выполняющей волю своего партнёра. Сердце до сих пор отстукивало бешеный ритм, под стать цокоту копыт, который изредка затихал в мягкой почве после вчерашнего дождя. Впрочем, юноша не сомневался, что серые тучи, надвигающиеся на него со стороны леса, встретят его очередным ливнем. После разговора с Ён Бэ у него было мало времени, чтобы привести себя в порядок. Рубашка до сих пор была в крови, а в некоторых местах она еле прикрывала голую кожу, на которой уже не было и следа от нескольких ножевых ранений, оставленных блондином в порыве ярости. Не сказать, что Сын Ри продрог до нитки, но он прекрасно знал, что его ждёт рядом с Джи, который непременно захочет отомстить после новостей от Драконихи, поэтому он не надеялся, что сумеет сегодня согреться или вернуться в тёплый и гостеприимный замок. Он до сих пор не мог избавиться от обиды за несправедливые обвинения в свой адрес. Ещё больше его бесило, что Джи Ён даже не искал настоящего преступника, вместо этого помчавшись в лес выяснять всю правду о самом Сын Ри, когда мог спросить его лично и успокоиться в конце концов. Да, сначала он хотел хорошенько помучить Квона, чтобы тот навсегда запомнил его, потом вмешались собственные чувства и беспокойство за него. Хватило нескольких прошедших дней, чтобы довести блондина до белого каления. Он места себе не находил после покушения, а когда вместо благодарности за спасение его никчёмной жизни получил обвинение в ещё одном нападении, он совсем разуверился, что его любимый не притворяется идиотом, а на самом деле утерял свои последние деградирующие серые клеточки. Да, раньше он не был тугодумом, да и добрячком его назвать язык не поворачивался. Страсть - единственное, что двигало им, о чём он напомнил, чуть ли не с наслаждением надрезая кожу на груди Сын Ри. Животное, без компромиссов и путей к отступлению, именно таким его запомнил Ри, и, если честно, нынешний Джи Ён ему нравился куда больше. С ним стало легче разговаривать, чувствовать себя на равных и даже больше. Хотя кого тот обманывал, боль он любил, и кожу до сих пор покалывало от грубости светловолосого. Страсть, наверное, - единственное, что бы он захотел вернуть от своего господина. Уже выезжая за пределы леса в сторону дворца, Сын Ри начал паниковать. Джи Ён не мог так далеко уйти, только если не спрятался где-то в глубине леса, а значит, найти его будет труднее, чем иголку в стоге сена. Младший всё ещё надеялся, что увидит дракона и тем самым обнаружит местонахождение блондина, но и эта надежда медленно угасала, так как на большом бескрайнем поле, открывающемся перед ним не было даже намёков на недавнее пребывание мифических существ. Ярко-изумрудная поляна со всех сторон была окружена высокими вековыми деревьями и маленькими молодыми деревцами. Лес был похож на сказочный. В этом месте царила атмосфера невозмутимого спокойствия, безмятежности и гармонии. Но всю эту идиллию нарушили тяжёлые свинцовые тучи, сгустившиеся на небосводе. Удручённый, практически обессиленный и продрогший до самых костей, Сын Ри слез с коня и завалился на траву, чувствуя всем телом первые капли надвигающегося ливня. Не хотелось думать, что это конец его поисков. Варианты медленно, но верно сокращались до одного: отдохнуть немного, и возвратиться в императорский дворец. Поближе к защите и подальше от свирепого, мечтающего взять реванш, блондина. Инстинкт самосохранения взял вверх над попытками Сын Ри напомнить самому себе о том, что он заслуживает наказания, и его трусость ещё больше разозлит Квона. Оправдываясь, что так будет лучше для Джи Ёна и, в конце концов, тот поймёт, парень попробовал встать, но руки заломило от холода, и он с протяжным стоном завалился обратно на землю, ощущая, как остатки его рубашки пропитались грязной водой. Сын Ри ненавидел дождь. — Так-так-так, посмотрите кто тут у нас, – младший ещё сильнее прижал колени к груди, решив не поворачиваться на голос, прекрасно зная, кому он принадлежал. – Даже не знаю, что лучше, увидеть, какой ты слабак, сейчас или сразу после нашей свадьбы. Сын Ри привык к боли, пришлось привыкнуть. В любимом человеке надо любить всё, именно поэтому он смог привыкнуть по собственной воле. Неважно, была ли эта боль душевная или физическая, Джи Ён перепробовал на нём всё и сейчас просто спустил парня с небес на землю, оповестив, что отдых закончен, что таким как они, не место среди облаков, что земля уже давно ждёт тех, кто посмел обмануть судьбу. Ждёт наказания. Сын