The Night We Met — Lord Huron
— Умница. Ты просто молодец, Эдди. Мама целует в щёку и возвращает табель мне в руки. Я молча киваю уже десятый год подряд и иду в свою комнату. Не понимаю, чему она так радуется, как сумасшедшая? Оценки как оценки. Может чуть выше, чем у большинства, но всё те же крючки и палочки. Как они вообще мне помогут? По моему скромному шестнадцатилетнему опыту могу сказать — никак. Табель летит в самую последнюю полку под стопку тетрадей, к девяти остальным таким же важнейшим бумажкам. Действительно хотел бы я знать о вещах, которые реально имеют значение. Но о которых я ни сном, ни духом. Только иностранные языки, которые даются мне удивительно легко, формулы и теоремы, в которых я пока не нашел практического применения в жизни. По ним высшие баллы без труда. Как получить «отлично» по построению отношений с ровесниками, борьбе с паническими атаками и постоянной тревожностью, хуй его разберет. Этому почему-то в школе не учат. Хотя я бы с радостью записался на такой курс. Чёрт, да я бы даже его оплатил.***
Бродить по пустой школе очень необычно. Последний звонок был вчера, и большинство учеников уже успело свалить как можно дальше от этого здания. Я их не виню и прекрасно понимаю. В тишине школьных коридоров раздаются только мои неторопливые шаги, и это необычное чувство. Будто без детей это здание потеряло свою душу и крепко заснуло до сентября. Понимаю, что ты не можешь любить или не любить школу. По сути, это всего лишь здание. Отвращение внушают люди. Отравляя ни в чём невиновное место. Мне нравится, что здесь никого нет. Специально выбрал такой день, чтобы сдать книжки, когда никого не встречу из своих одноклассников. По пути в библиотеку, проходя мимо кабинета директора, слышу голоса людей. А я-то думал, что в школе уже не будет никого из учителей. Дверь приоткрыта, и невольно я прекрасно слышу, о чём говорят. Видимо, мама какого-то нерадивого ученика доказывает в очередной раз нашему директору, что её сын лучший, а это все остальные говно. — Нам пришлось не раз переезжать, поэтому Ричи не впервой менять школу. — И какие же складывались у него отношения с коллективом на новом месте? — дежурный тон. Понятное дело, директору, мистеру Вайзу, не терпится поскорее закончить этот разговор и свалить в заслуженный отпуск. — Почему бы не спросить у меня? Я ведь сижу напротив Вас. В кабинете нависает пауза, и я останавливаюсь, прислушиваясь. Это новый голос, который, видимо, принадлежит этому Ричи. Спокойный, сдержанный, но что-то наглое есть в его нотках. — Ричи, прекрати дерзить, и не вмешивайся, пока тебя не спросили, — шикает на него женщина. Как по мне, ничего ужасного этот парень не сказал, но политика «помалкивай в тряпочку, пока взрослые разговаривают» работает на ура. Даже если вы обсуждаете ребёнка, который сидит рядом с вами. — Конечно, мам. Может мне вообще подождать за дверью, пока вы тут мне косточки поперемываете? — Ричи, — мистер Вайз непосредственно обращается к нему, — ты бы хотел учиться у нас? — Ваше место не лучше и не хуже всех остальных школ, которые мне пришлось бросить. — И почему вам приходилось так часто менять школы? В кабинете раздается какой-то шум, и мама этого мальчика нервно покашливает, суетливо елозя по стулу. Голос же парня не меняется. Он убийственно ровно говорит: — Видимо, мои родители совершенно ошибочно думают, что это поможет им меня исправить. И самим сбежать от дурной репутации, которую я им приношу. — Мистер Вайз, — вмешивается его мама. Даже через дверь чувствую эти раздраженные нотки и то, как женщина напряжена. — Иногда ребенку очень трудно влиться в новый коллектив. Вы же знаете, какие порой бывают жестокие дети. Я хмыкаю, прислоняясь к стене. Интересный у