Ненависть

- Потому что я тоже чувствую это. Кай не может поверить, что решился озвучить вслух то, что разъедало его изнутри столько долгих дней. Маленький огонёк вспыхнул внутри в один из бесконечных вечеров 1994, когда в полупьяном состоянии парень впервые поймал себя на мысли, что хочет поцеловать до тошноты и скрежета зубов правильную ведьму. Такую хрупкую, но в то же время гордую и сильную, чьи изумрудные просторы глаз затягивали в себя, как чёртов водоворот. Он не поверил своим ощущениям, списывая возникшее желание на крепкий виски, который туманил разум. Но это не проходило. К огромному удивлению, бушующее внутри чувства становились лишь сильнее. Первое время Кай хотел убить ведьму, предварительно заставив её мучиться в агонии и молить о пощаде. Знал, что гордость не позволит ей пресмыкаться, но искренне желал смерти той, что каким-то немыслимым образом стирала грань старательно проведенную между ним и всем остальным миром. Бонни даже не пыталась подбирать ключи к занавешенному на тысячи ржавых замков сердцу, но один за одним они рассыпались в пыль. Паркер искренне надеялся, что это не более, чем игра - соблазнить ведьму и отключиться, лишая себя любых мук совести, пребывающей в глубоком сне. Но это вышло из под контроля, оголяя один очевидный факт - он влип. Влип по-крупному. И только за несколько часов до завершающего аккорда своей долгой (нет) жизни признался самому себе, что Бонни до безнадежности и отчаянья была необходима его обезбраженной душе. - Сомневаюсь, что ты чувствуешь хоть что-то, - девушка прищуривается, опуская длинные густые ресницы, при этом запечатляя на коже опаляющие прикосновения прохладных рук. - Я тоже так думал, - горько усмехается Кай, прижимаясь губами к её виску, и вдыхает в лёгкие нежный аромат яблочного шампуня и шалфея. - Пока не встретил тебя. Бонни собирает волю в кулак, в очередной раз пытаясь отстраниться, но сильные руки мешают сделать шаг - Кай перехватывает её личное пространство, вторгаясь в него и завладевая полностью. И девушка готова поклясться - ему это нравится. Чувствовать окрыляющую власть, пусть даже в пределах одного бестолкового сердца, которое отмеряет глухие удары в избитые им же ребра, ускоряясь от одного единственного взгляда, улыбки, прикосновения. Паркер сам того не ведая забирал её волю, самоконтроль и выдержку - все то, чем Беннет так яростно дорожила и за что боролась до последнего. Только вот в этот раз ей пришлось бороться с самой собой, и эта битва была бесповоротно проиграна, когда до мозга костей правильная девочка заболела таким хронически неправильным мальчиком.   Он, словно, поглощающий и разъедающий собой все, вирус проникал под кожу и пульсировал по венам. Убивающий, но при это приносящий щемящий восторг и жар в каждой клеточке тела. Такой жизненно необходимый, но смертельно губительный. Казалось, что в какой-то извращенной мере они были намертво прикованы друг к другу. Он. Поломанный, с океанами боли и разочарованния внутри, но с безупречной улыбкой и стальным блеском в глазах. Она. Потерянная, но с нерушимой верой, что даже самое страшное зло заслуживает шанса на спасение и искупление. - Я не заслуживаю тебя. - хриплый, сломленный шёпот скользит по тёплой щеке и густой расплавленной субстанцией проникает в сознание. - Всю свою жизнь я был для всех выродком, дефектным близнецом и ублюдком, и в конечном итоге стал монстром, который, черт возьми, без особых угрызений совести разделался со своей семейкой. Бонни невесомо прикладывает дрожащую ладонь к широкой груди, обтянутой льняной рубашкой, и ощущает под подушечками зашкаливающий пульс. - Я никогда не жалел о совершенных поступках и никогда не рассчитывал на искупление своих грехов, но единственное о чем жалею, Бонни, это то, что я не встретил тебя раньше. - Кай запускает руку в тёмные пряди, перебирая воздушные кудряшки, приятно щекочущие пальцы. - Ты ведь понимаешь, что я не верю ни единому твоему слову? - поднимает взгляд, сталкиваясь прозрачными изумрудами с ледяными сапфирами напротив. Её бросает в дрожь. Снова. - Разве сейчас у меня есть смысл врать тебе? - невесело усмехается Паркер, при этом старательно