Ри не смог вымолвить и слова, так как ответить ему мешали постукивающие от холода зубы. — Сын Хён, – уже с беспокойством выкрикнул блондин, подходя всё ближе к обессиленному партнёру, который всё больше и больше напоминал ему испуганного ребенка, каким он ему показался во время их первой встречи. Выхода не было, отложив все невысказанные обвинения на потом, он подхватил окоченевшего от холода и дождя парня и закинул на свою лошадь. Квон не имел представления, куда ему скакать, и следующие полчаса сам того не осознавая, гнал в сторону деревни, к единственному человеку, который знал про него всё, ещё до того, как он понял, что не знает о себе абсолютно ничего. — Эй, не смей спать! – Сын Ри прижимался к блондину со спины, позволив Джи ощутить всем телом, как тот дрожит. – Слышишь меня, лживый интриган? Ну почему ты всё время болеешь? — Лууу… – вечно больной попытался выдавить из себя хоть слово, но не смог вспомнить, где оставил свой словарный запас, что в конечном итоге не оставило ему выбора, как ответить очень кратко. – Лучше я, чем ты. — Что? – не расслышав его из-за ветра, Джи Ён попытался повернуться к нему, но почувствовав, как ослабла хватка рук на его талии, бросил все попытки понять, что имел ввиду парень. Самое главное сейчас - доставить его к оракулу. — Это ты меня ещё идиотом называешь, в то время как сам в полуголом виде в октябре разгуливаешь? Потом он вспомнил, кто изрезал его рубашку и усомнился, чья это была вина. Подъехав к деревне, Квон погнал лошадь галопом, доверившись её зрению, так как сам уже не видел за проливным дождём дороги. Она не подвела, замедлив шаг, когда они оказались у знакомого маленького домика оракула. Пообещав лошадке, что хорошенько её отблагодарит всеми лакомствами, которые она любила, блондин привязал свою спасительницу под навесом, вместе с другими лошадьми. В то время, как сам перекинул находящегося без сознания Сын Ри через плечо и, не особо церемонясь, без разрешения завалился в дом. Как ни странно, вместо целительницы его встретило пустое жилище, согретое догорающими дровами в печи. Осмотревшись, он увидел на столе записку и только тогда положил свою тяжёлую ношу на кровать, лишь затем, чтобы узнать, куда ушла старушка. Юноше пришлось несколько раз перечитать записку, так как мозги отказывались работать в таких условиях, а страх за Сын Ри перекрывал желание с ним поквитаться прямо сейчас. «Все необходимые мази лежат на столе. Втирай их Его Высочеству в спину и грудь и не забудь дать ему настойку из трав, она уже подготовлена и стоит в маленькой турке на плите, осталось лишь подогреть. Я считаю, что Вам просто необходимо побыть наедине и решить все свои разногласия, поэтому я на пару дней уехала к сестре в соседнюю деревню. Не переживайте, Господин, с Его Высочеством всё будет хорошо, надеюсь Вы сможете усмирить свою жажду мести и подарите ему душевное спокойствие. На это не способны никакие лекарства. Поверьте старой женщине, которая видела Ваше будущее: Его Высочество уже достаточно настрадался ради того, чтобы уберечь Вас. Просто доверьтесь мне, а если не получится, прислушайтесь к своему сердцу, оно уж точно Вас не обманет» Пару минут Джи Ён анализировал послание старушки, после чего отложил все сомнения до лучших времен, начиная чуть ли не с истерикой выполнять её указания. Для начала он раздел Сын Ри, что оказалось не так просто, как тот думал, поскольку мокрая одежда поддавалась с трудом. Труднее всего было продолжать действовать, когда в голову лезли дурацкие мысли задержать взгляд подольше, обнять покрепче и не отпускать, пока принц не согреется. Квон не знал, что ему помогло не сорваться, но он был горд собой за то, что сумел накрыть желанное тело тёплым одеялом. Решив дать своим нервам перерыв и не приступать сразу к мазям, он нагрел на огне турку с травами и разделся, чтобы высушить свою одежду. Ему ничего не оставалось, как укутаться в плед, оставленный старушкой. От него пахло полынью и какими-то травами, что сделало его ещё теплее. В мыслях всё ещё был бардак, и блондин никак не мог понять, как среди этого хлама и шума он должен услышать свое сердце, поэтому склонялся к тому, чтобы просто довериться оракулу. Согревшись, он перевернул больного на живот, сдвинув одеяло чуть ниже пояса, так как не мог снова впасть в ступор от своих желаний. Когда Джи Ён закончил обрабатывать спину, его руки уже горели. Оправдывая это свойством мази, он вновь перевернул Сын Ри и