них выходит разговор. Если они реально хотят попасть в эту школу, то этот Ричи как раз делает всё возможное, чтобы этого не случилось. — Я это отлично знаю, я работаю здесь уже тридцать лет, — с усмешкой произносит мистер Вайз. — И также знаю, что иногда дети по доброй воле попадают в неприятности, без всякой помощи коллектива. — Тонкий намек из разряда «а уж не ваш ли сын дохуя Д’Артаньян?» — Ричи, ты не мог бы нас оставить на несколько минут? Мы обсудим с твоей мамой формальные вопросы. Это так вежливо нужно избавиться от проблемного ребёнка, чтобы он не слышал, как его будут поливать. Учитесь, детки, пока мастера живы. — Далеко не уходи, — напоследок холодно бросает его мать. Только успеваю отбежать от своего места, как этот Ричи выходит из кабинета, плотно закрывая за собой дверь. Высокий. Я ему, наверное, буду по плечо. Лохматые кудри падают на лоб, закрывая половину лица. Вроде бы небрежно, а вроде и расхлябанно. Идеальное сочетание, как по мне. Простая белая футболка и чёрные узкие штаны. Ничего вызывающего, и в то же время капельку дерзко. Возможно, из-за манеры держать себя. Я стою со стопкой книг в руках и, как последний тормоз, не могу пошевелиться. Чувствую себя Бейби из Грязных танцев, которая, увидев Патрика Суэйзи, не смогла брякнуть ничего умнее, кроме «я принесла арбузы». Нужно, наверное, что-то сказать, чтобы он не понял, что я подслушал их беседу. Но парню, кажется, абсолютно плевать на моё присутствие. Он отходит от двери и прислоняется спиной к стенке. Вытягивает из кармана пачку сигарет. Втыкает одну в рот. Сказать, что я в ахуе, значит, ничего не сказать. Я смотрю на него и его сигарету, как баран на новые ворота. Прямо в коридоре? Перед кабинетом директора? — Ты не знаешь, где у вас тут курилка? — приторно вежливо растягивает слова этот парень, когда видит, почему я на него пялюсь. Мне более неловко, чем ему, хотя я ничего дурного не сделал. Ну, кроме как постоял под дверью и зачем-то подслушал их разговор. — Я не курю. Но обычно парни выходят за спортивную площадку. — Понятно, — противно щёлкает зажигалкой снова и снова. И смотрит. Супер внимательно. Хули я тут стою столбом? — Значит, туда соваться не будем. Он очень странно говорит. Неспешно, растягивая гласные в словах. Непонятно, то ли манера такая, то ли выёбывается. Но меня это напрягает. Помимо сигареты, прицепившейся к его губе, больше ничего из ряда вон он не делает. Стоит смирно, погрузившись в свои мысли. Только постукивает ногой в такт какой-то своей мелодии, которая играет лишь в его голове. Ну и чудик. Я даже забываю, что шёл в библиотеку, так меня отвлёк вид паренька, как будто не от мира сего. — Ты хочешь перевестись сюда? — Какого хуя я вообще пытаюсь поддержать беседу? Иди себе по своим делам и перестань на него пялиться. Ричи переводит на меня взгляд, а я чувствую, как вспотели ладошки. — Как, ты говоришь, тебя зовут? — Я не говорил. Эдди. Правильно, нахуя представляться, если ты уже и так подслушал его имя. Вместе со всем остальным. — Вполне возможно, что я буду здесь учиться, Эдди. Если понравлюсь этому старому хрычу. А такое почти никогда не случается. Дверь открывается, и моему взору предстаёт его мать. Я внутренне выдыхаю, что наш тет-а-тет прервали. За эту пару фраз, что мы перекинулись, я почувствовал только долбанное напряжение, сковавшее меня. — До свидания, мистер Вайз. И спасибо за понимание, — бросает она на прощание нашему директору и не видит, как усмехнулся этот Ричи. Такой вид «собеседования» ему явно не впервой проходить. Не знаю, почему, но мне не хочется, чтобы этого парня взяли в нашу школу. Тёмные пофигистичные глаза надолго застряли в моей голове, а его тягучий голос прокручивался снова и снова. Странный он.