игнорируя расползающуюся внутри пустоту. - При любом исходе событий я - труп. Либо Офелия прикончит меня ещё до полуночи, либо я уничтожу её, и мы отправимся вместе гореть в аду. Места, я уверен, уже забронированы. Бонни передергивает от того, с каким обжигающе ледяным спокойствием Кай произносит это. Равнодушие сквозит в каждой брошенной фразе, но в кристально-голубом взгляде мелькает тень совсем других эмоций, которые Паркер усердно пытается скрыть. Поглощающий страх и желание жить. - У тебя ещё есть возможность передумать. Заранее знает ответ и в очередной раз ненавидит себя за попытку спасти того, кто решительно не желает быть спасенным. Запечатляет в памяти правильные черты такого, до тянущей в животе боли, родного и абсолютно чужого лица мальчишки с испорченным детством и разрушенными мечтами. - Спасибо за искреннее желание слепить из меня того, кем я не являюсь, Бон-Бон, но даже тебе не удастся вытащить меня на свет. - А кто сказал, что я хочу тебя исправить? - тихо выдыхает Бонни, скользя ладонью вверх по области ключиц до колючего подбородка. - Ты чёртов псих, Кай. Гребанный социопат с нездоровым стремлением причинять боль каждому, кто повернётся тебе под руку. Тебя не волнует виноват ли этот человек в твоих бедах или же просто оказался не в то время и не в том месте. - Как хорошо ты меня знаешь, это даже лестно, - (какая там по счету?) усмешка касается его губ, а во взгляде появляется задорный огонёк. - Но я вижу в твоих ведьминских глазах желание сделать меня правильнее, добрее и милосерднее. Таким же воплощением праведности и непогрешимости, как и ты сама. - Ты прекрасно знаешь, что это не так. - Бонни подаётся вперёд, оставляя лишь несколько сантиметров между ними. - Ты чёртов псих, Кай, но...я не хочу другого. Я хочу тебя. Только тебя. И это очередная правда, которую теперь не имеет никакого смысла скрывать от чокнутого придурка с маниакальным стремлением сдохнуть.  Сожаления, угрызения и муки совести уходят на второй план, оставляя после себя лишь тягучее желание поцеловать эти мягкие губы в последний раз. Самый последний раз. - Меня? - саркастично улыбается уголком рта и перехватывает тонкое запястье, наклоняясь ближе и окунаясь в лесные просторы ярко-изумрудных глаз. - Не этого напыщенного итальяшку с дебильной причёской, на котором твой кровососущий дружок пытался тебя сосватать? - Ты так мило ревнуешь. - Ревную? Смешно. - Паркер закатывает глаза, раздражаясь от самомнения ведьмы, но мысленно признает её правоту. Он так сильно ревновал, что желание прикончить обоих было практически осязаемым. Выломать эти бл*дские руки, касающиеся ведьмы. Его ведьмы. Нечеловеческими усилиями Кай сдержал себя от кровавой расправы посреди всеобщего торжества. - Мне стоит перерезать его глотку, чтобы ты сейчас убрала с лица эту дурацкую улыбочку? - как ей удаётся в долю секунды выводить его из себя? У Беннет, определённо, имеется особый талант. - Твои угрозы никогда на меня не действовали, и это осталось неизменным. - сердце поворачивает кульбиты, но Беннет продолжает невозмутимо наблюдать за разгорающимся внутри Паркера возмущением. - Зато на тебя действует кое-что другое.-  прохладные пальцы скользят вдоль оголенной спины, очерчивая плавный изгиб позвоночника, и оставляют целые толпы мурашек на смуглой коже. - И это тоже осталось неизменным. - Ты ведь не собираешься... - Бонни по инерции пытается высвободиться из таких пленительных объятий, но оказывается лишь сильнее прижата к крепкой груди. - Трахнуть тебя? - проводит языком по пересохшим губам, склоняя голову на бок, и охватывает затуманенным взглядом плавные черты лица до невозможности красивой ведьмы. - Именно это я и собираюсь сделать. - Кай! - предостерегающе восклицает девушка, но грубые пальцы накрывают её рот, заглушая любые возмущения и попытки произнести хоть что-то. - Знаешь, мне нравится, когда ты выкрикиваешь моё имя, Бонни, но не с такой интонацией. - сумасшедший блеск в и без того безумном взгляде вызывает томительную тяжесть внизу живота, а мозг ведьмы стремительно переходит в режим "оффлайн". - Лучше всего у тебя получается это делать подо мной. Щеки опаляет горячее дыхание, а хриплый, надрывный шёпот проникает в черепную коробку, один за одним щелкая переключатели "здравый смысл", "самоконтроль" и "выдержка". - Больше всего на свете я хочу вновь почувствовать себя живым, без клейма долбанутого на всю голову психа.  