принялся за грудь. Оставленных им же порезов уже не было, что не вызывало удивления после разговора с Драконихой, объяснившей ему-идиоту, как она выразилась, кто всё это время был рядом с ним. Блондин не хотел вспоминать этот печальный и шокирующий для него разговор, но не мог ничего с собой поделать, чувствуя, как в груди вновь зарождается злость на лживого с головы до пят Сын Ри. Хотя чего уж там, какой он Ри, если только по привычке, а так перед ним лежал сам принц Ли Сын Хён, выдавший себя за простого садовника. Даже неудивительно то, как Снежка реагировала на его вопросы, в особенности на милое прозвище, которое он ей дал. Там, на поляне, на которой он позже нашёл младшего, Джи Ён долгое время пытался позвать Дракониху, вербально, вслух, а затем в отчаянье, крича, но она так и не появилась. Вскоре он сдался и уже собирался вернуться в замок, как воздух вокруг него накалился, и стало очень жарко от её дыхания за его спиной. Она была в разы меньше, чем во сне, поэтому блондин не смог сдержаться от умиления, смотря на маленькую белую Дракониху. Именно из-за белоснежности её чешуи он назвал её Снежка, за что чуть не получил длинным хвостом по голове, но успел увернуться. Впоследствии она ещё несколько раз шокировала своего всадника. Например, рассказав, что тот, как и все всадники, обладает магической силой. Если его партнер мог забирать чужую боль себе, то Джи Ён стремился защитить всех и вся, даже в Драконихе вместо чудовища увидел чудо с милым голосом, как он сам выразился, объясняя прозвище, которую сразу же захотел защитить и простил ей появление в его кошмарах. Но это были пустяки, по сравнению с тем, как она высмеяла его самого. В голове до сих пор был её милый кокетливый голос, с лёгкостью усомнившийся в его чувствах. «Что значит, ты не любишь принца? Я пока не умею читать твои мысли, но прекрасно тебя чувствую, ты с ума сходишь по Сын Хёну», - утверждала она, в то время как он честно пытался объяснить, что всё совсем не так, и он любит Сын Ри, после чего начался самый настоящий кошмар. Впервые он видел дракона так близко, впервые он узнал, что драконы могут смеяться, не просто смеяться, опустив голову, а демонстрируя свои маленькие выступающие рожки и тихо-тихо хихикать, выставляя тебя полным идиотом. Квон подождал, пока она успокоится, а потом взглянул в её черные глаза и заметил в них отблески смеха и ехидства, она наклонила голову и пристально на него посмотрела. «Спешу тебя обрадовать мой всадник: Сын Ри - это второе имя Сын Хёна, твоего будущего мужа. Он был с тобой всё это время и только за чувства к кронпринцу, в самом начале ты и получил наказание. Не думала, что даже с этими элементарными вещами у тебя возникнут проблемы, обычно такие пары как вы, чувствуют друг друга даже разделяемые странами, а ты просто уникум какой-то. Поразительно!» Она еще долго вздыхала, причитала и пару раз опять не удержалась от смеха, в то время как парень рьяно желал провалиться сквозь землю, лишь бы не ощущать себя такой бестолочью. «Не смей причинить ему боль, ты должен защищать его, хотя бы за то, что он несколько раз спасал тебе жизнь и забрал себе твоё наказание, когда ты усомнился в нём и обвинил в покушении на тебя. Лучше найди эту блондинку, которая посмела поднять на тебя руку и накажи её, пока я первой до неё не добралась!» Он не успел спросить, откуда она всё это знала, в особенности о Даре и сомнительной помощи от Сын Ри, так как после своих слов Дракониха улетела. Джи Ён ещё долго бродил по тому полю, в надежде, что она вернется, или он поймет, что ему делать дальше. Даже через полчаса юноша не мог успокоиться, и только раскаты грома и сгустившиеся тучи заставили его скрыться за деревьями, чтобы как-то переждать ливень. Именно так он увидел младшего, а потом в порыве гнева направился к тому, чтобы сказать всё, что о нём думает. Только ничего из этого, впрочем, как и все последние планы блондина, не осуществилось. Джи Ён посмотрел на Сын Ри, на лицо которого вернулись краски и поправил на нём одеяло, закончив со всеми процедурами. Оставалось только дать принцу подогретую настойку, которую он налил в чуть треснутую чашу и оставил немного охладиться. Зачем он тут? Почему ухаживает за человеком, который всё это время врал ему и насмехался над ним. Он не знал. Просто он не мог иначе, а объяснять ничего не хотелось, особенно самому себе. Младший глубоко дышал, а когда стал метаться в постели, напоминая Квону о кошмарах, которые ему пришлось пережить, блондин догадался, о каких наказаниях говорила Дракониха. Странно, но когда он не смотрел в глаза своего любимого, не находился к нему совсем близко, его голова работала лучше и не было никакого тумана, перекрывающего все его мысли. Он до сих пор не до конца понимал, как можно забирать его боль и обещанные кошмары, но именно это и был дар Его Высочества. Значит, те спокойные часы пока у него заживала рана на шее, его партнер метался в агонии, предназначенной лично для него. Это вселяло надежду, что Сын Ри его любит и врал по какой-то важной причине, хотя верилось в это мало. Решив не спешить с выводами, он попытался разбудить больного, чтобы его перестали мучить и поводом для этого послужила необходимость дать ему лекарство. — Сын Ри, давай, проснись, – после двух неудачных попыток, он присел на кровати и подтянул голову Ри к себе на колени. – Тебе нужно выпить лекарство, а потом я от тебя отстану. Парень открыл глаза, после чего с болезненным стоном повертел головой, пытаясь понять, где он находится. Джи Ён старался видеть в нём того, кто должен заплатить за своё вранье и молчание, но он не смог с собой ничего поделать, помогая младшему присесть и чуть ли не упрашивая его выпить горькую настойку. Сейчас Сын Ри напоминал ему ребенка, которого ему с самого первого дня знакомства хотелось защищать. Ранимого, беззащитного малыша, с единственной разницей, что теперь блондин знал его происхождение и способности к быстрой регенерации, которой обладал и сам. — Мне уже лучше, – вымучил из себя больной, охрипшим голосом. — Спасибо. — Вот и прекрасно, – обрадовался Джи, тщательно скрывая свои эмоции. – Не хотелось бы мне возвращаться в замок с твоим трупом на руках. Домашние меня не поймут. — Где мы? – проигнорировал младший попытку блондина намекнуть, что он для него ничего не значит. — Помнишь оракула, старушку Син, я не нашёл ничего лучше, как попросить её о помощи, – привстав, Джи Ён помог Сын Ри удобней улечься, подложив под его голову подушку и присел в кресло напротив. — А где сама целительница? – Квону казалось, что тот специально не смотрит ему в глаза, что подтверждал странный румянец для всегда бледного парня, и рассеянность, с которой он глядел то в потолок, то на свои руки, нервно сгибающие пальцы до хруста. — Написала в записке, что нам с тобой необходимо побыть наедине, – решил не врать блондин. – А ты как думаешь? — Я сейчас вообще плохо соображаю, так что предлагаю отложить все разговоры на потом, – Сын Ри по правде чувствовал себя гораздо лучше, даже больше, он уже давно не чувствовал себя настолько свободным от боли. — Ты помнишь, как практически упал замертво от холода? – сменил тему Джи Ён, пристально наблюдая за своей жертвой. — Ты меня искал? — Помню только, как гнал коня несколько часов подряд, а в конце уже не смог справится с управлением, – озвучил очередную ложь Сын Ри. – И нет, я тебя не искал, просто хотел поскорее покинуть замок, в котором каждый с особым пристрастием обвинил меня в попытке тебя убить. — Понятно, – в этот момент Квон очень захотелось прибить мальца, а ещё лучше промыть его рот с мылом, чтобы он научился говорить только правду. — А ты встретился с Драконихой? – быстро спросил Сын Хен, чуть прикусив нижнюю губу от еле скрываемого испуга. – Мне Ён Бэ сказал, почему ты так поспешно уехал. Блондин не мог понять, куда делась вся его злость и колкие фразы, которыми он хотел поставить на место маленького врунишку. Крики, которые он еле сдерживал ещё час назад, так как деревья и воздух не были ни в чём неповинны и не заслуживали быть свидетелями его истерики. Сейчас он вновь смотрел в глаза любимого, а в голове царил туман. Ни боли, ни одиночества, и даже отчаянье пропало под взглядом тёплых, практически чёрных глаз, так напоминающих ему взгляд его Драконихи и тюльпаны в императорском саду. Так ничего и не ответив, он встал с нагретого места и, выдержав непонимание в глазах партнёра, скинул своё одеяло. Оставшись обнажённым и, не давая Сын Ри времени очнуться, блондин проскользнул к нему под одеяло, устраиваясь поудобнее на его бёдрах, дрогнувших уже не от холода. Совсем не от холода. — Нет, – короткий ответ Джи, содержащий не меньше лжи, чем все слова Сын Ри вместе взятые. — Так на чём мы там остановились? А, тебе нравится боль. Месть не всегда подают горячей, с пылу с жару. Иногда её стоит охладить, чтобы после неё осталось что-то кроме пепла и запаха гари. Например, любовь.