В последний раз почувствовать себя самим собой, не встречая осуждения, непонимания и привычного страха во взгляде. И по странному стечению обстоятельств это получается лишь с тобой, Бонни. Лишь в тебе. Кай грубо сминает сильными пальцами нежную кожу на стройной талии, в несколько мгновений преодолевая расстояние до постели, застеленной ярко-алыми шелковыми простынями. Он небрежно толкает Бонни на мягкий интерьер мебели, от чего с её полных губ срывается рваный выдох, который Паркер запечатывает в памяти. Ровно так же, как разметавшиеся вокруг головы темно-каштановые пряди и наполненный желанием и страстью изумрудный взгляд. - Боже, ты просто потрясающая, - в извечно-ледяных глазах загорается настоящий пожар, приправленный искренним восхищением и обожанием. Кай нависает над Бонни, опираясь на одну руку, опуская другую на упругую грудь, прикрытую лишь тонкой тканью такого лишнего на ней платья. Лёгкий стон вырывается из её горла, когда он начинает оглаживать пальцами выпирающие вершинки, оставляя влажный поцелуй на нежной шее. Руки Беннет по инерции запускаются в тёмную шевелюру, слегка сжимая мягкие волосы и утягивая вверх, принуждая запечатлеть очередной поцелуй, но уже на её губах. Кай усмехается, вспоминая, как пару минут назад Бонни пыталась отстаивать свою силу и выдержку, но все рассыпалось в прах, стоило ему напомнить, какого это - лишать себя контроля под яростно атакой крепких рук и требовательных губ. Бонни проводит ладонями по широкими плечам, цепляясь за рубашку Паркера как за чёртов спасательный круг, боясь захлебнуться в накрывающих с головой ощущениях. Кай закидывает ногу Беннет на свое бедро, скользя пальцами вверх и приподнимая платье. Прикосновения обжигают, в прямом смысле этого слова, когда под подушечками пульсирует чужая магия. Руки ведьмы тянутся к пуговицам на его рубашке, пока язык Паркера проникает в приоткрытый рот, сталкиваясь с ее собственным. Она судорожно пытается справиться с лишним элементом одежды, а ладонь Кая уже забирается под платье, стискивая округлые ягодицы и оттягивая резинку - бл*ть серьёзно? - кружевных трусиков. Его дико возбуждает её неконтролируемый стон, который Паркер моментально перехватывает губами. Он проводит языком вдоль подбородка, оставляя на нем невесомый укус. Наконец расправившись с рубашкой, Бонни отбрасывает её в сторону, возвращая себе каждый украденный поцелуй. Когда пальцы Паркера начинают оглаживать её сквозь лёгкую ткань трусиков, девушка до крови кусает его нижнюю губу, ощущая медный привкус, и, словно в бессмысленной попытке загладить свою вину, проводит по ней языком, слизывая алую каплю. - Ты такая влажная, - Кай ласкает её пальцами, при этом не спеша переходить в наступление, с почти садистким удовольствием наблюдая за тем, как ведьма извивается под ним, царапая короткими ногтями его плечи. - Прошу... - Бонни откидывает голову на шелковых простынях, едва ли узнавая свой собственный наполненный страстью и желанием хриплый голос. - Кай. - Что такое, Бонни? Я не понимаю. - издевательские нотки и умелые ласки заставляют её в который раз возненавидеть Паркера. - Скажи, чего ты хочешь? - Ты знаешь сам. - прикрывает веки, и сжимает руками широкие плечи, ощущая под пальцами узлы мышц. - Совершенно не понимаю, о чем ты. - усмехается и прижимается к её бедру, вынуждая почувствовать оттягивающую ткань брюк эрекцию. - Скажи, и я все сделаю. - Черт, - едва ли не скулит Бонни, когда Кай впивается зубами в ее шею, после проводя кончиком языка по гладкой коже, оставляя тонны мурашек и подливая масла в и без того пылающий огонь. - Тебе так нравится издеваться надо мной? - Это доставляет мне ни с чем не сравнимое удовольствие. - лукавый взгляд ярко голубых глаз и коронная ухмылка, в купе с ласкающими её под лёгким кружевом пальцами, делают свое дело. - Я ненавижу тебя, Паркер. - слова несут совсем другой смысл, а Бонни уже не может найти эту грань между ненавистью и чем-то ещё, уютно устроившимся между рёбрами и не дающим спокойно дышать. - Ненавижу. - Нет, не ненавидишь. - улыбается Кай, оставляя невесомый поцелуй на припухших и искусанных им же губах, при этом поднимая влажные пальцы ко рту и поочерёдно облизывая их. Взгляд Бонни цепляется за это критически сексуальное действие со стороны Кая, судорожно сглатывая и стискивая в руках тёмные, спутанные пряди. - Ты хочешь меня. - очевидный факт, неоспоримый и не подлежащий никаким изменениям. - А я хочу тебя. В самый последний раз. Не знает, кого пытается убедить в этом, ощущая странную горечь в груди от мысли, что её больше не будет в его гребанной жизни. Точнее, больше не будет его в её слаженной, праведной и - он надеется - счастливой жизни. - Ты так прощаешься со мной? - в горле от чего-то образуется ком, а под рёбрами слишком больно колет от осознания, что меньше всего на свете Бонни хочет прощаться с ним. Кай медленно кивает, отмечая мелькнувшее в изумрудном взгляде сомнение, которое моментально сменяется таким недостающим ему пониманием. - Тогда возьми меня, - Бонни обхватывает руками крепкую шею и шепчет в самые губы. - Кай, возьми меня. И он сдерживает собственные слова, стягивая с ведьмы струящееся к ногам платье, отбрасывая его в сторону. Туда же летят его брюки и остатки белья. Кай сжимает ладонями полную грудь и нависает сверху, забрасывая ноги Беннет на свою спину. Губы впечатываются в приоткрытый рот, который гостепреимно принимает в себя его язык. Паркер издаёт глухой рык, когда ведьма приподнимает бедра, плотнее прижимаясь к нему. Такая обжигающе горячая и не сковывающая себя моралью. Он оставляет бордовые засосы на тонкой шее и плечах, сдавливая грубыми пальцами упругие ягодицы. Бонни выгибает спину, при этом проводя языком за ухом парня, от чего мурашки нестройным рядом прибегают по светлой коже. - Если бы я уже не был спятившим, то мог бы с уверенностью сказать, что ты сводишь меня с ума. - Кай гладит ладонями стройную талию и прижимается ближе. - Ты безумно нужна мне, Бонни. Озвученные слова приносят облегчение, которого так недоставало все это время. Она нужна ему, и это больше не приносит боли. Лишь такое желанное освобождение. Бонни прислоняется своими дрожащими губами к его и толкает Паркера в сторону, заставляя перекатиться на спину. Она оказывается сверху и прижимается ближе, углубляя поцелуй и забывая дышать от накрывающих волн возбуждения. Ладони Паркера перемещаются на её ягодицы, приподнимая девушку и помогая оседлать его бедра. Из груди вырывается громкий стон, когда Кай резко проникает в неё на всю длину. Он не умеет быть нежным, а она и не хочет сдерживать бушующее внутри пламя. Плавные движения его бёдер заставляют очередной стон сорваться с её губ, а грубые пальцы продолжают исследовать каждый уголок идеального, черт возьми, тела. Бонни двигается навстречу, ощущая Паркера каждой клеточкой, запечатывая на коже и в памяти каждый вдох и выдох, прикосновения и ощущения, подаренные им. Запечатлевает в сознании красивый профиль в бледном свете луны - прямой нос, мягко очерченные губы и горящие страстью кристально-голубые глаза. Он слишком красив для сущего дьявола, и катастрофически необходим ей. Он теряет контроль и едва может сдерживать себя, позволяя Бонни прочувствовать всю боль, отчаяние и страсть, бушующее в нем, в перемешку с сожалением, восторгом и разрывающей внутренности эйфорией. И она, действительно, чувствует все это, впитывая и запирая внутри бешенно стучащего сердца каждое из поглощающих эмоций. Кай упирается вспотевшим лбом в хрупкое плечо, хрипло дыша и продолжая наращивать темп. Бонни тихо вскрикивает, ощущая расползающееся по телу тепло и дрожь от накрывающего каждую клеточку тела оргазма. Паркер прижимается к её губам своими и следует за ней по волнам наслаждения. Кай оставляет невесомый поцелуй на смуглой щеке и заключает Бонни в крепкие объятия, с разъедающей душу горечью понимая, что после всего произошедшего смерть не кажется таким уж страшным исходом. Где-то на первом этаже раздаётся душераздирающий крик, который и является для Кая отчётом приближаюшегося конца.